Полет далькирии. часть 4

Что-то похожее на лагерь мы встроили на опушке. Там не так сильно воняло трупным ядом. Лоуриан побоялся, что на запах могут набежать толпы уродливых вурдалаков и другой неживой нечисти с окраин леса. Во время воин границы между всеми государствами были залиты кровью, и множество некромантов этим воспользовалось, а так же племена страшных монстров в то взрастили свои кланы на людском мясе, породив тех жестоких убийц, которых мы видим сейчас, если нам удается выжить после такой встречи.
 - Нам нужно похоронить их, - сказал Лоуриан, хотя он и понимал, сколько это займет времени. В его глазах играли огоньки серьезности.
 - В вашей традиции сжигать мертвецов, пожалуй, раз они погибли на вашей земле, то стоит придерживаться ваших традиций? – Спросил я, надеясь на скорейшее отбытие с этого проклятого места, куда глаза глядят.
В традиции эльфов действительно было сжигать своих мертвецов. За две недели моего пребывания в чреве Великого древа я видел похороны. Хоронили одну старую-престарую эльфийку, скончавшуюся от какой-то странной болезни в свои семьсот девятнадцать лет и двух молодых скаутов. Назвать их молодыми правда мог только человек определяющий возраст по внешнему виду. Им было по семьдесят девять лет каждому, молодые рейнджеры попали в лапы к темному колдуну… возможно когда-то он был из рода людей, но теперь, когда от него оставались только кости да глаза в банке он был уже из рода нежити. Он убил парней, чтобы проводить над ними опыты. Следопыты, которых вел Лоуриан, кстати тогда я с ним и познакомился, взяли меня на прочесывание местности в поисках пропавших сыновей великого леса.
Тогда я и прославился среди жителей этой страны, совершенно случайно, пытаясь разглядеть столкновение с безопасного ракурса я наткнулся на кровь некроманта. Неизвестно зачем, но он хранил ее в большой четырехлитровой банке на полке возле входа в свою темную башню в глубине леса.
Это было странно с его стороны, но возможно демон давший ему бессмертие ставил такое условие, никто из нынеживущих не способен понять мыслей демонов дарующих бессмертие. Возможно этот тип демонов видит потоки времени, которые плетет Создатель, чтобы даровать нам свободу, и подстраивает подобные случаи, чтобы насладиться смертью тела бессмертного, медленно пируя его душой.
Тогда я оторвал рукав от своей дорогой шелковой рубашки, которую сшила мне Катарина и обмокнув ее в банку побежал к книге. Некромант был слишком занят управлением подконтрольной ему нежитью, чтобы заметить меня. Эльфы ловко сражались, но подступиться к некроманту не давали бесконечно встающие прямо из под ног ходячие мертвецы.
Я знал, что магия крови самая сильная, наверное, поэтому против магов крови, во времена магической войны, объединились башни Аркана и Святорурска, а так же маги Лазурных земель и ледяной культ.
Подбежав к книге, я понял, как все было просто. Маг хотел превратить молодых эльфов в живых террористов – банглингов.  Такие ходячие мертвецы проникали в центр толпы, во времена воин магов, или просто местных воин и взрывались страшными кислотными взрывами. Те, кто были близко к эпицентру погибали сразу же, те кто подальше в мучениях умирали из-за того, что кислотные ожоги не могли вылечить даже лучшие жрецы.  Так умер мой двоюродный дядя, который был королевским гвардейцем в столице. Однако все было проще простого. Используя живую кровь, а кровь на рукаве моей рубашки, как ни странно не была мертвой, можно было любое разумное существо превратить в банглинга.
