Игры небесные

       Плотный поток холодного воздуха бил в лицо, ледяными струйками просачиваясь сквозь мельчайшие ячейки вязаного шлема-маски, и слабо остужая лицо человека, распаленного азартом атаки.

  Сквозь толстые стекла защитных очков, виднелся густой ковер темной зелени, сотканный из сосновых крон, край крыла с захватными ремешками, и радужный ореол бешено вращающегося винта. Чтобы управлять легким крылом, оснащенным таким мощным мотором, требовалась недюжинная сноровка и физическая кондиция. И это основные отличительные черты членов нашей команды. Хочешь летать – не забивай свои внутренности грязью, и не копи в подкожном трюме балласт из жира!

  Оп! Немного правее, фиолетовую чистоту морозного февральского небосвода, нарушил размашистый силуэт крыла. Быстро прокрутив пальцами, укрытыми теплой тканью перчаток, ребристый край ролика управления рулями, я резко вскинул ноги, чтобы компенсировать инерцию, и направил свое крыло к цели.

Встречный поток воздуха подбросил ноги, облаченные в расширяющиеся книзу штаны из плотной материи с небольшим каркасом внутри. Такая конструкция позволяла придать ногам некоторую подъемную силу, чтобы выровнять положение тела в полете.

  Цель приближалась. По цвету крыла и одежды я уже мог различить, что не ошибся – он синий, а значит из стана противника. Полет рождал непередаваемое ощущение дикой силы и необузданного счастья. Кровь бурлит, а сердце пляшет, как сказал бы я, родись поэтом. Душа напирала на грудь изнутри, порываясь излиться наружу ликующим криком. Но надо сдерживать себя, чтобы сохранить максимум энергии для атакующего броска.
 

  Ядром, из которого выросла наша компания, были девять любителей наблюдать за полетом радиоуправляемых авиамоделей. Я в их числе. Увлечение, надо сказать, не из дешевых, что и предполагало некоторую зрелость и финансовую устойчивость членов нашего «кружка». Да, доходы у нас были немалые, но кто чем зарабатывал, нас не интересовало. Смог заработать – молодец, значит, имеешь голову на плечах и крепкую волю. Значит, уже не последний человек.

  А у некоторых головы были настолько светлые, что от энергии их мозга можно целый город освещать. Так вот один такой «Кулибин», он же Сева, уж где он работает, не знаю, но так усовершенствовал электромоторчик, что ах! Нас к тому времени уже собиралось на загородном поле человек по тридцать-сорок, так он наши модели в воздушных боях обставлял на раз.

  А узнали мы о его чудо-моторе, когда Севку, уцепившегося рукавом за шасси самолетика, на высоте двух метров протащило аж до края поляны. Вот тогда мы, сгрудившись вокруг гения, мягко, по-товарищески «выбили» из него показания. Я не технарь, поэтому мало что понял из Севкиных пояснений, но слова «мощность», «в десятки раз», «низкий расход энергии», дошли и до моего разума.

  Каждый раз невольно краснею от скромности, когда вспоминаю, что это я заразил всех идеей добавить экстрима в наше увлечение. Уж очень захотелось мне Севкин «полет шмеля» повторить. И повторил. Шишек набил, конечно, да и летел низко и недалеко, но неделю потом ходил так, будто меня ангелы под руки носили. Как пацан, которому новый велосипед купили.

  На следующий выходной мы только тем и занимались, что «объезжали» модель самолета с Севкиным мотором. Всем понравилось. Более того, это развлечение нас сплотило, оно изменило наш взгляд на мир. А почти полсотни взрослых, умных мужиков с деньгами, с руками, и большими возможностями многое могут сделать, если захотят.

  Одни, вместе с Севой, усовершенствовали его моторчик, другие занимались усилением аккумуляторов, третьи работали над формой крыла. Я, например, доставал нужные материалы, в чем, уверяю вас, мне нет равных.

  Так, через напряжение умов и кошельков, и появилось наше «крыло с мотором». Непосвященным оно напоминало модель самолета необычной формы с размахом крыла около двух метров. Так мы интересующимся и объясняли: просто творческий подход к авиамоделированию. А сами, зарабатывая ушибы и переломы, настойчиво «приручали» капризного, но мощного «херувима»(название, кстати, тоже я придумал).

  Так-так, вот уже видна и синяя полутораметровая лента, вьющаяся за ногой преследуемого мной летуна. Он планировал по пологой дуге, и, по всему было ясно, что я еще не попал в его поле зрения. Плавно выкрутив ролик управления рулями, расположенными по краям крыла, я направился чуть наперерез. Выгнув другим роликом элероны высоты, я стал слегка подниматься над оппонентом.

