Черная тема Ч. 4 Взгляд внебеса

Придя в себя и отлежавшись, Костя, уставший перещелкивать программы на портативном телевизоре Павловича, был отправлен в сопровождении своих «сокамерников» в корпус и занял свое место в кубрике.
Сам жилой корпус был разделен на секции именуемые «отрядами» по сути своей представлявшие собой учебные классы. Администрация, тем не менее, уважая понятия дружбы и разрешая детям иметь хоть какую то имитацию самоопределения, не запрещала переходы из кубрика в кубрик в пределах близких возрастных групп, но только с разрешения воспитателя.

Ребята в корпусе были разного возраста (старшим уже лет по 15-16), но жили они отдельно, некоторые даже работали, в общем это был уже отдельный мир, с младшими группами они практически не пересекались. Исключения составляли разве что занятия спортом, да, и то не всегда. Но, впрочем, это было, наверное, и к лучшему.

Костя еще не успел и осмотреться в кубрике, как его пригласили в учебный класс.
Первым делом с ним зацепилась беседовать серая, как мышь, беспредельно спокойная и терпеливая старая грымза. Костя, у которого чесались ягодицы и бедра, и  это напоминание не давало ему скатиться к привычному хамству, пытался воздействовать на грымзу методом лояльного сарказма, но оказалась, что старая перечница в этом вопросе дает ему сто очков вперед. В конце концов мальчишка сдался, перестал смыкаться, и учительница без труда определилась с уровнем знаний мальчишки, что произвело на нее.... «сильное» впечатление.
- Придется дополнительно позаниматься, Костя. Ну, не определять же тебя в младшие классы. Сейчас весна, за лето ты, я думаю, нагонишь школьную программу. Мальчик ты не глупый... Я попрошу помочь Александра Николаевича  и ,видя, как лицо мальчика сразу стало жалостливо-растерянным, быстро уточнила:
- Он - хороший преподаватель, и еще ты походи на факультативы  к младшеньким, ты в школе до какого класса доучился?
- До второго, только я его не успел закончить, а в интернате потом я и не учился совсем, потом сбежал.
- Хорошо, Костя, иди к себе, ребята пока на занятиях, а завтра мы с тобой определимся.

Костя вежливо попрощался ,мысленно пожелав грымзе  сходить на кладбище «определиться» и взять там выписку по прогулам, которые ей там давно проставляют. Прошелся по корпусу, зашел в кубрик и упал на койку. К этому времени закончился урок, в кубрик почти сразу забежали ребята. Не задавая вопросов они деловито рылись в своих тумбочках, перекладывали с места на место терадки. Наконец один тонкий и высокий с довольно длинной по здешним меркам  прической не выдержал:
- И чего тебя вызывали?
Костя не поднимаясь с койки бросил:
- Проверяла... эта, как ее, Потаповна ,ну, блин, и отчество, погоняла не надо, насколько я - не дурак...
- ?????
- Совсем.... дурак – Костя улыбнулся.
- Ну, тут особо умных и нет – все за забором. Я тут вроде как за старшего в нашем кубрике. Если что по учебе, дополнительным занятиям – спрашивай.
И видя, что Костя снова расслабленно откинулся на кровать , хотя ему это было и не очень комфортно – сильно чесались места приложения «воспитатеьного» процесса, медленно и без улыбки добавил:
- Здесь с учебой строго, в общем... ну, и нам тоже проблема, вроде, как друг за друга отвечаем.
- Наш кубрик прессуют немного – это уже встрял Андрей, – вот и тебя к нам.
- Со мной проблем не будет, надо – буду учиться... сильно прессуют?
- Нормально, смотря, как влетишь. И напрямую тебе ничего не говорят. А восп потом подзовет и спокойненько так «рассказывай». Лучше рассказать, а то совсем грустно иногда получается.
- А если отморозиться?
- Нууу, попробуй, – пацан зябко передернул плечами, – только, если «размораживать» начнут, долго лучше не упирайся.
Костя поднялся:
- Ладно, будем знакомиться, тебя я знаю, – это Андрею, Костя слегка сжал предплечье пацана ладонью, тот улыбнулся, и протянул руку высокому.
- Леха, – тот пожал протянутую руку - Терехов....
- Мирза, – третий парнишка смуглый и не высокий сверкнул щербатой улыбкой (правого глазного зуба не хватало, губы в этом месте пересекал еле заметный шрам – прорежение «забора» прошло довольно давно) - а вообще Миха или Татарин.
- А я - Кубик или Костя.
- Тебя здесь Гиннесом кличут
- И зря...., кто тут рулит?
- А сам как думаешь? Рулят во всю воспы, ну, Псих в авторитете ,ну, это наш доктор – ты понял. Учителя вроде и не п....дят, но могут слить..., лучше не доводить. А вообще нормально, главное не спорь. Если чего скажут, сделай, а вот, когда сделаешь, тогда и спроси «Нафига?».
- А среди наших?
- А наших здесь и нет, так групки по интересам. Ну, вот нас несколько кубриков, мы по спорту тащимся, один фиг делать что- то надо, да, и проще общаться потом... с некоторыми.

