О нашей письменности. Продолжение. Тайна глаголицы

На иллюстрации изображен фрагмент берестяной грамоты № 205, на которой мальчик Онфим, живший в XIII в. в Великом Новгороде, записал древнерусский алфавит.
3. 3. Тайна глаголицы.
3. 3. 1. Почему не были выбраны алфавиты «священных» языков?
3. 3. 1. 1. Причина первая. Средневековый ученый видел в буквах алфавита гораздо больше, чем современные мыслители. Он и думал по-другому, потому что в основе его размышлений лежали другие исходные мысли, чем у наших современников.
Аксиомой для средневекового ученого была мысль о том, что в основе всего – Бог. Бог создал этот мир. Все события, которые происходят в нем, отражают замысел Бога. Ни один волос не упадет с головы человеческой без воли Божьей. Никто из людей не способен охватить своим разумом всего, что происходит на земле. Из этого следует, что замысел Бога непостижим для человека, как непостижим и сам Бог. Даже имя его невыразимо на языке человеческом.
Бог создал человека по своему образу и подобию. Он дал ему его  маленький мир, кому семью, кому только тело и душу, кому целую страну. И человек должен создать этот мир и порядок в нем с помощью своего замысла. Если человек будет следовать в этом замысле тому, в чем он подобен Богу, Бог поддержит его дела, если нет – не поддержит, а то и накажет. Заповеди Господни отражены в Священном Писании. Там человек может узнать, как ему нужно жить и строить свой мир.
Бог создал этот мир Словом. Не человеческим словом, а Божьим. Священное Писание – слабое отражение Слова Господа, потому что написано оно, хотя и по наущению Божьему, но людьми. Мирской, человеческий язык также создан по образу и подобию Божьего слова, но он в еще меньшей степени отражает его. Однако в человеческом языке есть непостижимое Божественное начало. Никто не знает, откуда в языке именно такой набор исходных звуков, а не другой, никто не знает, почему именно такие, а не другие соединения звуков обозначают данные предметы и выражают данные идеи и т. д. Это ведомо только Богу. Именно поэтому набор звуков и обозначающих их букв всегда считался священным. Во всех религиях изобретение письма приписывалось богам. Более того, поскольку слова состоят из звуков или букв, в некоторых религиях считалось, что и мир Бог создал с помощью звуков и букв. В звуках и буквах содержится начало начал мира. И в этом смысле они отображают Божественный универсум, Божественный мировой порядок. Так, например, Первая книга священного тайного учения евреев, Каббалы, «Сефер Ецира» (‘Книга творения’), открывается следующими словами: «1. Ях, Повелитель Духов, живой Элохим, Царь Вселенной, Всемогущий, Милосердный Благостный Бог, Все Превосходящий, Восседающий на Небе, чье обиталище есть Вечность, Возвышенный и Священнейший, начертал Свое имя и сотворил Вселенную в 32 таинственных шага мудрости тремя Серафимами: Числами, Буквами и Звуками, которые пребывают в Нем, едином и неделимом». Числа, буквы и звуки – это и есть три составные части алфавита. Число 32 складывается из 22 букв еврейского алфавита и 10 чисел, лежащих в основе десятичного счисления. Далее в Каббале говорится: «Двадцать две буквы являются Основаниями всех вещей». В Евангелии также содержится хотя и менее явное, но все же очевидное свидетельство того, что Буквой, Звуком и Словом был создан Мир. В известном начале Евангелия от Иоанна говорится: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через него начало быть и без него ничто не начало быть». Далее, в Откровении Иоанна, приводятся слова Господа: «Аз есмь Алфа и Омега, начало и конец».
Таким образом, в алфавите, в Слове, сконцентрирована вся божественная мудрость. Причем в этой мудрости, в этих звуках, буквах и словах заключено активное творческое начало. Конечно, у Бога свои, непостижимые, Слово и Алфавит , с помощью которых он сотворил мир и управляет им. Но человек творит аналоги предметов, и событий в своем уме с помощью слов. Он творит новые миры, в которых действуют не существовавшие предметы и существа. В этом он подобен Богу. И человек по Константину Философу должен в своих деяниях по мере сил стараться быть подобным Богу. Из этого следует, что если у него появилась задача, составить для людей алфавит, он должен составить его по образу и подобию Божественного алфавита: вложить в него всю свою человеческую мудрость, мудрость христианского вероучения и все свои знания.
Ни один алфавит из тех, которые знал Константин Философ, не были специально созданы для передачи священных христианских текстов, не были нагружены дополнительным смыслом христианского вероучения, знаниями о божественном универсуме. Константин Философ задумал свой алфавит не просто как алфавит. Он задумал его как великий инструмент, с помощью которого нехристианское сознание начнет переплавляться в христианское. Как инструмент, с помощью которого должна быть построена основа для сотворения новой системы ценностей, нового внутреннего мира, новых правил поведения многих и многих поколений людей. Возможно, это было первой и главной причиной, по которой Константин философ выбрал вариант совершенно нового алфавита.