  Готовясь к атаке, я вытащил правую руку из бокового ремня, и продел ее в петлю центрального, «ремня атаки». Похоже, моя тень, попав на крыло противника, выдала меня, но для него это уже ничего не решало. Повернув ролики, и помогая броском обеих ног, я ринулся по наклонной вниз. Чтобы не заложило уши, я открыл рот, и, просто от избытка эмоций, огласил небеса торжествующим ревом. Накренившись, я ухватил левой рукой край синей ленты, резко сдернул ее с ноги противника, и молниеносно вернул руку на место – в петлю ремешка у роликов управления.

  Правую руку также вернул к боковому ремню, и, с трудом, но выровнял «херувима». Отлично! За сегодняшний день уже третья ленточка – похоже, иду на рекорд. Плавно поворачивая, заметил, как подо мной «сбитый» летун приземлялся на снежный вал, распахнув тормозной купол. Тормозные купола мы переделали из легких, быстро устанавливаемых палаток. А что? Места на спине мало занимают, почти ничего не весят, и раскрываются в одно движение, довольно эффективно снижая скорость.

 
  Вообще, для полетов мы выбираем зиму, и, конечно, самые глухие места. Причины? Ну как же: увидят «непосвященные», и начнется, что, да как, да кто разрешил. А там и чиновники подключатся: «Где разрешения, сертификаты, квитанции об уплате сборов и лицензий, права, свидетельства об окончании летных курсов, и прочее, и прочее?». И будем мы летать только из кабинета в кабинет, из одной очереди в другую. Тоска смертная.

  Поэтому и выезжаем в глушь, и непременно зимой, чтобы дачников поменьше вокруг сновало. К тому же зимой в загородных лесах немалые сугробы наметает, что позволяет сделать приземление более мягким. И все равно, травмы случаются. Постоянно кто-то с гипсом. Но, если передвигаться человек еще может, он с нами на «воздушные бои» выезжает. Зачем? Ну, там, за машинами присмотреть, воздухом чистым и морозным подышать, поснимать полеты с земли на камеру, да и просто, с целью пообщаться с единомышленниками.

  Наш кружок по закрытости напоминает средневековый рыцарский орден, или масонскую ложу. Так просто к нам не попадешь. Обычно, кто-то из проверенных ребят приводит своего знакомого, и один сезон он просто по выходным выезжает с нами модели запускать. А мы смотрим: что за человек, можно ли ему доверять. И, после некоторых завуалированных «проверок на вшивость», допускаем к святая-святых – к «херувимам».

  Этих аппаратов у нас на данный момент девятнадцать штук, все-таки дело-то затратное, даже для нас, и все они являются «общественной собственностью». Облетаем их по очереди. Кроме того, решено было, каждый месяц собирать «членские взносы» с летунов: на текущий ремонт аппаратов, и лечение, неизбежных пока, травм.


  Третья ленточка, третий, направленный на посадку с поражением, пилот «херувима». Неплохо! Я уже минут пятнадцать без посадки, пора бы и честь знать. Руки уже подустали, да и аккумуляторы рассчитаны максимально на тридцать минут. Пора снижаться, а не хочется.

    Вы катались когда-нибудь на «американских горках»? Если да, то вам знакомо это ощущение – восторг, смешанный со страхом. Если первого больше, то вы будете садиться на аттракцион снова и снова. Оседлав в небе легкое крыло «херувима», я испытываю тот же восторг, но возведенный в степень.

  Вот полог леса рассекла дорога. Маленькие, темные коробки наших автомашин, вереницей вытянулись у обочины, выпачканные белыми и желтыми кляксами зажженных фар. Когда фары смотрятся так, будто капли молока, расплывшиеся по полированной столешнице, это значит, что скоро начнет стремительно темнеть.

  Я повернул голову влево, чтобы увидеть темнеющий край неба, и тут же начал разворот. На фоне надвигающегося сумрака, резво промелькнуло крыло. Пора садиться, но… азарт взял верх над осторожностью. Я успею. Всего и делов – сорвать с противника ленточку, и вернуться на дорогу. Мне и пяти минут хватит.


  Наше совместное творение, дарующее человеку ангельские крылья и незабываемые ощущения, несомненно, имеет будущее. Это мы, романтики, используем крылья для развлечения, а прагматики наверняка нашли бы им более утилитарное применение.

