6. Наши забавы

Как-то внук спросил меня о том, какими игрушками и в какие игры мы играли в детстве.
На мой встречный вопрос, а почему его это заинтересовало, внук пояснил, что я часто ему говорю, что во времена моего детства у нас не было и того, и того, и этого. А что же было? Чем мы играли? Мордашка у него, при этом, выражала если не жалость, то сочувствие как минимум. А действительно! Если сегодня из квартиры убрать те предметы и игрушки, которых не было у меня в детстве, то практически ничего не останется. Но мы же здорово играли! И забав у нас хватало. Они были просто другие.

    Одной из распространённых игр у малышей нашего двора была игра в песочнице. Взрослые соседи заботились о том, чтобы в песочнице всегда было много свежего песка. Что только мы не строили в этой песочнице! Замысловатые города и замки, с цветными стёклышками-окнами. Прокладывались дороги для машинок, для них же строились гаражи, мастерские для ремонта. А ещё в ямку помещался цветочек или картинка, сверху всё это закрывалось стёклышком и присыпалось песком. Потом нужно было закричать – Кам-кому секретик показать? Любопытствующему позволялось, постепенно убирая песок со стёклышка, посмотреть на запрятанное. Когда в песке попадались кусочки глины, из них лепились разные фигурки. Особым шиком считалось слепить такой шарик-колобок, который путём длительного притирания руками превращался в твёрдый, до каменного, шарик с блестящей поверхностью. Ценным считался шарик, который не трескался при высыхании. На изготовление такого шарика тратилось несколько дней. И горе великое, если он после таких трудов лопался. Почти вся малышня собирала фантики от конфет и шоколада, марки, спичечные этикетки и даже спички особых сортов. Устраивались бои на спичках – у кого спичка крепче. Как раз в то время стали выпускать наборы спичек повышенной толщины с цветными головками и красивыми этикетками на коробках. Вот за такими мы и охотились. Звались такие спички – богатырские. Были и особые приёмы увеличения прочности спичек. Например, их прокаливали на открытом огне, но так, чтобы они не выглядели обугленными. Чемпионские спички готовились заранее. Дома калечилось огромное количество спичек, и выдержавшие такой массовый отсев спички откладывались в особую коробочку и прятались с глаз от всех. Дома конечно сильно ругались, так как портилось великое множество годных для дела спичек.

  Процветала и игра в фантики. Фантики от конфет складывались в небольшой конверт. Следовало успеть первым крикнуть противнику – С Вас! Противник располагал фантик на ладони. И ударяя рукой о край подоконника, отправлял фантик в сторону стекла. Тебе оставалось только своим фантиком, точно так же манипулируя рукой, накрыть фант противника. В правилах оговаривалось, считать ли за победу тот случай, если фантик противника накрыт только уголком другого фанта. В начале игры тогда нужно было крикнуть – С уголком! Играли в основном  в школе на перемене. В результате долгих сражений можно было собрать большую коллекцию фантиков. Самыми ценными считались фантики из толстой бумаги. Они были тяжелее и летали точнее.
  Не так давно в одной из книг я нашёл пару тех ценных фантиков. И стало вдруг не по себе от того, что жизнь так быстро пролетела. Может эти фантики явились одним из толчков пробудивших мою память о детстве, послуживших катализатором для этих воспоминаний.

  У каждого себя уважающего мальчишки в кармане всегда можно было найти увеличительное стекло. Такими стёклами пользовались при выжигании узоров, и просто для розжига огня. Своё стекло я добыл, вытащив его из отцова фотоувеличителя. За что позже был примерно наказан, но было поздно. Стекло поцарапалось и стало негодным для прибора. Оно и сейчас цело и им играет моя маленькая дочка.
 
  Большой популярностью пользовалась игра под названием – зоска или свинчатка. Для этой игры брался небольшой кусочек натурального меха с максимально длинными волосками. К ней пришивалась пуговица из свинца. Получался прообраз волана для бадмингтона, о котором мы тогда и не слышали. Вот эту зоску нужно было максимально долго продержать в  полёте, отбивая её внутренней частью стопы ноги. Некоторые ассы  могли отбивать зоску сотни раз. Устраивались соревнования в эту игру. Даже на какой либо интерес. За мехом для зосок мы пробирались на хоздвор меховой фабрики, где в отходах можно было найти кусочки и медвежьей шкуры, и лисьей, и заячьей. Нас конечно гоняли сердитые мужики и тётки. Но куда там! Мы пролазили в любые щели.
 
