Справедливый приговор

    В первом ряду просторного зала, вместившего, считай, всех офицеров, прапорщиков и сверхсрочников гарнизона, тихонько сидел прапорщик Тыренко. Его перебинтованная голова и вжавшаяся в кресло фигурка выражали покорность судьбе, обиду на человечество и надежду на торжество справедливости.
    Дело прапорщика рассматривалось на товарищеском суде чести прапорщиков – есть в армии такая форма общественного правосудия, призванная содействовать созданию обстановки нетерпимости к нарушениям воинской дисциплины, аморальным и антиобщественным поступкам.
    Председательствующий объявил состав суда, изложил существо дела и призвал зал:
    - Товарищи, сегодня мы должны дать оценку недостойному поведению наших товарищей – прапорщиков Тыренко и Филонова. Между ними произошел конфликт, в результате которого прапорщик Филонов нанес легкую травму прапорщику Тыренко. Давайте сначала послушаем потерпевшего.
    Зал напрягся. Тыренко, запинаясь от волнения, начал отвечать:
    - Филонов… помогал мне… ремонтировать машину. Потом мы пили спирт, а он… он ударил  меня… по голове. Молотком!
    Надо признать, что мужская жизнь за пределами службы в отдаленных военных гарнизонах однообразна и скучна. Ни театров тебе, ни ресторанов или каких-то других цивилизованных развлечений. Поэтому приобретение автомобиля  и все события, связанные с ним, вносили разнообразие в суровую армейскую действительность. Понятно, что военнослужащие – автомобилисты и просто любители выпить норовили каждую свободную минутку провести в гаражах – отрешиться, так сказать, от тягот и лишений и вдохнуть полной грудью воздух свободы, насыщенный неповторимым букетом автомобильных запахов.
    Поскольку ездить из расположения части – этой натурально черной дыры во времени и пространстве - в общем-то было некуда, счастливый обладатель взрослой игрушки периодически выкатывал ее из гаража – чтобы походить вокруг, что-нибудь подкрутить, сломать, починить, смахнуть пыль и, вздохнув, закатить обратно. Кульминацией перечисленных операций неминуемо становилось коллективное злоупотребление алкоголем, как правило, неблагородного происхождения. Тем более что закусь – соленья и варенья – всегда были под рукой, в крепких подвалах, предусмотрительно сооруженных на случай ядерной войны.
    Один Тыренко приходил в гараж с другой - практической целью. Не было дня, чтобы хозяйственный прапорщик не приволок туда какую-нибудь нужную вещь типа канистры с техническим спиртом или хвостового оперения от крылатой ракеты. «В хозяйстве все сгодится, - со знанием дела рассуждал он.- Ты ведь в армии не гость, прихвати хотя бы гвоздь!». О скупости Тыренко ходили анекдоты: сослуживцы подшучивали, что «Жигулям» прапорщика уже три года, а он все еще на заводском бензине ездит.
    Филонов же на удивление был полной противоположностью Тыренко. Здоровяк-выпивоха, местный гаражный умелец, он за стакан спиртного мог выполнить любой автомобильный ремонт.
    После объяснения Тыренко пришла очередь объясняться Филонову. Председатель суда продолжил:
    - Товарищ Филонов, за что  вы ударили товарища молотком? В чем суть конфликта?
    - Не молотком я, а рукой…
    Для пущей убедительности Филонов показал пудовый кулачище и смахнул им пот с побагровевшего лица.
    - А суть конфликта, товарищ председатель суда чести, в том, что прапорщик Тыренко мне систематически не доливал.
    Зал неодобрительно загудел. Тогда Тыренко с возмущением, уже без запинки выпалил:
    - Товарищи члены суда, Филонов выпил столько, что краев не видел – физически!
    Зал взорвался хохотом. Посовещавшись с членами суда, председательствующий огласил решение:
    - Прапорщику Филонову объявить общественный выговор.
    - Правильно, за дело, - раздались голоса с мест.- А Тыренко-то что?
    - Прапорщику Тыренко объявить товарищеское предупреждение. За нетоварищеское поведение.   
    На последних словах зал облегченно выдохнул - справедливость восторжествовала!
    Ибо несправедливость – несбалансированная система человеческих отношений и потому обязательно должна быть наказуема.