Дворовые. О сериале -Бедная Настя-

     Принято считать: на американском фильме «Унесенные ветром», который снят в 1939 году усилиями продюсера Дэвида Селзника по одноименному роману Маргарет Митчелл, воспитывались все ныне живущие американцы и он, с его восемью «Оскарами», доныне — самый кассовый фильм, близкий к американским вечным истинам, потому что время проверило его. Кто воспитается на однодневочной киностряпне последнего времени?.. Вопрос! Но я не всегда  возмущаюсь по поводу засилья чужестранной однодневочной киностряпни на отечественном кинорынке. Ответ! Авторам российских фильмов-однодневок не откажешь ни в наблюдательности, ни в чувстве реальности, да и жемчужные зерна ценных мыслей время от времени просачиваются к зрителю сквозь запиканные маты и кровавые сопли. Но — опять вопрос: что приносит меньше вреда? О пользе не приходится говорить. Но в американских надуманных, примитивных «soap» и «snots»* самая крутая кино-разборка обходится зачастую без сквернословия. (Матов — т. е. сквернословия с упоминанием матери — в англоязычной Америке нет). А американские кино-злодеи, с удовольствием попирая закон, по привычке соблюдают правила парковки автомобилей. Трудно дать ответ о мере вреда. Где ложь и где намек, — сразу понятно, но трудно понять другое: где же (говоря словами Александра Сергеевича Пушкина) добрым молодцам урок? Положительный урок. Отрицательных — хватает. Из мирового опыта наши добры молодцы усваивают всё худшее, а всё лучшее воспринимают  с точностью до наоборот. (О причинах — чуть ниже). А золотой середины хочется! Давненько хочется чего-то среднего между упомянутыми крайностями!
     Оттого я рад возможности поговорить о середине. Пусть и — не о золотой пока. Но — о середине. 
     Имею в виду телевизионный «русский сериал» «Бедная Настя».

     ***
     Он — из числа немногих сериалов, иностранных и отечественных, которые я досмотрел до конца. (Не с начала, но — до конца). Телевизор  с м о т р ю  относительно редко, нужную мне информацию, в том числе сведения о погоде, беру из Сети. По большей части   —  с л у ш а ю  телевизор. (Как быть иначе, когда включают ящик в двух-трех метрах от меня?). Но «Настю» я смотрел. Еще «на-а-а п-пхервом к-кханале» (хотя от кряхтения тогдашних тамошних ведущих мне делалось физически плохо). Еще тогда, когда не было ясности, кто такая Настя, насколько она бедная, существует ли она**. Я увидел в этом сериале — не золотом, как раз-таки очень среднем! — все то, чего на российском экране до сих пор маловато. Кинодеятельность осуществлялась профессионально (операторская работа, костюмы, декорации). Актеры именно играли, а не говорили слова. Был относительно разумный сюжет, за которым я соглашался следить из месяца в месяц, не скорбя о потерянном времени. Была интрига. Три сиротки с таинственной судьбой: кто окажется неведомым принцем? Ну, принцессой. Ну, княжной (фильм ведь — о временах пушкинских да лермонтовских, а действие в России происходит). Накладки, нестыковки? Тоже были. В умеренно-терпимых количествах. Рыжие злодеи всех мастей присутствовали. Вот, хотя бы, эти двое — забаловавшийся предводитель уездного дворянства Забалуев и его сосед-управляющий, вместе с которым приехала из Курляндии колоритная фамилия Шулер! (Два сапога — пара. Русский да немецкий…). Зато не было тех, кого через много лет Антон Павлович Чехов с насмешкой назовет белокурыми друзьями. Силы добра показались мне симпатичными, сильными — и не глупыми, сей факт вдвойне отраден. Была любовь. Именно любовь. Не койка. Ну да, были и коечные эпизоды. О которых героям приходилось сожалеть прямо на экране. Ну что ж, милостивые государи! До сих пор не отменены ветхозаветные заповеди, которыми руководствовалось прошлое, разъезжая в своей карете по не таким уж плохим (судя по быстроте перемещений героев из Питера в уезд) российским дорогам! Грех — он и в XIX, и в XXI веке грех. Со служанкой ли, с дворянкой ли. Полезная мысль? Да. Хотя и не новая. Кто-то должен напомнить об этом. Равно же — о многом, многом, многом другом. Приключения… которые в сериале есть… не затмят, не перещеголяют реальную жизнь с ее фантазией. Главное — мысли. А мысли тут — есть. Много мыслей. Намек (по Пушкину) превращается в полезные уроки для тех, кто желает учиться. Карета прошлого указывает верный путь для современного внедорожника 4 х 4.
