Дворовые. О сериале -Бедная Настя-

     Принято считать: на фильме «Унесенные ветром», который снят в 1939 году усилиями продюсера Селзника по одноименному роману Митчелл, воспитывались все ныне живущие американцы и он, с его восемью «Оскарами», доныне — самый кассовый фильм. Кто воспитается на российской однодневочной киностряпне последнего времени? Вот-вот! Оттого-то я не всегда  возмущаюсь по поводу засилья чужестранной киностряпни на отечественном кинорынке. Авторам «тутошних» новых фильмов не откажешь ни в наблюдательности, ни в чувстве реальности, да и жемчужные зерна ценных мыслей время от времени проникают на экран… среди ругательств пополам с кровавыми соплями. Сложный вопрос: что приносит меньше вреда (о пользе не приходится говорить), если в «тамошних» надуманных, примитивных «soap» и «snots»*, даже новых, самая крутая разборка обходится мало что без мата, но, зачастую, вообще без ругательств, а злодеи, с удовольствием попирая закон, по привычке соблюдают правила парковки автомобилей? Где ложь и где намек, понять легко. Сложно понять: где, говоря словами Александра Сергеевича Пушкина, добрым молодцам урок? Желательно — положительный урок. Отрицательных — хватает. Заметна и тенденция: из мирового опыта в первую очередь усваивают худшее, а лучшее воспринимают  с точностью до наоборот. О причинах — чуть ниже… Однако золотой середины давненько хочется. Чего-то среднего между упомянутыми крайностями.
     Давайте поговорим о среднем. О телевизионном «русском сериале» «Бедная Настя».

     ***
     Он — из числа немногих, которые я досмотрел до конца. Не с начала, но до конца. Телевизор я смотрю относительно редко, нужную мне информацию (в том числе сведения о погоде) беру из Сети. По большей части я его слушаю. Как быть иначе, когда включают ящик в двух-трех метрах от меня? Но «Настю» я досмотрел до конца. Еще «на-а-а п-пхервом к-кханале» (хотя от кряхтения тогдашних тамошних ведущих мне делалось физически плохо). Еще не было ясно, кто такая Настя, насколько она бедная, существует ли она вообще**. Но я уже тогда увидел в этом сериале — не золотом, как раз-таки очень среднем — все то, чего на российском экране до сих пор маловато. Делалось всё профессионально: операторская работа, костюмы, декорации. Актеры именно играли, а не говорили слова. Был относительно разумный сюжет, за которым можно следить и из месяца в месяц, не скорбя о потерянном времени. Была интрига. Три сиротки с таинственной судьбой: кто окажется принцем в изгнании? Ну, принцессой. Ну, княжной, фильм — о временах пушкинских да лермонтовских. Накладки, нестыковки? Тоже были. В умеренно-терпимых количествах. Рыжие злодеи всех мастей присутствовали. Вот, хотя бы, эти двое — забаловавшийся предводитель уездного дворянства Забалуев и его сосед-управляющий, вместе с которым приехала из Курляндии колоритная фамилия Шулер! Два сапога — пара. Русский да немецкий… Зато не было тех, кого через много лет Антон Павлович Чехов с насмешкой назовет белокурыми друзьями. Силы добра оказались симпатичны, сильны — и не глупы, сей факт вдвойне отраден. Была любовь. Именно любовь. Не койка. Ну да, были и коечные эпизоды. О которых героям приходилось жалеть. А что ж, милостивые государи? До сих пор не отменены ветхозаветные заповеди, которыми руководствовалось прошлое, разъезжая в своей карете по не таким уж плохим (судя по быстроте перемещений героев из Питера в уезд) российским дорогам. Грех — он и в XIX, и в XXI веке грех. Со служанкой ли, с дворянкой ли. Полезная мысль. Хотя и не новая. Кто-то должен напомнить об этом. Равно же — о многом, многом, многом другом. А самая интригующая интрига… самые закрученные приключения… нет, им все равно не перещеголять реальную жизнь с ее фантазией! Главное — мысли. Которые тут тоже есть. Намеки, по Пушкину, превращаются в полезные уроки для тех, кто желает учиться. Карета прошлого указывает верный путь для современного внедорожника 4 х 4.