3. 3. 1. 2. Вторая причина дополняет первую чисто практическим соображением. Она состоит в том, что Константин Философ продумал и педагогический момент всего процесса обучения. Сосредоточив свое внимание на изучении азбуки, ученик должен был незаметно для себя приобщиться к азам христианского вероучения, постигнуть основные идеи христианства. Это замечательный прием, который наша педагогика открыла только в ХХ в. Перемена мировоззрения – болезненный процесс. Он вызывает на первых порах сопротивление. Если же фокус внимания смещен на какой-нибудь другой предмет (в нашем случае на запоминание соответствий между звуками и буквами), освоение азов нового миросозерцания проходит легко и не вызывает отчуждения. Таким образом, азбука должна была стать первым учебником не только грамоты, но и христианского миропонимания.
При этом форма букв должна была служить и обозначением звуков, и картинкой, иллюстрирующей, дополняющей имя буквы. Каждая буква, как совокупность иллюстрирующей картинки, обозначения звука речи и имени буквы должна была создать основу  ассоциативных связей с текстами Библии.
Надо помнить о том, что, выезжая к мораванам, Константин Философ не мог везти с собой учебники, по которым можно было бы учить Закону Божьему: их просто не было. Сама азбука должна была заменить их. Изучая ее, ученик должен был подготовиться к восприятию Псалтири, по которой учили читать. И здесь при обучении учитель выполнял сразу две задачи: учил читать и вкладывал в головы учеников самые простые правила христианского мировосприятия.
Псалтирь же рассматривалась как подготовка к чтению Евангелия. Как мы увидим дальше, методика обучения, разработанная святым Кириллом, просуществовала на Руси до XVIII в. Еще и в ХХ в. в обучении чтению сохранялись приемы, которые, судя по Новгородским грамотам на бересте, использовались при обучении детей азбуке в XII – XIII в. Вспомним эпизод из «Детства» А. М. Горького: «Вскоре я  уже читал  по  складам Псалтырь; обыкновенно этим занимались после вечернего чая, и каждый раз я должен был прочитать псалом. «Буки-люди-аз – бла; живете-есть – же  –  блаже;    наш-ер – блаженъ, – выговаривал я, водя указкой по странице»».
С точки зрения самого процесса обучения чтению проговаривание названий букв при «составлении» слога избыточно и даже мешает. Оно осмысленно только если учесть побочную задачу – подсознательно вызывать у ученика ассоциации с библейскими текстами, постоянно повторять церковнославянские формы слов, связывающих язык с христианскими идеями. Заметьте, ведь и деление на слоги в русском языке другое, чем у Алеши Пешкова. В нашем понимании в слове БЛАЖЕНЪ всего два слога, но в церковнославянском языке Ъ был гласным, следовательно образовывал слог, поэтому в отдельный слог выделяется -НЪ. Горький учился по тем же правилам, что и шести-семилетний древнерусский мальчик Онфим из Великого Новгорода. Детские упражнения Онфима в освоении грамоты были нацарапаны на бересте между 1224 и 1268-м годом и найдены новгородской археологической экспедицией.
Берестяные грамоты с рисунками Онфима (см. иллюстрацию к тексту).
Онфим же учился, очевидно, по тем же правилам, что и ученики святого Кирилла. Уже только из этого становится видно, сколь велик и проницателен был ум Первоучителя славян. Как не гордиться тем, что именно Русь-Россия сумела сохранить и бережно хранит его наследие!
3. 3. 1. 3. Причина третья. Священное Писание – подобие божественного слова, оно написано священными словами, в которых от Бога – смысл. Но смысл этот человек может понять не весь, а только ту часть, которая открыта ему. Эту часть можно передать на любом языке. Но в каждом языке нужно отобрать освященные Богом слова, которые точно передадут доступный  человеку смысл Писания. И отображены эти слова должны быть священными письменами. Как же сделать алфавит священным? В Откровении Иоанна Богослова есть эпизод, когда ангел печатью Божией отмечает праведников, рабов Божьих. Имя бога, а также его символы, и в первую очередь самый главный из них, крест, и есть его печать. Имя Бога делает священным все, что ему посвящено, потому что оно – посредник между людьми и Богом. Называя его, человек зовет его и устанавливает с ним личный контакт. В молитве имя Бога также главная ее часть. Вспомним также, что, когда человека крестят, многократно осеняют его тело символами Бога, т. е. своеобразным способом запечатывают ими тело. Из этого следует, что священным можно сделать алфавит только одним способом – запечатав его Именем и символами Божьими. Для этого надо создать такой алфавит, в который они будут встроены.
3. 3. 1. 4. Причина четвертая. Когда перед Константином Философом встала проблема составления азбуки для славян, у него было два пути. Первый – традиционный: создать алфавит на базе уже имеющихся алфавитов «священных» языков. Можно было выбрать один язык, или смешать в новом алфавите знаки разных языков. Так, например, было устроено созданное во II – III в. по Р. Х. в Египте коптское письмо, в состав которого были включены 24 греческие буквы и 8 букв так называемого демотического египетского письма. Однако выбрать в качестве основы азбуки для славян греческий или латинский алфавит значило для Константина признать триязычную ересь. Судя же по тому, что в последней в своей жизни молитве Кирилл молил бога: «Погуби триязычную ересь», мысль эта была ему глубоко чужда.
3. 3. 2. Сакральное содержание  священного алфавита.
3. 3. 2. 1. Девять знаковых систем, встроенных в славянскую азбуку. Приглядимся к глаголице внимательней . Современный смысл слов АЛФАВИТ или АЗБУКА сосредоточивает нас только на одном его аспекте – обозначению звуков речи с помощью букв. (1) Система соответствий между ними отображается в приведенной в первом из опубликованных отрывков таблице. Она сопоставляет знаки второй и третьей колонок: Азъ – /а/, Боуки – /b/ и т. д. В первой колонке приводится начертание буквы, во второй – транскрипционное обозначение звука. Однако кроме этой знаковой системы в глаголице присутствует еще несколько.
