Снежная королева

Снежная Королева сидела на ледяном полу пустого зала, горячие слезы бежали по ее щекам, словно серная кислота, причиняя вполне физическую боль, обжигала бледную кожу. Пальцами она рисовала в воздухе его профиль, словно оберег, словно молитву повторяла  его имя узкими губами.

Когда Кай впервые увидел Ее на заснеженной улице своего маленького города, он тут же забыл про свою жену Герду, про теплое, родное тело,  про двоих своих детей, про добротное хозяйство и привычную работу. Он посмотрел в ее синие глаза и понял, что эта девушка и есть его воздух. Она подошла первой, сплела свои длинные, ледяные пальцы с его… мозолистыми, горячими. Он повел ее в дешевый мотель, где, стесняясь своей бедности, стыдясь своей необразованности и грубости, овладел ею на грязно-белых простынях. Когда ее тонкое, бледное тело оплетало его своими руками-ногами, прижималось к нему так близко, как только могло, когда это тело идеально совпадало своими выпуклостями-впадинами с его, он думал о том, откуда эта чУдная, чужая женщина могла возникнуть в городе. В тот момент он решил, что она спустилась  с неба вместе со снегопадом.

Он вернулся домой утром, пахнущий той, с кем провел ночь, и с кем ему было хорошо, как никогда раньше. Герда сразу почувствовала чуждые их дому ароматы зеленого чая, цитрусов, жасмина и детского мыла.
-Где ты был,- ее грубый голос срывался от плохо сдерживаемой ярости, толстые пальцы нервно мяли край грязного фартука.
-Я ухожу от тебя,- его голос был сух и равнодушен.
-Кто она? Кто эта шлюха? Похотливый кобель, как ты мог? А как же наши дети?- злые слезы текли по полным, шершавым щекам.
-Я больше не люблю тебя,- Кай собирал свои нехитрые пожитки, клал в сумку свои трусы-носки-зубную-щетку-бритву-рубашку.
-После всего что было между нами? Ты не посмеешь. Кому ты нужен?- Герда уже билась в истерике, то срываясь на крик, то испуганно заглядывая в глаза мужа.
-Посмотри на себя. Я брал в жены молодую, живую и добрую девочку. Во что ты превратилась? Этот застиранный халат, эти бигуди, эти заштопанные трусы, эти сплетни с соседками, эти английские булавки, которыми ты крепишь оторвавшиеся лямки лифчика. Посмотри на свои руки? Это пальцы женщины? С обломанными ногтями, с мозолями. Деревенская бабища,- Кай чувствовал себя виноватым перед женой, он пытался оправдать свой позорный уход.- От тебя же пахнешь потом, молоком и навозом. И в постели ты как бревно, под одеялом в одной позе десять минут… думаешь, об этом я мечтал?!
-Почему же ты молчал?- женщина обессилено осела в кресло, закрыв лицо руками.
  -Я думал, что так у всех, что все так живут. Я смирился,- Кай горько ухмыльнулся.- А она? Знаешь? Тонкая, гибкая, безумная. Я и не знал, что такие бывают. Я с ней совсем мальчишкой  себя чувствую. Словно мне снова 17 лет, словно не было ничего в моей жизни до встречи с ней.
-Тварь, кобель, катись к своей проститутке…
Кай молча ушел, тихо затворив за собой дверь, а Герда еще долго плакала, хлюпая распухшим красным носом. Потом наорала на детей, чтобы разрядиться, обзвонила подруг, чтобы пожаловаться им на «скота неблагодарного», решила ни за что не соглашаться на развод - авось одумается, вернется…

-Сегодняшний вечер мы проведем с тобой только вдвоем? Мы будем смотреть с тобой красивые фильмы, слушать красивую музыку и пить чай.
-Прости,- Кай поцеловал девушку в мраморную щеку,- я не могу. Мы с друзьями сегодня хотели пойти в бар, посмотреть футбол, попить пива.
-Да, конечно, я все понимаю. Не задерживайся долго.
Он пришел домой спустя два дня, пьяный, заросший, грязный.
-Почему тебя не было так долго?
-Не дави на меня.
И он снова пропал на несколько дней.
Тогда она впервые заплакала из-за него.

-Смотри, вот ледяные кубики. Сложи из них слово «любовь». Ладно?
Когда она вернулась, в зале никого не было, а на полу из ледяных кубиков Кай сложил «ушел с друзьями».

Снежная Королева все чаще оставалась одна в своем замке, плакала, часто кричала, не в силах сдержать обиды и гордости, переполняющих ее гибкое, холодное тело.  Сама пропадала до утра в кабаках, глотала таблетки, курила траву. Чтобы уметь «забыться», чтобы «научиться не думать». Кай жил своей привычной жизнью, которую позволяла ему Герда (хотя, порой и пилила его). Но Королева не могла простить столь пренебрежительного отношения к своей августейшей особе. Он все чаще был пьян, а она не умела любить пьяного мужчину.
Исступленно смотрела в потолок, пытаясь разглядеть на его белой глади ответы, на мучавшие вопросы. Она любила его, сжигая свое ледяное сердце в пламене нежной страсти. Хватала его за руки, кусала до крови, умоляла «только не уходи сегодня никуда». Пыталась говорить о Гессе, Дали, Кафке…

Он был пьян, она уже давно сидела на обезболивающих.
-Я не люблю тебя. Я люблю ее.
-Конечно, милый.
-Я люблю тебя. К ней – осадок.
-Да, дорогой. Пойдем, я тебя обласкаю, я тебя очищу для любви, я тебя освящу.

-Кого из нас ты любишь?- она сплетала свое тело в тугой узел, не подпуская слишком близко, после очередного приступа боли, после истерии, в воздухе стоял нестерпимый холод.
И Кай вспомнил все: первую встречу с Королевой, ее дыхание, сводящее с ума, полное тело жены, друзей.
-Жену,- он самодовольно ухмыльнулся.- Мы столько пережили вместе, она привыкла, не ругалась, отпускала к друзьям, принимала меня пьяным и грязным. С тобой я – сам не свой. Приходиться со-от-вет-ст-во-вать.
Он сплюнул на блестящий, ледяной пол и ушел…

А Королева била зеркала, в которых отражалась ее боль, а все прекрасное уменьшалось до размеров грецкого ореха. Она пыталась уйти, но снежное одеяло заботливо оберегало ее, отводило от крыш и лезвий, от ядов и петель.
Она перестала выходить из замка.  Перестала есть и пить, все складывала из кубиков слово, которое Кай так и не смог собрать. 
Больше о Королеве ничего не было слышно. И что стало с ней дальше я, увы, не знаю…