     Художественное произведение — не научная монография. История в нем (говоря словами другого реального современника вымышленных героев «Бедной Насти», который носил фамилию Дюма и жил гораздо дальше от Двугорского уезда, чем Лермонтов) — только гвоздь, на который художник вешает свою собственную картину. Реальный цесаревич Александр, впоследствии царь-освободитель Александр Второй, сильно отличается от грустновато-озорного мальчишки со смешными баками, которого представил на экране артист Дмитрий Исаев. Но цесаревич Александр в России был. Он, сделавшись реальным Александром Вторым, совершил реальный огромный шаг к тому, чтобы уравнять всех своих подданных в правах. Издал указ: крепостное право уничтожается навсегда. Кто преподал ему сии уроки, далеко не школьные? От кого и где он узнал, что делать да с чего начать? От бывшей крепостной актрисы и отставного кавказского офицера в придорожном трактире, как живописует сериал? Ой, вряд ли! Но он усвоил сии уроки. И был убит за час до подписания первой российской конституции. Учителя в школе нам объясняли: сам виноват, отпустил мужиков на волю без земли, сделал их нищими! Преподаватели в университете нам объясняли: все равно документ, который предстояло подписать государю, реальной конституцией не являлся и реальных вольностей никому не давал… Но что судьба Александра Второго воистину трагична, были согласны те и те. Свобода не стала высшей ценностью для его подданных — новоявленных граждан, раз его эдак вот отблагодарили? Ведь избавиться от самодуров вроде Забалуева и княгини Долгорукой — это уже само по себе хорошо! Я еще в школе ломал голову над подобными вопросами. Так и не решив их. Новый фильм их тоже не решает. Но задает. Показывает явление. Делать выводы — обязанность зрителя. И киношному вымыслу начинаешь верить. И начинаешь думать о реальности.
     В том числе о современности.

     ***
     Создателям «Унесенных ветром» я благодарен за то, что они показали мне — ярко, во всех красках, на какие способна была старая кинопленка, — очень важное явление российской жизни. Именно российской. Хотя в американском фильме оно называлось: домашние негры. «Бедная Настя», во всех красках новой пленки показывая мне то же самое, называет все по-русски: дворовые, то есть не крепостные вообще, а те, кто задействован в барском домашнем хозяйстве. Лакеи, горничные, кухарки, кучера. Однако краски имеют вспомогательное значение, а степень кожной пигментации совершенно не важна. Мир един, явление едино. Там и там подразумеваются рабы, которые счастливо избежали бед-трудов рабской доли на плантациях различных сельскохозяйственных культур. И хотели избегать в дальнейшем. Рабья элита. Счастливчики. По-английски счастливчик — lucky, как вы знаете. Мечта данной публики была: избежать не только трудов, но даже труда как такового. Вообще ничего не делать. Вообще ни за что не отвечать. Прохлаждаться по-господски, имея внешний почти господский лоск. То многое, что, оказывается, делали господа наряду с прохлажданием (государственную службу служили, верой-правдой, военную или гражданскую, как все дворяне всех веков), — опять-таки не делать. Но — чтобы барин кормил и чтобы все зависело не от барской воли, а от лакейского настроения. Пока, значить, настроение у лакея хорошее, — вмиг: «Чего изволите-с?». Испортилось настроение, — тоже вмиг: «Да щас, говорю ж, щас, не десять рук у мене тут!» Или совсем не дозовешься. Если существовало в мире что-то более переменчивое, нежели лакейское настроение, то это — лакейская доброжелательность. Верно сказано в «Пословицах русского народа», собранных и изданных на противоположной от Америки стороне земного шара Владимиром Ивановичем Далем: «Слуга барину не товарищ». Господа (следует из источников, дошедших до нас) проявляли дружелюбие и участливость по отношению к подневольным слугам; конечно, скорее разово, нежели регулярно. А вот дружелюбие и участливость домашних негров по отношению к господам — исчезающе-маловероятны в принципе. (Читатель, конечно, знает: сование холопьего носа в господские дела, подглядывание, подслушивание, пересуды, сплетни — это не дружелюбие и не участливость). Зато пёсья злоба... как вариант, пёсья же угодливость (о которой хорошо сказал Николай Алексеевич Некрасов: «Чем тяжелей наказания, тем им милей господа»)... вот этого-с — сколько хотите-с! Крайности смыкаются, будучи краями единого явления. И дают нам единую картину явления — разнопланового, сложного, широко распространенного по всем тогдашним материкам, исключая, разве, Антарктиду. Но мы сейчас — не о явлении как таковом, а о художественном отражении оного. Конкретнее: о фильме «Бедная Настя».
