Про врачей

  Безусловно, уважаемый читатель, это одна из гуманнейших профессий, если речь идёт о врачах от Бога, любящих свою нелёгкую работу, готовых помочь, даже бескорыстно. Я говорю о профессионалах, порой, жёстких, умеющих быстро оценить ситуацию и найти правильное решение.
 Однако, встречаться с докторами не хочется, ведь кому  приятно отмечать собственное недомогание? Поэтому приятным времяпровождением поход к врачу не назовёшь... Но любой доктор – прежде всего – человек, с присущими каждому из нас теми или иными человеческими качествами, а встречи  с людьми бывают разные.  Некоторые запоминаются на всю жизнь.


НЕВРОПАТОЛОГ

         Этого человека я вспоминаю с благодарностью. Она помогла мне увидеть собственные достоинства, открыла глаза на те стороны моей жизни, которые я даже не замечала.
         Это была мудрая женщина. Я попала к ней по рекомендации другого врача. Работала она в закрытой поликлинике для руководящих кадров, но, получая  небольшое вознаграждение за каждую неофициальную консультацию, проводила меня в физиотерапевтический кабинет, обеспечивая  возможность лечения в этом учреждении. 
         Иглотерапия  тогда была привилегией,  специалистов в этой сфере было мало.
         Перед сеансом медсестра вводила мне под лопатку кислород, Софья Львовна(назовём её так), укладывала меня на кушетку и ввинчивала в мою кожу с десяток и более иголок.
         Однажды медсестры не оказалось на месте. Посокрушавшись немного, что та рано ушла, врач взяла шприц и сама ввела мне лекарство, потом поставила иглы и ушла в соседнюю комнату. Палаты были приспособлены для физиолечения: множество простыней делили её на маленькие комнатки, в каждой из которых стояла кушетка.
          Только я стала настраиваться на аутотренинг: «Я спокойна, я абсолютно спокойна», как поняла, что со мной что-то не так. Сначала появилось и медленно стало усиливаться чувство тревоги, постепенно перерастающее в страх. Потом сердце каким-то неприятным толчком дало о себе знать, и в следующий момент заколотилось так, что мною овладела паника.
          Лишенная возможности встать, я позвала врача сначала громко, потом очень громко, потом ещё и ещё раз. Это был «крик вопиющего в пустыне», потому что молчание мне было ответом. Ужас охватил меня с такой силой, что, превозмогая боль, я подвинула ладони одну к другой и очень медленно сначала вынула иглы на кистях рук, зажимая их средним и безымянным пальцами, потом кое-как, из области локтевых сгибов. Освобожденными от игл руками  уже не составляло труда очистить от них лицо, голову и ноги.
           С чувством облегчения, затмевающим слабость и головокружение, цепляясь за кушетки, я переместилась  к двери, приоткрыла её и позвала ещё раз.
          Каблучки Софьи Львовны дробно застучали по коридору. Она вбежала в палату  с испуганным лицом и запричитала:
-Я так и думала! Это - кислород! Не помню уже, когда вводила его! Я так и знала, что это многовато!
         Попутно своему монологу, она быстро достала из кармана своего халата волокардин и беспорядочно затрясла им над стаканом с водой, который стоял на тумбочке.
-На вот, выпей! – взволнованно протянула она мне стакан.
          Странным образом её стрессовое состояние  как-то резко успокоило меня. Во-первых, я уже была не одна, во-вторых, поняла, что моё состояние - реакция на изобилие введённого кислорода, в третьих, всё выглядело так комично, что страх ушёл!
         Видя, что пациентка пить микстуру не собирается, она выпила её сама, залпом, потом накапала, не считая, ещё раз в стакан с водой на соседней тумбочке и также выпила.
         Успокоившись, она удовлетворённо посмотрела на меня и поинтересовалась, кто снял иглы. Мою самостоятельность она оценила на уровне подвига, с уважением.
         Головокружение прошло, но врач еще несколько минут не позволяла мне покинуть палату. Наконец, она отпустила меня.
        В последующие сеансы кислород мне вводила  медсестра, которая не выходила из помещения ни на одну минуту.

ХИРУРГ

Через неделю после выписки из больницы Полине предписано было явиться на перевязку к хирургу, в поликлинику по месту жительства. Шов ещё побаливал,  передвигалась она медленно и осторожно, да и сил особых не было, выручала только молодость. Полине недавно исполнилось тридцать лет, она работала в конструкторском бюро - привыкла к точности, пунктуальности и ответственности.
         В этом посёлке она жила недавно, работала в областном городе, который находился рядом, за кольцевой дорогой,  а районный центр располагался от посёлка неблизко.
        В  конце двадцатого века частных клиник не было, каждый пациент вынужден был лечиться строго по месту жительства или по направлению оттуда. Именно по этой причине операцию делали в областном городе, куда направление выписал местный фельдшер, но по выписке ответственность возлагалась на районных врачей.
         Полина ехала "в район" впервые.
         Сначала она долго ждала рейсовый автобус, но зато повезло с местом - не пришлось сорок минут ехать стоя. Потом ещё полчаса - и она подошла к поликлинике. Увидев перед    дверью хирурга пустые стулья, она обрадовалась, но это несколько настораживало. Нерешительно потоптавшись у двери, Полина робко постучала, услышала в ответ "Войдите!"- и открыла дверь.
    Врач был лет на пять-семь её старше. Он сразу пожаловался, какой у него сегодня напряжённый день, однако  выглядел бодрым и довольным. С плохо скрываемым чувством собственного достоинства он сообщил, что с утра принял тридцать человек!
        Полина подумала, что практически это невозможно, но благоразумно промолчала. Хирург прочитал её выписку из больницы, написал в карточке что-то неразборчивое, продлил больничный лист и откинулся в кресле, давая понять своим видом, что приём окончен.
- Вы даже не посмотрите мой шов? – удивилась Полина.
- А что его смотреть – прошла всего неделя, - ответил он. - Вот ещё через неделю приедете – тогда и посмотрим.
      Полина вспомнила, что с девяти до одиннадцати он принял тридцать человек, и подумала, что напрасно сомневалась в его  честности: возможно, четырех минут на каждого этому  хирургу вполне достаточно, ведь нужно всего лишь поздороваться, посмотреть документы и произвести несколько неподдающихся расшифровке записей в карточке. Уж что-что, а с нею он был честен!
        Она взяла бумаги, попрощалась и вышла из кабинета. По дороге к остановке она размышляла о том, что, возможно, через семь дней автобуса придётся ждать  не  так долго, как сегодня, и во второй раз дорога, конечно же,  не покажется такой длинной. Ну, а в том, что сидеть в очереди перед кабинетом не придётся, она была уверена абсолютно.