Костя грустно покачал головой, подошел к окну забранному частой решеткой:
- Нах...я она здесь? Все равно во двор выходит?
- Просто...., всегда была. Напрягает?
- Есть децел... – Костя перевел взгляд за забор, дорогу теряющуюся за деревьями.
- Не надо..., Кость, ты лучше не думай про это! - он почувствовал на плече теплую ладонь Андрея, – Да, и нам тоже достанется, и зачем? Все равно не набегаешся, здесь надо как-то цепляться, я вот тоже бегал...
- А если надумаю..., что, сольете Николаевичу?
- Нет, но потом .... ребята обидиться могут  за пресс, в общем смотри, ты здесь не сам...
Кубик тоскливо смотрел в даль, перечеркнутую косыми линиями решетки: «я здесь не выдержу так долго, на улице уже тепло, море и Колобка хочется увидеть, как он там. А Женька?»

Кубик вспомнил, как у следователя, увидев Женьку с дядей ,ну, куда его денешь, в душе колыхнулась слабая надежда. Возраст давал возможность избежать уголовной ответственности, но тяжкая статья, затесавшаяся в список невинных детских «шалостей», делала эту возможность все более призрачной.
-Жаль, что у тебя нет родственников, – задумчиво говорил опер КМДМ ,Кубик слил ему столько информации и взял на себя столько говна, что тот теперь полгода мог жить спокойно, – Можно было бы порешать на поруки.
 Но, наверное, он и сам не верил в такую возможность. Костя помнил тяжелую пустоту внутри и осознание того, что из зоны он, наверное, не вернется, тоску в глазах друга и внимательный взгляд его дяди. За все время визита тот только и сказал «Держись!».

А потом экспертизы, заключение «Неадекватен на момент совершения... расстройство психики», диагноз, из которого он ничего и не понял, и не запомнил тогда. Тупые, а зачастую и просто обидные вопросы, задаваемые ему врачом, на большинство он даже и не ответил, смотря на врача темными от ярости глазами. Радость и растерянность, а потом - боль и страх от знакомства с новым местом, крутой облом с побегом и еще непонимание «За что?». Кажется, он сказал это вслух.
- Что, что ты спросил?
- Я сказал, что скоро тепло будет, вон небо чистое..., – Кубик положил ладони на раму окна.
- Да, на море сейчас классно !Только Костя, ты окно не трогай, нельзя, только с разрешения воспитателя, такое правило.
Костя не шевельнулся, потом повернулся к ребятам (дальнейший разговор сильно скорректирован в сторону удаления нецензурных выражений):
- Да, классно здесь у вас, хорошо, хоть дышать дают. Если вы здесь самые проблемные, то я просто в шоке, остальные что - вязанием занимаются?
- Здесь хоть дышать дают, а насчет вязания - восп скажет, ты назавтра и носки свяжешь, а не свяжешь так сплетешь... Ты смотри, поаккуратнее, здесь тебе еще жить. Еще увидишь, какие здесь ребята, пропустят так, что еще и тебе же воспитатель всыпит.
- А что,  правило за драку получают оба уже не действует?
- Действует, если следы есть на роже, так что корпус держи! Ну, насчет барабана – сам понимаешь...
- Базар фильтруй, я на стукача похож?
- Он такого не говорил! – вступился за товарища Татарин, – да, и вообще Ги... Костя, мы причем, чо к нам за предъявы? Хочешь от Николаевича это услышать? Так он скажет, сначала п...лей пропишет, а потом скажет. Оно тебе надо?
- Оно мне на х... не надо, – Костя сел на кровать, поморщился.
- Болит еще? Лихо тебя тогда....
- Да уж, хорошо, что врач зарулил!
- Он часто пацанов из под ремня вытягивает, а иногда и отмазать может, он классный!
- Я так и понял, как он со мной нянчился, ну да, ладно, а насчет других кубриков, Андрюха, что ты говорил... от кого ждать?
- Есть тут один, тебя еще и не видел, но что-то сказал, вроде того, что прописать тебя не помешало бы. Я говорю, его уже так прописали, на кубрик хватит, а он только хмыкает. Витька, зовут, погоняло «Площадь», в общем, я его тебе покажу в столовой. Ты пока тут не притрешься, с ним не рубись, он крепкий на драку, и если разобьете друг друга – скупитесь не по-детски. Ты тоже классно бьешь! – Андрей потер рукой «душу», - но с ним так не выйдет.
- Нехай, посмотрим, как оно...
Костя поднялся:
-Пойду я с вами в класс (как раз зазвенел звонок), хоть посмотрю, что и как.