     Феномен рабьей элитарности показан ярко. Неглубоко, но ярко. И тема целенаправленно развивается. В один прекрасный момент обнаруживаешь: ярко выраженные носители лакейско-кухаркиной психологии тут… кто же именно? Да если не каждый, то почти каждый! Злая княгиня. Добрый князь. Местный подлец Забалуев. Приезжий подлец Шулер. Дважды лишенная благородства (де-юре и де-факто) Полина. Урожденный дворянин Володя Корф (пока артист Даниил Страхов не снялся в фильме «Исаев», мои знакомые так и называли его в разговорах между собой: Володя Корф). Володин друг (в прошлом — враг) цесаревич. Всех коснулось тлетворное клеймо, которое делит человеческие лица на две половины. Помните древнеримского Двуликого Януса? Вот, что-то вроде. Два профиля отвернулись друг от друга, не переставая быть частями одной головы: скорбный лик исполнителя чужой воли — и оскаленная морда зверя, который, вырвавшись из клетки на простор, дерет в клочья всех… кроме, понятно, себя самого. Даже экранный цесаревич позволяет себе элементы поведения, которое свойственно давно не поротым и вконец обнаглевшим холопам. Вспомните, как разговаривал Александр с царственными родителями, набравшись в вольных посленаполеоновских Европах… ну, набравшись того, что способен был в то время перенять. Известно-с: пример на разум примеряется, к чему люди в данный момент склонны, то они в данный момент и усваивают-с… и вся причина — только в этом!.. Тлетворные рабьи клейма такими вот темными пятнами лежат на почти всех лицах сериала. И выясняется: умение отказаться от соблазнительного желания рассмотреть в лупу чужие грехи, умение задуматься прежде всего над своими недостатками и обвинить во всех своих несчастьях себя самого, а не белый свет, — это свойства свободной личности. Равно как умение благодарить, умение быть счастливым вопреки бедам, умение властвовать собою, умение трудиться честно, не из-под палки (равно же честно платить тому, кто работает на тебя). Все это должен уметь свободный человек. Мало получить вольную грамоту. Маловато даже родиться юридически свободным. Отнюдь не все титулованные особы в «Бедной Насте» могут похвастаться, что данные свойства им, действительно, даны и ими, действительно, взяты. В смысле: не отвергнуты ими как что-то лишнее.
     А кто здесь наизаконченнейший тип домашнего негра, не согласного работать даже на кухне и согласного только иногда, по желанию, «делать рэп»? Правильный ответ: белокурая Анна Платонова. Володин недруг в начале, законная супруга в финале. (Будь всё наяву, главное кино в семье Корфов началось бы после веселой красивой свадьбы… и это, к счастью, выходит за хронологические рамки сериала).
     Есть возражения?
     И у меня были.
     Правда, недолго. До тех пор, пока я не перечитал роман «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и, в развитие темы, поэму Николая Алексеевича Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».

     ***
     Поначалу меня шокировало НЕ пушкинское понимание рабства, которое заложили в свой текст сценаристы — Лиза Сейдмен и другие: невольник мечтает не о свободе, а о воле. Затрудняюсь утверждать, что сценаристы изучили труды русского философа Георгия Петровича Федотова, прежде чем браться за свой труд. Шибко ли они любят всё русское и Россию вообще, чтобы вникать в тезисы русских философов, чья любовь ко всему русскому и России вообще — строга и взыскательна? Хотя в труды Федотова желательно вникнуть. Для полноты материала. Именно Федотов блестяще показал, что свобода и воля — не синонимы! Его статьи меня шокировали при первом прочтении (на заре перестройки, когда они были извлечены из тлена забвения и переизданы). Но пришлось согласиться: да, практически все рабы мечтают именно о воле. Кто уж как ее понимает. Для иных воля — ничем не обузданное своеволие, дикая кровавая гульба в диком поле, для иных — всего-то привилегированное положение в прирученной упряжке, платье «как у господ», пошитое, надо полагать, на деньги господ, нетяжкая работенка, сладкая еда, мягкая постель. Но свобода… ею мало кто из них грезит. (Кое-кто из рабов даже мечтает о своих рабах. Хотя это — уже не Федотов, а Платон, диалог «О государстве», очень далёкие от нас времена).
