О смерти тех, кто жив, и жизни тех, кто мертв. Пар

Мир такой, каким он был

Я в каком-то новом месте. Здесь так темно, что совсем ничего не видно. Абсолютно ничего. Может, ничего не видно, потому что ничего нет? Глупость. Даже мысли такой не стоит допускать.

Уже довольно долго я тут. По-прежнему ничего не видно, а что ещё хуже — я ничего не чувствую — даже своё тело. Пытаюсь взяться за руку, но промахиваюсь. И не вижу её. Должно быть это сон. Кошмар.

Не имея, часов на руках и любых других ориентиров, сложно оценивать время. То ли я тут 20 минут, то ли 20 дней. А, может, вообще уже 20 лет прошло. Боже! Невыносимое ощущение.

Наконец-то. Появилось звёздное небо. Всё усеяно тусклыми звёздами. Правда это не то небо, которое я видел раньше. Во всяком случае большую медведицу — единственное созвездие, которое я узнаю, я найти не могу. Не на земле, не под водой и даже не в небе. Полечу к звёздам. Я барахтаюсь в этом небе, двигаю ногами, руками. Наконец сдвигаюсь с места, разгоняюсь и движусь к звёздам. Быстрее, быстрее. Звёзды становятся ярче и ближе. Я всегда думал, что они ближе, чем говорят учёные.
Они становятся всё больше и больше. Нужно выбрать одну из них. Я выбираю самую яркую и лечу к ней.

Может, это была неудачная идея? Я лечу уже так долго, словно всю жизнь, а она только немного стала больше.

Ещё несколько минут/часов/лет мучений и я готов сдаться. Я делаю вид, что зажмуриваю глаза, которых нет, перестаю видеть этот мир и представляю, что я уже долетел. Я всегда так поступал раньше. Всего добивался, но в последние мгновения закрывал глаза — или совершал решение, не думая, потому что лень было просчитывать решения или закрывал глаза на ложь или предательство, которое необходимо было для достижения цели. Вот и сейчас я их закрыл.
Теперь вокруг всё белое. Да, так выгоднее. Белый мне нравится больше. Источников света нет, нет теней, как нет и предметов, которые могли бы отбрасывать эту тень. Я по-прежнему не вижу и не чувствую себя. Это мне наоборот не нравится. Я хочу тело. В следующее мгновение я уже вижу своё тело. Точнее не совсем своё, а такое, каким бы хотел его видеть: худое, молодое, крепкое, голое. Пусть тень тоже будет. И такое обширное свободное пространство не нужно. Вокруг меня появляются стены. Они высокие и стоят близко — это угнетает. Я делаю жест руками, словно отталкиваю двух человек в разные стороны и две стены уезжают на несколько сотен метров. Ещё раз и две другие уезжают. Прекрасно. В этом сне исполняется все, о чём я думаю. Мне бы, пожалуй, дом такой, как у меня был в реальном мире... Был. Последнее, что я помню, это вчерашний вечер: я устал, погладил по голове спящего ребёнка, придя с работы и улёгся спать. Нет. Я помню утро: чай, машина, дорога, магазин. Я иду к дверям магазина, визг тормозов, скрежет, крик... Я сплющен между столбом и кузовом лексуса. «Хорошая машина» — отметил я тогда. Боже мой! Так я умер!

Зря. Рано было. Не всё ещё я сделал в том мире, что хотел. Тем лучше — в этом мире всё даётся проще. Тогда у меня не хватило бы денег на замок? Теперь у меня в точности такой, как я представлял. Шикарно! Не мог позволить майбах? Вот он, красавец, стоит рядом с замком, глаз радует глянцем. Все мои фантазии к моим ногам!
Отчасти я воссоздал атмосферу своего окружения при жизни, отчасти я создал свою сказку. Самое желанное я оставил на сладкое. А пока, чтобы не было скучно, нужно сделать завод, придумать место откуда будут привозить сырьё, создать рабочую силу и деньги.

