Чуть не состоявшаяся ночная зимняя драма

     Той морозной рождественской ночью набережная Волги будто оторвалась от реальности — превратилась в затерянный край света.
     Воздух стоял такой, что каждый вдох обжигал мои лёгкие ледяными иголками, а выдох тут же застывал призрачным облачком, словно моя душа пыталась вырваться наружу.

     Небо — чёрное, бездонное — сверкало холодными звёздами, будто кто;то рассыпал по бархату осколки льда. Температура держалась на отметке -25 градусов по Цельсию, и даже дышать мне становилось страшно: казалось, мороз вот;вот проникнет внутрь, сковав мое сердце ледяной коркой.

     Мы с Наташей брели вдоль реки, и тишина вокруг была настолько осязаемо густой, что её можно было резать ножом. Вдруг Наташа резко остановилась, вглядываясь в тёмную гладь:

— Послушай… Там, в полынье, кто;то плещется! Может, собака попала в беду?

     Я прищурился, пытаясь разглядеть хоть что;то сквозь свои темные очки с диоптриями. Но это было всё равно что смотреть на мир через две плотно закрытые печные заслонки — кроме мрачной воды и ледяных крошек, ничего я не видел.

— Тебе показалось, — попытался я успокоить её. — В такую стужу ни одна живая душа сюда не сунется.

     Но через четверть часа Наташа снова замерла, её голос дрожал:

— Смотри! В проруби точно кто;то есть!

    Мое сердце ёкнуло. Я сорвал очки и бросился к кромке льда. И тогда увидел её.

    В чёрной, как смоль, воде, среди искрящихся ледяных осколков, медленно и неторопливо плыла женщина. Её движения казались мне механическими, безжизненными.
    Зимнее пальто, намокнув, раздулось колоколом, а потом обледенело, превратившись в странную воздушную броню. Именно эта случайность держала её на плаву — без этого ледяного панциря она ушла бы на дно в первые же минуты.

— Быстрее! — крикнул я Наташе.

    Мы кинулись спасать её. Но вытащить оказалось адски сложно: промёрзшее пальто будто приросло к ледяной кромке. Когда мы наконец освободили её, часть обледенелого пальто осталась на льду — так крепко оно примёрзло.

    Женщина едва держалась на ногах, её губы посинели, а голос звучал, как скрип замёрзшего стекла:

— Я в порядке… Просто шла домой из Энгельса. Не заметила тонкий лёд… Я хорошая пловчиха, думала выбраться сама…

    Её слова тонули в морозном воздухе, звуча неубедительно и жалко. Она пошатывалась, делая шаги вдоль набережной, а мы, не веря её словам, следовали за ней.

    Не прошло и сотни шагов, она рухнула в снег. На этот раз подняться уже не пыталась.

    Мы подбежали, подхватили её под руки и потащили к улице Чернышевского, отчаянно махая проезжающим машинам.
    Но водители, завидев нашу фантастическую процессию — двух человек, волокущих обледеневшую безжизненную фигуру в разорванном обледеневшем пальто, — лишь ускоряли ход, объезжая нас по широкой дуге.

    Тогда я выбежал прямо на середину дороги и расставил руки. Лишь после этого старенький «Москвич» затормозил с визгом.
    Мы с трудом впихнули женщину на заднее сиденье. Её промёрзшее пальто, сохранившее форму колокола, ломалось с хрустом, осыпаясь ледяными осколками. Чтобы запихнуть ее на заднее сидение «Москвича» мне пришлось действовать ногами!

    Машина тронулась, увозя её в ночь, а мы остались стоять на пустынной набережной, где только что развернулась эта невероятная драма.
    Морозный воздух, казалось, ещё хранил отголоски произошедшего, а звёзды равнодушно мерцали над рекой, словно и не было ничего — только вечная тишина и белый покров снега, скрывающий следы чуть не состоявшейся драмы и ужаса этой ночи.

    Фото автора сделано с Лысой горы города города Саратова. На фото предрассветный город зимой и закованная льдом река Волга.

    P.S. Миниатюра полностью переработана автором в 2025 году. От первоначально текста остался, пожалуй, один сюжет и фото.

Далее: http://www.proza.ru/2010/02/15/586.