     «Унесённые ветром»: «Старые негры охотно возвращались на плантации, тем самым лишь увеличивая бремя, лежавшее на обедневших плантаторах; молодые же оставались в Атланте. Работать они не желали».
      «Кому на Руси жить хорошо»: «Как прусаки слоняются по нетопленой горнице, когда их вымораживать надумает мужик, в усадьбе той слонялися голодные дворовые, покинутые барином на произвол судьбы. Все старые, все хворые…».
     Ощутите разницу! А сначала — найдите её!
     Писано в разные эпохи, но об одной и той же эпохе и об одном и том же явлении!
     Знакомые (те, кто смотрел сериал) долго спорили со мной. Жалели Анну, которая, мол, бьётся за свою свободу изо всех своих сил и терпит незаслуженные удары даже от сценаристов. Однако я посмел иметь свое суждение. Вопреки сентенциям героя другого реального современника вымышленных сериальных героев — Александра Сергеевича Грибоедова. Жизнь, она ведь учит! До сих пор стоит перед моими глазами сценка, виденная в 2004 году (как раз в дни того первого показа «Бедной Насти») возле ларьков на остановке. Тощая девица с химически светлыми волосами, вцепившись в колоритного мужчину, театрально целовала его, а он, сторонясь, повторял ее имя. Правда, не Настя. Инна. Я не успел вовремя отвернуться, заметив их, и успел сразу все понять. Всю разницу между свободой и волей. Всю эту светонепроницаемую систему смутных, не разбери куда зовущих ориентиров, всю эту ирреальную логику, которую мне трудно уразуметь, хотя согласно ей — оказалось —  до сих пор живут в реальной жизни эти многие, многие, многие, ничего иного не представляя себе.
     Роль Анны сыграна на уровне истины. У артистки Елены Кориковой (которую я помнил по «Барышне-крестьянке») есть основания гордиться новой работой. Диву даешься: как могла крепостная сирота, своих родителей не помнящая, вырасти избалованной эгоисткой? (Крепостная сирота Полина тоже развращена, и крепостная сирота Татьяна со своими греховными страстями бороться не может, а главное, не очень желает, но они хотя бы выглядят глупее Анны). Да вот могла! Диву даешься… и веришь. Сказано: по плодам их узнаете их. А плоды таковы. Бывшая барская Джульетта на наших глазах отвергает предложение сделаться актрисой Императорских театров. Отказывается от того, чего на наших же глазах добивалась всеми слезами. А подбирать объедки на питерских бульварах она не откажется. И в тайный дом разврата попадет. Мысли о поджигании автомобилей на петербургских улицах, к счастью, у Анны не зафиксированы. Может, потому, что автомобилей в Петербурге тогда не было?.. Униженная страдалица отвергает руку Володи, разбивает его сердце, топчет его душу, в которой — может быть, впервые за всю Володину взбалмошную жизнь — начинаются сознательные перемены от лакейства к человечности. Анна не дает себе труда задуматься: что он чувствует? Право чувствовать боль она оставляет исключительно за собой одной. А всем окружающим вменяет в обязанность относиться к ней как к наиэлитарнейшему, наирафинированнейшему, наиранимейшему существу. (Само собою, без учета ее весьма скромного общественного положения содержанки при барине; о том, сколь скромны ее общественные заслуги, мы умолчим). Об ее нежелании заниматься самовоспитанием, работать над собой, открывать в себе склонности к усвоению лучшего, а не худшего… как вы думаете, стоит ли об этом специально говорить?
     Большеглазое, большеротое, тощее телесериальное существо, при всей своей внешней хрупкости, имеет еще одну страшную особенность: кто из героев фильма Анну невзлюбил — тому плохо, кто ее полюбил — тому плохо вдвойне. Может быть, с какой-нибудь реальной Анны писал своего вымышленного Печорина реальный современник вымышленных телесериальных героев — Михаил Юрьевич Лермонтов? Печорин, правда, ходил не в платье, пошитом на чужие деньги, дворяне экипировались, как правило, за свой кошт. Но наделен той же пугающей чертой. Страдают и гибнут все, кто рискнул подойти к нему. Как от радиации.