В классе шел урок математики, Костя нифига не понял. Ребята писали в тетрадках, лишь один пацан после того, как преподаватель сказала ему: «Очень плохо, Воронов, (кличка «Рембо») надо что-то делать, совсем не стараешся!»,- здорово сник и сидел до конца урока совсем прибитый. Это Кубику совсем не понравилось.
Когда на перемене они вышли на улицу, Рембо остался, что-то доказывал, хватая училку за рукав, а она только качала головой.  Его кто-то, вроде как, толкнул в спину. Кубик заметил пацана где -то на год старше, пристально смотревшего в его сторону ,ну, на новичка поглядывали многие, но этот скалил зубы. Кубик встретился с ним глазами, поиграл в гляделки, поединок взглядов выиграл и довольный отошел к деревьям.

Найдя лиственницу он сломил сухую ветку толщиной чуть более большого пальца. Отломив кусок по длине равный своей ладони, он завернул его в платок и положил в карман. Остаток ветки он демонстративно покрутил в руках, а потом отнес к мусорному контейнеру и бросил туда.
Когда воспитанники побежали на урок, Кубик прошел в туалет,  в кабинку. На креплении сливного  бачка, под краем штукатурки был виден ряд кирпича. О шероховатую поверхность обожженной глины Кубик быстро заточил обе стороны палочки, завернул в платок, оставив наружу острые концы, положил в карман.

Выйдя из туалета, прошел в корпус  и под внимательным взглядом дежурного зашел в кубрик.
После перемены он посидел еще на двух уроках. Поиграл с ребятами во «владю» на спортплощадке. А потом вместе со всеми прошел в столовую. Мальчишки, быстро разбирая разносы, становились в очередь. В столовой Костя встал между Андреем и Татарином. Андрей показал Косте на мальчишку со спортплощадки - это он, Витька, впрочем, это было лишним. Костя ждал. Ощущения были привычными. Вдоль позвоночника будто звенела натянутая струна. Пообедав, Костя взял поднос и понес посуду к окошку сдачи. Проходя мимо стола, где сидел его оппонент, он допустил ошибку. Воспользовавшись тем, что дежурный отлучился, Витька поставил ему подножку. Костя ловко переступил через вытянутую ногу, тогда «Площадь» бросил ему на поднос свою тарелку из под первого и кружку :
- Отнеси, пожалуйста! – голос у мальчишки оказался на удивление приятным.
Костя спокойно отнес разнос, быстро вернулся и, проходя, ловко выбил из-под Витьки стул. Опрокинув второе, тот грохнулся на задницу, ловко, как на пружинках вскочил… В столовой просто наступила тишина. Кубик удивился сдержанности мальчишек. «Площадь» сделал в направлении Кубика длинный, скользящий шаг и, выворачивая левую ногу наружу, впечатал правую Кубику в бедро. В последний момент тот немного отскочил, но удар был настолько сильным, что Кубика развернуло.
В это время в столовую зашел дежурный. Витька встал, как вкопанный, поднял стул, уселся. Кубик заботливо улыбнулся пацану, провел рукой по щеке: «Кашу вытри». Чуть прихрамывая, вернулся за свой стол.