     Художественное произведение — не научная монография. История в нем (говоря словами другого реального современника вымышленных героев «Бедной Насти», который носил фамилию Дюма и жил гораздо дальше от Двугорского уезда, чем Пушкин) — только гвоздь, на который художник вешает свою собственную картину. Реальный цесаревич Александр, впоследствии царь-освободитель Александр Второй, сильно отличается от грустновато-озорного мальчишки со смешными баками, которого представил на экране артист Дмитрий Исаев. Но реальный цесаревич Александр, артистом Исаевым не сыгранный, в России был. Он сделался реальным Александром Вторым и совершил реальный огромный шаг к тому, чтобы уравнять всех своих подданных в правах. Издал указ: крепостное право уничтожается навсегда. Кто реально преподал ему сии уроки, далеко не школьные? От кого и где он реально узнал, что делать да с чего начать? От бывшей крепостной актрисы и отставного кавказского офицера в придорожном трактире, как живописует сериал? Ой, вряд ли! Но он реально усвоил реальные уроки. И был по-настоящему убит за час до подписания первой российской конституции. Учителя в школе нам объясняли: царь сам виноват, царь отпустил мужиков на волю без земли, сделал их нищими. Преподаватели в университете нам объясняли: документ, который предстояло подписать царю, не являлся реальной конституцией и никому не давал реальных вольностей. Те и те говорили правду. Но те и те были согласны при том: судьба Александра Второго воистину трагична. Свобода не стала высшей ценностью для его подданных — новоявленных граждан, раз его эдак вот отблагодарили! Почему? Царский указ, который избавил миллионы людей от сотен самодуров типа Забалуева и Долгорукой, — не достоин другой благодарности?.. Я еще в школе ломал голову над подобными вопросами. Так и не решив их. Новый фильм их тоже не решает. Но — задает. Показывает зрителю явление. Делать выводы — обязанность зрителя. И зритель начинает верить киношному вымыслу. Начинает думать о реальности.
     В том числе — о современности.

     ***
     Создателям «Унесенных ветром» я благодарен за то, что они ярко, во всех красках, на какие способна была старая кинопленка, показали мне очень важное явление российской жизни. Именно российской. Хотя в американском фильме оно называлось по-американски: домашние негры. «Бедная Настя», во всех красках новой пленки показывая мне то же самое, называет все по-русски: дворовые. То есть, не крепостные вообще, а те из них, кто задействован в барском домашнем хозяйстве. Лакеи, горничные, кухарки, кучера. Однако киноплёночные пигменты имеют вспомогательное значение, а степень кожной пигментации совершенно не важна. Мир един, явление едино. Там и там подразумеваются рабы, которые счастливо избежали бед-трудов рабской доли на плантациях различных сельскохозяйственных культур… и хотели избегать вообще каких-либо бед-трудов в дальнейшем. Рабья элита. Счастливчики. По-английски счастливчик — «lucky». Похоже на «лакей», yes? Влажная мечта данной публики была именно такова: избежать не только трудов, но и труда как такового. Вообще ничего не делать. Вообще ни за что не отвечать. Прохлаждаться по-господски, имея внешний почти господский лоск. То многое, что, оказывается, делали господа наряду с прохлажданием (государственную службу служили верой-правдой, военную или гражданскую, как все дворяне всех веков), — опять-таки не делать. Но — чтобы барин кормил! И — чтобы все зависело не от барской воли, а от лакейского настроения! Пока, значить, настроение у лакея хорошее, — вмиг: «Чего изволите-с?». Испортилось настроение, — тоже вмиг: «Да щас, говорю ж, щас, не десять рук у мене тут!». Или совсем не дозовешься. Если существовало в мире что-то более переменчивое, нежели лакейское