Тебе всё можно!

  Я смотрел вокруг и ничего не видел.Время явно остановилось: с одной стороны было приятно жить без каких-либо обязательств, друзей и окружающего любопытства недоброжелателей. Но как преодолеть своё одиночество, которое выло, извивалось и искало выхода из создавшейся ситуации?
  В кармане не было ни копейки, но хотелось есть, а больше всего - пить, чтоб забыться и уйти на время из этой неопределённости.И вдруг я решился. Вошёл в кафе напротив рынка, где жизнь бурлила ключом. В полутёмном углу за круглым столом  полулежали, как римские патриции времён империи, молодые ухоженные парни с уже потухшими взглядами, но, видно, довольно бывалые.
- Слушай, налей-ка мне граммиков этак двести, всё равно вам уже нельзя пить, - сердито обратился я к наименее агрессивному из них.
  Один из парней посмотрел прямо на меня и обратился к другу, который тупо смотрел в свой нетронутый стакан:" Валера, а это кто?"
  Тот вдруг настороженно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Братики, это тот, кого послал мне Бог,- и он подтолкнул свой полный стакан мне. -Выпьешь, шустрый, три таких стаканчика подряд, будем пировать дальше.С закуской, конечно!
   Я только кивнул ему головой и выпил.Выпил также спокойно ещё два таких стаканчика.И только после этого мне предложили сесть.
  Тепло разошлось по телу, стало приятно, и все тяжёлые думы отошли куда-то в сторону.Но нужно было выйти из ситуации, не слишком льстить этим четверым бакланам, сидящим за столом и с удивлением смотрящим на меня.Надо было показать свою трезвость, и как-то объяснить ситуацию.
Нужно было срочно что-то придумать и сохранить молчаливость и серьёзность.И вдруг в руке одного из них я увидел ручку и бумагу, всю исчерканную и с какими-то таинственными столбиками, записанными заглавными буквами - ПОЛИНА. Я понял всё: они должны были написать акростих на это женское имя, но у них ничего не получалось.
   Я попросил у парня бумагу, он с приоткрытым ртом отдал её мне и ухмыльнулся:
- Уж это, брат,совершенно тебе не по силам.Ты лучше закусывай пока! - и в зале поднялся хохот.
    Когда я через пять минут написал им шикарный акростих и передал по адресу, все четверо с восхищением смотрели на меня, и наливали мне четвёртый стакан:
- Брат, мы не знаем кто ты, но ты и на самом деле спас нас.Через час мы едем к нашей шефине Полине на день рождения, а это для неё - выше всякого подарка,- и старший из парней встал с места, чмокнул меня в лоб и бережно посадил рядом с собой. Потом достал две тысячные купюры, сунул мне в карман и сказал:
   - Ешь, пей, брат, с нами, тебе всё можно!