Всё!

На территории нашего предприятия есть длинная, заброшенная платформа бывшей овощной базы, на этой же платформе находятся и не используемые теперь промышленные склады, раньше в них хранили различные детали и полуфабрикаты.

Я хожу туда ненадолго, гулять… Когда надо подумать, привести свои мысли и чувства в порядок, просто побыть одной, хоть несколько минут, среди всего этого гомона людского и рабочих забот.

Там я на короткий срок выпадаю из времени и пространства. Мне кажется, что я на забытом, затерянном вокзале, на одной из его платформ под навесом, что непонятно какой сейчас год на календаре. Может, уже случился апокалипсис, но все равно, вопреки ему жизнь продолжается. И о чем-то большом, вечном и важном говорят мне пробивающиеся упругие ростки молодой весенней травы, распахнутые настежь деревянные ворота складов, безжалостно вывороченные из них, беспорядочно сваленные в многочисленные кучи детали. Металлические, керамические, пластмассовые, латунные, хромированные, цветные и запылённые, хаотически перемешанные. Они лежат произвольной, абстрактной, индустриальной мозаикой, словно случайно выпавшие и сложившиеся в неповторимый узор стеклышки в детской игрушке-калейдоскопе.

Но чудится мне, в их беспорядочности, произвольности есть какой-то особый смысл, он похож на саму жизнь, её события, выпадающие в ней, как в рулетке. Жизнь, в которой мы чувствуем скрытый от нас смысл, но так и не можем его постичь в полной мере. И я его чувствую, понимаю, но не могу высказать.


Я хожу по длинному замусоренному перрону и смотрю на железнодорожные пути. Они заросли буйной порослью молодых деревьев. Их вырубают каждый год. Иногда один раз в два года…  Но они упорно вырастают. В этом году вот настырно вымахали более, чем на четыре метра, вопреки всему: погоде, отсутствию дождей… Они стали только сильнее потому, что растут теперь могучими кустами, и ничто не в силах остановить их рост. За годы роста их корни стали только мощнее, разветвлённее и еще глубже проникли в почву. Они не могут остановиться, пускай это никому не нужно, пускай нецелесообразно… Они подчиняются другому закону. Их зовёт сама жизнь. Пути железнодорожные вполне функциональны, они целые. Вон блестит на весеннем солнышке рельса, лежат прочные, пропитанные креозотом шпалы... Но ни один поезд, ни один вагон не въедет на них. Не даст им это сделать буйная поросль. Её жажда жизни мешает платформе быть, жить, прийти на перрон вагонам.  Мешает принять нужные грузы или отправить их в неизвестное далеко.

Это почти  мой заброшенный перрон, моего забытого вокзала. Я проваливаюсь  в нем сквозь время и пространство и чувствую своё с ним единение.

По нему не ходят поезда потому, что не могут подъехать к перрону, и нет грузов, которые они могли бы принести. Но все-таки прекрасно, что он есть, этот длинный перрон под навесом. И в его заброшенности, и в его почти полной функциональности, и в его проваленности пространственно-временной чудится мне некий особый, вневременной смысл.

Вдруг, в какой-то миг, понимаю давно чувствуемую часть этого вечного смысла… Вижу, как занятно в этом забытом месте сочетается техногенное, индустриальное и неукротимая природная растительность… совсем как в человеке совмещаются разум, рассудок и чувства. И как часто они бывают не в ладу, мешают друг другу, не могут прийти в согласие и действовать в унисон…

Это я этот затерянный вокзал, этот забытый перрон. Эти нужные где-то детали. Такие хорошие, целые, не подверженные непогоде, влаге, времени детали, которые только надо отмыть, отряхнуть от пыли - и они могли бы составить функциональность любого механизма. Пути, которые надо только очистить от буйной поросли, - и по ним может въехать любой, самый большой поезд. Всё это почти готово. Всё это может принять и ждет.

И это я, эта буйная, неискоренимая поросль на путях, необузданно вымахивающая каждый год.

Когда я брожу по старому перрону я думаю о тебе.

Я люблю тебя, и всегда любила. Всю жизнь, пожалуй, ещё до рождения, тоже любила тебя.

И вчера, и сегодня, и завтра…  Всегда…

Я буду любить тебя вечно…

И мне ничего не надо, только живи!

Будь!

Это всё! 

Всё!



(Пятница, 13 число марта 2009 года)