2) Можно заметить, что знаки глаголицы напоминают какие-то фигурки. Так, форма 1-й буквы алфавита Азъ похожа на крест, и, скорее всего, не случайно. Крест здесь и обозначает крест. Не какой-то конкретный, а абстрактный, как геометрические фигуры, которые рисуют на уроках математики. знак /ц/ похож на рог горного козла, знак еръ – на человеческий зародыш (вспомним библейское «благословен плод чрева Твоего» (Евангелие от Луки 1, 42)), знак /ч/ – на чашу и одновременно – на череп, знак Пе – на змею или дракона, знак /ж/ – на улетающую с пыльцой (взятком) рабочую пчелу, а обозначает этот знак то же, что и буква Ж, ж-ж-ж – изображение звука летящего насекомого. Знак Хлъ можно трактовать, как стилизованный знак солнышка. В этой части глаголической азбуки Константин Философ использовал опыт иконических изображений древнейших письменных систем и в первую очередь египетских иероглифов, о которых он должен был знать из древнегреческих текстов. Мог знать Кирилл и о том, что система письма в египетском подразделяется на иератическую (священную) и обычную, профанную. Сам факт наличия в письменных системах сакральной и профанной системы письма мог натолкнуть его на создание сакральной азбуки. Вполне возможно, что он и задумывал создать не одну, а две азбуки.
Эта знаковая система играет в семиотическом тексте азбуки вспомогательную роль. Каждый из указанных знаков требует дальнейшего истолкования с помощью других символических систем, которые могут поддержать наше толкование иконических знаков или опровергнуть.
3) Значениям некоторых из рассмотренных выше значков, т. е. предметам, которые они обозначают, можно приписать новые значения (получается уже двухэтажная система обозначений) известных христианских символов. Так, крест (не буква, а сам крест, как всякий христианский крест) обозначает крест, на котором распяли Христа, знак Хлъ – круг с исходящими от него лучами – символ вознесения, солнца, света веры, славы Господа, ядь – треугольник с встроенным в него тау-крестом – символ троицы и т. д. Кстати, пчела со взятком в этой системе символизации обозначает трудолюбие, прилежание и порядок, а пчелиный улей по святому Амвросию – это символ сплоченной религиозной общины. В сочетании с названием буквы Живете рисунок должен восприниматься как пожелание жить дружно, как пчелы в улье и оставаться верными своему улью (живете зело, земля). Этот аспект рассмотрения глаголических знаков представляет, таким образом, христианскую символику. Их форма связывает глаголические символы со священными христианскими текстами и, прежде всего, – с Евангелием. Этот знаковый ряд в семиотическом тексте азбуки является самым главным. К нему сводятся все другие знаковые ряды азбучного текста.
4) Некоторые символы глаголицы напрямую отсылают нас к существовавшим до нее другим известным символическим системам, так, знак веде похож на зодиакальный знак Овна, который и вправду похож на морду барашка с завитыми рожками. Этот знак в зодиакальной символике обозначает начало солнечных циклов, точку весеннего равноденствия, весну, восход, восток, верх. Соединенный с символами христианства Овен ассоциируется с Агнцем Божьим, т. е. с Христом. Буква Добро, зеркальная по отношению к веде, похожа на знак созвездия Льва. Лев определяет астрологический дом добра, приращения. В христианской символике Лев символизирует колено царя Давида, а тем самым и земные корни Христа. Позже мы еще вернемся к зеркально противоположным Веде и Добро.
Кроме зодиакальных знаков, знавший древнееврейский язык Константин использовал, например, одну букву еврейского алфавита – Ш – ‘шин’. Думается, что это неслучайно, поскольку в древнееврейском алфавите каждая буква также имеет свою трактовку. Согласно Каббале это одна из главных букв в символической трактовке мира. Вот что пишется о ней в первой книге Каббалы Сефер Ецире: «Есть двадцать две основные буквы (и звука). Три из них являются первыми элементами (вода, воздух, огонь), началами или матерями; семь из них – двойные буквы и двенадцать – простые. Три первые буквы (; ‘Алеф’ - [a], ; Мем - [m] и ; ‘Шин’ – [;]) имеют в своем основании равновесие. На одном конце шкалы добродетели, на другом – пороки, и они уравновешены языком. Из первых основных букв Мем – немой звук, воде подобный, Шин – шипит как огонь и Алеф – примиряющее дыхание между ними». Огонь в Евангелии имеет, в основном, отрицательные ассоциации – это Геенна, Ад, уничтожающий грешников огонь из Откровения Иоанна Богослова. Ш стоит после буквы Червь, а та – после Цы. Цы трактуется Л. Б. Карпенко как сокращенное ЦРЬКЫ. Форма начертания буквы напоминает рог и по ее мнению символизирует библейский рог спасения. Рогом спасения в Ветхом Завете называется Бог , в Евангелии так называется небесный глава и покровитель церкви Иисус. Форма буквы Червь одновременно напоминает и чашу, и череп. По мнению Л. Б. Карпенко, форма этой буквы символизирует чашу Господню, которая в Евангелии ассоциируется со смертью.
