Моя Анна. Глава I

Дневник Анны.

5 ноября.

Я марширую по своим снам. Втаптываю их в землю. Думать о них – грех. Думать о них хорошо – рождать слабость. Не думать о них – значит не жить. Я решила писать свои слабости, передать бумаге то, что не поведаю никому и никогда. Мне надо разобраться. Вспомнить, кто я была раньше и кем стала теперь. Я повторяю, что сильна своим одиночеством. Мне не нужен никто лишний. Никто другой, тем более – из снов. У меня есть все – мои надежды, мои скомканные мысли, мой не родившийся рассвет, щека любимого на моей руке, материнское безумие, слова наоборот. Я не хочу менять все на мираж, на НЕГО. Он плачет, когда я забываю улыбнуться ему и дарит мне ночи, о которых я почти ничего не помню, кроме слабости в коленях. Он не любовник мой. Пока не любовник. Скорее пастырь, бередящий мои душевные струны. Наши отношения развивались постепенно. Сначала я слышала его голос – слова нежные и шелестящие, прозрачные, как осенний воздух. Затем он стал являться мне в образе самых запретных мыслей, прикрытый лишь собственной значимостью, и это – интриговало. Мне надо избавиться от него, или оставить в своем сердце навсегда. Вот только что выбрать. Я не могу никому довериться – меня не поймут, я стану изгоем. Мне надо решиться и решить.

7 ноября.
Теперь я забываюсь и днем. Смотрю на все сквозь, его глазами. Он научил меня видеть то, что не доступно обычным смертным. Чувствовать все глубже и мучительней. Я боюсь его. Боюсь увидеть в нем себя не рожденную. Свою сущность, которой так и не суждено было вылупиться и посмотреть на свет узкими щелочками, смаргивая долгий кошмарный сон.
Я часто теперь вспоминаю, как все начиналось. Как раз со снов. Точнее это были не сны в физическом смысле, а какое то удаленное бодрствование, когда я ощущала свое неповоротливое ленивое тело как нечто отдельное, с трудом вмещающее энергию моих внутренних действий. К сожалению это были только внутренние действия, на большее тело, а именно его я виню, было не способно. Так вот, когда он пришел первый раз, в его глазах, хотя я их так никогда и не видела, уверена, было разочарование моим душевным аутизмом, переросшее в ярость, которая заставила что-то внутри меня зашевелить крохотными лапками и высунуть узкую любопытную мордочку. Он ласково касался меня внутри, и это были самые интимные прикосновения из всех, когда-либо мною испытанных, проверял, что еще я сохранила, способна ли быть для него большим, чем просто очередным телом. Потом он улыбнулся теплом и жалостью и где-то во мне как будто огненный шар разросся и тут же сжался до размеров чувствительной микроклетки, в которой сосредоточилось все, что он желал во мне увидеть, приятного для себя, материала для лепки. Точка пульсировала, он показал ее мне, разобрал на составляющие. Калейдоскоп слайдов в голове сменился за долю секунды, передо мною же, как будто промелькнула вся моя никчемная жизнь, выдернулись слезы и воспоминания. Это было больно и сладостно одновременно, как посещение психотерапевта, хотя я являлась своим психотерапевтом вот уже пятнадцать лет, привыкла к бесстыдному обнажению, но этот стриптиз мне едва ли был мне по силам. Он научил меня любить себя до изнеможения, я оказалась способной ученицей, первая влюбленность преобразила хаос внутри, теперь все мои мысли и переживания были аккуратно разложены по полочкам и шкафчикам, ключики от которых я надежно держала на связке, не забывая каждый день проветривать маленькие кельи, наводить там порядок. Комнатки были разные, но я легко находила доступ к каждой самой маленькой и отдаленной мыслишке, подобию ощущения, воспитывала в них уважение и преданность к себе, гордилась своим пансионатом, пока не готовым, однако, отправится в реальную жизнь. В некоторых «отсеках» царил никак не беспорядок, которого мне не позволялось, но мрак и отчаяние, стон и боль. Некоторые были залиты солнцем и в них приятно было заходить не только по необходимости, но просто так, чтобы водрузить на подоконнике букет весенних растрепанных цветов, уронить каплю духов на ковер, в общем, как-то порадовать постояльцев вниманием. Да, это было мое царство. Он, с затаенной гордостью следил за моими успехами. Теперь при встрече мне доставался его поцелуй, чуть властный, но необыкновенно трогательный в своей простоте, мне же хотелось большего, моя душа требовала общения и знаний. Мы говорили ночи напролет, но утром я вставала телом бодрая и отдохнувшая – душа на ночь давала ему покой. Мои каждодневные занятия протекали без изменений, задумчивость во взгляде ведь не проступок? Манекены вокруг меня ничего не заметили. Я научилась отключать свое новое Я, задвигать его на задний план, преуспела в искусстве притворства жизнью. Я знала, что какая то из жизней не настоящая, фон, но мне уже трудно было выбирать, я отдалась на волю течения.