Что я с легкостью и воплотил. Несколько несложных рун, пиктограмма, компонент крови, собственная кровь, и конечно же нужна была магическая энергия доступная только магам. Один маг был на виду, и когда я привлек его внимание, он уничтожил сам себя. Так как в нем небыло плоти он попросту рассыпался в прах, не сработав бомбой. Впоследствии эльфы часто спрашивали меня, как я мог знать об этом заранее, и мог ли я, не зная об этом рисковать жизнями стольких хороших бойцов…
Тогда, когда я победил некроманта, это оказалось очень просто. Я просто развеял в прах десятки мертвецов и предотвратил теракт в большом древе. И стал героем. От меня, конечно, требовалась храбрость, но это было легко… да и сейчас казалось будто это было целую жизнь назад.
Сейчас мне надо было выкопать множество огромных ям, и перетащить в них десятки мертвых, иногда просто изорванных в клочья моих собратьев и дварфов. Это казалось намного больше, и я с большей радостью убил бы еще десяток некромантов, чем занимался этим делом, которое к слову было еще и опасно для жизни. Пока Мы со  Спаржи копали ямы вплоть до того как спустились сумерки я ощущал чье-то дикое, тайное присутствие.
Каждый новый взмах лопаты выходил все более и более тяжелым. Мышцы не подготовленные для такой работы ныли и горели. Я знал, что после ночи я буду ощущать такую боль, что попросту не смогу ничего делать руками.
 - Ничего, поднакочаешься  в раскопках и сможешь достаточно долго махать мечом, чтобы отбиться от монстров, - сказал с усмешкой Спаржи. Однако через секунду его лицо исказилось. Он вскрикнул, что-то на Эльфийском.
Лоуриан, проводивший время в палатке, в которой разместили выживших дварфов выбежал, держа лук на изготовку.
Выстрел. За моей спиной послышался звук падающего тела. Я побледнел. Все тело свело, я не мог пошевелиться. Ко мне подбежал Спаржи и резким толчком столкнул меня в яму, которую мы копали весь день.
 - Все в порядке парень, - сказал он, - это был волчер, дикое создание одинокого леса. Иди в палатку и попытайся уснуть. Мы подежурим, а продолжим наши похороны к утру, - успокаивал он меня. Помог мне подняться и проводил меня до палатки. Мне стало стыдно перед Спаржи за то, что я его недолюбливал первое время.
Он помог мне улечься в мои походные одеяла. Я был благодарен ему за то, что он не отправил меня в импровизированную медицинскую палатку, в которой лежали измученные, умирающие дварфы. Лоуриан решил, что им можно дать отдохнуть день. Я доверял ему, если он сказал это, значит они точно проживут еще три, а это значит, что мы сможем узнать про случившееся здесь в подробностях. И как только мои руки, уставшие от махания лопатой придут в норму, я сразу же напишу большой материал про то, что здесь произошло.
Лишь накрывшись одеялом, я понял, как сильно меня тянет в свои объятия сон. Руки ныли, но ныли с чувством выполненного долга. Какая-то часть мозга орала – тебя только что могли убить,  тебе нельзя спать. Но я все равно мгновенно провалился.
В эту ночь мне не снилось ничего. Организм слишком устал. Нужно было время на восстановление. Эльфы мучавшиеся со мной как с маленьким ребенком охраняли меня всю ночь и половину дня. Когда я проснулся Солнце уже давно перевалило за середину неба и уходило на запад, туда где оно каждый день исчезает, дабы вернуться на следующий день с востока.
Когда я попытался подняться, я понял, что мои руки онемели, и я просто не могу этого сделать. Усилием воли, которым как мне казалось можно свернуть горы я все-таки смог подняться на локтях. Я был полностью одет. Спаржи не стал снимать с меня даже обувь, впрочем, я бы не обрадовался, если бы он бы стал это делать. Поэтому я, хлебнув воды из полупустой мешковины, выглянул наружу.
На мое удивление ямы были заполнены полностью. Вокруг разносилась страшная вонь, но эльфы не щадя себя выполняли обещание. Они хоронили мертвых. Одна могила для гномов и людей из королевства, другая для разбойников и лесных чудовищ, к слову несколько горгулий и три волчера лежали возле второй могилы, дожидаясь, когда же их туда сбросят. Дварфиха, у которой я до сих пор не узнал имя живая и здоровая стояла рядом с могилами и произносила прощальные речи, моля создателя осветить дорогу умерших в другой мир.