Со смертью же ассоциируется и название буквы Червь. Чаша располагается между церковью и огнем, который символизирует шин. Смерть тем самым трактуется как выбор между церковью, символизирующей спасение, и геенной огненной.
Весь этот знаковый ряд имеет в глаголице два назначения: во-первых, он, как и другие знаковые ряды, отсылает к христианской символике, во-вторых, система зодиакальных знаков, определенным образом выстроенная, в сжатом виде содержит основные астрономические сведения, связанные с христианским календарем.
5) Система названий букв, выстроенных, естественно, в том же порядке, что и буквы; в этой системе означающими служат слова естественного языка, имеющие, в общем-то, и свои значения в старославянском языке. Однако, в данном случае они выполняют дополнительные функции обозначения графических символов. У многих из них при этом полностью меняется не только смысл, но и часть речи, а значит и сочетаемость с другими словами: из глагола, например, они преобразуются в существительное. Возьмем для примера старинные выражения: отъ аза до глаголя (глаголи – форма повелительного наклонения старославянского ГЛАГОЛАТИ). Меняются морфологические свойства и существительных. Так, у местоимения АЗЪ, например, форма родительного падежа, которым в приведенном примере управляет предлог ОТЪ, должна быть мене, а не аза. Названия букв подобраны в соответствии с акрофоническим принципом: первая буква имени должна обозначать звук, который обозначает эта буква. Азъ – /а/, Буки – /b/, и т. д. Эта традиция восходит к принципам иероглифического письма, по которым (в древнеегипетской, шумерской, китайской и др. системах) соответствующие иероглифы использовались для записи звуков имен собственных. В такой функции иероглиф обозначал обычно один или два начальных звука из звукового облика обозначаемого им слова.
Этот знаковый ряд служит способом именования букв и соответствующих им звуков в речи, как наши а, бе, ве, ге и т. д., греческие альфа, бета, гамма и т. д. латинские а, бе, це, де и т. д.
6) Система слов естественного языка, совпадающая с именами букв, но взятых уже в том значении, которое они обычно и имеют в церковнославянском языке. Азъ – форма именительного падежа единственного числа местоимения первого лица в старославянском (церковнославянском) языке(!). Эта форма не эволюционировала с течением времени и не преобразовалась в форму не только русского, но даже и древнерусского языка. С ней согласуется по лицу и числу форма глагола первого лица, единственного числа настоящего времени ве'де' (ять заменена в первом и втором слоге на /е/ со штрихом, потому что в здешнем формате такой буквы нет) – ‘знаю’ . Боукы – форма множественного числа винительного падежа со значением 'буквы, грамота, письмо, книга ' в старославянском языке. Таким образом, первые три слова в названиях славянских букв образуют предложение: Азъ букы ве'де' – ‘я знаю буквы (грамоту, письмо, книги/книгу)’. "Глаголи: добро |есть" (сочетание значков /|e/ обозначает йотированное /е/) образует следующее предложение, которое можно перевести как ‘пророчествуй (говори): добро существует’. Здесь также все формы слов согласованы друг с другом. Следующее предложение по Л. В. Савельевой должно быть построено так: Живе'те з'е'ло, земл|a (з' обозначает здесь букву Зело, |a - йотированное /а/). Живе'те – форма повелительного наклонения от ЖИТИ. «з'е'ло» обозначает не только ‘очень’, но и ‘хорошо, совершенно’. земл|a может быть истолковано не только в обычном смысле ‘почва’, но и в смысле собирательном: люди, которые живут на земле. Л. В. Савельева для подтверждения такого способа употребления лексемы ЗЕМЛ|A приводит цитату из церковнославянского перевода текста Григория Богослова: поите Господа вьс|a земл|a. В Житии Константина Философа приводится отрывок из диспута его с триязычниками, в котором Константин цитирует Библию: "Пойте Господу вся Земля" и дальше: "Восклицайте Господу вся земля" (цит. по переводу Б. Н. Флори - Флоря 2004, 171). Собирательные существительные согласовывались в церковнославянском языке по множественному числу. Напомню, что знак, обозначающий Живе'те, обозначает рабочую пчелу со взятком и ассоциируется с ульем, который в христианской символике обозначает дружную христианскую общину. Этот смысл дополняет значение указанного выше предложения. Из него становится понятно, как з'е'ло надо жить: дружно, как пчелы в улье. Полный текст перевода должен выглядеть приблизительно так: Я знаю книги (подразумевается Евангелие). Пророчествуй: добро существует. Пусть все на земле живут дружно. Но как (иже како)? Думайте, люди (люди|е, мыслите). Наш мир – тот (а не этот – нашь онъ покои ). Говори (распространяй, проповедуй) слово (истинное, верное) (или говори (распространяй) слово (Господа)) твердо (рьци слово тврьдо). Л. В. Савельева обнаружила в исходном старославянском тексте, таким образом разделенном на предложения, ритмическую организацию, из чего можно сделать вывод, что текст этот представляет собой одно из древнейших стихотворений на славянском языке.
Этот знаковый ряд, собственно, и содержит перечень основных добродетелей христианина, о котором я говорил выше. Знать Евангелие, напоминать всем о добром отношении друг к другу, жить дружной единой семьей, понимать, что главное – это вечная жизнь, которую дает вера в Бога, служение Христу и твердая позиция по отношению к вере. Это и есть незаметная подготовка к чтению и восприятию Псалтири. Я уже говорил, что Константин был поэтом. Текст из названий букв построен по принципу своеобразного акростиха, в котором первые слова являются одновременно и последними. Похвальное слово Григорию Назианзину, принадлежащее перу Константина Философа, также написано в виде акростиха.