настроение, то это — лакейская доброжелательность. Верно сказано в «Пословицах русского народа», собранных и изданных на противоположной от Америки стороне земного шара отставным флотским мичманом-служакой Владимиром Ивановичем Далем: «Слуга барину не товарищ». Господа (следует из источников, дошедших до нас) проявляли человеческое дружелюбие и человеческую участливость по отношению к подневольным слугам; конечно, скорее разово, нежели регулярно. А вот человеческое дружелюбие и человеческая участливость подневольных слуг по отношению к господам — исчезающе-маловероятны в принципе. (Читатель, конечно, знает: сование холопьего носа в господские дела, подглядывание, подслушивание, пересуды, сплетни — это не дружелюбие. И не участливость). Зато песья злоба — сколько хотите-с! Как вариант, — песья же угодливость. (О которой хорошо сказал Николай Алексеевич Некрасов: «Чем тяжелей наказания, тем им милей господа»). Крайности смыкаются, потому что крайности суть края единого явления. И, смыкаясь, дают нам единую картину явления. Разнопланового, сложного явления, которое было широко явлено на всех тогдашних материках, исключая, разве, Антарктиду. (Которую тоже открыли дворяне на государевой службе). Но мы ведем речь не о явлении как таковом. Мы ведем речь о художественном отражении оного. О фильме «Бедная Настя».
     Феномен рабьей элитарности показан ярко. Неглубоко, но ярко. И тема целенаправленно развивается. В один прекрасный момент обнаруживаешь: отчётливо-выраженные носители лакейско-кухаркиной психологии тут… кто же именно? Вопрос! Да если не каждый, то почти каждый! Ответ! Злая княгиня. Добрый князь. Местный подлец Забалуев. Приезжий подлец Шулер. Дважды лишенная благородства (де-юре и де-факто) Полина. Урожденный дворянин Володя Корф. (Пока артист Даниил Страхов не снялся в фильме «Исаев», мои знакомые так и называли его в разговорах между собой: Володя Корф). Володин друг цесаревич. (В прошлом — враг. Хорошо, что они ухитрились не застрелить друг дружку!). Всех коснулось некое тлетворное клеймо, деля человеческие лица на две половины. Помните древнеримского Двуликого Януса? Вот, что-то вроде. Два профиля отвернулись друг от друга, не переставая быть частями одной головы: скорбный лик исполнителя чужой воли — и оскаленная морда зверя, который, вырвавшись из клетки на простор, дерет в клочья всех… кроме, понятно, себя самого. Даже экранный цесаревич Александр позволяет себе элементы поведения, которое свойственно непоротым обнаглевшим холопам. Вспомните, как разговаривал он с царственными родителями, набравшись в вольных после-наполеоновских Европах… ну, набравшись того, что способен был в то время перенять! Известно из тех же пословиц Даля: пример на разум примеряется, к чему люди в данный момент склонны, то они в данный момент и усваивают… и вся причина — только в этом!.. Тлетворные рабьи клейма темными пятнами лежат на почти всех лицах сериала. И выясняется: умение отказаться от соблазнительного желания рассмотреть в лупу чужие грехи, умение задуматься прежде всего над своими недостатками и обвинить во всех своих несчастьях себя самого, а не белый свет, — это свойства свободной личности. Только свободной. Равно же и умение благодарить, умение быть счастливым вопреки бедам, умение властвовать собою, умение трудиться честно, не из-под палки (равно же честно платить тому, кто работает на тебя). Свободный человек должен уметь все это. Мало получить вольную грамоту. Маловато даже родиться юридически свободным. Отнюдь не все титулованные особы в «Бедной Насте» могут похвастаться, что данные свойства им, действительно, даны и ими, действительно, взяты. (В смысле: не отвергнуты ими как что-то лишнее. Не отброшены прочь. Таково исходное прямое значение слова «отвергнуты»).