Мальчишки, доедая обед, шептались, ожидая продолжения. Большинство, впрочем, было на стороне новичка.
Костя реально прикинул свои шансы. Сцепится со старшим и более крепким противником было просто глупо. На улице это не было бы проблемой, но здесь, сделать его так, чтобы не осталось следов… Пацан был опасен, кроме спортивного имел огромный опыт уличных боев, иначе не вел бы себя так дерзко. Костя тяжело вздохнул «П…дец жопе, может потом сразу к Палычу бежать, спасаться. Ну, какого хрена он ко мне д…ся, два дня потерпеть не может, как меня здесь и не будет. Но ложиться нельзя, тогда опаньки, совсем засрут и загребут…»

После обеда  дети прошли кто куда,  но большинство проследовали за Костей и Витей, не громко, но так, чтобы участники конфликта слышали, комментируя то, что произошло в столовой. Костя ничего не говоря и не оглядываясь, прошел в свой кубрик, повернулся ко входу, подхватывая рукой подушку. Почти сразу следом влетел Витька ,доведенный насмешками до белого каления,и резко с короткого прыжка ударил Кубика ногой в печень. Мальчишки не тратили времени на разговор, зачем? Все и так было ясно. В момент удара Кубик просто метнул ему в лицо подушку, Витька легко отбил ее в строну, но удар ногой не достиг цели, и в раскачку двинулся на Кубика, уже зажавшего в кулаке отточенный кусочек дерева. Сделал обманное движение, имитируя удар в голову, и резко, проседая в коленях, ударил Кубика кулаком в живот.
Кубик проигнорировал финт в голову ,лишь чуть откинул тело назад, а удар в живот встретил ударом деревяшки в кулак. Отточенная древесина рассекла кожу, жестко скользнув по костям. Витька вскрикнул, отскочил, прижимая руку к груди, брызнула кровь. Кубик, сжавшись, изо всех сил ударил противника ногой в пах, Витька, чуть провернув тело, принял удар бедром, и тут Кубик, как ножом, нанес несколько ударов в корпус мальчишки. Тот попробовал прикрыть корпус рукой, но первый же удар отсушил мышцу, два других просто сложили Витьку пополам. Кубик ловко перескочил через лежащего на полу противника, протиснулся через стоящих в дверях воспитанников и побежал в туалет – заметать следы.

Во время своего короткого поединка  ребята создали много шума, на выходе уже стоял воспитатель. Костя придал лицу совершенно невинное выражение, скинул завернутую в платок палочку за спину, в толпу.
- Что здесь? – Александр Николаевич жестко взял Костю за плечо, – А, ну, пойдем!
В дверях кубрика толпились мальчишки с растерянными и напряженными лицами.
- Разойдитесь по кубрикам! Быстро!
 Мальчишки разбежались.
В кубрике с несчастным видом, прижимая к животу замотанную платком руку, на кровати сидел Витя.
Воспитатель оттолкнул в сторону Костю  и быстро вошел в кубрик:
- Разверни, только аккуратно! А ты (это уже Косте) быстро за доктором и сам сюда!
Костя решил не спорить, пулей вылетел в двери и побежал по коридору, на одном дыхании вскочил в медблок.
- Что случилось, Костя? – медик внимательно уставился на растрепанного мальчишку.
- Там пацан, кажется, руку сильно порезал  в кубрике, Александр Николаевич там…
Доктор быстро поднялся, доставая переносную аптечку, но в это время в двери зашел воспитатель, ведя под руку бледного, как смерть, мальчишку. Доктор ловко усадил мальчика на многострадальную кушетку, сильными пальцами отжал руку. У мальчишки дрожали губы, хотя, он всем видом старался не показать, насколько напуган.
- Что…, что там? – голос Вити предательски дрожал.
-Все нормально, на счастье ни жилы, ни мышцы не порвало, скользнуло только по кости…, ты –везунчик, Витька! – врач взъерошил мальчику волосы, отошел к столу, вернулся с перекисью и бинтами, начал обрабатывать рану и накладывать повязку.
- Как это случилось? – это уже к воспитателю.
- А ты у героев спроси, вон… как они все мне….ДОРОГИ!!! – Александр Николаевич в сердцах рубанул воздух рукой, – ты, Палыч, не уходи никуда, сам понимаешь, можешь понадобиться.