7) Система условных форм, выступающих в качестве имен соответствующих слов, в отвлечении от всех их форм склонения или спряжения. Так, например, рьци это только форма повелительного наклонения глагола РЕЩИ ‘сказать, говорить, приказать’. РЕЩИ – инфинитив того же глагола. Но, как и в наших современных словарях, форма инфинитива обозначает все множество других форм этого глагола (peк;, peчеши и т. д.). С такого рода «именами слов» связываются понятийные ассоциации, в частности и те, которые выстраиваются в систему элементов христианского миропонимания.
8) Система чисел, выстроенных в том же порядке, что и буквы, указанным выше способом. Числа оказываются очень важным звеном при дешифровке глаголического азбучного текста. Во-первых, они помогают понять, что именно глаголица была искусственно созданным сакральным алфавитом. В ней буквы сопоставлены числам сплошным рядом, без пропусков. В кириллице же порядок этот нарушен из-за того, что греческие буквы без упорядочения использовались и до образования алфавита по правилам греческой письменности. Поскольку, например, ни Б, ни Ж в греческом алфавите не было, в кириллице им не соответствует никакого численного значения.
Во-вторых, в сочетании с порядковыми номерами букв в алфавите они помогают определить способ чтения впечатанного в азбуку имени Бога. Об этом я скажу чуть ниже.
9) Порядок следования символов. Здесь следует сказать, что греческий алфавит в качестве невидимого образца глаголической азбуки все же присутствует. В ней соблюдается порядок следования букв, только в конце слегка нарушенный. При этом Б, которого нет в греческом алфавите, поставлено перед В по старшинству фонетических значений этой буквы. Греческая буква В в древности читалась как /b/, а в средние века уже читалось как /v/. Греческая буква H (эта), похожая по начертаниям на кириллическую И читалась в древности как долгое /е/, в византийском греческом она читалось уже как /i/. Вслед за ней шла буква ; (тэта), а за ней – I – йота, которая читалась как /i/, вот откуда в глаголическом алфавите два /и/. О греческом влиянии на составителя алфавита говорит и то, что в нем два знака для /о/ - онъ и отъ. В греческом различались краткое /о/, которое обозначалось омикроном o, и долгое /о/, которое обозначалось омегой – ;.
Каждая из перечисленных знаковых систем используется в построении целостного сложного «текста». В этом тексте значения целого составляются из значений знаков различной природы. Это и изображения, которые служат очертаниями букв, и предметы, которые эти изображения обозначают и которые сами имеют значения. Это и слова-названия букв и слова церковнославянского языка и т. д. При этом, входящие в сложные сочетания знаки иногда образуют однородный текст, иногда – смешанный, т. е. такой, в построении которого принимают участие знаки из разных систем. Тем самым получается, что текст, кажущийся простым азбучным набором букв, скрывает в себе множество различных текстов, смысл которых заключает в себе систему религиозных установок.
Печать Бога, встроенная в глаголицу.
Посмотрим теперь, как взаимодействуют знаки девяти выделенных семиотических систем.
Начнем с первой знаковой системы. Знак Азъ обозначает звук /а/. Сам по себе этот факт, в общем-то, никакого дополнительного смысла не несет. Он начинает что-то значить, если мы подключим к рассмотрению порядковый номер буквы и сравним глаголицу с другими известными алфавитами. В первую очередь, здесь следует вспомнить о системах письма, которые в христианской традиции считались священными: о родном для Константина греческом алфавите, о производном от греческого латинском алфавите и об алфавите еврейском, т. е. о квадратном еврейском письме (восходящем к староарамейскому курсиву, в свою очередь восходящему к финикийскому письму), на котором был написан Ветхий Завет. На этих трех алфавитах текст библии был не просто раньше записан, на них были записаны канонизированные тексты. Сравнение глаголицы с ними обнаружит, что и в греческой (а значит и в латинской) и в еврейской письменной системах алфавит начинался с обозначения того же звука /а/. Этот факт в свое время был отмечен Черноризцем Храбром: «С первой буквы начал, как в греческой азбуке: они ведь (начинают) с «альфы», а он «с аз». И так обе начинаются с «аз». И как те создали (азбуку), подражая еврейским письменам, так и он греческим» (Флоря 2004, 197). Совпадение порядковых номеров обозначаемых звуков, как это следует из замечания Черноризца Храбра, несомненно, было знаковым и обозначало оно преемственность нового алфавита по отношению к канонизированным, установление в один ряд с ними и другими алфавитами народов, либо живших на территории византийской империи, либо входивших в сферу ее влияния: армянского (V в.), грузинского (V в.), коптского (с IV в. ) и др. Во всех этих неканонизированных алфавитах первые буквы так же по преемственности с греческим и еврейским алфавитами обозначали /а/. Уравнение в правах с каноническими алфавитами входило в планы Константина, о чем свидетельствует все, чего он добился впоследствии в Риме: и признание папой отправления службы на старославянском языке и рукоположение первых славянских священников епископами Рима и назначение его брата Мефодия епископом Паннонии и Моравии. Характерно, однако, что, если, например, армянский и грузинский алфавиты были приняты христианским сообществом спокойно, за включение славянского алфавита в ряды принятых в христианском мире Константину пришлось биться против всей той половины этого мира, которая стала католической. И он эту битву выиграл.
