Миниатюры из детства 5

  Ещё одна картинка
Порой возникает у меня вопросы и вот один из них…
Зачем мы приходим на землю?

Художник

Он был первый свободный художник в Газалкенте, ни от кого не зависимый. Это я понимаю сейчас. Но тогда, мне, воспитанному на советском мышлении, было трудно понять, как это человек, став взрослым, может жить в советской стране и не работать на производстве? Взрослые его не понимали, сторонились, и он жил одиноко, словно отшельник, этим платя за свою свободу. Один из многих примеров, зафиксированный в моей памяти. Когда однажды мы с женой пришли в кино, в старый клуб в центре Газалкента, он, смущаясь и немного стесняясь странной, но всегда чистой своей одежды, стоял в самом дальнем углу фойе, грустный и одинокий.
  Но доброту, переполнявшую его, он раздаривал детям. Я ходил к нему со своими друзьями в гости. Мы, из обычного, со своими стандартами и шаблонами мира, попадали в другой мир – мир сказки и фантазий – ещё только соприкоснувшись рукой с калиткой. Мы закрывали калитку за собой, и погружались в сказку, созданную его руками, управляемыми невероятной фантазией и железным терпением. Шли вдоль причудливого с обеих сторон плетёного забора, словно по лабиринту, к маленькому, необычному для нас, его домику. А с забора на нас смотрели необычные птицы и звери, созданные им из обычных веточек и корешков, собранных в его походах по краю. В маленькой комнате – спартанская самодельная кровать, самодельный стул возле мольберта, стоящего вплотную к самому большому окну в его комнатке, на боковых стенах – два маленьких окна. Всё свободное пространство стен было завешено его акварелями. До блеска отполированное его руками дерево рабочего стола-мольберта, имело оттенки – от тёмно-коричневого до светло-тёплых цветов. На него он укладывал чистый ещё девственный лист белоснежной бумаги, и начинал творить. Под его кисточкой появлялись синие с фиолетовыми оттенками наши горы, голубое бескрайнее небо, деревья и птицы... А мы, открыв рты, смотрели, как этот добрый волшебник из ничего делал чудо…