Миг

Счастье - оно появилось неожиданно, будто чудо.   

Марина, как и все,  пришла к тому моменту, когда стала бессильной перед любовью. И какая же беда того человека, когда он сознает, что тот другой человек, без которого жизнь не мила, никогда не ответит взаимностью. Понимание бесперспективности своего чувства - большое горе, которое болит до слез. Хочется заплакать, но слезы не льются, а лишь боль.
Боль души.

Мечты. Они снова возвращаются. Иногда тешат, когда забываешь о понятии "вера" и "надежда". Вспомнив о них, потеха превращается в глубокие раны. И так болит...

Стремление. Они такие реальные, но невозможны. Хотелось избавиться от боли. И Марина знала, как это сделать: обнять! Обнять Романа, прислониться к его груди и ощутить взаимность.

"Ее никогда не будет. Мы друзья. Часто видимся, общаемся, но это не то, к чему стремится сердце. Каждая встреча лишь усиливает мои страдания и умножает любовь", - думала Марина.

Однако, вопреки оправданному пессимизму, взаимные чувства  пришли. Роман, которого она так любила, ответил тем же, хотя у него уже была жена. Тогда Марина не думала, что разрушает чужую семью, ибо так хотелось быть счастливой. И она стала такой. Теперь у нее красивый, любящий мужчина, доченька - полноценная семья. Что еще надо для полноты счастья?..

Душа, преисполненная радости, поднимала Марину на высоту блаженства. Женщина брала на руки свою трехмесячную девочку, которую нарекли в честь покойной бабушки Оксаны, и разговаривала с ней, будто ребенок все понимает. Малютка смотрела на мамочку маленькими карими, как у отца, глазками и улыбалась. Каждая улыбка для матери перерастала в  безграничный фейерверк нежных чувств.

Того вечера Марина ждала любимого из работы. Глава семьи трудился с  утра до ночи, и это ежедневное расставание огорчало жену, но утешением становилась доченька.

- Скоро придет отец, - говорила женщина к Оксанке. - А сейчас будем купаться. Ты это любишь? Любишь, любишь.

В жестяную ванночку Марина приготовила теплую воду и нежно положила в нее дочь, подложив под головку, свернутую марлевую пеленку.  Закрыв глаза, малышка плакала. Так было всегда, когда оказывалась в воде, но, обычно, через минутку замолкала, наслаждаясь нежностью воды и рук матери. 

Женщина еще раз к локтю погрузила руку в ванночку, чтобы проверить,  не остыла ли вода, пока готовила Оксанку к купели. 

- Сейчас, сейчас, дорогая, сейчас будет тепло, - сказала Марина и зажгла газовую плиту. - Теперь немножко подогреем воду, и все будет хорошо.

Женщина положила ванночку с ребенком на пламя и в этот момент по стечению обстоятельств погасла лампочка. В доме сделалось темно, лишь огонь на плите разрешал сориентироваться в пространстве.

  Марина глянула в окно - у соседей светилось.

"Наверное, предохранитель перегорел в пробке", - подумала и немедленно бросилась к счетчику.

***

...Миг. Он бывает счастлив и зол,  строит и разрушает, оживляет и убивает.

Миг - клетка бытия, которое скоро кончается, а за следствием может отразиться большим следом в судьбе не одного человека.

***

Марины не стало...

Любящая мать и жена лежала на полу, пораженная электрическим током. Злой миг горько потоптался болезненными следами горя.

Вопль маленькой Оксанки, казалось, был плачем за смертью самого родного человека. Ее голос невольно менялся, вскоре лишь сопел, со временем навечно стих, а пламенные голубые языки безжалостно обнимали ванночку, в которой кипела вода, наполняя комнату горячей парой.

P.S. В основе рассказа лежит реальное событие.