  Несмотря на всю нашу скрытность и осторожность в выборе неофитов, о нас все-таки прознали в могущественной государственной службе. Однажды, на пути к отдаленной лесной делянке, выбранной нами для потешного воздушного боя, нас прижали к обочине три внедорожника. Крепкие мужики, предъявив удостоверения, вежливо попросили поприсутствовать на нашем мероприятии, и поснимать на видео. Тон просьбы категорически не предполагал отказа, и потому она была удовлетворена.

  Они понаблюдали, поснимали, и, не дождавшись приземления последнего «херувима», уехали, пожелав нам успехов. Теперь, наверное, думают, где можно использовать наше крыло. Разведка, диверсии, провокации – наверняка что-либо подберут аналитики в штатском. А может, просто положили отснятый материал на полку, и забыли.


  Дьявол! Попался, как таракан в бутылку. Крыло, к которому я так рьяно устремился, при ближайшем рассмотрении оказалось «обманкой» - обычной авиамоделью с радиоуправлением. А это значит, что рядом должен быть охотник, организовавший эту хитроумную ловушку.

  Я стал резко набирать высоту, чтобы сделать круг и отыскать противника. Но не успел – нитка, за которую к моей ноге была привязана красная опознавательная лента, натянулась и сразу же ослабла. Это могло значить лишь одно – удачливый летун сорвал мою ленту, выведя меня, таким образом, из строя.

  Ну, что ж, всегда найдется кто-то удачливее тебя. Я выровнял крыло, и начал разворот в сторону дороги. И вдруг, тонкая вибрация, идущая по крылу от работающего мотора прекратилась, и вместо переливающегося круга стали видны судорожно дергающиеся лопасти винта. Доигрался! Батареи разрядились.

  Перемещаясь в небесах на «херувиме», я привык соображать очень быстро, а действовать еще быстрей. И сейчас реакция не подвела меня: одним движением я подтянул туловище к передней кромке крыла, и, протянув руки в ремни до самых локтей, обхватил крыло. Таким нехитрым способом я хотел выровнять центр тяжести, чтобы избежать беспорядочного вращения, и, хоть немного планируя, снизить скорость.

  Небольшая площадь крыла не давала возможности полноценно планировать, и я понимал, что непременно должен переломать кости в сосновых ветках. Я посмотрел вперед, и увидел три тоненьких струйки дыма над горизонтом. В деревне на краю леса топили печи и готовили ужин. От этой, внезапно родившейся в мыслях, картины у меня защемило в груди: мне уже не ощутить тепла живого огня, ведь нарастающая скорость падения не оставляла шансов отделаться одними переломами при падении.

  Но тут рядом пролетел парень в синей форме. Доли секунды я мог видеть, как он что-то кричит мне, но ни услышать, ни понять его я не смог.

  Не знаю, видимо, когда жизнь пытается удержать равновесие на краю бездны, у людей, действительно просыпаются новые, удивительные возможности. То же случилось и со мной: когда мой недавний оппонент вновь пролетел рядом, и не просто рядом, он будто вынырнул из-под моего крыла – я крепко, до судорог, ухватил его за щиколотки. В тысячные доли секунды, мой мозг будто просчитал его план, тело дернулось, дав нужное направление и ускорение крылу, а руки, отпустив его край, успели ухватить ноги человека, двигавшегося мимо на приличной скорости.

  Видимо, желая посмотреть на поверженного противника, он увидел, что я со своим крылом начал стремительное падение. Как ему в голову пришел этот безумный план, неизвестно, но частично он удался. Частично, потому что его «херувим» не вынесет двоих. Однако, скорость немного снизилась, да и падение пошло по более пологой траектории.

  Интересно, но страха я не чувствовал. Смешно, я даже ощутил досаду, заметив целых четыре красных ленты, трепыхавшиеся на крыле буксировавшего меня летуна. Этот синий меня обставил по всем статьям.

  Все-таки, провидение было на нашей стороне: мы спланировали на открытый участок. Это была какая-то просека в лесу. Едва не коснувшись верхушек сосен, мы почти одновременно открыли тормозные купола, и рухнули в засыпанную снегом ложбинку.

  От удара мое дыхание сбилось, но отдышавшись, и выбравшись из сугроба, я с радостью обнаружил, что все мои кости целы. Подошел синий и снял маску. Только тогда я заметил, что это Андрюха – старый мой соперник по боям на херувимах. Я молча протянул ему руку, и принялся трясти его ладонь, благодаря за спасение.

