Духовные корни брадолюбия на Руси

Брадолюбие на Руси имеет глубокую религиозно-нравственную основу и уходит корнями в библейские времена.  Ветхий Завет запрещает «обрезать края бороды», приравнивая это к нанесению порезов на лице (Лев. 19:27, 21:5). Обритие бороды рассматривалось как позор (Ис. 7:20; Иер. 41:5). В книге Царств (2 Цар. 10:4-5) приведен интересный эпизод, когда некто Аннон обесчестил слуг царя Давида, обрив каждому половину бороды. Хотя слуги были отпущены на свободу, царь разрешил им не возвращаться, пока снова не отрастут  бороды – чтобы не срамиться. В те времена натуральная борода являлась не только формальным требованием религии, но и самоочевидной нормой. Протесты против брадобрития встречаются и в святоотеческой литературе, в частности в проповедях Иоанна Златоуста. Интересно, что требование отращивать бороду сочетается с запретом на завивание и отращивание волос – т.е. волосы на голове полагалось обстригать (видимо «под горшок»).

Наши праотцы считали бороду не украшением лица, а его частью, даже более того – характеристикой личности. Кромсание бороды вызывало у них такое же отвращение, как у нас – мысль о пластической операции. Мужское лицо обрамленное беспрепятственно растущей бородой и усами было тем единственным богоданным и богоподобным образом, уродовать и вообще произвольно менять который считалось кощунством. Эстетический идеал мужской красоты тех времен подчеркивал величие и значение мужчины в мире, его роль как хозяина, делателя, воина и творца и имел мало общего с теперешним пониманием мужской красоты как привлекательности для женщин.  Мужское лицо с обритой или аккуратно подстриженной растительностью было во все времена более привлекательным и приятным для дам. Именно поэтому неограниченно растущая борода была еще и щитом от пагубных соблазнов, а стригущие бороду клеймились как женские угодники, бабники (или того хуже – содомиты). Обычное для нас «невинное» стремление нравиться противоположному полу, которое мы называем «быть в форме» или «хорошо выглядеть», в древние времена было бы сочтено безнравственным и недостойным мужчины.

В «Четьях-Минеях» и многих других произведениях древнерусской литературы явно и неоднократно осуждается бритье и постригание бороды и усов. Стоглавый Собор 1551 г. запрещал даже поминовение безбородых покойников. «Русская правда» карает за повреждение бороды (другого человека, о своей и речь не идет) в 4 раза большим штрафом, чем за отсечение пальца. В эпоху смутного времени, когда на Руси усилились анти-польские и анти-западные настроения, борода становится символом русскости и отличия от западного «латинства» и ереси.  Над мужчинами, носящими одни усы, издевались, называя их котами.

Интересно, что форма бороды играла важную роль в различении многочисленных святых угодников на иконах. Иконописный канон предписывал каждому святому определенную форму бороды и прически, что помогало их распознавать, так как их лики сами по себе были  весьма похожи. Для описания бород существовала детальная, ныне забытая терминология. В глазах иконописцев, длинная борода была знаком зрелости,  духовного совершенства и высшей красоты/1/. Считалось, что именно мужчина (Адам) был сотворен по образу и подобию Божию, а женщина была создана ему в помощницы и не могла иметь всех признаков богоподобного мужского совершенства.

Брадолюбие было органической составной частью системы обычаев, мироощущения и кодекса поведения глубоко отличных от нашего. Наши далекие предки не знали не только равноправия женщин, но и не имели понятия о рыцарском отношении к даме и романтической любви. Для женщин те же обычаи запрещали стричь волосы и выходить из комнаты с непокрытой головой. Согласно И. Скрынникову, именно за нарушение последнего требования Иван Грозный ударил свою беременную невестку, что привело к его ссоре с сыном Иваном, трагический конец которой изображен на известной картине И.Репина «Иван Грозный убивает своего сына».

Наряду с брадолюбивыми призывами в исторических источниках встречаются и жалобы на нарушителей. Св. Зонар жалуется на то, что византийские прихожане обходят запрет на постригание бороды путем вытравливания её иными методами: выжигают углями или выщипывают по волоску. В России против брадолюбия больше всего грешили в высшем обществе общавшимся с заграницей. Известно, что Великий Князь Московский Василий 3-й, отец Ивана Грозного, постриг бороду, чтобы угодить молодой жене – литвинке Елене Глинской.  Однако, натуральная борода все же оставалось в России официальной  нормой до середины 17 века, когда прихожанами Московской Патриархии вдруг стали православные украинцы, которые не только были равнодушны к бородам, но и относились к ним иронически, называя русских «кацапы», т.е. «как козлы». В ходе никоновских реформ, многие решения Стоглавого собора и другие старинные установления были отменены как ошибочные, и авторитет старины неизбежно упал. Церковь перестала карать брадобритцев, и создалась атмосфера, в которой оказались возможны петровские реформы.