Деталь за деталью, каждую мелочь я поставил на своё место. Теперь я доволен. Осталось позаботиться об удовольствиях.
Четырёхразовое питание, самые разные кухни мира. Каждый день разное, чтобы совсем не повторялось! И каждый раз разные официантки. И только симпатичные.
Гарем. Да, гарем. В нём будут девушки всех национальностей, всех цветов глаз и волос, разного телосложения, разных возрастов и характеров. Там будут учительницы медсёстры, барменши, уборщицы, нянечки. Да! Настоящий эротический мир! И пусть у них у всех будет фантазия побогаче и целые шкафы арсенала. А ещё несколько крепких орешков, неприступных, как крепость.
Нужно иногда и ярость спускать, пусть в штате будут менеджеры, которые будут постоянно срывать планы. И пусть будет несколько ублюдков, которые будут пытаться портить мне жизнь, несколько бунтовщиков и заговорщиков.
И пусть ещё будет какое-нибудь подземелье с пыточными орудиями всех народов мира. Обязательно такая железная штука, которую надеваешь на ногу и начинаешь закручивать. И ещё воронка, через которую в горло можно раскалённый металл заливать.
Чтобы было, кого там пытать, нужны политические преступники и вероотступники и, соответственно, политика и религия. И пусть у власти будет какая-нибудь одна партия и выдвинутый ей тряпка-президент, чтобы было кого ненавидеть и в кого плеваться. А религия пусть будет вся продажная и зажравшаяся, чтобы я мог продолжать её ненавидеть.

Всё. Мир такой, каким он был. Хорошо.

Это был прекрасный мир. Я был богом этого мира, живущим, среди самих людей. Здесь было всё: революции, войны, заговоры, подлость, деньги, женщины, наркотики. Власть свергали несколько раз и избирали новую. Она становилась такой же жадной и прогнившей, как и прошлые. Мне нравилось за этим наблюдать через призму своего гарема и спокойной удовлетворённой жизни. Я менял женщин каждый день, я ездил на самом дорогом авто этого мира, я орал на подчинённых и, ставя заоблачные планы, наблюдал за округляющимися глазами менеджеров. Я шлёпал секретарш и смотрел в их наполненные гневом глаза. Я заболевал, чтобы попасть к медсёстрам. Я плёл политические интриги.
Пока не надоело. Меня всё стало раздражать в один день, когда в голове всего на секунду пролетела мысль о том, что это всё так, потому что я так хочу. И менеджеры кончают жизнь самоубийством, потому что я хочу это увидеть, и девушки кричат во время оргазма так, что едва не лопаются стёкла, потому что я так хочу, а другие неприступны, потому что я так хочу. Птицы летят, потому что я так хочу, узники кричат не от боли, а от того, что я так хочу. Даже эта раздражающая трещина по дому, потому что я так хочу. Мерзко!
Пропади пропадом этот мир!!! И я зажмурил глаза.

Когда я открыл глаза, вокруг была темнота и небо. Я застолбил себе одну звезду. Может другие заняты другими настоящими людьми, которые умеют страдать и переживать по-настоящему?

Долгие путешествия не увенчались успехом, каждая новая звезда оказывалась точно такой же, как и предыдущая. Это не сон. Это же ведь мне теперь всю оставшуюся жизнь... не оставшуюся — до самой бесконечности шататься по этой пустоте.
Должен быть выход! В одной из звёзд я остановился. Двигаться в любом направлении можно бесконечно долго. А сколько их, этих направлений? Как и раньше — три? Я же теперь не объект трёхмерного мира. Точнее я вовсе уже не объект. Может теперь мне откроется новая степень свободы, где я смогу увидеть других, таких же как я? А, может, я ничего не вижу только потому что я остался в трёх измерениях земли живых в то время, как космические корабли бороздят просторы вселенных? Разве может круг догадываться, что он является сечением шара? Да, пожалуй, так и есть...