Я вышел из палатки, и крикнул: «Всем доброго дня, я почти готов помогать!». В ответ, на что оба эльфа и дварфиха с улыбой посмотрели на меня. Я понял, что они не раз уже посмеялись над моей трусостью и слабостью.
 - Не забывайте, что я убил некроманта, - попытался я оправдать себя прошлым, сказал я. Нет, мне не было обидно, я действительно выступил обузной частью отряда.
Вообще эльфы должны были прежде всего проводить меня до ближайшего населенного пункта и оставить там, в этом состояла их задача – сохранение моей жизни на территории их государства и невзирая на изменившиеся обстоятельства они должны были выполнить ее. Однако я понимал, что эту экстренную ситуацию нужно было решить как можно скорее, они были уверены в том, что смогут меня защитить и пока выполняли это. Да и я в принципе был не против оставаться здесь. Это был практически готовый сногсшибательный материал, который можно было бы напечатать не только в Информаторе, но и вообще во всех газетах королевства. Этот материал был намного важнее материала о карнавале по случаю праздника урожая в Лунбери.
 - Давай сюда. Мы перенесли всех мертвецов, осталось скинуть в яму к отбросам, которых мы отделили от доблестных защитников с помощью прекрасной Лоретты, монстряков и можно закапывать, - сказал Улыбаясь Лоуриан.
Его белоснежная улыбка обрадовала меня, и учитывая, что они проделали всю основную работу без меня я, несмотря на боль в руках тут же схватился за лопату и принялся помогать моим длинноухим друзьям в зарывании могил. Да упокоятся все павшие с миром, и надеюсь, найдут они исход в другом мире.
 - Лоретта, - начал я, обращаясь к дварфихе, при этом кидая густую черную землю из огромной кучи в яму, надеюсь, навсегда придавая земле умерших, уложенных ровными рядами, что соответствовало педантичным эльфам, людей и дварфов.
 - Да, - ответила она, пристально вглядываясь в меня. Я спиной ощутил ее взгляд. Она знала, что я хочу вновь вернуть ее в те ужасные минуты, но она была крепкой, как впрочем и все настоящие дварфихи, и протерев свой большой нос сама начала рассказывать, - твои друзья эльфы не стали спрашивать, наверняка ждали тебя, - улыбнулась она и тут же продолжила, - мы торговцы. Мой муж – Иориль Фон’Дрэд – большой предприниматель в Бельдстоне, мы жили очень богато, но вот он решил, что все пора менять, тот, кто не рискует, не имеет права иметь такие деньги. Поэтому он решил снарядить величайший за всю историю нашего города караван с товарами и проехаться от нашего города, до южных морей, а оттуда аж до самого великого океана.
 - До великого океана, ваш муж поистине обладает величайшим мужеством. От северных Ледников до великого океана путь составляет не менее года, - сказал Спаржи, почему-то перебив дварфиху. Та посмотрела на него, кивнув, продолжила.
 - Он был  храбр… он пал в этой битве… вы похоронили его со всеми. Во время этого происшествия он был покалечен больше всех, - она остановилась, видимо ей надо было успокоиться, и собраться с мыслями. Я представил, сколько раз она говорила мужу о том, что на такой неоправданный риск не стоит идти, но он ее не слушал, и погибло столько его храбрых последователей.
Я вздохнул и продолжил закапывать мертвецов. Пока на небе светило солнце я ничуть не боялся темных тварей, да еще прямо рядом со мной стояли два прекраснейших война, которые были готовы отдать жизнь за меня или кого-нибудь из выживших дварфов. Но вот Лорета собралась с духом и продолжила. Я воткнул лопату в землю, чтобы отдохнуть, протер пот со лба и начал слушать.