     Столько раз друзья спасали Анну! Баловство Забалуева пресекли. По белым княгининым ручкам нахлопали, дабы оные у оной были не зело долги и к чужой судьбе тянулись не столь жадно. Блудливого администратора Императорских театров от заблуждений избавили, сунув ему пару-тройку тумаков. Друзья обязаны были заниматься этим? Вроде нет. По чистой доброте! Своих проблем хватало! Для чего же они ее спасали? Для того, чтобы она увязла еще глубже, не сказав им ни слова благодарности. Она едва ли способна благодарить. Зато может откусить руку, которая дала ей пальчик, чтобы поддержать сиротку-страдалицу. (Это умение свойственно и Полине, но Полина хотя бы поглупее выглядит). Радоваться Анна тоже не способна. Способна только становиться все более несчастной.
     Я разве говорю, что она не страдает? Страдает. Еще как!.. А как? Да так, что волею-неволею подумаешь: изводиться и мучиться — суть и смысл ее жизни, без этого она просто не будет знать, для чего живет. Да, ее в очередной раз спасли. Да, ей в очередной раз помогли. Но спасли-помогли опять не так, как она мечтала! Ужас! Новый виток страданий!.. При условии, что помогать сама себе Анна не умеет. И не хочет учиться. Ни воли (только капризы), ни трудолюбия (только упрямство). Все зависит от настроения (которое, увы, не всегда бывает), от вдохновения (которое, к счастью, иногда бывает) да от таланта (оный, к счастью, тоже есть, хотя, например, в успехе на царском балу «виною» не ее талант, а снисходительность слушателей, которые сумели дождаться, когда же Анна, наконец, перестанет метаться и начнет петь).
     Тянется, тянется скорбный путь сироты. Через дом разврата назад в дом Корфа. Володя не упрекнет Анну. Не напомнит ей, на чьей шее она сидит и чей хлеб ест, предпочитая хлеб объедкам коржиков с бульвара. Он же, оказалось, — далеко не такой уж бесстыжий! Правда, такой же взбалмошный, как она…
     Или Володя просто-напросто знает, что благородство души не выдается вместе с вольной грамотой?
     В Древнем Риме изобрели не только Двуликого Януса. Вся основа для всей европейской культуры, включая юриспруденцию, создана там. Известен и древний термин: вольноотпущенник. Юридически свободное лицо, но не гражданин. Бывшие рабы почти всегда, почти везде «умели жить». Иные из них даже брали своих бывших хозяев — римских граждан — к себе на прокорм. Но никто не спешил называть вольноотпущенников римскими гражданами. Помнил Вечный Город правление диктатора Луция Корнелия Суллы с его системой террора и доносительства. Помнил десятитысячную орду стукачей-«корнелиев», вольноотпущенных, что называется, как есть: с грязно дымящим огнем неюридической мести в пасмурной душе и полупрозрачной юридической свободой в ленивых, но цепких руках. История — лучший свидетель. Вся. От древней до новейшей включительно.
     …Кстати, а почему все кино да кино? Почему все девятнадцатый век да Древний Рим? Не лучше ль на себя, кума, оборотиться, говаривал еще один реальный современник вымышленных героев «Бедной Насти» — Иван Андреевич Крылов!
     На себя современных. И на новейшую историю.

     ***
     Было время, совсем недавнее время, когда за правдивое слово, сказанное в защиту своих убеждений, человеку иногда приходилось идти в тюрьму и очень часто — уходить с работы. Сейчас даже тот, у кого сроду никаких убеждений не водилось, безнаказанно болтает что угодно, где угодно. Лучше стало? Ну уж нет — все равно звучат их возгласы негодования: «Телевидение распоясалось вконец!» Что будут говорить в эфире они сами, допусти их судьба до микрофона, — отдельный вопрос. То же, что говорят они без микрофона вне эфира — на автобусных остановках и в магазинах, например, изобретая для российского президента новые лютые казни. Процитировать вам хотя бы то, что я слышал за последний месяц? Или пощадить ваш читательский слух?
    Было время, совсем недавнее время, когда основать свое дело можно было только вопреки закону. Сейчас бизнес развивается в рамках закона. Лучше стало? Ну уж! Опять замечание в форме ворчания! «Новые русские распоясались вконец…» Как поведут себя сами ворчуны, случись им разбогатеть хотя бы до стадии покупки битой-драной «Тойоты» тысяча девятьсот девяносто лохматого года сборки? Скорее всего, их «Тойота» (вдобавок, немытая) завтра же будет стоять перед подъездом как можно ближе к двери, чтобы соседи могли обойти ее только боком. Ну а что произойдет, если хватит денег купить бизнес? Произойдет то, что предки называли: «Бывый холоп — самый лютый барин». Однако ворчание будет продолжаться даже в личном золотом дворце. Мол, «потертое золото — такой же позор, как потертое платье»!