  Минут десять я не мог подняться на ноги, так как их свело судорогой запоздалого страха и пережитого напряжения. Андрюха тяжело дышал, и клубы выдыхаемого пара густым облачком повисали над его макушкой, как нимб. Он растянул дрожащие от усталости и волнения губы в ухмылку:
  - Ну че, получил дозу адреаналина? – да, так именно он и сказал – «адреаналина». Тоже мне, грамотей!
  - Ага, залило по самую макушку. Щас из ушей польется. А ты, Андрюха, молодец! Даже я бы, наверное, так не смог. За мной должок.
  - Ладно, что-нибудь придумаем, а сейчас пошли к дороге, это, как я помню – туда, - он махнул рукой вдоль просеки.
  Я встал на слегка дрожащие ноги, попрыгал, чтоб размяться, и, натужно хмыкнув, взвалил на плечи свое, чуть треснувшее, крыло.
  - Пошагали, чемпион! – и мы медленно двинулись, проваливаясь по пояс в снег.
    Сумрак сгущался, а февральский снег не давал возможности идти быстрее. Рельеф был тоже не подарок: бугры, на которых снег был неглубокий и примятый ветром, чередовались с ложбинами, с рыхлыми и глубокими сугробами.

  Усталость валила с ног, пот застилал и больно щипал глаза, легкие готовы были гулко лопнуть от тяжелейшей одышки, но мы продолжали идти. Даже иногда, глядя друг на друга, умудрялись натянуть на лица безмятежные ухмылки. Никто не желал перед конкурентом слабость показать.

  На наше счастье, вскарабкавшись на третий бугор, мы, наконец-то увидели дорогу. У обочины были видны несколько человеческих силуэтов. Заметив нас, люди замахали руками, и пошли нам навстречу. К обочине подъехали машины.

  Мы тоже, почувствовав прилив сил в предвкушении нагретого салона авто и горячего чая из термоса, чуть ли не скатились по склону пригорка, едва не сбив с ног невесть откуда появившегося мужика.

  Оказалось, по дну низинки пролегала укатанная тропинка, поперек прорезавшая в этом месте просеку. По тропинке шел мужчина в телогрейке и огромной енотовой шапке, волоча за собой санки с мальчишкой, замотанным в несколько слоев теплой одежды, как кочан капусты.

  - Извините, пожалуйста! Не успел остановиться, - обратился я к, едва не сбитому мной, человеку. К счастью, мужик оказался не скандальный.
  - Да, ничего, бывает. А что это у вас, а, ребята?- кивнул он на наших «херувимов»
  - А это мы модели самолетов в лесу пускали, - ответил я, ни секунды не раздумывая.
Мужчина недоверчиво посмотрел в мои честные глаза:
  - Такие огромные модели? Разве такие бывают?
  - Мы только такие и пускаем. Маленькие нам уже не интересны. А вы то здесь как, с ребенком?
  - Да вот с горки его катал, а сейчас домой идем, в деревню.
  - Ну, удачи вам. И мы дальше пойдем.
  И тут, мальчонка тоненьким голоском прокричал:
  - А я видел летающего человека! – ручонкой, одетой в узорчатую варежку, он попытался изобразить полет. Глазенки его радостно сверкали, как елочные игрушки. Его отец вновь обернулся к нам:
  - Не обращайте внимания – фантазер. Частенько нам по утрам рассказывает, как летает во сне.
  - Замечательно! Просто здорово! Летать – это прекрасно, мы бы и сами хотели так, как во сне, правда, Андрюха?

  Мой спутник кивнул, подмигнув мальчишке. Мы принялись карабкаться на следующий бугор, а, когда с его хребта оглянулись назад, отца с сыном уже не было видно.

  А ведь, наверняка, и мужик видел наши полеты, но его взрослый мозг быстро нашел «рациональное» объяснение увиденному: воздушный змей, или самолет сельхозавиации, или параплан, искаженные необычным преломлением света. Всегда можно найти объяснение всему.

  Только незамутненный детский разум с мечтой о полете, как во сне, увидел полет человека без искажений.

  Вот и друзья наши подоспели. Взяли наши крылья, и налегке мы быстро добрались до машин. Все дружно поздравляли меня с чудесным спасением, и бурно выказывали восхищение Андрюхиным героизмом.

  Я отхлебывал налитый из термоса чай, наблюдал за друзьями, и думал, ехать мне с ними в следующий раз, или отдохнуть после пережитого стресса. И понимал, что, конечно, поеду – я уже не могу без радости полета, без шума ветра, без напряжения сил и нервов, дающих ощущение истинной свободы.

  А еще я вспоминал мальчишку на санках. Видимо, все мы, в глубине души, не смогли до конца, по-настоящему повзрослеть. Не полностью огородили себя забором из железобетонных истин, и потому сумели перенести настоящий полет из детских снов в реальность.

  Мы еще не наигрались. А значит, до встречи, небеса!