 - Так вот мы собрали все наше золото, закупили множество товаров, производимых только у нас на крайнем севере и в частности в Бельдстоуне, множество вещей можно создать только в нашем, не слишком приветливом климате, а так же очень и очень много древесины…
 - На севере все еще много леса, и поэтому мы всегда нуждаемся в вашей помощи, - вставил я, пытаясь устроить диалог, но тут же понял, что женщине дварфу лучше не мешать.
 - Так вот, - продолжила она, злобно глянув в мою сторону, - мой муж повел громадный караван, на запад. Много наемников, торговцев, наверняка со стороны мы выглядели как огромный бродячий город. Фактически некоторые части караванов были выполнены, как дома на колесах… - на секунду она замолчала, мечтательно посмотрела наверх, и продолжила, -  А мы шли во главе, как правители этого города. Кони везли наш огромный дом, подобный дворцу, среди сотен телег. Это было прекрасное зрелище, и я думаю, что для жителей тех деревень и городов, через которые мы проезжали мы становились праздником, привозя с собой огромное количество товаров, которые ждали здесь иногда годами и получали лишь очень ограниченным количеством. за огромную цену. Мы привозили пряности, феерверки, зачастую устраивая собственные празднования и приглашая местных присоединиться к нам. Так с песнями и танцами, а так же полными карманами золотых дукатов мы доехали до королевства грифона, - продолжала она.
Я достал лист бумаги и стал делать быстрые наброски того, что она говорила. Я помню, что за неделю до моего отъезда Информатор напечатал статью об этом бродячем городе, который прибыл в мою страну  с далекого севера. Тогда я очень сокрушался по тому поводу, что меня не будет в Силесте, в то время как этот бродячий городок достигнет нас. Но я уверен, что Катарина и моя маленькая дочурка Алистрата сходили туда, и побывали на их празднике. Все северяне, не только дварфы называли королевство Иолрион королевством грифона. Наверняка в легендах всех граничащих с нами стран ходят слухи о том, как грифоны помогали нам установить власть над землями, которые ныне носят название королевство Иолрион.
Но вновь забывшись воспоминаниями о доме я отвлекся от рассказа, который собравшаяся с мыслями дварфиха упорно продолжала.
 - О ваша страна, - сказала она, обращаясь ко мне, - она богата, тепла и прекрасна, вы находитесь под защитой одних из самых благородных и древних  существ во всех землях - грифонов, и не знаю, чем вы им так приглянулись, но вы живете в лучшем месте.
 - Поэтому нам многие завидуют и наш король вынужден держать огромную постоянную армию в вечной боевой готовности, - ответил я. Я не мог не вступить в разговор, когда прозвучали слова о моей родине. На этот раз правда дварфиха даже бровью ни повела, и просто продолжила, переключив свой взгляд на Лоуриана.
 - Так вышло, что большую часть нашего каравана мы распродали в дороге через вашу страну. Ваш король лично принимал нас, как почетных гостей на протяжении недели, и скупив большинство товаров он попросил вернутся как можно скорее. Видимо вашей стране очень нужны материалы.
 - Мы вечно нуждаемся в ресурсах, древесина и оружие, это то что нам нужно постоянно, ведь мы находимся под постоянной угрозой войны с югом, - сказал я, решив высказать свои собственные догадки по этому поводу.
 - Мы с мужем поняли это. Однако  у моего мужа была мечта. Мечта пройти от моря до моря. Однако с пустыми телегами двигать дальше было бессмысленно. Поэтому он сгрузил все оставшиеся дорогие, но не нужные вашему двору товары в несколько возов, продал контракты своих наемников, отправил большинство торговцев домой, а сам решил двинуть в путь, к своей мечте.
Когда она говорила про мечту своего любимого ее глаза блестели, ей очень хотелось плакать. Женщина отдала все за идею любимого, она готова была пойти за ним куда угодно, лишь бы быть рядом с ним на протяжении всей оставшейся жизни. А ведь жизнь дварфа намного длиннее, чем у человека.