Дополнительным соображением, по которым Кириллу могло быть необходимо начать алфавит со знака, обозначающего /а/, является то, что элементы "старших алфавитов" использовались в Священном Писании. Например, "Азъ есмь Алфа и Омега, начатокъ и конецъ, глаголетъ Господь, сый, и иже бе, и грядый, Вседержитель". Как видно из этого примера, в каноническом переводе на церковнославянский, где, в принципе, могли бы быть использованы и названия старославянских букв, названия греческих букв не транслитерируются, используются названия греческих букв. Через фонологическую эквивалентность славянского и греческого /а/ устанавливается эквивалентность Альфы и Аза. Как учит, например, Св. Андрей, Архиепископ Кесарийский, "Словами Алфа и Омега означается Христосъ, какъ Богъ, содержащій все, безначальный и безконечный: Сый, и прежде сый и конца не имый, соприсносущный Отцу и, потому, имеющій каждому воздать за дела". Связывая Азъ и Альфу тем, что они обозначают эквивалентные звуки, и порядковым номером, Кирилл связывал Азъ еще и с Иисусом, название же буквы, практически отсылает Азъ к фразе, начинающей повестование о свидетельствовании Иоанна: "Азъ есмь Алфа...". В еврейской концептуальной традиции алфавит считался еще и инструментом, с помощью которого был создан мир. Ср в Сефер Ецире: "Ях, Повелитель Духов, живой Элохим... начертал Свое имя и сотворил Вселенную в 32 таинственных шага мудрости тремя Серафимами: Числами, Буквами и Звуками, которые пребывают в Нем, едином и неделимом».
Теперь обратимся ко второй знаковой системе, встроенной в глаголический алфавит. По форме буква, обозначающая /а/ напоминает крест. Точно такой же формы буква имеется в коптском алфавите, но обозначает она /t/ и в порядковом отношении замыкает коптский алфавит. Как и некоторые другие буквы, которые обозначают звуки, отсутствующие в греческом, ти (название этой буквы в коптском алфавите – ти), была взята из египетского письма и преобразована в стилизованный крест. По смыслу этот знак, стоящий по порядку последним, эквивалентен слову аминь, после которого человек должен по христианскому обычаю осенить себя крестным знамением, символизируя тем самым конец начатого. Таким образом, в коптском алфавите этот знак уже занимал значимое место и, единственный иконический знак в алфавите, имел отдельный от обозначения буквы смысл христианской печати, своеобразный оберег алфавита, единственный вид оберегов, принятый в нашей религии. Константин, судя по Житию, знакомый с коптским алфавитом, воспринял от него идею запечатывания азбуки, но поместил этот знак не в конец, а в начало алфавита.
В третьей знаковой системе – системе христианских символов, как уже было написано, условный абстрактный крест должен обозначать христианский символ. Символ этот многозначен. Это и символ Христа , и символ искупления грехов человечества, и символ Страстей Христовых. Как знак, связанный в христианской символике только с Христом, крест окончательно связывает первую букву с Христом. Начальная позиция креста в алфавите добавляет ему и дополнительный смысл. Крестное знамение, имитирующее крест, – это то, чем начинается день христианина и то, чем он заканчивается, это символ, которым христиане начинают всякий труд и которым его заканчивают. Естественным в этой связи оказывается и место его в иерархии буквенных символов. Крест – это вход в текст и первый элемент Печати Христа , помечающий глаголицу как сакральный алфавит. Это первый элемент системы символов, который запечатывает азбуку именем Бога.
Одновременно это и объяснение того, кому адресована азбука: она для тех, кто верует и внемлет слову Господа, одновременно это и предназначение азбуки: она – для того, чтобы нести Слово Божье.
В четвертой семиотической системе знак КРЕСТ не определен. В ней у него нет значения. Поэтому сразу перейдем к пятой семиотической системе. В этой системе КРЕСТ с места означающего знака перемещается на место обозначаемого объекта. Означающим в этой системе становится цепочка звуков (в письменном языке - букв) старославянского языка. Означаемым языкового знака АЗЪ при этом является не один КРЕСТ, а целостный знак: КРЕСТ, обозначающий звук /а/. Название буквы, таким образом, надстраивает над первой семиотической системой метаязык, который позволяет говорить о ней, сообщать о ней некоторую информацию, ссылаться на значение или письменное означающее буквы. Если значение этого знака в первой семиотической системе объединяет глаголический алфавит с другими алфавитами христианства, то название буквы АЗЪ противопоставляет его им. Способом именования букв Кирилл прерывает традицию наследования дочерней азбукой названия буквы от материнской азбуки методом транслитерации, возможно, отсекая от ее ассоциативной ауры напоминание о том, что она обслуживала языческие культуры. Об этом напрямую говорит Черноризец Храбр.