     А кто здесь наизаконченнейший тип домашнего негра, не согласного работать даже на кухне и согласного только иногда, по желанию, «делать рэп»?
     Вопрос!
     Белокурая Анна Платонова. Ответ! Володин недруг — в начале, Володина законная супруга — в финале.
     У читателей есть сомнения?
     И у меня были сомнения.
     Правда, недолго.
     До тех пор, пока я не перечитал роман «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и, в развитие темы, поэму Николая Алексеевича Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».

     ***
     Меня долго, очень долго, серий десять-пятнадцать подряд, шокировало НЕ пушкинское понимание рабства, которое заложили в свой текст сценаристы — Лиза Сейдман и другие: невольник отвергает свободу, невольник мечтает только о воле! Затрудняюсь утверждать, что сценаристы как следует изучили труды русского философа Георгия Петровича Федотова, прежде чем браться за свой труд. Шибко ли они любят все русское и Россию вообще, чтобы вникать в тезисы русских философов, чья любовь ко всему русскому и России вообще — строга и взыскательна?.. Хотя в труды Федотова желательно вникнуть. Для полноты материала. Именно он, Федотов, блестяще показал, что свобода и воля — не синонимы! Его статьи меня тоже так же шокировали при первом прочтении (на заре перестройки, когда они были извлечены из тлена забвения и переизданы). Но мне пришлось согласиться с Георгием Петровичем: да, да, практически все рабы мечтают именно о воле! Кто уж как ее понимает. Для иных воля — ничем не обузданное своеволие, дикая кровавая гульба в диком поле, для иных — всего-то привилегированное положение в прирученной упряжке, платье «как у господ», пошитое, надо полагать, на деньги господ, нетяжкая работенка, сладкая еда, мягкая постель. Но свобода с диалектикой прав и обязанностей… ею мало кто из них грезит! А кое-кто из рабов даже «мечтает о своих рабах». Хотя это — уже не Федотов, это — уже Платон, слишком далекие от нас времена, не будем отвлекаться.
     Цитирую «Унесенные ветром»: «Старые негры охотно возвращались на плантации, тем самым лишь увеличивая бремя, лежавшее на обедневших плантаторах; молодые же оставались в Атланте. Работать они не желали».
      Цитирую «Кому на Руси жить хорошо»: «Как прусаки слоняются по нетопленой горнице, когда их вымораживать надумает мужик, в усадьбе той слонялися голодные дворовые, покинутые барином на произвол судьбы. Все старые, все хворые…».
     Ощутите разницу!
     А сначала — найдите ее!
     Писано в разные эпохи, но об одной и той же эпохе и об одном и том же явлении!
     Знакомые мои (те, кто смотрел сериал) долго спорили со мной. Жалели Анну, которая, мол, бьется за свою свободу изо всех своих сил и терпит незаслуженные удары даже от сценаристов. Однако я посмел иметь свое суждение. (Вопреки сентенциям героя другого реального современника вымышленных сериальных героев — Александра Сергеевича Грибоедова). Жизнь, она ведь учит! До сих пор стоит перед моими глазами сценка, виденная в 2004 году (как раз в дни того первого показа «Бедной Насти») возле ларьков на остановке. Тощая девица с химически светлыми волосами, вцепившись в колоритного брюнета, театрально целовала его, а он, сторонясь, повторял ее имя. (Правда, не Настя. Инна. Так ее звали). Я не успел вовремя отвернуться, заметив их двоих, и успел сразу все понять. Всю разницу между свободой и волей. Всю светонепроницаемую систему смутных (не разбери куда зовущих) ориентиров, всю ирреальную логику, которую мне трудно уразуметь, хотя согласно ей до сих пор живут в реальной жизни многие, многие, многие мои соотечественники, ничего иного не представляя себе…
