Морошка

Рассказ
Тамара Худякова

Ведерко поспевшей морошки!.. Морошка в нем просто светиться ярко-оранжевым светом. Смотришь на нее, а осмелиться попробовать и  нарушить это чудесное видение никак не можешь. Наконец все же решаешься – уж слишком манит! Возьмешь горсточку, положишь одну ягодку в рот, легонько прижмешь языком и ощутишь на губах, языке и во всем рту сладковатый, одновременно с тем, нежный кисловатый сок и чуть заметный аромат несравнимый ни с чем. От наслаждения зажмуришься!..
Морошка – это блаженство!.. Я люблю собирать ее. Это поистине настоящее священнодействие – выход за ней в тундру и сбор.

За морошкой не ходим по одному, у нас в поселке у всех есть свои группы знакомых людей, с которыми каждый и ходит за ягодами. Я, конечно, хожу с группой Лени и Лены: это соседи по лестничной площадке; знакома с ними с незапамятных времен. Леня – чисто русский человек, лет пятидесяти от роду. Его чуть навыкате голубые глаза всегда лукаво прищурены. Как все крупные мужчины, он добродушен и всем доволен; работает бульдозеристом в дорожном участке и вообще мастер на все руки. Лена младше его лет на пять – маленькая, щупленькая – представительница коренной национальности, родом из Гижиги. Работает медсестрой в поликлинике.

В поход за ягодой, которой хватает на всех, нас всегда набирается человек пять-семь!
К выходу тщательно готовимся и подгадываем, каждый год в одно и тоже время, даже, несмотря на то, что активизируют свою атаку на все живое комары и мошка. Особенно за поселком!
Вот и сегодня, оказавшись за ручьем Безымянным, намазались «Дэтой», но кусающейся живности оказалось столько много, что действия мазилки хватило только на полчаса. Намазались снова, потом эту процедуру повторяли несчетное количество раз – иначе не выдержали бы такого натиска насекомых.
Ярко светило солнце; наверное, градусов тридцать жары. Такое хоть редко, но иногда бывает и у нас. Вокруг расстилалось марево горячего, раскаленного воздуха, который едва колыхался от редко пробегавшего свежего ветерка. Вся зелень вокруг: деревья, кусты стланика, трава нежились под горячими лучами, набираясь тепла и света, а нам бредущим до ягодных мест вверх к тундре по орбитовской гравийной, просевшей дороге, трудно дышалось. Пот заливал глаза, лицо, шею; мазилка смешивалась с ним, вызывала нестерпимый зуд и неудобство. Но нас утешало скорое соприкосновение с морошкой. Предвидя удовольствие от сбора, «комариные издержки» тут же напрочь отходили на задний план и забывались…

Морошка растет на взгорье по краю тундры среди густой травы и мягкого мха на неровных, будто вывернутых огромными плугами пластах земли. Между ними, в  тундровой воде, утопают кочки, обросшие густой твердой коричневой осокой. Повсюду видны карликовые березки, осинки, лиственницы, кусты низкорослого стланика, встречаются с неспелыми еще ягодками кустики жимолости, голубики. Черными крупными бусинками рассыпана по мху шикша.
На этом ландшафте морошка встречается то небольшими полянками одна от другой в отдельности, а то кучками, а то, как на длинных грядках шириной в две-три ягодки, а иногда в пять и более. Грядки уходят далеко по косогору и красуются оранжевыми точечками…
Растет она и ниже по склону, и вдоль идущей за поселком на керамзитку линии электропередач. Морошки много возле столбов, обросших высокими кустами стланика, ольхи, вербы, тальника и в завалах старых веток, а то и целых деревьев вперемешку с золотистой засохшей травой – пыреем.
Трава почему-то в этих местах высокая и толстая в стебле. В заросли приходится продираться с трудом. Но все меркнет, когда, преодолев препятствия, найдешь под кустами и на отдельных полянках в траве ягоду, выглядывающую веселыми огоньками. Она манит, манит, манит! Там столько много и она такая крупная, сочная, спелая, оранжево-желтая и от нее идет, только ей одной, присущий аромат спелой ягоды…

Морошка – это благодатная и благородная ягодка. Она любит, чтобы к ней к каждой отдельно наклонился человек и чтобы каждую в отдельности аккуратно взял в руки и так же аккуратно, неспешно опустил в посудину – иначе просто раздавится! Вот тогда она старается сама попадаться на глаза. Сорвешь одну ягодку, чуть скосишь глаз в сторону или вперед, а там уже горит новый огонек, подойдешь, наклонишься, а это ягодка, сорвешь и опять чуть дальше яркое пятнышко…

