Однажды дома погас огонь

Однажды дома погас огонь. Резные настенные часа сбились с хода. Скрипнула половица. Просто подул ветер.
Еще миг назад в доме было тепло и туда можно было вернуться. Можно было уходить и приходить. Можно было отправляться в путешествия и возвращаться из них, добавляя новые магниты с названиями городов на холодильник.
Но погас огонь.
Все знали, что какое-то время в доме еще будет тепло. Наверное, это тепло по памяти о тепле. Знаете, когда тебя обнимают это тепло. И даже если тебя выпустят из теплых мягких рук и если пройдет какое-то время, скажем лет пять или десять, то тепло еще немножко есть, в него можно кутаться вместе с воспоминанием о том времени.
Я думаю, что это неслучайно, я думаю, что это с тех времен, когда Прометей похитил Огонь для людей, с тех пор, когда Прометей был прикован к скале и каждый вечер прилетал орел, выклевывать его печень. Зачем-то это было нужно, похищать Огонь для людей, зачем-то было оправданно…
Становилось все холоднее. Казалось, что часы тикают и такают вразнобой. Что они наперекор сердцу отщелкивают время все резче и громче, заставляя и сердце биться также. Резче и громче. Вот уже не слышно себя за этим грохотом, за этими жуткими ударами… но… но… но дело было не в этом.
Как только гаснет в доме огонь надо сделать одно простое дело. Решить – надо решить, разводить ли огонь снова.
Случилось так. Что огонь погас, когда дома был только я. Вся моя семья разъехалась. И никто не спешил мне с советом, как развести огонь вновь, как согреть дом к приезду моей любимой семьи. Я почему-то думал, что приедет кто-нибудь, держа в руках огарок свечи, и скажет мне: “Это наш новый друг, он будет жить дома и греть нас. Он никогда не погаснет, обещаю”.
Никто не приехал, я один слушал свое ревущее сердце и дикие настенные часы. Надо было что-то решать.
Или уходить из дома и искать приют с огнем. Или уходить и разводить свой, не делясь ни с кем. Или… или самую глупую штуку, которая бывает на этом свете!
Или верить, что все-таки этот дом и это тепло в доме кому-то нужно. Что даже люди с напрочь отшибленной памятью рано или поздно вспоминают! Замолкают и вспоминают. Знаете, почему наступает Тишина, когда Вспоминаешь? Не замечали?.. вспомните и заметите. Тишина наступает, когда исчезают все мысли. Вся мелочь, вся шелуха, все-все. Тишина наступает, когда больше не можешь терпеть и решаешь написать Сказку, потому что если все испробовано, если не видно выхода, если нет сил бросить свою Любовь и нет сил так жить дальше, то остается только одно – найти место, где ты еще есть, где в тебе есть свет и огонь, и проклиная жизнь, за то, что все именно так, а не иначе, за то, что приходится через это проходить, не зная даже на полпроцента, есть ли шанс победить, есть ли надежда и будет ли хоть какой-то теплый отклик, будет ли что-то на том конце кабелей и проводов, по которым побежит сказка.
И в Тишине наконец-то замолкает Сердце. Перестают буянить часы, отсчитывая минувшее. Хотя я не прав… в тишине сердце наконец-то начинает говорить, до этого оно мычало с зажатым ртом.
В доме стало Тихо. Крысы в клетке перестали шуршать и бросаться камешками. Даже вечно жужжащий компьютер притих. Не было никого и не к кому было обратиться.
К сожалению, в доме не было ни одного старика. Нельзя было подойти к тому, кто прожил жизнь.
Тишина. Я удивился, услышав ее. Сначала я думал, что за ней должно быть что-то, что, успокоив сердце, я пойму, куда же мне дальше, что же мне дальше делать. Вместо этого просто стало тихо. Да вспомнилось, вспомнилось, как однажды, много-много раз, в моем доме сердца бились вместе – мне нечего к этому прибавить.
Было также тихо и «тук-тук, тук-тук» :)
Надо собираться в дорогу, в дом нужен огонь. Без огня ничего не видно, без огня теряется память, и семья разъезжается и не торопился домой, когда в дом пришла Беда.
Я не знаю, где искать искорок от пламени или головню, я даже не знаю, что буду делать с этой головней дальше. Но надо же что-то делать. Надо. И быть может моя семья что-то вспомнит. Правда, такое же может быть?