    Было время, совсем недавнее время, когда выехать за границу человек мог только на считанные дни с турпутевкой или навсегда со скандалом. Ну, еще в командировку посылали. В основном тех, кто «жить умел». Сейчас — оформляй соответствующую визу, приобретай в банке соответствующую валюту, покупай билет и езжай хоть на Новую Гвинею, хоть на Гвинейский залив. Лучше стало? Ну уж! «Дети новых русских распоясались за бугром вконец…» А как поведут себя сами ворчуны, случись им выехать хотя бы в соседнюю страну хотя бы по шмотки? Помню ту оторопь, которая владела китайцами в Харбине довольно долгое время. Они думали, что все российские туристы, которые есть и, главное, будут, — это шоп-туристы. Разобрались, правда. Успокоились. Но — беда, если ворчунам хватит денег для покупки вилл на Французской Ривьере для регулярных каникулярных выездов! Бедные французы! Хотя и самим ворчунам едва ли веселее: «Местный француз-сосед над нами тишком смеется, как обслуга на курорте Куршавель, а его сын-гимназист, шибко умный, видать, прочитал нам по-русски стишок какого-то Бертрана де Борна. «Нрав свиньи мужик имеет, жить пристойно не умеет, если же разбогатеет, то безумствовать начнет». Какой я ему мужик? У меня все предки, между прочим, — горожане, коренные москвичи!».
     Более простой пример. Из повседневности, в которой крутится-вертится тот, кто ни разу не выступал с трибуны, никогда не занимался бизнесом и не выезжал за рубеж даже как турист. Сколько сортов колбасы лежало в центральном городском гастрономе лет тридцать назад? От силы два: один хуже другого. А то и один. А то и не одного. Сейчас в самом крошечном окраинном магазинчике этих сортов отличной вкусной колбасы постоянно лежит… хватит ли пальцев, чтобы сосчитать-то?.. Лучше стало? Ну уж! «Там нитраты, там добавки типа Е!» — ворчат те, кто пальцем о палец не ударил для того, чтобы осуществилась их же собственная детская мечта насчет прилавков с грудами колбас. Об истинной причине своего негодования ворчуны, впрочем, умалчивают. А оная такова: «Колбаса, в отличие от конфет, до сих пор не выдаётся за профсоюзный счет в виде новогодних подарков. Покупать надо-с. Заработав-с. А оказывается: кое-как ходить на работу, кое-как работать и хорошо зарабатывать — не одно и то же, но три большие разницы. Три!!! Большие!!! Разницы!!! Никто ничего никому на блюдечке с голубой каемочкой до сих пор не принёс... никто ничего никому с неба в рот не сбросил... ужас тихий, кар-р-роче говоря!!!».
     О чем свидетельствуют сии вполне жизненные примеры?
     О том же, что и вполне вымышленные эпизоды сериала «Бедная Настя».
     Глубоко укоренился лакейско-кухаркин менталитет. Не изживается. Разрастается. Вместо высоких колосьев отважной, трудолюбивой, жертвенной гражданственности всюду нагло прет на свет ползучий пырей вольноотпущенничьего обывательства: трусливого — но наглого, ленивого — но ненасытного. Кто-нибудь из вас содрогнулся от злобы, читая слово «жертвенной»? Нет? Поздравляю! Маловато по-настоящему свободных людей, многовато тех, кто получил вольную свыше и, как всегда, остался недоволен, однако вы относитесь к первым. Их, вторых, и так уж слишком много прошло по планете Земля за тысячелетия мировой истории! Даже если взять из этих тысячелетий только три дюжины последних десятков лет с наиболее страшными эпидемиями убийств и предательств, — все равно много! Тех лет, когда кухарки начали управлять государством. Тех лет, когда кухарки не научились управлять государством и за них стали рулить другие специалисты с другой кухни. Наконец, тех лет, когда на просторы мировой истории выполз (вместо прежних космополитов, так называемых граждан мира) непуганый, отожравшийся, зажравшийся обыватель мира (которого иначе и не назовёшь). Рыдает горькими слезами вся планета Земля, как рыдала из века в век вся страна Россия. Государства, которые поспешили предоставить гражданство тем, кто гражданами не был, не является, не будет, не желает быть и не желает учиться быть, но очень любит называться, — крупно разочарованы.