Мои попутчики рассыпались по склону, а я собирала на взгорье у начала тундры. Шла по «грядке», каждой ягодке кланялась, и все удивлялась: «Как это природа будто руками человека насадила ее?» И так ягодка за ягодкой. Вот уж и спина не выдержала этих «поклонов», ноги, постоянно проваливавшиеся в водянистую жижу на зыбкой поверхности тундры, тоже устали, а все равно оторваться нет сил, даже, несмотря на то, что кто-то из очень уставших, прокричал о привале…

Наконец оставила ягоду, которая все так же продолжала сиять то там, то тут яркими огоньками-глазками и пошла к привалу. Его обычно устраиваем возле ручейка, вытекающего из вечного ледника, никогда до конца, не таявшего даже в самое жаркое лето.  Ледник примостился в низинке, будто специально для него устроенной на склоне, под которым на берегу Гижигинской губы Охотского моря находится и наш поселок…
Всякий раз, отдыхая там, люблю смотреть на Эвенск. Его видно как на ладони, и только здесь начинаешь понимать какой поселок крошечный, примостившийся на будто бы специально рассыпанном крупном сером галечнике и разбросанных повсюду валунах. Отчего, несмотря на новые постройки, кажется как бы припыленным со светлыми пятнами немногих окрашенных строений.
А нас людей так мало! на этом безбрежном просторе, расположенном между морской далью, пропадающей где-то далеко за горизонтом и высящимися за рекой Гармандой сопками, несмотря на лето, покрытыми вечным голубовато-белым снегом, ярко сверкающим на солнце и простертой за возвышенностью бесконечной, безлюдной тундрой…

Вода в ручейке светлая, прозрачная, но такая холодная, что зубы ломит – пить такую воду сразу с жары нельзя. В этом отношении очень осторожна и всегда всех предупреждаю. Правда, на этот раз с нами ягодники, которых ничему учить и не надо. Они сами преподадут урок уважения к тундре. Это старшая сестра Лены Акулина с  мужем Иваном. Они сами из Гижиги, как раз в это время гостили у Лени и Лены и тоже решили пойти с нами.
Акулина работает заведующей домом культуры в селе и в свои пятьдесят лет выглядит довольно привлекательной: высокая ростом, прекрасного телосложения, что не характерно для местных женщин в этом возрасте, кругловатое лицо ее с тонкими чертами обрамлено густыми с проседью рыжими волосами, собранными в красивый узел на затылке. Весь тундровый наряд сидит на ней, как на картинке.
Подстать жене и Иван, тоже высокий ростом и достаточно привлекательный мужчина. Между ними чувствуется взаимопонимание и нежное отношение друг к другу. Иван потомственный оленевод-тундровик; законы своего народа и тундры помнит и чтит…

Собираясь за ягодой, мужчины в первую очередь взяли с собой в заплечные мешки котелки, треногу, дрова, спички, соль, продукты. Остальные – каждый для себя все то, что можно взять из дома для пропитания…

Подходя к привалу, увидела, что Иван уже приготовил костер. Он знает, что костер устраиваться должен строго по правилам, иначе может случиться беда – загорится тундра. А это страшно!.. Незаметная искра может попасть под мох и проникнуть в слой торфа, имеющего коварную способность – сначала тлеть несколько часов, а то и суток, а потом воспламеняться. Тогда начнется пожар, который ничем погасить нельзя, он будет длиться, пока не выгорят все близлежащие площади дотла. Тому примером территория сразу за «Орбитой» (пожар был лет пятнадцать назад). До сих пор видны следы жестокого огня и тундра не восстановила свою первозданность – это произойдет лет через пятьдесят, а то и больше…

Для кострища выбрал каменистую поверхность, совершенно голую от земли и мха, обложил камешками из гальки средней крупности. Установил над ним треногу из металлических прутьев, подвесил котелок с водой, принесенной Леней из ручейка, уложил под треногой дрова «шалашиком», чиркнул спичкой; оранжево-красные полупрозрачные блики огня тут же дружно и весело заиграли на солнце, своими горячими языками заоблизывали посудину. Приготовленные стебли иван-чая, дикой малины, березы и веточки стланика лежали здесь же на камешке, заботливо приготовленные для чая.
 Как же! Побывать в тундре и не выпить тундрового чая с дымком и приправами!?..