     Роль Анны сыграна на уровне истины. У артистки Елены Кориковой (которую я помнил по «Барышне-крестьянке») есть основания гордиться новой работой. Диву даешься: как могла крепостная сирота, своих родителей не помнящая, вырасти избалованной эгоисткой? (Крепостная сирота Полина тоже развращена, и крепостная сирота Татьяна со своими греховными страстями бороться не может, а главное, не очень желает, но они хотя бы выглядят глупее Анны). Да вот могла! Диву даешься… и веришь. Сказано: по плодам их узнаете их. А плоды таковы. Бывшая барская Джульетта отказывается быть актрисой Императорских театров. Отказывается от того, чего на наших же глазах добивалась всеми слезами! Но подбирать объедки на питерских бульварах она не откажется. И в тайный дом разврата попадет. Мысли о поджигании автомобилей на петербургских улицах у Анны не зафиксированы. Может, потому, что автомобилей в Петербурге тогда не было?.. Униженная страдалица отвергает руку Володи, разбивает его сердце, топчет его душу, в которой — может быть, впервые за всю Володину взбалмошную жизнь — начинаются сознательные перемены от лакейства к благородству. Анна не дает себе труда задуматься: что чувствует Володя? Право чувствовать боль она оставляет исключительно за собой одной… а всем окружающим вменяет в обязанность относиться к ней, Анне, как к наиэлитарнейшему, наирафинированнейшему, наиранимейшему существу. Само собою, без учета ее весьма скромного общественного положения содержанки при барине; сколь скромны ее общественные заслуги, мы умолчим. А об ее нежелании заниматься самовоспитанием, работать над собой, открывать в себе склонности к усвоению лучшего, а не худшего… стоит ли об этом обо всем специально говорить?..
     Анна, это большеглазое, большеротое, тощее телесериальное существо, имеет — при всей своей внешней хрупкости — одну страшную особенность: кто из героев фильма Платонову невзлюбил, — тому плохо, а кто ее полюбил, — тому плохо вдвойне. (Может быть, с какой-нибудь реальной Анны писал своего вымышленного Печорина другой реальный современник вымышленных телесериальных героев — Михаил Юрьевич Лермонтов? Печорин, правда, ходил не в платье, пошитом на чужие деньги, дворяне экипировались, как правило, за свой кошт. Но наделен той же пугающей чертой. Страдают и гибнут все, кто рискнул подойти к нему. Как от радиации).
     Столько раз друзья спасали Анну! Баловство Забалуева пресекли. По белым княгининым ручкам нахлопали, дабы оные у оной были не зело долги и к чужой судьбе тянулись не столь жадно. Блудливого администратора Императорских театров от заблуждений избавили, сунув ему пару-тройку тумаков. Друзья обязаны были заниматься этим? Вроде нет. По чистой доброте! Своих проблем хватало!.. Для чего же они ее спасали? Для того, чтобы она увязла еще глубже, не сказав им ни слова благодарности. Она едва ли способна благодарить. Зато может откусить руку, которая дала ей пальчик, чтобы поддержать сиротку-страдалицу. (Это умение свойственно и Полине, но Полина — говорилось — хотя бы поглупее выглядит). Радоваться Анна тоже не способна, способна только становиться все более несчастной…
     Стоп! Я разве говорю, что она не страдает? Страдает. Еще как!.. А как? Да так, что волею-неволею подумаешь: изводиться и мучиться — суть и смысл ее жизни, без этого Анна просто не будет знать, для чего живет. Да, ее в очередной раз спасли. Да, ей в очередной раз помогли. Но спасли-помогли опять не так, как она мечтала! Ужас! Новый виток страданий!.. При условии, что помогать сама себе Анна не умеет. И не хочет учиться. Нет воли (только капризы), нет трудолюбия (только упрямство). Все зависит от настроения (которое, увы, не всегда бывает), от вдохновения (которое, к счастью, иногда бывает) да от таланта (оный, к счастью, тоже есть, хотя, например, в успехе на царском балу «виною» не ее талант, а снисходительность слушателей, которые сумели дождаться, когда же Анна, наконец, перестанет метаться и начнет петь). Тянется, тянется скорбный путь сироты-подневольницы. Со всех бесчисленных дорог, ведущих на свободу, Анна вновь и вновь сворачивает на единственную дорогу, которая ведет в неволю. Володя Корф со временем даст Анне вольную и возьмет в жены. Ни в чем не упрекнув. Не напомнив, на чьей шее она сидела и чей хлеб ела, предпочитая хлеб объедкам коржиков с бульвара. Володя, оказалось, — вовсе не гад! Он — такой же взбалмошный, как Анна… но он знает: благородство души не выдается вместе с вольной грамотой. Даже вместе с дворянством — не дается. И сделал он для Анны не всё. Сделал он для Анны больше, чем всё! Но я подозреваю: главное кино с интригами да приключениями началось в семье Корфов после веселой красивой свадьбы. Ах, как хорошо, что это выходит за хронологические рамки сценария, писанного Лизой Сейдман с соавторами!..