  Была игра похожая на современную игру – дартс. Только вместо привычных сегодня дротиков, мы использовали стальные перья от пишущих ручек. От пера отламывалась половина пишущего острия, а к тыльной стороне приделывался бумажный стабилизатор. Такой дротик втыкался в мишень. Считались очки. Участник соревнования, набравший максимальное количество очков, становился победителем и мог, в зависимости от договорённости, забрать дротики проигравших.

 Почти у каждого мальчишки имелся перочинный нож. Кроме использования ножика по прямому назначению, то есть что - либо отрезать, обработать палку, ножички использовались и в разных играх. Можно было воткнуть нож в цель, бросая его, например, в забор или дерево. Но перочинный нож при этом, как правило, долго не жил и ломался. Для таких игр использовались заточки. Например, из напильника.  А вот игра в ножички заключалась в следующем. Насыпалась небольшая кучка песка, и с разной высоты нужно было с переворотом ножа в воздухе воткнуть его в песок. Весь двор оглашался тогда криками – С вас в ножички!; С пояса!; С носика!; С ушка!  Была и другая игра с ножиком. Называлась она – «В отрез земли». На земле прочерчивался круг и делился на сектора по количеству игроков.  Игрок должен был, взяв нож за лезвие, так воткнуть его в сектор противника, чтобы прирастить как можно больше земли, прочертив своим ножом линию наиболее выгодным для себя образом, но так, чтобы линия совпадала с плоскостью воткнувшегося в землю ножа. Борьба шла до тех пор, пока играющий мог стоять на своей земле хоть на одной ноге и выполнять необходимые действия ножиком, не опираясь на вторую ногу. Нужно ли говорить, что почти ежедневные подобные игры развивали в нас целый комплекс навыков, оказавшихся весьма полезными впоследствии, во взрослой жизни. Как в мирной жизни, так и в экстремальных ситуациях.

  Играли мы и деньгами и на деньги. Это и классический «пристенок», и в «битку» с «банком», и в «клопа». Не припомню особого ажиотажа вокруг этих игр. Наверное, потому, что карманных денег тогда у нас почти не было. Единственно, что припоминается – это регулярное мытьё подоконников в школе, так как они все были исчирканы монетками после игры в «клопа».

  Вспоминается и мода украшать пиджаки  канцелярскими скрепками, которые мы скупали пачками. И тогда на пиджаках все лацканы, карманы и даже воротники были утыканы этими скрепками. Потом появилась мода украшать пиджаки узорами из цветной пластмассовой оплётки-изолятора телефонных проводов. Мода эта была сиюминутной, как грипп, и быстро кончилась.

  Во дворе у нас был водопроводный кран. Его установили для поливки дворовой зелени, которую мы же и высаживали вместе с родителями. Наверное, и сейчас растут те деревца, которые мы всем двором высаживали на дворовом субботнике. И вот однажды летом, когда стояла жара, я увидел у водяного крана необычную процедуру. Пара ребят, натянув соску для детского кормления на кран, наполняли её водой. Соска надувалась в приличный шар. Когда казалось, что соску вот-вот разорвёт, её аккуратно скручивали около крана. Поливалка была готова к бою. В соске прокалывалась дырочка, и струя воды летела на головы и спины восторженной публики. Вот это была забава! В несколько дней городские аптеки лишились запасов сосок, а во дворе развернулись настоящие баталии, нередко переходящие от водных дуэлей к кулачным разборкам. Ведь соски-шары представляли собой своеобразные ручные гранаты, которые разрываясь на голове или рядом с противником, наносили весьма неприятный урон сопернику. Через неделю в аптеках стали продавать в одни руки не более пяти сосок, а вскоре и совсем прекратили, если ты не мог доказать, что соски нужны не для игры, а для кормления малышей. Мне удавалось покупать соски, так как я приносил в аптеку и показывал талончики на детское питание, выдаваемое в те времена в специальных домовых кухнях абсолютно бесплатно.
 Теперь нет ни тех сосок, ни домовых кухонь бесплатного питания для маленьких деток. Время другое.