Врач закончив бинтовать руку Вити покачал ее в ладонях. Мальчишка неуютно заерзал, переводя напряженно-потерянный взгляд с воспитателя на доктора и обратно.
На секунду он встретился глазами с Костей, неприкрытая паника в глазах пацана очень не понравилась Косте, он ощутил, что у него начинают дрожать колени, тело покрылось «гусиной» кожей и… нестерпимо зачесались следы на бедрах и ягодицах.
- Владимир Павлович, у меня очень живот болит… и ребра! Сдавленным голосом зачастил мальчишка, я…я… - Витя нервно сглотнул и замолчал, глядя в лицо доктору.
- Чем ты его? - воспитатель подошел к дверям, тяжело глядя на Костю
- Ничем…, честно, может,  он обо что-то в кубрике руку рассек, я -то тут причем?!!!! Ну, честное слово, Александр Николаевич, ничего у меня нет!
Костя торопливо, нервно подергивая руками выворачивал карманы. Поднял голову, поймал насмешливо-грустный взгляд воспитателя и тихо добавил:
- Ну, хотите я совсем разденусь? Хоть где ищите, нету ничего….
- Твердый предмет с ограниченной поверхностью , но не нож и не заточка - рана рваная. Кожу скорее сорвало, чем рассекло, – сказал Палыч.
Не отворачиваясь от Кости, воспитатель достал из кармана заостренную палочку и протянул в сторону медика. Тот взял ее, покрутил, зажал в кулаке, слегка дарил себя в ладонь.
- Да… вполне соответствует. Теперь-то как? Деревья во дворе спилить что ли? В Китае это называют «Яварра», но я далек от мысли, что он (кивок в сторону Кости) знает, что это такое.
- Зато, знает как пользоваться! А мы у него и спросим… Костя, зачем ты сделал эту вещь? Ты готовился драться? – воспитатель протянул палочку к лицу Кости, – Куда бы тебе ее засунуть… Камикадзе хренов!
- Я вообще ее и не… - взглянув на врача, Костя осекся, ему почему-то стало не по себе – тоскливо и пусто внутри. И вдруг накатила усталость, смешанная с тоскливым безразличием. Костя чувствовал приближение боли. Невозможность избежать наказания, отсутствие надежды на снисхождение и мысль, раскаленным гвоздем бьющая в мозг «Ну, почему они не понимают!!!» и страх, он постепенно заполнял сознание вытесняя все чувства.
Костя начал говорить:
- Я не думал, что драться придется, сделал просто так, мало ли вдруг «прописку» захотят устроить, ну, мало ли ,вдруг они у вас совсем дикие…
Костя смотрел на взрослых, на их руки. О том, что скоро эти руки будут с ним делать мальчишка старался даже не думать:
- Случайно все вышло, я палочку вытащил, положить хотел под матрац, а тут он…, - Костя старательно прибавлял в голос искательно-дрожащие нотки, хотя, для этого, если честно, ему совсем не приходилось напрягаться,- …Я просто забыл, что она в кулаке… испугался сильно…, - он говорил еще долго, поток слов то усыхал до тоненького ручейка, то разливался рекой, хотя, все понимали, что особого смысла в оправданиях нет, но Костя все равно говорил.

Александр Николаевич, почти не слушая, смотрел в лицо Вити, мальчишка под его взглядом зябко свел плечи. Через бьющуюся на виске жилку тающим алмазом вниз по щеке пробежала капелька пота. От мальчишки во все стороны расходились почти физически ощущаемые волны страха.
Только доктор внимательно вслушивался в каждое слово Кости, слетавшее с рассеченных шрамом губ мальчишки:
- Костя, тебе объяснили насчет драк, вроде даже и насчет «понятий» тоже объяснили. У тебя был выбор между «понятиями» и нормальной, пусть и относительно, но нормальной жизнью, ты выбор сделал… Витя, кстати, тоже (мальчишка на кушетке совсем сжался, на него было жалко смотреть), - Ты ходишь на тренировки, Владислав тратит на тебя время, и все это, чтобы гнобить новичка, который еще и младше тебя? А ведь ты клялся…, знаешь, как таких называют? Или ты считаешь, что нае…ть воспитателя - подвиг? Ну, будь героем, ладно… Пусть твой с тобой и разбирается, а я посмотрю, надолго ли тебя хватит…,-Вставай, хватит сидеть, это просто царапина. Оба за мной!
- Подожди, Саша, дай я его все таки посмотрю, снимай футболку, – медик, придержав Витю за плечи, аккуратно уложил его на кушетку. Прошелся пальцами по тонким мальчишеским ребрам, чуть прижал, осмотрел ссадины в местах ударов. Лежащий на кушетке пацан с выражением отчаянного страдания собирался что то сказать, но посматривая на воспитателя, молчал, жалобно вздыхая.
- К счастью все нормально, просто ссадины, внутренних повреждений нет (помог мальчишке подняться), ушибы, но не значительные. Видимо, в момент ударов чуть сдвинулся в сторону…
- Тебе его еще раз придется смотреть, только с другой стороны…, иди к дверям, Витя, хватит разлёживаться, еще належишься, - Александр Николаевич отошел к столу и тяжело присел на стул, – А ты, Костя, ну, скажи, какого… черта! Только из лазарета вышел, первым делом вот эту фигню сварганил и в бой… Вообщем, Костя, мы тебя пока изолируем, заодно у тебя будет и время, и повод, чтобы подумать и сделать выводы – правильные выводы, ты, уж, мне поверь.