     Советую вам: опасайтесь людей, одержимых холопьим недугом!
     Холопий недуг (слова Некрасова) — заразен и опасен. Мало получить вольную грамоту, маловато даже родиться юридически свободным. Дух свободы не усваивается через гены. К счастью, и холопий недуг через гены не усваивается (как заметил тот же Некрасов: из его произведений мы знаем множество примеров, когда вовсю хворали-недуговали дворяне, крупные чиновники, именитые горожане, а здоровый свободный человек выходил в мир из крепостной семьи). От пигмента кожных покровов сия хворь (как говорилось выше) абсолютно не зависит. Но она передается контактным способом. Говорят же: дурной пример заразителен! От нее разлагается не только генетика, но и самая что ни на есть биохимия. Те, кто страждет, одинаково способны обратить в ничто как самих себя, так и весь мир (в котором они родились, живут и, вроде бы, намерены жить дальше, будучи не способны создать реальную замену). С чем это связано, я не знаю. Специалисты подсказали: мол, веке в шестнадцатом — в семнадцатом холоп становился свободным с момента смерти лица, с которым заключил кабальное соглашение, оттого, мол, и вкоренилось ожидание свободы такого вот рода в холопьи гены. А вкоренившись, — разрослось от масштабов ожидания смерти отдельного лица до масштабов ожидания смерти целого государства, в котором холоп имел несчастье родиться и жить. Российская смута времен Лжедмитриев (сколько их там, бишь, было) — тому, мол, пример. Возможно, возможно. Хотя и маловероятно. Когда у нас в последний раз был семнадцатый век, если уже двадцатый окончился? Тот самый двадцатый век, на протяжении которого мы имели горькое счастье наблюдать как масштабное самоистребление, так и масштабное истребление миров: все четыре российских революции, включая перестройку, — лакейских рук дело!.. Во всяком случае, страждущие холопьим недугом вряд ли упустят шанс обгадить мир до полной неузнаваемости. А чтобы решиться на очередную мерзость, им нужна буквально пустяковина. Чье-нибудь очередное мимолетное обещание сорганизовать быстрый, общедоступный, но, главное, дармовой земной рай, в котором бывшему барину станет хуже, чем бывшему барскому лакею. Чье обещание? Да чье угодно! Тому в истории мы тьму примеров слышим, говорил Иван Андреевич Крылов! Можно не углубляться во мглу эпох.
     История повторяется не дважды. Она повторяется трижды, четырежды... в общем, до тех пор, пока все всё четко усвоят… и, главное, перестанут делать вид, будто не поняли. Она может еще раз проверить, как люди усваивают ее уроки.
     К счастью, уроки истории время от времени усваиваются. Настоящие люди есть. А в сериале есть герой, которому ни в малейшей степени не свойственно лакейство.


     ***
     Кто он?
     Государь император, который волен грозить всему миру? Увы, нет. Оный сам пребывает в тяжкой неволе. В неволе у своих недостатков и страхов. О страхах — не для красного словца: пережил по молодости восстание декабристов — и дожил до седин с мыслью о том, что даже императора могут взять да уничтожить. Низменный, почти холопий страх сокрыт под царственным обликом.
     Пани Калиновская, которая, кичась чистотою шляхетской крови, готова ради минутной страсти уничтожить всех, в том числе себя? Увы, паки нет! Здесь мы видим воплощённую страсть к самоуничтожению — оборотную сторону страсти к бунташному тотальному истреблению, изничтожению мира, о которой я чуть выше говорил. Оная свойственна не одной Ольге Калиновской. У Ольги оная только дошла до итоговой холопьей черты. 
     Кто же?
     Пусть читатели найдут ответ сами. Слишком это будет просто, да и не слишком интересно — давать готовые ответы на все вопросы! Сериал в очередной раз повторяется по телевидению. Смотрите! Там всё показано. Во всех красках.
 
     2004 — 2012 — 2020.


     _______

     * «Мыло», «сопли» (англ.), американские народные названия сериалов, в которых качество материала подменяется количеством серий.
     ** У меня складывается впечатление, что та «Бедная Настя», которую смотрят телезрители сейчас, отличается от первоначального варианта. Посему — делаю оговорку: все сказанное сказано о фильме, который я видел тогда, в 2004 году.