 Особый урон можно было нанести противнику, метнув в него пылевую гранату. Мы бегали на соседнюю улицу Пушкинскую на которой в те времена никакого асфальта не было, но мелкий песок, а скорее уличная пыль, великолепно подходили для гранат. Бумажные кульки, наполненные этой пылью, были страшным оружием. Особенно, если пыль попадала на мокрую одежду. Противник выходил из боя и плёлся получать нагоняй от родителей дома. Частенько делалась большая бомба. Большой кулёк или несколько маленьких загружали на один из концов доски с подложенным под неё кирпичом, на второй, с криком – На кого Бог пошлёт! - прыгал кто- либо из компании. Уцелевших, как правило, было мало. А однажды, наши девчата сбросили такой кулёк из окна дома на проходившую мимо женщину. Скандал был вселенский и игрища с пылевыми гранатами постепенно закончились.

  Одним из развлечений братвы нашего двора было катание всей толпой на железной тачке, на которой грузчики магазина развозили товар и тарные ящики. Тачка беспощадно гремела на весь двор, а когда её стальные колёса перескакивали трубу дворового водопровода, весь дом содрогался от металлического лязга. Тогда из подъезда выскакивали разозлённые соседи и нам попадало. Позже мы научились делать самокаты и маленькие деревянные тележки на подшипниках. Ох, и летали же мы по улицам! Благо, что тогда по улицам редко ездили машины. Машин у простых людей почти и не было. Поэтому можно было при известном умении доехать от верхней части улицы Ленинградской почти до железнодорожного вокзала без остановки. Здорово это всё было!

  Какие игрушки привлекают мальчишек прежде всего? Да, конечно же, оружие. В те далёкие годы фабричных игрушек было весьма мало. Да, продавались штампованные из жести пистолетики для стрельбы пистонами. Но попробуй, достань те пистоны, а если и достал, то они мгновенно заканчивались. Да, продавали и нелепые ружьишки, которые ломались через неделю. Но выглядели они ну очень не солидно для наших игр. Вот тут и начиналось наше творчество. Простейшая рогатка выгибалась из толстой проволоки. Несомненным шиком являлась такая рогатка с круглой, «модельной», резинкой. Изготавливались сотни пулек из алюминиевой проволоки. Позже научились делать и самострелы для стрельбы такими пульками. Самострелы оснащались боевыми курками, и хорошие образцы были способны вести прицельную стрельбу. Классические, деревянные рогатки, с красной боевой резиной и настоящей кожей для закладки снаряда достигали иногда качества произведения искусства. Такая рогатка отличалась и абсолютной симметрией, и искусной резьбой по древесине, и раскраской этой резьбы. Наносился  арнамент и путём выжигания. А каких трудов стоило выкраивание боевой резины! Так, чтобы и зазубрин на ней не было, и ширина полос была одинакова. И кожа для снаряда была эластичной и не скользкой. Да, это была целая наука. Причём никто нас этой науке не учил. Всё достигалось через опыт и собственную изобретательность. Обладатель такой рогаткой попадал в спичечный коробок за двадцать-тридцать метров.
  Чуть позже мы освоили изготовление луков и самострелов для стрельбы стрелами. Свой самый удачный лук я смастерил из бамбуковой лыжной палки и накладных планок из осины. Бамбук и осина запаривалась в ванне, закладывались в приготовленную заранее форму, для придания необходимого изгиба, где и сохли несколько дней. Накладки скреплялись сухожилиями из коровьих ног. После окончательной просушки, тело лука обрабатывалось вонючей массой получаемой вываркой копыт тех же коровьих ног. Так как даже после длительной просушки лук слегка прилипал к рукам, я натёр его детской тальковой присыпкой. В качестве тетивы натягивалась рояльная струна в медной оплётке. Стрелы я делал из гибких и гладких, как лакированных, палочек, которые в большом количестве вытаскивал из упаковочных циновок, которыми перекладывались китайские яблоки, продаваемые в нашем магазине. Наконечниками служили настоящие автоматные пули, массу которых я притащил домой из воинского тира расположенного около Банного озера. Оперение, как и положено, делалось из гусиных перьев. Чтобы при натяжении тетивы стрела не выскользнула прежде времени, пальцы натирались пудрой из канифоли, которую я носил в специальном замшевом мешочке. Это уже было серьёзное оружие. 
Стрела, выпущенная из лука, легко перелетала через наш дом. А он был пятиэтажным.  Безусловно, руки к тому моменту уже кое- что умели делать. А вот ума в голове было ещё маловато. Однажды, играя в «индейцев», я, в запале боя, прицелился в мальчишку из соседнего дома и выстрелил из лука. Стрела вонзилась ему между глаз! В горячке событий паренёк саму стрелу выдернул из раны, а пуля осталась под кожей. Кровь, боль, крик, ужас от содеянного! Как же мне потом попало! Как жалко было соседа! И хотя все мы вооружены были примерно однотипным оружием, и в меня стреляли и попадали, но этот ужас, что я чуть не убил человека, надолго отучил меня целиться из оружия, даже и детского, в человека.