Новые миры

О-о! Долгие,. наверное, многовековые поиски увенчались наконец успехом. Наконец я увидел не мираж, не фантом, созданный мной, а настоящий мир другого человека. Напоролся я первым делом на такого же, как и я, который построил мир людей, а себя считал их богом. И таких потом было много. Многие строят мир людей — то, что они уже видели. Что интересно, их миры стоят тысячелетиями. Им не становится скучно. Живут себе они среди этих людей, да живут, строят и верят, что после смерти здесь, люди возрождаются в том, настоящем мире живых. Удивительно, как тут распространена религия, основная идея которой, что все они мертвы и живут, чтобы родиться. Не богата фантазия человека. А я разом покончил со всем своим выводком и ни один из них, сдаётся мне, не возродился никем в том мире, откуда я.
Но были и другие примеры. Миры гиперболизированных желаний, страхов: миры замкнутых пространств, где их создатели испытывали постоянный страх и стресс не в силах выбраться и понять, что сами создали этот мир. Миры размером квадратный метр на высоте тысячи километров на холоде и ветре, где создатель стоит на одной ноге не в силах пошевелиться от страха. И так целую вечность. Мир, где человек сидит в большой стеклянной банке с тысячами пауков. И так целую вечность. Мерзость. Мир постоянного падения, мир постоянного взлёта, мир падающего самолёта, мир мертвецов, мир зеркал, мир зубных щёток (чего только не боятся (или не любят) люди), мир в гробу под землёй, мир гниения, мир сточных вод, мир отрезанных частей тела, мир Фредди Крюгера. Мир безудержного разврата, извращений, мир автомобилей, мир денег, мир одежды, мир красивых зданий, мир зверства, мир Симпсонов, мир электрических розеток. И так целую вечность. И эти убогие видения — настоящие миры людей. Они в них живут. Чудовищное разнообразие невообразимо скучных штампов. Это не разгул фантазии, потому что это не мир одного человека — это миры миллионов.
Большинству из них, я, наверно, принёс счастье, разрушив их песчаные замки. Именно этим я и развлекался, достигнув следующего уровня — разрушение. Я шёл от одного к другому и ломал, крушил, поджигал, резал, потому что не было ни одного, достойного моей дружбы. Я даже не смотрел назад — плевать, что там оставалось после меня — скорее всего то же, что в большинстве случаев — рыдающий над разбитым сосудом джин. Идиоты! Не умели жить там, не умеют и здесь! Может поставить себе целью уничтожить всё? Цель достойная бесконечности. Прежде я всегда добивался поставленных целей.
Со временем я стал использовать армию. Я создал несколько тысяч солдат. Нарядил их как контр-террористов из игры контр-страйк. Они шли рядом со мной, и мы, подходя к очередному миру, уничтожали его дотла, насколько это возможно. Если мы подходили к миру людей, то сначала я пытался найти контакт с создателем, но как правило ничего не получалось. В большинстве случаев он был таким придурком, что его не было жалко. И тогда мы и этот мир разрушали. Если было сопротивление, то было интересно. Начиналась игра. У нас были партизаны, разведчики, пушечное мясо. мы придумывали себе интересные миссии. Мне нравилось управлять своими солдатами. Но, обычно, враги не оказывались способными ни на что, кроме прямой тупой атаки и хорошо, когда они шли с оружием, а не вилами. Никогда бы не подумал, что у людей настолько ограниченная фантазия. Несколько раз в нас пустили атомные бомбы. С пушкой против комара! Меня это бесило и я их уничтожал. Лишь дважды мне оказали достойный отпор. Это была интереснейшая игра. Игра стратегов. Все мои самые искусные уловки обламывались. Они были на шаг впереди меня, просчитывали все атаки, знали мои слабые места и особенности моей стратегии.
Первый всё же совершил ошибку и проиграл. Я взорвал его белый дом. Я значительно изменил его мир, надругался над ценностями, уничтожил религию и политический строй, но оставил жителей. Этот мир подлежал восстановлению, а не созданию заново.
А вот второй соперник был силён. Моя позиция безупречна — я кочевник и у меня бесконечно много солдат. Я мог бы победить в любом случае. Но мне не нужно было. Я признал мудрость правителя, мы выпили с ним по кружке хорошего мнимого чая и я ушёл. Я был тогда очень доволен. Но вместе быть бы мы не смогли — мы слишком похожи, и к тому же он на уровень ниже меня. Я понял бесперспективность существования такого мира.

Я ожидал, что это когда-то случится. Я не знал, как это произойдёт, я не знал, как я это пойму.
Этот день настал. Я увидел впереди... Нет я не увидел, я почувствовал. Увидеть это было нельзя. Наверно, в «Звёздных войнах» джедаи так чувствовали других джедаев, как я почувствовал присутствие впереди такого же сильного игрока, как я. Или сильнее. Если бы я был живым, я бы сказал: «Из нас только один кто-то останется жив».
Много усилий от меня потребовалось, чтобы наконец вызывать его на поединок. Точнее заявить о себе. Он меня просто на замечал. Но я заставил его.
Передо мной возник какой-то замок. Он был серый с несколькими высоченными шпилями, уходящими в облака. Он был опоясан какими-то линиями, похожими на дорожки. Всё было в нём из камня. И как только я увидел замок, вокруг меня возник мир: поле, дома вдалеке, лес, трубы котельной. Самый настоящий мир. Впрочем такой же, как я уже видел у других, но почему я не сразу в него проник?