Чувствуя приближение развязки, мальчишки возле двери (их конфликт теперь казался таким мелким, глупым и не значащим), сдвинулись и как-то сами по себе прижались друг к другу плечами. Общая опасность  сама по себе сплотила бывших противников. Костя начал осознавать, что совершил большую глупость. Неделя в лазарете расслабила его, он снова почувствовал себя, как на улице, но здесь не было свободы, даже внутри. Здесь везде была клетка.

Когда воспитатель заговорил про изолятор, Костя почувствовал, как вздрогнул рядом стоящий мальчишка. Неизбежность и неизвестность (что страшного в изоляторе?) наказания заставляла сердце гнать кровь быстрыми, ритмичными толчками. Это был ритм страха, за которым вдруг прорезался какой -то болезненный интерес: «И чего они со мной сделают?», будто это дрожащее тело принадлежало не ему, а совсем другому мальчишке, и вроде как ему ни до чего не было дела.
- Идите за мной…, не разговаривать! – Александр Николаевич поднялся и, подтолкнув мальчишек в коридор, вышел следом.

В коридоре на счастье им никто не встретился – дети были на занятиях. Костя уже устал от сочувствующих взглядов, он ожидал, что их поведут в спортзал, но воспитатель зашел в уже знакомую комнатку  не далеко от входа в корпус.
- Раздевайтесь! – команда отданная жестким не громким голосом звонкими бусинками рассыпалась по мозгу.
Костя, увидев, как Витька начинает торопливо срывать одежду, неловко действуя перебинтованной рукой, сам торопливо скинул кроссовки, джемпер, футболку положил на парту, бросил туда же спортивные штаны. Снял и положил трусы.
- Руки за голову! Локти в стороны…, приседаем теперь.
Александр Николаевич сел за стол, включил компьютер, стал что-то набирать на клавиатуре, не обращая внимания на двух тяжело дышащих мальчишек. Вскоре к почти неуловимому запаху страха прибавился более существенный запах вспотевших детских тел. Прошло уже около десяти минут. Кубик начал уставать проваливаясь на вниз, он подолгу застывал, упираясь ягодицами на пятки, потом медленно распрямлял дрожащие в коленях ноги. Сильно болело левое бедро, на котором уже проступал большой полуовальный синяк. Дела Витьки тоже были не блестящи. Сбитое во время драки в кубрике дыхание, быстро «село», ребра под тонкой кожей с длинными продольными ссадинами напряженно и ритмично двигались, но все равно несмотря на резкие ритмичные выдохи ,а может, и благодаря этому, держался он не в пример лучше. Тонкие мускулистые ноги легко на выдохе бросали тело вверх. Мальчишка держал ритм, падать не собирался.

Костя интуитивно чувствовал причину такой старательности, но Александр Николаевич озвучил его мысль:
- Кто первый сядет, тот первый и ляжет.
После этой фразы Костя стиснул зубы и удвоил усилия, хотя, реально он и понимал тщетность своей попытки. Более старший и лучше тренированный ребенок выигрывал этот бессмысленный марафон.
Пот скатывался сверкающими капельками по напряженным телам мальчишек. Срывался с коротких, слипшихся волос, на выдохе брызгами падал на потертый зеленый линолеум.