     Юный Корф наверняка изучал историю Древнего Рима. А в Древнем Риме изобрели не только Двуликого Януса. Вся основа для всей европейской культуры, включая юриспруденцию, создана там. Известен и древний термин: вольноотпущенник. Юридически свободное лицо, но не гражданин. Бывшие рабы почти всегда, почти везде «умели жить». Иные из них даже брали своих бывших хозяев — римских граждан — к себе на прокорм. Но никто не спешил называть вольноотпущенников римскими гражданами. Помнил Вечный Город правление диктатора Луция Корнелия Суллы с его системой террора и доносительства. Помнил десятитысячную орду стукачей-«корнелиев», вольноотпущенных, что называется, как есть: с грязно дымящим огнем неюридической мести в пасмурной душе и полупрозрачной юридической свободой в ленивых, но цепких руках! История — лучший свидетель. Вся. От древней до новейшей включительно… и, кстати, почему мы говорим все про девятнадцатый век да про Древний Рим? Не лучше ль на себя, кума, оборотиться (говаривал еще один реальный современник вымышленных героев «Бедной Насти» — Иван Андреевич Крылов)! На себя современных и не выдуманных. Да на новейшую нашу не выдуманную историю.

     ***
     Было у нас время, совсем недавнее время, когда за правдивое слово, сказанное в защиту своих убеждений, человеку иногда приходилось идти в тюрьму и очень часто — уходить с работы. Сейчас у нас даже те, у кого сроду никаких убеждений не водилось, безнаказанно болтают что угодно, где угодно. Лучше нам и им стало? Ну уж нет! Все равно звучат их возгласы негодования: «Телевидение распоясалось вконец!». Что будут говорить в эфире они сами, допусти их судьба до микрофона, — отдельный вопрос. А отдельный ответ таков: будут говорить то же, что говорят они без микрофона вне эфира на автобусных остановках и в магазинах, изобретая для российского президента новые лютые казни. Процитировать вам хотя бы то, что я слышал за последний месяц? Или пощадить ваш читательский слух?..
    Было у нас время, совсем недавнее время, когда основать свое дело можно было только вопреки закону. Сейчас бизнес развивается в рамках закона… но опять звучат замечания в форме ворчания! «Новые русские распоясались вконец…». Как поведут себя сами ворчуны, случись им разбогатеть хотя бы до стадии покупки битой-драной «Тойоты» тысяча девятьсот девяносто лохматого года сборки? Скорее всего, их «Тойота» (вдобавок, немытая) завтра же будет припаркована перед подъездом как можно ближе к двери, чтобы соседи могли обойти ее только боком. Ну а что произойдет, если ворчунам хватит денег купить бизнес? Произойдет то, что предки называли: «Бывший холоп — самый лютый барин». Однако ворчание будет продолжаться даже в личном золотом дворце. Мол, «потертое золото — такой же позор, как потертое платье»!
