7. Пиротехник

 Частенько мы с братом заглядывали в магазин спорттоваров. И опять мечты, мечты, мечты. Конечно, хотелось и спортивный велосипед со скоростями и ручными тормозами, и настоящий кожаный футбольный мяч, и настоящие футбольные бутсы с шипами на подошве, и появившиеся тогда первые многослойные лыжи. Как много тогда хотелось того, на что современные дети и смотреть то не стали бы. Зашли мы и в магазин «Охотник». Сколько замечательных вещей там было! Наборы рыбацких принадлежностей, рыболовные снасти, спиннинги, простые удилища. А охотничьи припасы! Порох в банках! Дымный и бездымный. Патроны, красивые гильзы, пыжи и дробь разная. Эх, вот бы это всё в наше хозяйство! Насмотрелись мы с братом на это всё богатство, и вышли из магазина. Рядом с входом в магазин находилось окно в подвальное помещение. Окно выходило в кирпичный приямок закрытый сверку железной решёткой. Так как в таких приямках можно было иногда найти полезные вещички, потерянные прохожими, я посмотрел в него. И вдруг увидел там целую коробку капсюлей для охотничьих патронов. Как уж она туда попала, осталось тайной. Но не прошло и пяти минут, как мы с братом неслись с этой коробкой к нам во двор. Пиротехнические возможности резко возросли. Начались эксперименты.

  В найденной коробке оказалось несколько сот капсюлей. Это было настоящее богатство! Первые дни мы насаживали капсюли через кусочек пластилина и на дротики, и на стрелы. Звуки выстрелов приводили нас в восторг. А как вкусно пах дым после взрыва капсюля! Потом мы стали делать пистолеты стреляющие капсюлями. В латунной гильзе охотничьего патрона высверливалось газоотводное устройство в посадочном месте для капсюля. Изготавливался деревянный боёк с предохранительным выступом и иглой от патефона, в качестве боевого ударника. Гильза с натяжной резинкой бойка приматывалась к рукояти пистолета. Оружие готово к бою. Ну а где стрелять? Во дворе мы уже и так надоели взрослым своей войной и шумом. Частенько мы уходили в овраги речки Кайдаловки, протекавшей через город. В черте города Кайдаловка протекала по бетонному каналу, порой на значительное расстояние уходившему под поверхность земли. Редко кто из ребят проходил весь канал до места впадения его в реку Читинку. Но мы с братом, вооружившись фонариком, прошли его однажды. Ничего кроме грязи и множества дохлых кошек и собак мы там не обнаружили и в канал больше не совались. В лес мы ходили за стадион ЗАБВО. Вот где было привольно и интересно играть. Можно было прятаться среди гранитных валунов, маскироваться в зарослях багульника или в сосняке. А ещё можно было вдоволь попрыгать с кручи на песчаные откосы глубоких оврагов. Во время такого прыжка я чуть здорово не искалечился. В кармане брюк у меня лежала завинчивающаяся, пластмассовая коробка с капсюлями. В момент приземления, после прыжка в овраг, коробка с капсюлями взорвалась. Мне ещё повезло, что саму коробку не разорвало. Разорвало крышку коробки. Получился направленный взрыв вдоль ноги в сторону колена. Карман и штанину прорвали осколки крышки и капсюля. Всё это ещё и сильно обожгло кожу. Страшно подумать, а что бы было, если бы коробка была повёрнута крышкой не к колену?