Когда-то, когда я еще учился в университете Сиеста я прочитал множество книг о жизни дварфов. Я знал, что у них все далеко не так же, как у людей. У них нет семей в прямом смысле этого слова. Их брак очень свободная система. Занимаются любовью они, как я понял, только ради размножения, да и учитывая их долгожительность делают это крайне не часто. Потому узнав, что жена влиятельного дварфа-купца, засветившегося страшной для дварфов идеей - отправится в путь от Края мира до великого океана, решила отправится с ним, ввергла меня в легкий ступор.
Для человека это нормально. Когда купец, чувствуя запах легких денег отправляется торговать в другой город он зачастую берет с собой свою семью. Разорившиеся крестьяне бегут в города всей семьей, не бросая детей помирать с голода. Нет, случаются конечно - же всяческие исключения, но в целом люди не терпят самостоятельности в жизни. Наша жизнь коротка и хочется надеяться, что вся она пройдет недалеко от знакомых лиц, которые помогут подняться, если ты упадешь.
У дварфов же абсолютно все по другому. Их личная свобода для них самих важнее всего. Они ценят клан, потому, что он дает им известность и силу, но они не ценят привязанность. Очень редко можно встретить влюбленного дварфа. Им это не свойственно. Людям и эльфам свойственно, а вот дварфам - нет. Это очень сложный вопрос.
Глядя на эту дварфиху, на то существо, которое должно своим видом показывать всю крепость живого существа, я вижу, как жизнь уходит из нее. Она действительно и очень сильно любила своего мужа. Если люди и другие сильно эмоциональные, боящиеся всего существа способны играть в любовь, лишь бы не остаться, то дварфы могли любить лишь по настоящему. Я был уверен. Дольше года она не проживет. Нет выхода. Ее жизнь закончилась в тот момент, когда закончилась жизнь ее мужа.
Ее длинный рассказ о том, как они закупили еще немного товаров, которые хитрый ум ее мужа надеялся продать там, у океана, как бы пытаясь окупить свое длительное путешествие, как они нанимали множество всяческих диких и свирепых наемников, среди которых был даже один орк, который правда был изуродован во время этой стычки так, что мы скорее всего приняли его за крупного человека, подходил к концу.
 - Тогда, когда мы пересекли границу государства одинокого леса мы ожидали всего, кроме того, что произошло. В тот момент муж сказал мне, что на самом деле путешествие к океану не было его мечтой, он любил оседлый образ жизни, и я зря его обвиняла в сумасшествии, - выговорила Лорета и в ту же секунду по ее щекам побежали слезы. Еще через секунду ее рев превратился в истерику. Она винила себя за то, что не понимала своего любимого. Спаржи подошел поближе, присел так, чтобы быть на одном уровне с ней, слегка приобнял и успокоил.
Когда женщина дварф прекратила плакать она продолжила свой печальный рассказ.
 - Он ничего током не успел мне рассказать. Только что-то про то, что грядет новая война магов, что покрывало мира рвется и что это еще можно остановить. Что эта война может перерасти в нечто большее, да и вообще уничтожить мир. И тут его голову раздробил арбалетный болт… - ее глаза мгновенно почернели, она вернулась в тот ужасный вечер и начинала медленно сходить с ума. Мы должны были вовремя остановить ее, но продолжали слушать.
 - Я не уверена, что это был болт, арбалет бы не смог разорвать голову моего мужа с расстояния больше чем в двадцать шагов. Но вокруг было чисто. Охрана мгновенно начала бегать кругами. Это была засада, да еще и хорошо спланированная. Мой муж… мой Костис… он как будто знал, что должно произойти и хотел поделиться со мной, что мы умрем не зря, что мы пытались спасти мир… тогда я поняла, зачем нам нужны были такие дорогие наемники… и тогда я поняла, что эти дорогие наемники ничего не способны сделать. Орк обнаруживший арбалетчика на дереве и снесший головы двум убийцам был разорван на мелкие клочки. Изнутри! Это был маг! Кровавый маг. О, что тогда за паника началась. Огромный отряд разбойников окружил караван. Мои личные телохранители решили увести меня подальше… мы убили множество разбойников отступая.