  В качестве метательного оружия мы использовали пращу. Делалась она просто. Из куска покрышки старого футбольного мяча вырезалась кожа для размещения снаряда, привязывалась верёвка и оружие готово. Некоторые ребята, набив руку с этим оружием, могли поспорить на попадание в цель и с мастерами рогатки. Стреляли из пращи мелкой картошкой, снежками, льдом, камнями. Хорошо подходили большие гайки, которые мы собирали в местах ремонта железнодорожного полотна. Но это уже была большая ценность в связи с небольшим их количеством, которое удавалось добыть.
  Особым коллективным оружием у нас была катапульта. Работала она примитивно просто. Два человека  брались за концы бинт-резины, третий заряжал картошку или камень в центре куска резины, отходил, оттягивая снаряд и прицелившись, выпускал
снаряд. Картошка летела на пятьдесят-шестьдесят метров. Особенно часто мы с улицы Пушкинской стреляли по верхней кабинке колеса обозрения в парке. При попадании восторгу не было предела! Но однажды резина порвалась и так шарахнула меня по лицу, что больше этой затеей я не занимался никогда. Битиё определило сознание!
  Травму в нашем дворе можно было получить и без особых хлопот. Однажды нам в руки попала обыкновенная старая поварёшка. Кто её выбросил на хозяйственном дворе не ведомо. Однако вся толпа мальчишек затеяла отбирать её друг у друга. Просто от нечего делать. Когда поварёшка попала в руки Юре Яковлеву, я погнался за ним и уже почти настиг, когда он внезапно повернулся ко мне и отмахнулся этой поварёшкой от меня. Отмахнулся и разрубил переносицу. Боль. Ор. Кровь. Скорая помощь. Швы. Ругань родителей. Поиски виновного. Одним словом – морока на ровном месте. От скуки.

  Весенним днём во дворе появились рабочие с газосварочным аппаратом. Невиданное ранее зрелище порезки металла собрало всю дворовую компанию вокруг места сварочных работ. Наблюдение за работой и расспросы сварщика быстро проявили замечательное свойство карбида выделять горючий газ в контакте с водой. После работы рабочие вывалили из газогенератора остатки карбида на землю и, собрав инструмент, ушли.  Мгновенно на кучу карбидного отработанного шлама набросилась жадная до нового толпа мальчишек. Тут же выяснилось, что не весь карбид разложился, и ушлый народ, где палочками, а где прямо руками, повытаскивал остатки годного карбида из зловонной лужи. Что тут началось! Одни плевали на кусочки карбида и радовались, что тот начинал шипеть и пускать пузыри. Другие кидали карбид в воду и поджигали пузырящуюся массу. По двору через некоторое время рассыпалась россыпь микрокостров. Однако скоро стало ясно, что личные запасы карбида катастрофически быстро заканчиваются. Нам на удачу, рабочие не убрали с места работы большой рифлёный серый бочонок с карбидом. Мгновенно половина карбида из бочонка перекочевала в наши тайники.
   Наступила эпоха экспериментов с горючими и взрывоопасными материалами. В результате проб и ошибок остались, пожалуй, две наиболее интересные для нас модели использования карбида в нашем неуёмном стремлении разнообразить дворовые шкоды. Была создана карбидная бомба с замедлителем взрыва. Делалась бомба из толстостенной стеклянной бутылки. После того, как бутылка заправлялась по особой схеме, реакция выделения газа не происходила до момента, когда это нам требовалось. Обыкновенно, зарядив несколько бутылок днём, мы с нетерпением ждали наступления темноты. Вечером, на Пушкинской улице, мы разводили небольшой костёр и рядом размещали бомбу. Отбежав подальше, мы ждали, когда бутылка разрывалась, и костёр взрывался огромной яркой вспышкой. Что собственно и требовалось. По второй модели, в песке на Пушкинской улице, рылась ямка. В неё закладывался карбид и заливался водой. Сверху ямка накрывалась жестяной банкой с дырочкой в донышке. Оставалось только поднести огонь к дырочке в донышке, и банка взлетала вверх, при этом раздавался хлопок микровзрыва. Все радовались. Наверное, больше всех радовался я, так как очень любил всякое действо связанное с огнём. Однажды подрывать банку выпало мне. К снаряжённой банке я поднёс кусок горящей толи. Толь вяло горела. С коптящей толи капал на банку горящий гудрон. Но банка не взрывалась. Я наклонился к ней и попытался сдуть песчинки от дырочки в донышке. В этот момент раздался взрыв, и меня оглушённого, опрокинуло ударом банки в лицо. Несчастную бровь сильно рассекло и я, не ожидая кого либо, побежал в скорую помощь, так как там я уже  не однократно побывал и знал куда обращаться. Бровь мне заштопали, и медики по доброму подшучивали над своим «постоянным» пациентом. Зная мою маму, кто- то из медиков позвонил ей на работу. Ваш опять у нас – сказали маме. И мамуля прибежала вызволять своё непутёвое чадо.