10 ноября.

Он не приходил две ночи. Я волновалась и нервничала ужасно, хотя втайне желала от него милости одиночества, он слишком меня подавлял. Я никогда не слышала его голоса в принятом смысле, как и не ощущала его прикосновений, как это заведено между людьми. Но был ли мне кто ближе этого призрака? Знал ли меня кто лучше него? Сегодня за чашкой восхитительной коричневой бурды в рассветном бреду, я думала, что любить его было бы самой большой ошибкой, так как его взаимность носит скорее отеческий характер. Я жду ночи, уже и всегда день становиться мучительным испытанием. Почему он оставил меня? Или половинчатое знание должно стимулировать идти дальше самой? Куда? Без него это путь в преисподнюю. Но вот… Ночь распахнула свои двери, окутала маревом неизвестности. Я жду… Неизвестность вырывает у меня слова, обращенные в никуда, но в надежде, что их услышат.
- Где ты? Сегодня ты опять занят новой душой? Откройся мне. Покажи свою истинную сущность, чтобы укрепить мою веру в твое всемогущество. Поговори со мной. Убеди, что все наши ночи не плод моих разыгравшихся фантазий. Я тоскую…
Меня обдало потоком горячего воздуха – он смеялся. Да, он был здесь, всегда здесь, ждал моей реакции и кажется она его удовлетворила.
- Ты звала? Я ждал, когда ты позовешь, избавишься от своей ненужной гордости рабыни, захочешь, наконец, спрашивать, а не только брать. Спрашивай, любопытствуй, освободи свое я, наконец.
Мне стало удивительно легко, пьяная удаль и страх подстегнули мою решительность.
- Я, по-моему, в эйфории, разговариваю с ветром. Скажи мне, кто ты? Друг? Враг? Повелитель? Как мое сознание должно воспринимать тебя? Я хочу видеть тебя, слышать твой голос, это возможно? Я много узнала о себе, но ты для меня – неизведанное.
- Ты слишком спешишь,- ветер переливался в моих мыслях.
- Я тот, кого ты знаешь и хочешь. Твой личный бог. Твоя самая отчаянная надежда. Ты любишь загадки, так вот – я самая сладостная из них. Увидев меня в твоем миру, ты меня не узнаешь, пройдешь мимо. Услышав мой голос, ты отшатнешься, почувствовать меня, ты будешь плакать. Ты еще не готова.
- Но мы встретимся, на земной территории? Хоть когда-нибудь. Мне нужно знать.
- Я не говорю нет, потому, что не принимаю отрицания. Могу лишь сказать, что все зависит от тебя. Ты сама выберешь время и место.
- А если я скажу - здесь и сейчас?
- Ты это говоришь, милая, действительно хочешь разрушить тайну? Ты еще совсем неокрепшая. В моем понимании – ребенок. А встреча взрослого с ребенком на его территории не всегда оканчивается задуманным праздником.
- Как ты ко мне относишься? Кто я для тебя?
- А как бы ты хотела? Какие отношения для тебя приемлемы?
- Ты ничего мне так и не ответил! Но скажи хотя бы, как мне жить с людьми? Как дальше притворяться? Зачем ты пришел и перемешал все мои мысли? Зачем вошел в мою жизнь?
- Ты пригласила меня. Сама. Такая ранимая. Живи как и прежде, ты отлично справляешься. Но они не должны знать. Никогда. Если ты хотя бы попытаешься довериться им, я уйду, навсегда. Это не угроза, но предупреждение.
- Среди них есть, такие как я? Или я единственная жертва?
- Мне не приятно, что ты думаешь о себе, как о жертве. Жертва никогда не будет сильной. По поводу других, да они есть, но вы не встретитесь. Я этого не допущу.
- Что это, ревность? Почему мне нельзя разделять с кем-то мои знания?
- Мне не знакома ревность. Общение может привести к искажению, ненужному опыту. Тебе должно хватать одиночества. Ты рождена для этого. Одинокая гордая львица. Такой ты видишься мне. Ты удовлетворила свое любопытство?
Конечно – нет, но продолжать сейчас расспросы было необдуманно. Он ничего не скажет. Ничего, что я хотела бы узнать.
- Хорошо, тогда давай продолжим.
Мои мысли уже вытянулись как струны, готовые его расспросам, память была готова впитывать, сознание очистилось от примесей недавней беседы. Мы опять провели вместе ночь и это была одна из самых замечательных ночей после знакомства с ним. Я торжествовала.

