Современники про Россию, которую мы потеряли

Современники про «Россию, которую мы потеряли».

Имеется известный миф о прекрасной жизни при царе - батюшке. С. Говорухин даже фильм про то чудесное время снял. Дураки коммунисты его по всем кинотеатрам страны показывали. Очереди стояли!
Теперь Говорухин горько жалеет, что снял ту ахинею. Уже несколько интервью дал об этом. Вспомнил, что его же фильм про «демократию»  «Великая криминальная революция» так нигде и не показали толком (про ТВ и речи нет!), несмотря на всю «свободу слова».
А как красиво обещали эту свободу слова…
Вольтера цитировали : «Мне ненавистны Ваши убеждения, но я готов отдать жизнь, за то, чтобы Вы могли их свободно высказывать» (не ручаюсь за точность цитаты, но смысл её сохранён).
Так вот, о ГОЛОДЕ и РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ в дореволюционной России.
Есть хорошая статья : « НАРОДНОЕ ПИТАНИЕ И КРАХ РОССИЙСКОЙ МОНАРХИИ В 1917г.»
http://actualhistory.ru/golod_i_revoluciya
Она – довольно объёмная, есть в ней прекрасные фото русской деревни той поры…
Приведу из неё лишь некоторые  факты и свидетельства современников, своего рода дайджест этой статьи, с небольшими комментариями:
«Вопросы питания в самых широких кругах населения огромной империи являются единственным и страшным побудительным импульсом, толкающим массы на постепенное приобщение к нарастающему движению недовольства и озлобления».
(Доклад Петроградского охранного отделения за октябрь 1916 г.)
Это ведь – не Троцкий написал…
«Частые вспышки голода в («голодовки») достаточно много обсуждалась в публицистике тех лет, причем большинство авторов подчеркивало системный характер продовольственной проблемы в стране. Так в период голода 1890-х Л. Н. Толстой писал, что недостаток пищи — системное явление в русской деревне, а «только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком». Г. Короленко равно отмечал, что тот голод во многом был лишь еще обострением продовольственных трудностей прошлых лет, тянувшихся на протяжении всего XIX века и ранее. Систематическое недоедание русского крестьянства отмечал также А. Н. Энгельгардт.»
Вот интересная таблица:
Соотношения питания крестьян с различным социальным достатком в Новгородской губернии. Уровень «среднего» питания представлен для России в целом.
 Годовой доход Калорий в день от среднего уровня (%) Доля растительной пищи в рационе (%) Доля хлеба в рационе (%)
 Среднее 100 - 62,9
 Менее 100 рублей 63 81,3 71,9
 100–150 рублей 81 75,6 65,9
 150–200 рублей 99 72,5 62,8
 Более  200 рублей 113 69 60,3
Видно, что даже у зажиточных крестьян основой рациона был хлеб.
Русский крестьянин… не может позволить себе и мяса, яиц, масла, молока, зачастую и капусты и живет на черном хлебе и картошке. Живет, вы спросите? Он помирает от недостатка этих продуктов.
(Эмиль Джозеф Диллон)
«Умеренность, крестьянский аскетизм, самоограничение в пище было порой невероятным. Это шло, конечно, от бедности, вечного страха перед голодом, врожденной привычки к самоограничению, сведению к минимуму своих потребностей» — писал В. А. Бердинских о периоде 1910-х на основе воспоминаний деревенских старожилов о дореволюционной эпохе
Важно отметить, что низкое качество дешевых продуктов «для рабочих», включая наиболее часто употреблявшийся хлеб, осознавалось, во всяком случае во время войны, не только специалистами по питанию, но и самим потребителями. Как вспоминал В. И. Ленин: «После июльских дней мне довелось, благодаря особенно заботливому вниманию, которым меня почтило правительство Керенского, уйти в подполье. Прятал нашего брата, конечно, рабочий. В далеком рабочем предместье Питера, в маленькой рабочей квартире подают обед. Хозяйка приносит хлеб. Хозяин говорит: «Смотри-ка, какой прекрасный хлеб. «Они» не смеют теперь, небось, давать дурного хлеба. Мы забыли, было, и думать, что могут дать в Питере хороший хлеб».
Меня поразила эта классовая оценка июльских дней. Моя мысль вращалась около политического значения события, взвешивала роль его в общем ходе событий, разбира¬ла, из какой ситуации проистек этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как должны мы изменить наши лозунги и наш партийный аппарат, чтобы приспособить его к изменившемуся положению. О хлебе я, человек, не видавший нужды, не думал. Хлеб являлся для меня как-то сам собой, нечто вроде побочного продукта писательской работы. К основе всего, к классовой борьбе за хлеб , мысль подходит через политический анализ необыкновенно сложным и запутанным путем».