Часть третья. Неожиданная встреча


Они встретились. К замку приближался отряд солдат. Они подходили по полю с разных сторон. Вскоре их заметили из замка. Сначала в них стреляли из пистолетов, автоматов, винтовок. Солдаты успешно отбивались, но не могли никого атаковать — никого не было. Они не могли понять откуда сыпется на них град пуль.
В ход пошло более серьёзное оружие, земля взрывалась, образовывались рытвины, солдат разносило на куски, но их становилось всё больше и больше. Они шли вперёд, а автоматная очередь их косила. Всё это в сплошной тишине, словно кто-то забыл включить звук. Солдаты подбирались всё ближе и ближе. Они были уже у самого входа в замок, когда на них высыпали тысячи человек, одетых как террористы из той же игры. Своим количеством они оттеснили солдат далеко. Теперь уже две стороны ложились под выстрелами, уже две группы людей разрывали снаряды. Жёлтые колосья полей побагровели. Где-то уже разгорелся костёр и вскоре сплошной стеной огонь пошёл в сторону. Те, кто мог достать рукой до противника, бились на руках, на ножах, откуда-то появились копья, мачете, топоры, мечи. Зрелищно. Две волны двигались друг на друга, а встретившись, словно уходили вниз. Вскоре в месте их встречи образовалась гора трупов, которая продолжала расти. И прямо на ней продолжалась битва. Храбро бились доблестные фантомы обеих сторон.
Когда стало понятно, что никому не одолеть соперника, со стороны контр-террористов появились танки, зенитные установки, пушки. И теперь нескончаемое количество техники давило и крошило как чужих и своих, подбираясь к замку. Против них от замка внезапно отделилась стена, которая пошла против техники, потом ещё одна, ещё и ещё. По полю двигались стены: кирпичные, бревенчатые, бетонные, шлакоблочные, стеклянные, гипсокартонные и пенобетонные. Надвигаясь, они обрушивались на военную технику, на людей. Падая и разваливались, они останавливали танки и погребали под собой солдат. Потом с неба начали падать разнообразные предметы: камни, кухонная утварь, вазы, вёдра, листы шифера, мячи, одежда, столбы, коробки. Потом опустилось огромного размера полотно, которое накрыло всё вокруг. Тогда по воздуху полетели вертолёты, самолёты. Против них начался прицельный огонь из луков. Стрелы в лохмотья разносили винты вертолётов, пробивали фюзеляж самолётов, крылья. Настоящая стена стрел летела вверх, даже мухе не удалось бы уцелеть в таком потоке. Стена стрел превратилась в настоящую стену из поролона. В которой замерло всё. Против поролона появился отряд солдат с огнемётами — их цель пробить проход к замку. Они выжгли туннель — никто им не мешал. Несколько сотен метров было до замка. Когда отряд выжигателей в защитных масках и противогазах был в середине, начался дождь. Сильнейший дождь в мире. Он залил поролон, и поролон просел под тяжестью воды, раздавив под собой смелых солдат.
Возможно, долго ещё продолжалось бы это, если бы замок не оторвался от земли. После ещё нескольких неудачных атак, он испарился, а на поле остались только огромный кусок поролона, гора тел и куча разнообразных обломков.
Создатель армии солдат стоял посреди этого поля. Точнее он там находился, поскольку тела у него уже не было. Вокруг всё стало исчезать. И вот он стоит один посреди белого пространства, как и в самом начале. Ему было бы полезно познакомиться поближе со своим соперником, но они были на разных уровнях и ему ясно дали это понять.


