Иней. Несбывшееся

Мы вдвоём рисовали на запотевших стёклах трамвая.
Играли в крестики-нолики. В виселицу. Ты загадывала слово, а я не угадывала его. Я умерла ровно 99 раз. В твоих глазах цвета инея. В твоём теплом взгляде.
А потом мы грели друг другу руки, тёплым дыханием и обветренными губами как будто невзначай касались пальцев.
Теряли друг друга в пенопластовых вьюгах. Не раз и не два.
Кричали, срывая голос, хотя знали, что достаточно прошептать.
А когда, наконец, встречались в центре этой бури, брались за руки и бежали прочь – на юго-восток. По мостам из тонкого льда и дорогам из папье-маше. Бежали от холода.
Она не терпела конкуренции, а я… мне не нужно было больше холода кроме неё.
Бежали, не обращая внимания на то, что под ногами таят мосты. Что мы уже вовсе не бежим – летим.
…Падали на траву и смотрели в небо, отыскивая глазами созвездие Бешеных псов или хотя бы Чеширского кота. Смеялись – для нас и Медведица была всего лишь ковшом, одетым на голову кому-то.
…Засыпали и просыпались вместе.
Ходили по краю самых высоких крыш, держась за руки и смотря вниз.
Упасть – не страшно, вместе мы умели летать.
Тонули друг в друге. Сгорали и замерзали.
Я умерла в сотый раз в твоих объятьях. В плену твоих ледяных тёплых глаз.
Умерла… и наконец стала жива.

----------------------------

Она была огнём и льдом. И тем, и тем. Не тем, не другим. Честно сказать – я никогда не знала, какая она на самом деле.
Иногда мне хотелось её любить. Просто так. За всё. За то, что она шлёт меня на […], когда я вывожу её из себя, за то что она материться, пьёт и курит, за её совершенно безумные порой поступки, за её умение красиво говорить, за её печатные ухмылки, за её мысленные прикосновения, за её… Да что там… Любить просто – за неё. За то, что она именно такая.
Да, и я её любила. Своей странной любовью. Не той, что любят обычно, а совсем другой. Иногда мне казалось, что она – часть меня, хоть я толком ничего про неё и не знала.
Я не знаю, была она огнём или льдом. Не знала, какие на самом деле прикосновения её губ. Не знала, что на самом деле можно прочитать в глубине её глаз. Знала только её искреннюю улыбку. Совсем не ледяную. И может быть, всё дело в улыбке. Или в том, что я понимала, что когда-нибудь могу стать как она. 
Она не была огнём или льдом. Для меня она была чем-то средним. Для меня она была теплом. Всегда. Что бы она ни твердила – лёд ли, огонь ли, для меня она была, есть, и останется им. Теплом.