 - Так что же, там дальше по дороге есть еще трупы? - Спросил я. Эльфы посмотрели на меня так, как будто я не слушал дварфиху.
 - Да, мы с моими телохранителями и несколькими телегами отступали. Однако нас зажали и постепенно разбирали по кусочкам… и спасибо вам, вы вытащили меня, моего старого друга и старшего телохранителя Кэля, я надеюсь он переживет эти ранения… и сына одного из купцов… я боюсь, что он умрет сегодня-завтра.
 - За вами гнался маг? - неожиданно прервал свое длинное молчание Лоуриан.
 - О да, он и учинил эту расправу. Когда Ториус… тоже мой старый друг… брат, - Лорета вновь расплакалась. Спаржи был тут как тут и принялся успокаивать дварфиху. Она потеряла возможно всех своих друзей и родственников. Сейчас она более не могла нам помочь.
Этот материал мог стать сенсацией. Бродячий город пал, в борьбе с магами на границе одинокого леса. Однако как это повлияет на общественное сознание? Наверняка сотни разбойников уйдут из под гнета благородных лордов, охраняющих свои земли сюда, на границу, которая по всей видимости не способна обеспечить безопасность путников.
Открытая граница между Иолрионом и одиноким лесом сыграла злую шутку. Доверие между правителями, на высоком уровне привело к отводу всех гарнизонов с границы. Как следствие - разгул преступности, и понятное дело здесь, где легко спрятаться стали появляться банды разбирающие даже самые крупные караваны на части.
Договор об открытой границе был подписан в нашей столице всего год назад, я лично присутствовал на этой встрече. Мы открыли границу, забыв наконец о той древней войне, что вели наши предки, эльфы, которые сами воевали там признали, что люди изменились и ответили нам положительно. Именно поэтому я так легко смог попасть в столицу одинокого леса. Поэтому появилась нужда познакомить людей королевства с союзным государством.

 - Это был огненный маг. Поэтому эта бойня была такой ужасной, - сказал подошедший ко мне Лоуриан.
 - Я знаю, и что же он взорвался? - Спросил я.
 - О да, видимо он был банглингом, - высказал свое подозрение Лоуриан. Я не знаю, возможно за его длинную жизнь он видел ни одного банглинга, но у меня в голове не складывалась такая картина.
 - Он не был банглингом. - Твердо ответил я и выдержав вопросительный взгляд пояснил, - он был огненным магом, а это значит, что если бы он взорвался то половина пограничья, от Рисвидела до самого Светлого куста была бы испепелена. Этого не случалось, да я и не верю в то, что некромант может стать настолько безумным.
 - Но что же тогда? - спросил Лоуриан. Я прочитал в его глазах удивление, возможно впервые за много лет он узнал что-то новое. Никогда не забывающий эльф был удивлен этим событием, и было видно, как на глазах возвращается его интерес к жизни, потерянный давным-давно.
 - Я думаю, что он взорвал сам себя.
 - Захват разума? Контролеры не приходили в наши земли уже множество лет, - ответил Лоуриан.
 - Люди, падкие на всяческие предложения, сулящие великие богатства способны пойти даже на самоубийство, - ответил я, - мы изменились, но мы изменились по разному.
 - Я понял, ваш срок жизни не дает вам сформировать один общий характер для всех, да? - Удивленно спросил Лоуриан. Он загорелся этим. Он этого еще не знал, и его бесконечная, долгая и израненная память отвечала за это благодарностью.
 - Ну почти. Мы очень разные Лоуриан, - начал я тоном учителя, однако вспомнив о том, что эльф старше меня почти на три сотни лет оборвал свою поучительную речь.