где я?

                Перерва Валерий
                Где я? Кто я?
            Где я? Не знаю. С одной стороны, я должен быть уверен, что сейчас, я нахожусь на своей кухне, на мне мои давно уже рваные тапки. Я в этом уверен, так же уверен, как и в том, что сейчас я буду жарить котлету по-киевски,  даже, скорее всего их будет две.  Но с другой стороны меня одолевают сомнения, и довольно таки, часто. Особенно когда я, пытаюсь разобраться, кто я. Кто я? Не знаю. 
Если рассматривать себя, как сына своего отца, тогда все понятно, я Перерва Валерий Васильевич.  А если, не брать во внимание, ни фамилии, ни имена, ни даже самих людей, то получается, что я всего на всего, какой-то маленький премаленький,  сгусточек энергии. Который, через миллиарды лет, разлетится по всей нашей вселенной, и превратится практически, в абсолютный вакуум. Так, что, я вакуум? Я пустота? Я ничто, и нигде?
Ну вот, котлеты подгорели. Теперь прийдется кушать гречку "без ничего", маслом только полить надо, чтобы не такая сухая была.  Сейчас -  ложиться спать. С наступлением ночи, людям свойственно спать.  А для меня это очередная пытка - темно, сознание не отвлекается ни на котлеты, ни на рваные тапки, и я полностью отдаюсь вопросу - кто я? и где я?
 Вот сейчас, я в пустой квартире, лежу под теплым одеялом, и  волей - не волей чувствую, что я ничто и нигде. Но стоит мне подумать, что завтра в классе я буду стараться вложить в эти маленькие, не созревшие черепки: знания, какие-то основы элементарной физики, я становлюсь сразу весомей, важнее пустоты.  А каждый вторник, ко мне домой приходит Соколов, дополнительно заниматься, и задает мне вопросы, на которые я всю последующую неделю ищу ответы. Недавно он спросил - правда, что кроме трех пространственных и одного временного измерений, есть еще, что астрофизики и космические баллистики пользуются десятком каких-то измерений. Что я мог ему ответить?  Я же, не астрофизик, мне тяжело вместить в мой литр мозга весь объем вселенной, всю бесконечность космоса.  Но даже при всем этом я чувствую себя значимым, я помогаю Соколову найти и правильно определить, возможно, два десятка измерений. . Опять эти измерения, опять эта бесконечность, опять ...
Но если начистоту, что с самим собой еще выполнимо, то я знаю, вернее, догадываюсь о том, что стоит за всем этим – скорее всего это дикое одиночество.  Еще, не прошли эти самые, миллиарды лет, а я, уже чувствую себя, маленьким атомом, который вылетел за пределы  нашей вселенной.  У меня всегда возникала, одна ассоциация - кто-то разорвал черные бусы, и все бусинки, разом обрушились на черный, гладкий, мраморный пол. Вот так и я.

И скорее всего, если бы сейчас рядом со мной спала бы приятная женщина и своим дыханием обжигала мне плечо – это пятое измерение.
И утром кто-то совсем маленький вбежал бы в спальню и приятными криками разбудил бы меня – это шестое измерение. А кто-то более взрослый в кухне за завтраком попросил бы меня денег на дискотеку – это седьмое измерение. А прочитать им первый раз  Чехова  - это восьмое. Может быть тогда, и не считал бы я себя пустым местом. Может, тогда бы с этим множеством ориентиров я с легкостью определил, где я и кто я.  По крайней мере, мне было бы некогда думать о бусах. Правда, тогда бы и на Соколова не хватало бы времени. В общем, такая каша в голове, я не чего не понимаю.
Если человек воспитывает, кормит грудью будущего спасителя человечества – он автоматически причисляется к лику святых. Это я понимаю. Но, так что же получается? Что, тот, кто готовит огромный котел какой-то похлебки, что бы накормить бомжей привокзальных, тех людей, которые сто процентов до конца своей не долгой уже жизни  не сделают ни одного полезного движения, не только  для окружающих, но даже для самого себя, разве этот человек не заслуживает такого же уважения и почитания. И тут же пытаясь заснуть,  думаю, что если бы кто - то мне рассказал историю что такой-то и такой-то, собрал всех этих алкоголиков, бомжей привокзальных, и чтобы они не разносили болезни, инфекции разные,  взял и вывез их насильно. Где-то их закрыл в каких-то бараках.  И даже в этом случае я скажу, что это тоже достойный человек.
Я же говорю каша.
Гречневая была сегодня. Вчера был рис, правда, котлеты не подгорели.
Такая каша, что я про себя ничего не знаю, а берусь судить других - кто они и где они. Не знаю кто, и не знаю где.
  Бусы, упали, рассыпались.  И все это скачет, скачет, скачет, скачет, скачет, катится, катится, катится, катится.  И где-то в самом дальнем  углу остановился, стоит и не двигается черный шарик со сквозным отверстием для нитки.
Но, если  представить, что это все, было черным , только по тому, что было темно, а кто-то возьмет и включит яркий свет- пол окажется белоснежным. А бусы могут оказаться пестрыми, и разноцветными.