   Прошло много лет и у меня появилось два таких же, как я был сам, сорванца-сына. И я, не забыв ещё своих шкод, договорился с ними, по- хорошему, взрывать и жечь ими найденные боеприпасы, которых было много там, где мы жили, вместе. Вместе в ванной комнате мы разоружали патроны и жгли трассера. Опасные находки отбраковывались и уже без детей уничтожались. Только однажды старший сын прибежал с мелким осколком над той же бровью, что и у меня. Я сам и обработал рану, и тут же обсудил с сыном всю опасность подобных затей. Больше в семье таких проблем не было. А в городе частенько то - там, то - там страдали дети. Безнадзорные и не понятые родителями дети. Выходит полезно помнить своё детство.

  Однажды во дворе стало известно, что если смешать опилки металла дверных ручек, прикрученных на двери подъездов нашего дома, с неким веществом, то можно изготовить мощную бомбу. Через неделю на всех подъездах штатные ручки исчезли и были заменены на железные. Пару месяцев двор гремел взрывами и освещался необыкновенно яркими вспышками. Видимо именно тогда изобрели во дворе то, что сейчас называют свето-шумовыми гранатами. Зрелище было захватывающим, но уже по- настоящему опасным и с точки зрения травм, и с точки зрения закона. К счастью, металл ручек скоро закончился, и взрывпакеты стало делать не из чего. Больше таких ручек в городе мы не нашли.
 
  В один прекрасный день, мы с моим братишкой, отправились побродить по городским магазинам. Это нельзя было назвать шопингом. Хотя бы потому, что денег у нас в карманах почти никогда не было. Но всегда тянуло посмотреть на разные товары и поиграть в игру –«Вот это я бы купил». Как правило, такой «обход» злачных мест начинался с городского рынка. Сколько всего вкусного было на прилавках базара! В мясном ряду нам особенно нравились желтоватые поленницы из тушек уток и гусей, стройные ряды ощипанных кур. Воображение рисовало волшебные картины, где всё это богатство, обжаренное и запечённое, ждало нас голубчиков за красиво убранным столом. А ряды с лесными дарами! Как можно было пройти равнодушно мимо бочек с голубикой и брусникой? Как не угоститься одной, двумя ягодками облепихи! А запах солёных груздей грудами лежавших на прилавке! А уж купить за пятьдесят копеек стакан кедровых орехов сам Бог велел! Как я мечтал о мешке орешков! Всего об одном мешке из стопы мешков видневшихся из за длинных прилавков.  А какое изобилие сортов серы было у продавцов! Глаза просто разбегались от этой красоты. Особый аромат и неземное блаженство вызывали ряды среднеазиатских продавцов.  Развалы вяленных абрикос, чернослива, груш, яблок, изюма нескольких сортов, ломтики дыни! Большие мешки с жареным арахисом. Хочешь, покупай орешки в кожуре. Хочешь, покупай орешки лущёные. Благодать и восторг! Вот только денежек у нас хватало на стакан орешков. Или стакан семечек подсолнуха. Или на пару палочек серы. Или на баночку жёлтых или красных ранеток, когда они были. Или на пару мороженого. Или на пару стаканчиков томатного сока из больших стеклянных, конических ёмкостей. Всегда было это проклятое «или-или» и никогда «и-и». Такая тогда была жизнь.