Прозвенел звонок, в коридоре послышались звонкие детские голоса. Топот ног.
Двери в кабинет были приоткрыты и любой проходящий мимо мог увидеть этот грустный и безнадежный поединок. Однако, лишь пару раз в дверях мелькнули детские лица, потом коридор как вымер. Когда силы Кубика были уже на исходе в дверях неслышно появился огромный широкоплечий силуэт. Владислав Сергеевич, неслышно ступая, прошел в комнату. Увидев его, Витька присел… и остался в такой позе. Упершись ягодицами в пятки блестящий, словно отлитый из серебра мальчишка тяжело дыша, уставился на воспитателя.
Костя по инерции еще присел раза два и тоже остановился, с удивлением посмотрев на своего «противника», а посмотреть было на что - глаза парнишки заблестели, там непостижимым образом смешались тоска, виноватость, страх и, как ни странно,… радость.
Влад смотрел на мальчишку, сурово сжав губы, но в глазах у него сквозила растерянность.
- Ну, чего сидишь? Поднимайся уже… я такого от тебя не ждал. Как же так? Я просто не понимаю…
Во время этой фразы Витя совсем сник, по лицу вместе с потом катились слезы, мальчик не просился и не скулил, просто тихо плакал. Косте от этого зрелища стало совсем не по себе, он не понимал, что происходит. Ни крика, ни оправданий, только тихий разговор… и слезы, бегущие по щекам. То, что происходило между этими двумя, не укладывалось в обычные рамки. Не понятно, почему, но Костя ощутил то, что приходило к нему только в холодных, засыпанных снегом снах - чувство вины. Почему-то он ощущал себя крайним в этой выматывающей душу ситуации. И от этого ему было больно. Примерно такую же боль он испытал, когда увидел неподвижное тело Женьки, распятое на верстаке в мехмастерской, но Женька был друг, а может, и больше, чем друг, он был оттуда, где все засыпано снегом, и где навсегда остался Сухарь, который больше не боялся холода…

Владислав Сергеевич продолжал говорить, а мальчишка, стоящий напротив, будто окаменел. Воспитатель говорил, и Кубик, вдруг осознал, что этих тихих, наполненных болью слов Витька боится больше, чем приближающегося наказания, и слова причиняют ему больше боли, чем удары.
Влад замолчал, глядя на мальчишку, лицо у воспитателя было лишено эмоций, а потом он все таки не выдержал:
- С рукой… что?
Вместо скованной чувством вины и безнадежности статуи перед воспитателем сразу оказался оживший, дрожащий, но вроде как с облегчением вздохнувший мальчишка.
- Только кожу порвало, даже не болит уже, – Витька будто старался успокоить воспитателя.
- Тогда…. – Владислав Сергеевич неопределенно качнул рукой, подошел к столу, достал из тумбы гимнастическую палку, – Ты знаешь.
- Я понял, – мальчишка прошел к стене, взял два стула, – Я не буду больше, честно! 
Он, вроде как оправдывался перед обоими воспитателями, но было видно, что Александр Николаевич абсолютно не волнует мальчишку. Поставил стулья спинками друг к другу, залез коленями на сиденье и перегнулся через спинки, упершись локтями в противоположное сиденье, старательно прогнул спину. Кубику стало не по себе от такой покорности.

Спина мальчишки напряглась. Под тонкой кожей четко обозначились мышцы, матово –блестящая от пота кожа на ягодицах натянулась. Деформированные с ненормально крупными суставами пальцы на ногах напряженно поджались, когда мальчишка тихо но четко произнес:
- Накажите меня! Пожалуйста! – обращался он опять только к Владу.
Воспитатель покачал в руке гимнастическую палку, поднял руку и ударил мальчика поперек ягодиц, поднял руку и снова обрушил палку на выставленные ягодицы ребенка, ударил и еще раз ударил. Во время ударов мальчишка не разжимая зубов как то задавленно вскрикивал. Верхняя часть туловища ,в данный момент находившаяся намного ниже, дергалась. Мальчишка то припадал головой к рукам, то, упершись ладонями в сиденье, выгибал тело дугой и опять падал на локти. Задавленные вскрики и скулеж постепенно переходили в приглушенный жалобный вой. По лицу вовсю текли слезы. Звук ударов был жестким. Как твердым о твердое. Туго натянутая кожа быстро вспухала широкими уродливыми рубцами. Нанеся два десятка ударов, Владислав перешел на другую сторону, и экзекуция продолжилась.

Несмотря на боль, скручивающую юное тело в немыслимые узлы, мальчишеский зад оставался практически неподвижным. Лишь раз, когда один из ударов сочно впечатался в стройные мальчишечьи бедра, Витька дернул рукой, будто пытаясь прикрыться, но с полдороги , вместе со следующим ударом, вырвавшим у него первый, не приглушенный, а отчаянно-жалкий крик боли, вернул ее на место.
Даже Костя, тело которого начало колотить крупной нервной дрожью, заметил, что Владислав Сергеевич, бесспорно наносивший удары очень жестко и сильно, действует очень аккуратно. Воспитатель старательно разбрасывал удары по ягодицам и бедрам мальчика. Стараясь по мере сил, не накладывать их друг на друга.
Когда мальчишка, отчаянно задрожав бедрами, разбрызгивая слезы, жалобно взвыл, что-то вроде «Нееее….аааа!!!!» занесенная рука явно вздрогнула. Удар получился хлестким, но не сильным, как -будто огромные мышцы сразу ослабли.