Часть четвёртая. Пришло понимание

Да, это было интересно. Встреча с противником. Это мой первый противник, который попытался напасть на меня. Почему он это сделал? Глупо в этом мире нападать оружием. Я было испугался за свой мир. Я правда подумал, что его можно было разрушить. Но потом это стало развлечением. Коротким развлечением. Когда это надоело, я предпочёл уйти в свой мир, разрушив визуализацию.
Что ж, если верить создателю, я встретился с адом этого мира. Одним из адов. Странно, но при приближении этого сознания или подсознания, я не смог увидеть его матрицу. Я даже не почувствовал её наличие, я не почувствовал энергию. Это необычно. То же самое было при встрече с создателем. Что может быть общего? Это его шутки? Я должен разобраться.
Через некоторое время я начинаю понимать, что видимые образы — это спуск на предыдущий уровень, на котором я вижу, а не чувствую. Мой соперник — житель того уровня, поэтому он не смог преследовать меня дальше. Чтобы понять природу и суть этого уровня, мне стоит спуститься в него. Я делаю небольшое усилие и оказываюсь там. Это сплошная пустота, не просто чернота. Наконец, я научился её чувствовать — настоящую пустоту. Пустота как отсутствие всего, а не невозможность воспринимать что-либо через свои органы чувств. В этой пустоте я должен найти ад или множество адов.
Сейчас я уже не чувствую матрицы, энергии, подсознания. Я материальная точка здесь, не обладающая практически никакими характеристиками, и не более. Ужасное ощущение. Меня охватывает страх того, что я не смогу вернуться на свой уровень развития, что аборигены этого мира могу теперь причинить мне вред. Может, даже занять моё место. И тогда я вернусь уже не тем, кем был. И моё подсознание легко спихнёт с себя это существо и отправится в свой мир живых. Но это всё домыслы, я продолжаю находиться в пустоте и отрешиться от всего, чтобы разглядеть что-нибудь. Что же я хочу увидеть? Очевидно людей или сознания или подсознания. Может, я спустился в мир живых в образе живого?
Наконец начинают проступать какие-то образы. Я чувствую уже не пустоту, а огромнейшее количество объектов, из которых соткана ткань пустоты. Я вижу фрактал, который является и абсолютно прозрачным и сплошным одновременно. Все эти объекты начинают проявляться. Мне не нужно видеть их, рассматривать, разбираться что это такое. Я знаю что это — это миры. Миллиарды, триллионы миров. Каждый из них существует сам по себе, никаких связей между ними. Я чувствую настоящих создателей этих миров. Жалкое зрелище: каждый из них — раб мира, который он создал. Он ограничил его рамками и не может выйти за их пределы сам. Ничтожество. Я вижу фантомы, созданные этими сущностями. Кто они? Надо полагать, как и я — сознания умерших. Я исследую эти миры, я узнаю эти миры. Миры страхов, желаний и фобий. Миры фантазий и стереотипов. Несколько сотен миров, которые я изучил, рассказывают мне об однообразности мышления людей и их стремлениях.
И вдруг жутчайшая мысль сотрясает моё сознание... или подсознание. Я убираюсь обратно на свой уровень. Мне нет здесь места. Что же за испытание!
Трезвость рассуждений возвращается ко мне и я принимаю новую информацию, как должное. Да, конечно, чего же я ждал? Я верно подметил, что они такие же, как и я, и я такой же, как они — раб своего мира. Я его создал, я им живу. Вот только я сподобился выглянуть из него ненадолго, а они... Впрочем, быть может, и они все выглядывали, да им не понравилось, как и мне. Боже. Я такое же ничтожество, как и они. Невыносимо! Так что же мой мир? Всё моя фантазия? Информационные матрицы, энергия, сознания, подсознания...
Я создатель? Да. Ловко это я придумал: таким образом явится перед самим собой и почти поставить себя на колени. Должно быть это очень скучный мир, если мне приходится развлекаться, подшучивая над самим собой.

Эпилог

— Агент Маня! Гыгы, — рассмеялся парень лет двадцати. — И агент Ваня. Так и будем их называть
Человек 2 рассмеялись, остальные просто улыбнулись.
— Слушай, Ильнур, мы тут вчера почитали тот рассказ, по которому ты собираешься дипломную делать. Ты скажи откуда ты взял это? Это тебе реальный человек рассказывал?
— Да. Мама работает в психушке. Я побывал этим летом у неё. Она сказала, что есть один ненормальный, который мне расскажет такое, мол, диплом наполовину уже в кармане. Ну как вам рассказ?
— Да это обалдеть! Мозг взрывает. Расскажи про мужика?
— Да так-то, знаешь, и мужик мужиком, говорит нормально, но когда я попросил его рассказать, он так посмотрел на меня, несколько дней мне разные вопросы задавал, проверял, наверно. Потом, видимо, я тест прошёл и он давай мне рассказывать, я 9 дней ходил к нему с диктофоном. Потом слово в слово переписал. Так он рассказывает так, как будто прямо сейчас это всё видит. Взахлёб. Потом остановится и ничего до следующего раза не вытянешь, а на следующий день приходишь и он с того же места продолжает рассказывать, вплоть до того, что с того места, на котором предложение оборвал.