  Травмы на время привязали меня к дому. Но мысль пиротехника и наличие капсюлей покоя не давали. Родилась идея соорудить бомбу из пороха, а порох подорвать капсюлем, как это мы делали с дротиками. Ещё задолго до этого момента мы делали самодельный порох. Для изготовления пороха требовалась химически чистая сера. Практически в черте города в те времена были остатки старого кладбища. Почему- то его звали кладбищем Декабристов. Когда мы однажды забрели в тот район города посмотреть на стройку новых пятиэтажных домов, то увидели разбросанные осколки старинных каменных памятников. В некоторых больших кусках камней памятников торчали железные штыри, видимо предназначенные для скрепления отдельных фрагментов, залитые чистейшей серой. Нас ещё поразили остатки человеческих скелетов разбросанных тут и там в водопроводных траншеях. Вот тогда мы и запаслись серой для пороха. Ну а порох подрывали на Пушкинской улице. К моменту изготовления пластилиновой бомбы, у нас с братом в арсенале была целая банка заводского пороха «Сокол». Изготовили бомбу  за час. В ёмкость из пластилина влез стакан пороха. Решили сбросить своё изделие из чердачного окна нашего дома. А чтобы не попасть в прохожего, я должен был, высунувшись из круглого чердачного окна, корректировать действия брата, а ему выпало бросать. Вот смотрю я в окно на землю, дождался нужного момента и подал команду бросать бомбу. Братан и бросил. Бросил в стенку прямо над моей головой. Взрыв! От подобного эффекта я видимо ошалел и потерял способность логично мыслить. А как тут мыслить, если вся голова и шея залиты расплавленным пластилином! С оглашенным воплем свежеподжаренного недоросля я метался по чердаку, наводя ужас на и так напуганного брата. Метался до тех пор, пока не провалился в открытый люк чердака и не вывалился  на площадку пятого этажа. Потрясённый очередным несчастьем и болью падения я рванул домой. На рыдания и слёзы сил уже не осталось. Тихонько подвывая и постанывая, я попытался отмыть голову от пластилина. Лучше бы я этого не делал! Застывший в волосах пластилин сделал мою голову похожей на старую потрёпанную метлу, которую обмакнули в гудрон. Ещё и ожоги сильно щипало. Осталось ждать родителей и последствий очередного опыта. Последствия не заставили долго ждать. Мама, увидев меня, только покачала головой. Взяла ножницы и клоками стала выстригать смесь пластилина и волос. Итог был сногсшибательный! Более ужасной рожи я не видел. Ожоги мама обильно смазывала подсолнечным маслом. И потому я до сего дня ненавижу даже запах этого масла. А уж как веселились над моим видом одноклассники и дворовые друзья и вспоминать то не хочется.
 
  Недели через две, три - после подрыва пластилиновой бомбы, ребята предложили обменять остаток капсюлей на толовую шашку. Мне популярно объяснили, что шашку увели у военных. Что если рванёт, то рванёт по - настоящему сильно. Шашка была размером с трёхлитровую банку, и я подумал, что такая большая банка действительно рванёт красиво. Обмен совершился. В этот же вечер я приволок банку за дровяные сараи, запалил под ней костерок и залез в метрах пяти от костра на забор. Сидел и ждал, что же будет. Взрыва конечно не случилось. Зато от банки повалил плотный, жёлто-зелёный, вонючий дым. Дым окутывал все сараи и я, испугавшись, что сейчас прибегут взрослые люди и накостыляют мне, спрыгнул с забора на Пушкинскую улицу. Спрыгнул и упал от сильнейшей боли. Еле доковылял я домой.  Снял ботинок и ужаснулся. Нога на глазах превращалась в отвратительного вида подушку. Скоро пришла домой мама и сказала, что какой-то идиот поджёг во дворе дустовую шашку для уничтожения вредителей в лесу. А когда я показал ей ногу, вопрос кто же тот идиот отпал сам собой. И снова меня повезли в скорую помощь. Оказалось, на этот раз я превзошёл сам себя. Я не просто сломал ногу. Я сломал сразу пять костей стопы!  На ногу наложили гипс. Вечером отец соорудил мне костыли. Родители с облегчением сказали мне, что на этот раз я на долго привязан к дому. Наконец-то от меня все отдохнут. Было обидно, что в уличных развлечениях образовывается пауза. А голова в это время быстро соображала, чем же заниматься интересненьким дома.