Петр 1-й, фактически подчинивший церковь государству,  ввёл брадобритие в один вечер, когда он, вернувшись вечером из немецкой слободы, обрил бороды боярам. Петр мечтал и о преобразовании церкви на манер немецкого лютеранства – чтобы попы ходили в камзолах и были без бород. Однако духовенство, крестьянство и купечество заставить отказаться от бороды не удалось – в народе брадолюбие сидело слишком глубоко.  В высшее общество борода возвращается во второй половине 19 века следуя  эволюции европейского стиля /2/ и в связи с ростом националистических настроений после Крымской войны. Брадолюбие многих дворян и интеллигентов того времени было также связано со стремлением восстановить утраченное культурное единство народа, с «опрощением». 

В Советское время брадобритие стало почти обязательной нормой в странном противоречии с тем, что почти все большевистские вожди первого поколения носили короткие бородки.  Борода как-то не сочеталась с идеями просвещения и прогресса, рассматривалась как признак отсталости, удел деревенских стариков. За бороду напрямую не карали, однако борода была явно не в моде, в чем нетрудно убедится посмотрев на фотографии тех лет. Интеллигенция начала вспоминать о бороде где-то в 70-е годы, первоначально в богемных кругах. В то время я не слышал явно сформулированных возражений против бород, однако нетрудно было почувствовать, что борода, с точки зрения коммунистических управленцев, придавала человеку слишком много индивидуальности и личного достоинства. Были организации, куда бородатого не взяли бы на работу. Среди молодёжи в то время стали появляться короткие окаймляющие бородки, которые рассматривались как проявление независимости и намёк на инакомыслие.

В наше время основными хранителями древнерусского брадолюбия являются древлеправославные христиане – старообрядцы. В современном православии миряне бреются и стригут бороду по своему усмотрению, однако среди духовенства и монахов, т.е. среди людей полностью посвящающих себя Богу, натуральная борода по прежнему широко распространена. Любопытно, что  советское брадобритие, обязательное для людей с положением в обществе,  фактически сохранилось и сейчас - достаточно посмотреть на фото членов правительства, высших чиновников и элиты.

ПРИМЕЧАНИЕ

/1/ Справедливости ради отметим, что как сам Иисус, так и некоторые важные святые (ап. Пётр, св. Николай Мирликийский) традиционно изображались с окладистыми, но короткими бородами с явно оформленным силуэтом, которые могут навести на мысль о работе парикмахера.

/2/ Характерный эпизод середины 19 века описан в письмах художника Александра Иванова. Только что вернувшись из Италии, он носил окладистую бороду. Приглашая его на церемонию освящения Исаакиевского собора, министр двора сказал ему, что бороду надо сбрить. Иванов попытался оправдать свою бороду тем, что он не дворянин, но министр двора сказал, что это не важно, и что «все русские должны быть без бород». Иванов проигнорировал запрет и был тем не менее пропущен на церемонию. В  то же время Император и великие князья общались с ним ласково невзирая на бороду. Характерно, что министр двора в  начале разговора обратился к Иванову по французски, приняв его  за иностранца: сочетание фрака и окладистой бороды в Петербурге 1858 г. указывало на европейца. В Европе в это время борода опять входит в моду, и начинает формироваться современное отношение к бороде как к допустимому украшению мужского лица, усиливающему мужскую индивидуальность.
Интересно также, что во время приезда Наследника в Рим, Иванову все же пришлось побриться. В своем письме отцу (начало 1839 г.) он пишет: "Мы все представлялись Наследнику без бород и усов, и во все время его здесь пребывания жили по-петербургски".


ССЫЛКИ

Ф. Буслаев. Древнерусская борода. В книге Ф. Буслаева «Древнерусская народная литература и искусство», Спб, 1861 г., см. http://kraegranesie.livejournal.com/

О ношении бороды. На http://kraegranesie.livejournal.com/   

Правило о ношении бороды на сайте Старообрядческой митрополии (Белокриницкой) http://www.rpsc.ru/index.php?id=31

Об изменении отношения к бородам в западноевропейской культуре в течение 19го века https://polit.ru/article/2020/02/14/ps_vincent/


Рецензии
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.