Александр Николаевич поднялся и решительно взял Влада за плечо, очень тихо , но Костя, обладавший отличным музыкальным слухом,несмотря на то, что в ушах еще звенели жалобные крики Витьки,услышал, как  он прошептал: «Не мучь ты себя, давай… я аккуратно…». Влад дернул плечом, от этого, казалось бы легкого движения, Александра оттолкнуло почти на шаг. Нанес еще несколько ударов. От боли Витька мотал головой, жалобно скуля.
Остановился.
Мальчишка продолжал корчиться на стульях, но избитая, покрытая вспухшими рубцами темно-красная ж…па оставалась неподвижной. Лишь ягодицы при особенно сильных рывках пульсировали, выставляя на обозрение всему миру самое сокровенное.

- Я… я… - мальчишка повернул сведенное гримасой боли лицо к Владу, – Я… тебя… обманул… я ..больше… больше… (мальчишка взахлеб втянул воздух и вдруг выпалил)..Я больше заслужил… от тебя!
- Не, ну, хватит. Точно хватит! – это вмешался Александр, – В спальне пусть цветы подержит… и нормально, да, и рука у него, надо перебинтовать (забинтованная рука, которой Витька старательно вытирал слезы и сопли, совсем промокла).
С явным облегчением Владислав положил палку на стол. Подхватил дрожащее тело мальчика под мышки и легко, как пушинку, поставил его на ноги.
Мальчишка заученно (виден большой опыт!) забросил ладошки на затылок.
Чуть качнувшись, расставил ноги пошире, стал уверенней, воспитатель придержал его рукой за плечо, а Витька вдруг прижался к этой руке лицом и жалобно зарыдал. Влад сделал движение, словно собираясь отдернуть руку, но оставил ее на месте.
- Руки опусти… Пошли к Доку, все…. хватит, пошли… агрессор.
Мальчик прижал руки к бедрам и заулыбался.
Поскакал к выходу.

- Влад, ты наверное, забери его к себе, и с этим столяром будут подальше друг от друга… всем спокойней.
Владислав Сергеевич, идущий за Витькой, вдруг перевел на Александра задумчивый взгляд:
- Как…. Забери?
- Да, в корпус… к своим. А ты чего подумал?
- Подумал… заберу, знаешь, Сашка, а я его заберу.
Влад развернулся и вышел.

Александр Николаевич, глядя ему в след, только пожал плечами.
Повернулся к Косте:
- Ну что,  Джузеппе, столяр ты мой, краснодеревщик. Дошла и до тебя очередь. На парту животом ложись и ноги пошире… Что-то хочешь сказать? Говори, что думаешь…. Можно.
- Я ...-Костя нервно сглотнул, - Я добавки, как он, просить не буду! Не по справедливости все это… случайно ведь вышло. Ну, честно, не хотел я. И драться я не хотел… Можно… пусть Владимир Павлович придет… пожалуйста!
Под задумчиво – людоедским взглядом воспитателя мальчишка быстро терял свой запал:
- А давай, Костя, ты завтра из … ну, скажем, ложки заточку сделаешь и половине группы ушки подрежешь так для профилактики, вдруг обидят тебя любимого?
Воспитатель подошел к мальчику вплотную, Костя задрожал сильнее, сморгнул , по щеке скатилась слезинка. – Я предупреждал тебя, а за оружие, здесь, Костя, из таких как ты, кактусы делают. Хочешь посмотреть на мастеров – оружейников?  Просперо хренов, ты их под шконками ищи. Есть здесь категория – чмо, к ним хочешь???
Мальчишка отчаянно замотал головой.
 - Тогда ложись!
Костя подошел к стоявшей на небольшом расстоянии от стены обычной школьной парте, улегся на нее животом, протянул вперед руки, вцепился в края (сразу вспомнился Колобок, зависший на прилавке в «гостях» у Ставрика).
И неожиданно почувствовал на ягодицах руку мужчины. Жесткие мозоли царапнули кожу. Рука скользнула ниже, сжала бедро.
- Ноги раздвинь!
Мальчишка в панике прогнулся назад, с отчаянной мольбой глядя на мужчину, встретив холодный взгляд, широко раздвинул ноги.
Александр сделал шаг назад и резко впечатал пластик во внутреннюю сторону бедра мальчика. По тонкому телу хлынула волна боли.
Костя отчаянно давя крик, но с облегчением вскинул глаза к потолку…
И оттуда ему в лицо брызнули звезды…..