    Было у нас время, совсем недавнее время, когда выехать за границу человек мог только на считанные дни с турпутевкой или навсегда со скандалом. Ну, еще в командировку посылали. В основном тех, кто «жить умел». Сейчас — оформляй соответствующую визу, покупай билет и езжай хоть на Новую Гвинею, хоть на Гвинейский залив. Лучше стало? Ну уж! «Дети новых русских распоясались за бугром вконец…». А как поведут себя сами ворчуны, случись им выехать хотя бы в соседнюю страну хотя бы по шмотки? Помню ту оторопь, которая владела китайцами в Харбине довольно долгое время. Китайцы в Харбине думали, что все российские туристы, которые есть и, главное, будут, — это шоп-туристы. Разобрались, правда. Успокоились. Но — беда, если ворчунам хватит денег для покупки вилл на Французской Ривьере для регулярных каникулярных выездов! Бедные французы-соседи!.. Хотя самим ворчунам едва ли станет там веселее: «Местный француз из обслуги на курорте Куршавель над нами тишком смеется, а его сын-школьник, шибко умный, видать, прочитал нам по-русски стих какого-то Бертрана де Борна. «Нрав свиньи мужик имеет, жить пристойно не умеет, если же разбогатеет, то безумствовать начнет». Какой я ему мужик? У меня все предки, между прочим, — горожане!».
     Более простой пример. Из наиболее повседневной нашей повседневности, в которой крутится-вертится даже тот, кто ни разу не выступал с трибуны, никогда не занимался бизнесом и не выезжал за рубеж даже как турист. Сколько сортов колбасы лежало в центральном городском гастрономе лет тридцать назад? Вопрос! От силы два: один хуже другого. А то и один. А то и не одного. Ответ! Сейчас в самом крошечном окраинном магазинчике этих сортов отличной вкусной колбасы постоянно лежит… хватит ли ворчунам пальцев, чтобы сосчитать-то?.. Меньше ворчать стали? Ну уж! «Там нитраты, там добавки типа Е!» — ворчат те, кто пальцем о палец не ударил для того, чтобы осуществилась их же собственная детская мечта насчет прилавков с грудами колбас. Об истинной причине своего негодования ворчуны, впрочем, умалчивают. А оная такова: «Колбаса, в отличие от конфет, до сих пор не выдается за профсоюзный счет в виде новогодних подарков. Покупать надо-с. Заработав-с. А оказывается: ходить на работу, работать и зарабатывать — не одно и то же! Ужас тихий, кар-р-роче говоря!!!».
     О чем свидетельствуют сии вполне жизненные примеры?
     О том же, что и вполне вымышленные эпизоды сериала «Бедная Настя».
     Глубоко укоренился лакейско-кухаркин менталитет. Не изживается. Разрастается. Вместо высоких колосьев отважной, трудолюбивой, жертвенной гражданственности всюду нагло прет на свет ползучий пырей вольноотпущенничьего обывательства: трусливого — но наглого, ленивого — но ненасытного. Кто-нибудь из читателей содрогнулся от злобы, читая слово «жертвенной»? Нет? Поздравляю! Маловато по-настоящему свободных людей, многовато тех, кто получил вольную свыше и, как всегда, остался недоволен, однако вы относитесь к первым. Их, вторых, и так уж слишком много прошло по планете Земля за тысячелетия мировой истории! Даже если взять из этих тысячелетий только три дюжины последних десятков лет с наиболее страшными эпидемиями убийств и предательств, — все равно много! Тех лет, когда кухарки начали управлять государством. Тех лет, когда кухарки не научились управлять государством и за них стали рулить другие специалисты с другой кухни. Наконец, тех лет, когда на просторы мировой истории выполз (вместо прежних космополитов — граждан мира) непуганый, отожравшийся, зажравшийся обыватель мира (которого иначе и не назовешь, какой он гражданин-то?). Рыдает горькими слезами вся планета Земля, как рыдала из века в век вся страна Россия. Те государства, которые поспешили предоставить свое гражданство тем, кто российскими гражданами только родился, но не являлся, не является, не станет, не желает быть и не желает учиться быть, но очень любит называться, — крупно разочарованы. А я советую всем (в том числе — и вам, читатели): опасайтесь людей, одержимых холопьим недугом!