На здоровье населения влияет и структура питательных веществ в потребляемой пище. Так недостаток жиров, компенсируется за счет углеводов (могут синтезироваться из продуктов их распада. Однако недостаток белков компенсировать значительно тяжелее, в отличие от жиров и углеводов, которые выполняют в основном энергетическую функцию, белки отвечают за процессы регенерации («строительство» организма) и их недостаток не может полностью компенсироваться поступлением других веществ. Белковое голодание вызывает алиментарную дистрофию, приводит к снижению иммунитета. У детей также сильно замедляется рост и умственное развитие. В. И. Гребенщиков и Д. А. Соколов указывали на влияние голода на детскую смертность: «... ребенок деревенской России с первых же дней своей жизни поставлен в самые невыгодные условия вообще и питания в частности. В темном и некультурном населении эти два фактора – экономический и бытовой – настолько тесно переплетены друг с другом, что не всегда можно провести между ними демаркационную черту, за которой начинается влияние одного и кончается влияние другого».
Российская смертность тогда  была выше, чем в европейских государствах, однако  с 5 до 10 лет российская смертность примерно в 2 раза выше европейской, а до 5 лет – выше на порядок. Последнее вызвано в первую очередь чрезвычайно высокой младенческой смертностью, хотя смертность детей старше одного года также в несколько раз превосходит европейскую
Во многом эти проблемы были характерны для России начала XX века: физические характеристики населения были стол плохи, что многие авторы ставили вопрос о вырождении российского населения. Об этом можно судить, например, по росту числа и доли лиц забракованных по состоянию здоровья для призыва на воинскую службу.

Важно отметить, что описанный дефицит продовольствия оказывал ощутимое влияние на социальную психологию крестьянства. В том числе, – на отношение к детям, так как при постоянном дефиците продовольствия высокая детская смертность превращалась в своего рода «защитный механизм». Л. Н. Липеровский в период голода 1912 года в Поволжье занимался организацией продовольственной и медицинской помощью населению пострадавших районов и наблюдал страшные явления: «В селе Ивановке есть одна очень симпатичная, большая и дружная крестьянская семья; все дети этой семьи чрезвычайно красивы; как-то я зашел к ними в глинушку; в люльке кричал ребенок и мать с такою силою раскачивала люльку, что та подбрасывалась до потолка; я рассказал матери, какой от такого качания может быть вред для ребенка. «Да пусть бы Господь прибрал хоть одного-то,— ничто не берет их, хоть бы с Шаболовки ветер подул», отвечала она, а Шаболовка — это очень грязное, грубое и зараженное сифилисом село, и все это мать призывает на своего ребенка! И все же это одна из хороших и добрых женщин в селе».


 Демографические показатели различных стран мира
 Страны Продолжительности жизни мужчин (1907-1910) Смертность на 1000 человек (1920) Младенческая смертность (1906-1910)
  Россия 32 22,9 247
 Англия 50 16,9 117
 Германия 46 - 174
 Франция 47 20,7 128

 Дневное потребление важнейших продуктов питания в 1910-е годы сельским населением в различных европейских странах (в граммах) .
 Продукты   Россия   Дания   Франция
 Мясные 78,1 150 580
 Мясо 51,6 - -
 Молочные 365,1 857 465
 Картофель 366 450 200
 Овощи и фрукты 141,1 100 380
 Яйца 2,7 30 70,2
 Хлебные 855,6 647 330

В крестьянских наказах депутатам Государственной Думы 1900-х высказывались достаточно внятные оппозиционные настроения, содержались в них даже декларации, свидетельствующие о связывании политики властей и продовольственной проблемой: «Само правительство хочет поморить крестьян голодной смертью», «умирать все равно один раз, что от голода, что от пули и терять нам, значит, нечего».

Что касается власти, то ее представители вполне осознавали суть продовольственной проблемы. С. Ю. Витте в 1899 году на совещании министров подчеркивал: «Если сравнивать потребление у нас и в Европе, то средний размер его на душу составит в России чет¬вертую или пятую часть того, что в других странах признается необходимым для обычного существования». Довольно часто цитируется емкое определение А. Н. Наумова, министра земледелия 1915–1916 гг.: «Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны так и во время войны».

В. Г. Короленко, побывавший в начале 1890-х «на голоде» писал о восприятии проблемы сельскими государственными служащими: «Вы свежий человек, натыкаетесь на деревню с десятками тифозных больных, видите как больная мать склоняется над колыбелью больного ребенка, чтобы покормить его, теряет сознание и лежит над ним, а помочь некому, потому что муж на полу бормочет в бессвязном бреду. И вы приходите в ужас. А «старый служака» привык. Он уже пережил это, он уже ужаснулся двадцать лет назад, переболел, перекипел, успокоился... Тиф? Да ведь это у нас всегда! Лебеда? Да у нас этой каждый год!..».

Полицейские власти относились к этим выступлениям более чем серьезно. Осенью 1916 г. Петроградское охранное отделение сообщало: «Вопросы питания в самых широких кругах населения огромной империи являются единственным и страшным побудительным импульсом, толкающим массы на постепенное приобщение к нарастающему движению недовольства и озлобления... Пока все это движение имеет строго экономическую подкладку и не связано почти ни с какими чисто политическими программами. Но стоит только этому движению вылиться в какую-либо реальную форму и выразиться в каком-либо определенном акте (погром, крупная забастовка, массовое столкновение низов населения с полицией и т. п.), оно тотчас же и безусловно станет чисто политическим».

В дневнике императрицы Александры за февраль 1917 пренебрежительно упоминаются «мальчишки и девчонки», которые «носятся по городу и кричат, что у них нет хлеба, и это просто для того, чтобы вызвать возбуждение». Однако полиция относилась к этому явлению более серьезно. В агентурном донесении по Петрограду от 25 января 1917 года отмечалось, что «подобного рода стихийные выступления голодных масс явятся первым и последним этапом по пути к началу бессмысленных и беспощадных эксцессов самой ужасной из всех — анархической революции».


Как известно, полиция оказалась прозорливее императрицы…