Конец света

— Ви что, таки да в ето верите?
— Не знаю. Но говорят, што Нострадамус сказал и даже назвал две точных даты.
— Ха! Даже две?
— А я, знаете, шо слышала... — вмешалась пышная молодуха, торгующая ароматными херсонскими дынями всего по 40 копеек за кг.
   Но её уже никто не слушал. Толпа, собравшаяся у «жигулёнка» с прицепом, гудела, как осиное гнездо. Трудно было разобраться, в чём дело и о чём спор, пока юное лицо «цыганской национальности» лет шести не спёрло с прицепа дыню и. не удержав тяжесть, шлёпнулось прямо под ноги самой хозяйке.
— Ой, лышенько мое! — взвизгнув, она ухватила цыганёнка за космы и подняла его к своим глазам. — Та подывысь на мэнэ! В очи, чортыня дывысь, а й справди очи, наче кинець свиту!
    Неожиданно вспомнив, что Земля должка расколоться на части, а дынька, которая всё ещё желтела в руках неудачника, не больше килограмма, она опустила его на горячий асфальт и тут только увидела, какой он босой и ободранный.
— Шо з людьмы робиться? Мое трохы старшэ. Осинню в школу. Форму надо. Всэ дорого.
— Ой, бросьте. Какая форма, если вот он говорит, что в сентябре снова конец света. А я вам скажу, по-моему, так он уже наступил давно, У меня образование, а внуку оно уже зачем? Сын — врач. И что он теперь имеет? Не порежешь — не поедешь, и… на даже на хлеб с  маслом. А он в обыкновенной больнице терапевт.
 — — Ну, это вы напрасно. Врачи всегда жили прилично и даже ещё лучше. А насчёт Нострадамуса, так он, говорят, тоже вроде врач был, хотя и французским шпионом.
—Собственно, что вы имеете к Нострадамусу? — заметила девица лет тридцати короткой чёрной юбчонке и на «платформах». Высокомерно взглянув на говорившего с  высоты своего роста, она добавила: — до сих пор все его предсказания сбывались. Просто надо же понимать, что он имел в виду. Думаете, напрасно сегодня затмение солнца? Скоро жара станет ещё больше, а когда солнце закроется, температура будет аж сто градусов, и… Договорить она уже не могла. Гул вокруг дынного прицепа возрос. И только изредка выделялись из него какие-то отдельные членораздельные звуки:
—… очки или стёкла…
— . . . почти цунами. Из Лузановки!
 — ...парад планет...
— . . .собаки и кошки будут выть...
— . . . Они и так воют каждую ночь, так что, уже конец света?
— А знаете, что творится в городе? — коренастый, стриженый «под ёжик» парень сосредоточенно крутил в руках ключи от машины, попыхивая трубкой. Толпа притихла, все ждали свежего притока известий.
 — Я только оттуда. Все на улицах, все смотрят на солнце, все ждут. Уже скоро! — 
 Он посмотрел на свои «фирмовые» часы.
—  Вот увидите, скоро начнётся сильный ураган, а потом настанет тьма, — снова выступила на высокой ноте девица, перекрывая гул.
— Какой парад планет? Обыкновенное затмение, и даже не совсем полное. Я только что видел по телевизору. Оно уже началось. Я и стекло закоптил. Вот хотите посмотреть? — парнишка лет шестнадцати протянул стекло стоявшему недалеко седому, румяному толстячку в старомодных очках.
— Оно таки да уже идёт, — резюмировал тот, глядя на чёрный, наползающий на солнце, кусок круга.
— Чисто мисяць тоби, — восторженно отреагировала хозяйка дынного прицепа, заглядывая в стекло из-за спины толстяка, но не забывая при этом крепко держать пойманного юного воришку, который пытался в это время спрятать добычу в широкие штаны.
   Стекло пошло по рукам. Осторожно, чтобы не стереть закопчённую сторону, его подносили к глазам и передавали дальше желающим увидеть последнее в этом тысячелетии затмение солнца. Становилось сумеречно. Было тихо в природе.
Казалось, всё затаилось в ожидании, но ажиотаж уже спал.
— Перед грозой ещё темнее бывает, дыни почём? — нарушила затишье пожилая женщина.
— Так почём здесь дыни? — снова она обратилась к хозяйке, пытаясь вернуть ту к действительности. Толпа засуетилась. Стали выстраиваться в очередь, вспоминая, кто за кем.
— Конец света таки да откладывается на второй срок, — с облегчением подвёл черту толстячок в очках, размещая на весах ярко-жёлтую большую дыню.
— З вас восемдэсят копиёк. Дэшэвшэ грыбов, як для кинця свиту, — пропела молодуха и, ещё под впечатлением увиденного, отпустила цыганёнка с Богом и с... дыней.
Жизнь продолжалась.