Расположились на бугорке небольшой полянки, покрытой мягким мхом чуть поодаль от костерка. Там нет сырости, и дым не будет попадать на нас. Начали накрывать импровизированный стол. Я постелила, захваченную с собой небольшую клеенчатую скатерть и выложила содержимое своего рюкзачка. Все последовали за мной. Закончив выкладывать припасы, оглядели и остались довольны.
В центре стояла пол-литровая бутылка водки, далее лежали весьма, привлекательные продуты. Здесь, кажется, находилось все! И соленое сало, и головки, разрезанного на четыре части репчатого лука, и перья зеленого, и зубчики чеснока, и консервированные и свежие огурцы, помидоры, и вареное оленье мясо, и колбасы разных сортов, и рыба копченая и вяленая, икра, масло.
Приятной горкой, расположились пышные, свежие, чуть желтоватые лепешки, испеченные утром племянницей Лены Ириной, миловидной молодой женщиной, достаточно крупной и высокой, с характерным для местных жителей круглым, смуглым лицом. Ирина видела, что ее лепешки всем приглянулись, щеки ее запылали ярким румянцем, а узкие раскосые, коричневые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, бойко засверкали от удовольствия.
Леня и Иван нарезали прутики из вербы, росшей от нашего привала недалеко, обстрогали, превратив их в шампуры. Мы насадили на них кусочки соленого сала с кружочками лука и стали держать над огнем. Через некоторое время от костра потянуло приятным запахом свежеприготовленных шашлыков. Минут через пять получили вкусные зажаренные, пропахшие дымком, уже золотистые кусочки сала, которые вызвали еще больший аппетит, который изрядно нагуляли, склоняясь к каждой ягодке.

Предвкушая удовольствие, расселись возле «стола» – кто на куртки, кто на чурочки или коряги, найденные здесь же невдалеке и приготовили кружки, наши всегдашние спутницы.
Леня открыл бутылку, а Лена подставила небольшую стеклянную стопку, специально для этого взятую из дома. До краев наполненную прозрачной жидкостью передала Акулине. Та встала, подошла к костру, что-то непродолжительно нашептала и выплеснула в костер по четырем сторонам, затем остатки плеснула в тундру – задобрила богов. Отломив небольшие кусочки от лепешек и других продуктов, бросила в костер, чтобы помянуть дорогих сердцу людей, ушедших в иной мир. Хороший обычай! Закончив с ритуалами, Акулина села на свое место.
Приступили к трапезе. Налитую в кружки водку выпили не до конца, остатки выплеснули через плечо на тундру. Затем, все дружно приступили к уничтожению продуктов. И это у нас очень хорошо получилось!

Утолив голод, окончательно подобрев, расслабились. Отдыхая,… вели незначащие разговоры и любовались просторами, раскинувшимися перед нами….
Как хорошо-то кругом!.. В глаза бросалось море, источавшее силу. Оно ласково поблескивало синевой в лучах солнца, а воздух над ним был до того чист и прозрачен, что вдали просматривались очертания сопок Камчатки. Зелень деревьев, трав, яркость тундровых цветов, окружившая нас, прекрасно гармонировали с ним. Божья благодать опустилась над нами!..
 Мы, приехавшие сюда в начале семидесятых, остались вечными романтиками!.. У каждого из нас, как в первый раз, дух захватило от гордости, радости, счастья находиться здесь, в этом суровом, но чудесном краю на самом дальнем краешке нашей огромной страны, неотъемлемой частью которой являемся.

После отдыха опять приступили к сбору ягод, но сил уже поубавилось, и через пару часов вновь собрались возле костра. Подживили огонь и стали доедать оставшуюся еду от обеда – ну не нести же обратно!?..
Выпили вскипевшего чая «на дорожку». На «столе» осталось еще много хлеба, лепешек, колбаски. Наши тундровики аккуратно разложили на четыре части и отнесли подальше от костра для птичек и зверушек, в том числе и бурундучков, которые то и дело сновали возле нас – чувствовали, наверное, что не обидим.

Залили костер принесенной водой из ручейка, собрали вещи, завязали ведра специально захваченными чистыми тряпицами, чтобы встречные люди не сглазили нашу «добычу» и от этого ягоды бы не скисли, отправились в обратный путь.
Солнце уже не так пекло, низко повиснув над горизонтом. На нашу суровую землю опустились умиротворенность и тишина. Легкий ветерок, по-летнему еще теплый, к вечеру начал усиливаться. Насекомые не в состоянии с ним бороться прекратили атаку и оставили нас в покое. Наступил один из немногих прекрасных летних вечеров, очень редких в наших краях.
Возвращались домой уставшие, но довольные, обдуваемые теплым ветерком и у каждого из нас на лицах было написано: «Какая прекрасная жизнь!»
Зайдя к себе в квартиру, подумала: «Вот и еще один день закончился, но он был прожит не зря!»…
Эвенск 1999 год.