M and D глава 70

M&D - продолжение романа Фёдора Московцева "Тёмные изумрудные волны"
http://razgon-culture.com/

Глава 70

Очередной sales-meeting состоялся в конце октября в московском представительстве
«Эльсинор Фармасьютикалз». Если раньше это мероприятие, отчет о продажах и
планирование, растягивалось на несколько дней, то в этот раз должны были уложиться в
один. То была очередная кампания по сокращению издержек. Очевидно, в рамках этой
кампании из недорогого офиса на Шоссе Энтузиастов представительство перебралось в
понтовый офисный центр Plaza на Николоямской улице, стоивший почти в два раза
дороже.
Прибыв в офис, Андрей сразу же ощутил что-то неприятно-тягостное. Данила высмеивал
послание Паоло, в котором area-manager призывал сотрудников экономить средства
компании, не паролировать свои файлы, чтобы руководство могло беспрепятственно их
просматривать, исключить из гардероба одежду casual. Шутил он в разумных пределах –
достаточно жёстко, чтобы не прослыть жополизом, и достаточно корректно, чтобы не
прослыть маргиналом; демонстрируя при этом беспросветный оптимизм и чартоугодную
радость жизни.
Как будто ничего особенного, те же сотрудники, и поведение их всё то же, но
чувствовался некий холодок отчуждения. Андрей ощущал себя чужеродным элементом
среди них. При обсуждении плана продаж его даже ни о чём не спросили, просто
проигнорировали, будто его здесь нет. В какой-то момент показалось, что собравшиеся
говорят на неизвестном языке – настолько они казались далёкими. Впервые он
почувствовал себя не в теме.
Он уже не удивился, когда зашел к бухгалтеру отдать финансовый отчёт, и она, опасливо
поглядывая на дверь, сообщила шёпотом, что Альбертинелли просматривал его дело, и
потребовал его трудовую книжку. И добавила, что говорит по «страшному секрету, это
конфиденциальная информация». Обычный страх офисного планктона перед
китообразными.
В конце дня Паоло Альбертинелли позвал Андрея в кабинет Джона Смита, главы
представительства, предварительно того выпроводив. Видимо, разговор предстоял
серьёзный, не для ушей Джона, специалиста по карандашам и фломастерам. Пригласили
Краснова и Ненашева. И в эту минуту Андрей чувствовал себя не участником разговора,
который впервые за день должен был коснуться его, а вне разговора, над ситуацией.
Говорил Альбертинелли. Он сидел, развалившись в кресле, смоля, как обычно, свой Merit.
Краснов и Ненашев стояли рядом, где-то сбоку. Андрей сидел на стуле напротив босса.
- … мы не можем быть вместе… ты нарушаешь правила… так не может продолжаться
вечно… мы расстаемся… – доносилось откуда-то издалека.
Оба непосредственных шефа – и оба уже бывшие – стояли, напрягшись, медленно
покрываясь красными пятнами, как нашкодившие второклассники, стараясь не смотреть
на своего бывшего подчинённого. Андрей сделал слабую попытку оправдаться:
- Я растамаживал Master, готовил конференцию…
- Это не вопрос последних трёх месяцев, и даже не вопрос последнего полугода твоей
работы. Всё началось гораздо раньше. У «Эльсинор Фармасьютикалз» свой путь, у тебя –
свой. Это будет так. Ты можешь жаловаться, подавать в суд. Но для тебя будет лучше,
если ты напишешь заявление. Тогда мы выплатим всё, что полагается по российскому
законодательству в таких случаях, и дадим хорошие рекомендации для твоего будущего
работодателя.
Андрей кивнул. Альбертинелли попросил Краснова продиктовать правильный текст
заявления об увольнении. Тот продиктовал, стараясь выглядеть невозмутимым. Быстро
покончив с этой формальностью, расстались без улыбок и ненужных слов.
Краснов и Ненашев, каждый по отдельности, подошли, чтобы выразить сожаление по
поводу случившегося, и высказали свои догадки. Их версии совпали: Альбертинелли что-
то пронюхал во время волгоградской видеоконференции. Кто-то что-то наболтал, какие-то
компрометирующие сведения. И это произошло уже после похода в «Ромео».
Данила отвёз Андрея в аэропорт. Настроение у него было отличное – в этот день он
зафиксировал слив того, кому бешено завидовал. При этом он даже не пытался скрыть
своей радости:
- … ну ты даёшь – вёл себя спокойно, как будто это не тебя увольняют. Если б этот
сраный итальяшка вздумал меня уволить – я бы такой скандал закатил, мало бы не
показалось! И засудил бы по полной программе! А ты такой податливый, сладенький,
приятно, наверное, такого оттрахать. А, что скажешь, покоритель вагин, чья сперма у всех
телок на устах!?
Андрей молчал, думая, что лучше было бы поехать на метро.
- …ты ведь не думаешь, что это я тебя подставил, а, коллега!? Мне ведь с этого ничего не
обломилось, какой мне смысл?!
Да, до того, как был задан этот вопрос, Андрей и не думал об этом. Теперь, поразмыслив,
сделал вывод, что у Данилы были мотивы, и посильнее, чем если бы он получил
повышение или прибавку к зарплате. Чтобы переменить тему, Андрей спросил насчет
Льва Ремизова, чем же закончилась история с дистрибьюторской фирмой. Некоторое
время пришлось раскачивать Данилу – он упорно не хотел признаваться в собственной
глупости. Ремизовы взяли с него деньги, заключили прямой договор с Эльсинором и
добились, чтоб их фирма получила статус официального дилера. После этого Лев
дистанцировался ото всех дел, мотивируя тем, что, как сотрудник МНТК, не имеет права
заниматься бизнесом, а Данилу Ремизов-старший отодвинул от участия в разделе прибыли
волевым своим решением. Единственное, что не возбранялось соучредителю и спонсору,
это участвовать в продажах, а что касается денег – как только Данила заводит речь о
дивидендах, его начинают шантажировать тем, что сдадут руководству, и он теперь
ломает голову, как ему хотя бы вытащить вложенные средства.
Это признание было Андрею как бальзам на израненное сердце – он вспомнил свою
поездку в Москву, встречу с Львом, Дашу-нимфоманку, и то, как очень кстати отказался
от роли осла и не дал денег этим волкам Ремизовым.
Подъезжали уже к Домодедово, можно было бы дойти пешком, если б Данила высадил, и
Андрей собирался спросить «Как там твоя мама?», но в последнюю секунду передумал и
поинтересовался «Как там твоя Даша?»
- Улетела в Атырау навестить родителей, – улыбнулся Данила, и тут же выругался, –
Блять, жопа, стрясла с меня штукаря на билеты!
Чтобы сэкономить, Данила не стал заезжать в аэропорт, и остановился у шлагбаума.
Бывшие коллеги обменялись рукопожатием, фальшивыми улыбками, и фальшивыми
пожеланиями:
- Звони, коллега, не забывай, ещё увидимся!
- Удачи! Будешь в Волгограде, заезжай, устроим мега-свалку!
Лимит сюрпризов не закончился – подходя к стойке регистрации, Андрей увидел Дарью,
шедшую в сопровождении двух арабов. Выглядела она вызывающе шикарно и
неприступно, и он поймал себя на мысли, что вряд ли подошел бы к ней на улице, если б
не знал, что она из себя представляет, и если б их не связывало то ночное происшествие.
Заметив его, она отделилась от своих спутников, и подошла к нему. Поздоровавшись,
спросила, как дела, и заговорщически сообщила, что «летит в Эмираты по делам», и что
«для этих мальчиков» она – топ-модель Фирюза.
- Данила – тсс! – приложила она палец к губам. – Он не должен ничего знать!
Андрей кивнул – мол, заметано, ревниво посмотрел на «мальчиков», пожелал, чтоб в
жаркую дубайскую ночь у них отсохли их барсучьи члены, и спросил, как её зовут на
самом деле. Она, расхохотавшись, бросила ему: «Жанель», и устремилась к своим
спонсорам.
«Интересный получился обмен палками, – подумал Андрей, провожая взглядом эту
породистую скакунью, на которой с удовольствием покатался бы ещё разок-другой. –
Поимел её на глазах её бойфренда с его же подачи, а потом с его помощью босс поимел
меня; прямо какой-то круговорот палок в природе».

* * *

Мариам проснулась, когда он пришёл домой. Было около часу ночи. Он не собирался пока
говорить ей, какой подарок преподнесли на его день рождения, и на рождение ребёнка, но,
когда лёг рядом с ней, не выдержал, и рассказал. Думал, что будет какая-то разрядка после
накопившегося напряжения – что-то вроде слёз, истерики. Что называется, «выходит
стресс». Но ничего такого не вышло. Просто рассказал жене о событиях дня, сухо и
бесстрастно.
- Ты сильный, ты выдержишь, – сказала она. – Не переживай.
Он и не переживал.