Со знаком первой буквы алфавита соотносится и его старославянское имя: имя первой буквы – АЗЪ. Местоимение первого лица – это символ говорящего, поэтому изучающий азбуку должен понять, от кого она, кто посылает ему этот азбучный текст. Как уже было сказано выше, слово АЗЪ в Евангелии соотносится в основном с Богом. Кроме того, в данном случае нужно вспомнить еще два места из Писания, которые напрямую связывают местоимение АЗЪ с Богом. Это место, из книги Исход, когда Моисей спрашивает Бога о его имени и Бог отвечает: Аз есмь (сущий) [’ehyeh]. Из древнееврейской формы этого ответа, поставленного в третье лицо [yahweh] ‘он есть (сущий)’, было затем образовано иносказательное имя Бога – Яхве. Второе место, о котором следует вспомнить в связи с именем первой буквы славянского алфавита – многократно упомянутое Откровение Иоанна Богослова, в котором передаются слова Бога Aзъ eсмь aлфа и омега. Эта фраза славянского перевода содержательно приравнивает местоимение 1-го лица Богу, который является началом и концом, первой и последней буквой алфавита в нашем мире. Тем самым, крест, как символ, и АЗЪ помогают изучающему понять: азбука идет от Бога и должна привести выучившего ее к Богу.
Азбука – текст, и тот, кто читает его, должен понять, к нему ли он обращен, а если не к нему, то к кому. Круг тех, к кому он обращен, как всегда, определяет сама знаковая система: к тому, кто понимает символику, а значит к тем, кто понимает славянский язык и кто понимает символы христианской церкви. Если ты православный, – значит к тебе.
После прочтения первых трех букв азбуки по замыслу Константина Философа изучающий ее, видимо, должен был вернуться к именам первой и второй букв, для того, чтобы их переосмыслить. Глагольная форма ве'де' согласуется с именем первой буквы по лицу и числу и требует при себе подлежащего в именительном и дополнения в винительном падеже. Букы в винительном падеже и стоит. Имя буквы АЗЪ должно теперь быть переосмыслено и воспринято как форма именительного падежа единственного числа. По синтаксической функции, как было сказано, азъ – подлежащее при упомянутом выше глаголе. Теперь мы должны приписать этому слову другой объект обозначения. В получившемся из этих трех согласованных слов предложении эта форма не может обозначать Бога. Бог всеведущ, и ограничивать его знания знанием только книги (азбуки, букв) было бы святотатством. Следовательно, азъ здесь обозначает человека. Из этого следует, что предложение, упомянутое выше, – не цитата из библии. Это могут быть только слова священника, посредника между человеком и Богом, того, кто обучает азбуке. Он знает книгу (азбуку, буквы).
Получается, что одно и то же слово, во-первых, надо читать дважды, во-вторых, в каждом из двух прочтений оно обозначает разные объекты, с одной стороны Бога, с другой – человека. Тем самым, в двух этих прочтениях соединяются человек и Бог. Это объединение двух обозначений отображает основной догмат Христианства: Иисус – Бог и сын человеческий. То же самое отображают сложенные специальным образом пальцы в символе крестного знамения. Три сложенных пальца в нем обозначают троицу, а два оставшихся – две природы Христа – божественную и человеческую.
Теперь обратимся к десятому и двадцатому знаку глаголицы. Они выделяются на общем фоне, во-первых, тем, что они зеркально противоположны. Во-вторых, – тем, что они занимают не случайные порядковые позиции – 10 и 20. Проанализируем вначале их звуковое значение. В глаголице два знака для обозначения /i/: Ижеи и Иже. Таким образом, с точки зрения первой из перечисленных выше знаковых систем, эти знаки синонимы. Между ними можно поставить знак равенства: Ижеи = Иже. Однако в системе глаголических знаков числа они соотносятся по-другому: как 10 и 20, т. е. – как Ижеи и Слово в порядковом отношении. Ижеи по порядку десятая буква алфавита, а слово – двадцатая. Кроме того, два рассматриваемых знака имеют смежные позиции. Это ключ к обнаружению пары для Ижеи и подтверждению того, что графическая связь между Ижеи и Слово не случайна. Кроме того, числовые соотношения между Ижеи и Слово – 20 и 200: 200 = 20 х 10 – также не случайна. Будучи поставлены рядом в порядке, так сказать, поступления ИС, они образуют сокращенное имя (титло – знак такого сокращения), развертываемое как «Иисус» . Этот факт многократно увеличивает уверенность в том, что наше рассуждение правильно. Итак, можно утверждать, что между всеми этими знаками существуют неслучайные связи, причем, казалось бы, избыточный знак Иже играет роль подсказки, указывающей на то, к какому знаку следует перейти для прочтения печати. Кроме того, Иже позволяет подтвердить неслучайность связи, устанавливаемой между Ижеи и Слово, как между двумя буквами одного и того же знака.
Далее следовало бы проверить, нет ли еще каких-нибудь связей между буквами, имеющими порядковый номер, кратный 10: 10 - 20 - 30 тридцатым знаком оказывается Еръ. Еръ может замыкать подтитловое имя Иисуса: ИСЪ. Важным может быть также и тридцать третий знак, знаменующий время земной жизни Спасителя. 33-м знаком является Хлъ, обозначающий звук /х/. Все вместе имеет вид ИСЪ Х - Иисус Христос. Как полагают специалисты Еръ – происходит от греческого ieros ‘священный, святой’. В совокупности с графическим обликом, напоминающим "плод чрева", название буквы дает смысл ‘святое зачатие’ или 'святой плод'. По толкованию Л. Б. Карпенко знак Ижеи представляет собой треугольник (знак святой троицы) нисходящий в круг – знак земного мира. Это символизирует пришествие Иисуса на землю. Знак Слово – треугольник, восходящий к небесам, означает вознесение Иисуса после распятия. «Хлъ», как полагают специалисты, представляет собой сокращение от Хлъмь – холм, поскольку соответствующая буква используется только в последовательности букв, обозначающей холм. Это объясняет, почему для нее выбрана именно 33-я позиция в алфавитном списке. 33 – возраст Христа в момент распятия. Распяли же его, как известно, на холме, имевшем название Голгофа (Лысая Гора). Таким образом, ‘холм’ прямо указывает на соотнесенность возраста, порядка следования буквы и евангельского события, произошедшего на Лысой Горе.