25 декабря

Долго не могла писать. Он сделал меня физически ленивой. Пассивной. Я отвыкла жить где-то, кроме своих мыслей. Я на грани отчаяния. Иногда мне кажется – меня совсем нет. Как будто меня заменил робот, который встает утром, идет на работу, делает свои повседневные дела, встречается с друзьями, родителями, любимым, отдыхает. Он также получает за меня от всего этого удовольствие, иногда – печаль. Я лишена людских эмоций. Меня огорчает, когда я затрудняюсь пройти очередную ступень к знаниям, когда нахожу какой-то беспорядок внутри, когда он не так ласков… В остальном я похожа на мраморную статую. Неужели тело за жизнь научилось от меня выдавать приличествующие ситуации звуки и искажать лицо в нужной мимике? Я рада за него. Оно, похоже, обрело самостоятельную жизнь. Никто не видит фальши. Слепцы. Глупцы. Мерзкие трухлявые оболочки. Я стала жестокой. Хотя не знаю, что это. Просто тратить мысли ни мир – вызывает раздражение. Иногда, сквозь кокон новых ощущений пробивается мысль – зачем ему я, для чего он меня готовит, ведь не из любви к совершенству? Каково мое место в его жизни? Что ждет меня, когда он полностью заполнит меня собой? Я растворюсь? Или наоборот обрету независимость?


31 декабря

Канун Нового года. Преддверие чего-то светлого и чистого. Как белый лист бумаги с глянцевым запахом, с пятнами теней, очерчивающих будущее. По сути - обман. Люди загоняют себя этим праздником в рамки, дарят себе и друг другу надежды и обещания. Данные другим обещания редко обретают силу. Данные себе – почти никогда. Они знают это и смеются над собой. Умиляются своей ущербностью. Я не хочу этой ночью быть с ними. Эта ночь – его. Но он уговорил меня подождать. Я как наркоман жду своей еженощной дозы общения. Я сильная, говорит он. Он одарит меня сторицей назавтра. В честь праздника. Ему и мне – три месяца. Это того стоит…

1 января
Ну вот, улизнула из-за стола. Пьяные лица стимулируют ненависть. Мое тело шагает со всеми в строю – я никогда не была воздержанной. Я выпросила у него минутку уединения. Пьяный смешок – и меня отпустили. Договорные, блин, отношения. Естественно, потом кусочек ночи будет потрачен на секс, подготовку к нему, слава богу, послесексие занимает меньше всего времени. Надо раньше начать. Главное, чтобы это не потребовалось завтра ночью, у нас юбилей, я не хочу все испортить. Надо уходить, нельзя вызвать подозрений.
- Что мы тут  делаем? – на ухо мне льется пьяный рык лошадеподобного молодого человека ,гостя моего любимого, откуда-то с тренировки, что и видно. Дом его, всякий сброд пускает свои щупальца сюда довольно умело.
- А, задумываю желания в Новый Год. Строю планы. Первый план – мне хочется выпить. А тебе?
- Я за, - ухмыляется лошарик.
- Пойдем к остальным, - я легко играла привычную роль, вот бы Он видел меня сейчас, гордился бы мной.