     Холопий недуг (слова Некрасова) — заразен и опасен. Мало получить вольную грамоту; маловато даже родиться юридически свободным. Дух свободы не усваивается через гены. (К счастью, и холопий недуг через гены не усваивается, как заметил тот же Некрасов: из его произведений мы знаем множество примеров, когда вовсю хворали-недуговали дворяне, крупные чиновники, именитые горожане, а здоровый свободный человек выходил в мир из крепостной семьи). От генетически обусловленной пигментации кожных покровов сия хворь (как говорилось выше) абсолютно не зависит. Но зараза передается контактным способом, дурной пример заразителен! От холопьего недуга разлагается не только генетика, но и самая что ни на есть биохимия. Те, кто страждет холопьим недугом, одинаково способны обратить в ничто как самих себя, так и весь мир (в котором они родились, живут и, вроде бы, намерены жить дальше, будучи не способны создать реальную замену). С чем это связано? Я не знаю. Специалисты высказывались: «Веке в шестнадцатом — в семнадцатом холоп становился свободным с момента смерти лица, с которым заключил кабальное соглашение, оттого, мол, и вкоренилось ожидание свободы такого вот рода в холопьи гены. А вкоренившись, — разрослось от масштабов ожидания смерти отдельного лица до масштабов ожидания смерти целого государства, в котором холоп имел несчастье родиться и жить. Российская смута времен Лжедмитриев (сколько тех Лжедмитриев там, бишь, было, вроде аж пять) — тому пример». Возможно, возможно. Хотя и маловероятно. Когда у нас в последний раз случился семнадцатый век, если уже двадцатый век окончился? Тот двадцатый, на протяжении которого мы имели горькое счастье наблюдать как масштабное самоистребление, так и масштабное истребление миров: все четыре российских революции двадцатого века, включая перестройку, которая была именно революцией, поскольку привела к перераспределению власти и собственности, — лакейских рук дело!.. Во всяком случае: индивиды, страждущие холопьим недугом, вряд ли упустят шанс обгадить мир до полной неузнаваемости. А чтобы решиться на очередную мерзость, им нужна буквально пустяковина. Чье-нибудь очередное мимолетное обещание сорганизовать быстрый, общедоступный, но, главное, дармовой земной рай, в котором бывшему барину станет хуже, чем бывшему барскому лакею. Чье обещание-с? Да чье угодно-с! Тому в истории мы тьму примеров слышим (говорил Иван Андреевич Крылов)! Можно не углубляться во мглу эпох.
     История повторяется не дважды.
     История повторяется трижды, четырежды… в общем, до тех пор, пока все все четко усвоят — и, главное, перестанут делать вид, будто не поняли.
     История может проверить, как люди усваивают ее уроки.
     К счастью, уроки истории время от времени усваиваются. Настоящие люди есть. А в сериале есть герой, которому ни в малейшей степени не свойственно лакейство.


     ***
     Кто он?
     Государь император, который волен грозить всему миру? Увы, нет. Оный сам пребывает в тяжкой неволе. В неволе у своих недостатков и страхов. О страхах — не для красного словца: пережив по молодости восстание декабристов, он дожил до седин с мыслью о том, что даже императора могут взять да, трах-бах, уничтожить! Низменный, почти холопий страх сокрыт под царственным обликом.
     Кто еще? Пани Калиновская, которая, кичась чистотою шляхетской крови, готова ради минутной страсти уничтожить всех, в том числе себя? Увы, паки нет! Здесь мы видим воплощенную страсть к самоуничтожению — оборотную сторону страсти к бунташному тотальному истреблению, изничтожению мира, о которой я чуть выше говорил. Оная свойственна не одной Ольге Калиновской. У Ольги оная только дошла до итоговой холопьей черты.
     Кто же?
     Пусть читатели найдут ответ сами. Слишком это будет просто, да и не слишком интересно — давать готовые ответы на все вопросы! Сериал время от времени повторяется по телевидению. Смотрите!
     Там все показано.
     Во всех красках.
     Извлекайте урок!
 
     2004 — 2012 — 2020.


     _______

     * «Мыло», «сопли» (англ.), американские народные названия сериалов, в которых качество материала подменяется количеством серий.
     ** У меня складывается впечатление, что та «Бедная Настя», которую смотрят телезрители сейчас, отличается от первоначального варианта. Посему — делаю оговорку: все сказанное сказано о фильме, который я видел тогда, в 2004 году.