То, что все эти сопоставления надежны, подтверждает и недавняя статья выдающегося историка русского языка, проф. Б. А. Успенского (Успенский 2005), объяснившего неслучайность того факта, что кроме букв-перевертышей Ижеи и Слово, есть еще одна пара зеркально противоположных по форме букв, а именно Ве'де' и Добро. По мнению Б. А. Успенского, соположение букв ДВ указывает в глаголице на подтитловое имя библейского пророка, псалмопевца, помазанника Бога царя Давида, земного предка Иисуса. В греческих и латинских переводах Священного Писания встречалось только два имени собственных, которые писались сокращенно и под титлом: Иисус и Давид. Встречаются несколько разных способов подтитлового написания имени пророка: ДВ, ДВД, ДВДЪ, где Ъ – показатель падежа. Успенский предполагает, что способ написания ДВД напрямую связан с древнееврейским способом отображения его имени, поскольку в это написание включены все согласные, составляющие имя пророка, а гласные в еврейском письме не отражаются.
Давид в христианском сознании был ветхозаветным прообразом Христа. Он был автором псалмов, хвалебных песен, обращенных к Богу и отображающих самые разные состояния человеческого духа. Он предсказал рождение Христа и его страдания.
Именно это свойство Давида, свойство пророка и псалмопевца, прославляющего в псалмах Господа, отображает начертание стоящей между В и Д буквы Глаголи, напоминающей приоткрытые губы. Изображенные таким образом губы определяют положение головы, которой они принадлежат, а тем самым и позу молящегося. Голова эта поднята к небу. Там Бог. К нему обращены слова хвалы и молитвы Давида. «Господи! Отверзи уста мои и уста мои возвестят хвалу твою» (Пс. 50, 17), «Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой; извлек меня из страшного рва, из тинистого болота, и поставил на камне ноги мои и утвердил стопы мои; и вложил в уста мои новую песнь - хвалу Богу нашему» (Пс. 39, 2 – 4). «Я воззвал к Нему устами моими и превознес Его языком моим» (Пс. 65, 17).
Можно было бы задаться вопросом, почему в азбуке Ижеи идет перед Слово, как и в подтитловом имени ИС, а порядок Ве'де' и Добро противоположен порядку букв в подтитловом имени ДВ или ДВД. Создатель азбуки мог расположить их так, как ему было нужно. Объяснение здесь может быть простым: Кирилл не хотел менять исходную ориентацию на порядок следования греческих букв (там гамма предшествует дельте). Но можно обратить внимание и на то, что новый завет сохранился только на древнегреческом, а Ветхий Завет – на древнееврейском. В древнееврейском текст читается справа налево, а в древнегреческом – слева направо. Ветхий Завет и Новый Завет противопоставлены. Как сказано в Евангелии от Иоанна «…закон дан от Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин, 1, 17).

Итак, первым славянским алфавитом была глаголица, которую св. Кирилл создал как уникальную, не имеющую никаких аналогов в мире, сакральную азбуку для перевода комплекса христианской литературы на старославянский язык. Сам факт создания азбуки не на основе алфавитов трех священных языков, а на основе христианской философской системы, был актом утверждения определенного мировоззрения, сформировавшегося в лоне восточной христианской церкви, мировоззрения, долго еще пробивавшего себе дорогу, и, наконец, принятого всем христианским миром. Прежде всего это идея, согласно которой главным в Св. Писании является смысл, а не форма, и не язык, с помощью которого передается этот смысл. Из этого постулата следует, что идеи Библии должны быть доступны верующим на их родном языке. Созданная Константином Философом азбука была с самого начала задумана как священная, иератическая. Святость славянской азбуки закреплена особым способом: она запечатана именами Иисуса и его ветхозаветного прообраза – царя Давида, а также священными христианскими символами. Кроме того, в свое творение Константин Философ вложил дополнительную информацию, связанную с христианским миропониманием, с христианскими догматами, сведениями космического и мировоззренческого характера, из чего следует, что он, как и многие древние и средневековые мудрецы, видел в алфавите и связанных с ним числах отображение сотворенного Богом мира.
К нашему прискорбию, сам св. Кирилл не оставил никаких сочинений, в которых бы излагались принципы, на основе которых создавалась глаголица. Не сохранилась и устная традиция, которая бы из поколения в поколение передавала сведения о сакральном характере первой славянской азбуки. Последние глухие сведения о ее предназначении содержатся в сочинении последователя св. Кирилла Черноризца Храбра «О письменах». Последующие поколения славянских писцов довольно сильно исказили форму глаголических букв (см. Хрестоматию) так, что идеи, вложенные в нее Константином философом, перестали в ней узнаваться. Некоторые буквы, еще встречавшиеся в древнейших текстах, впоследствии были утрачены, таковы Хлъ, Пе, Гервь и некоторые другие. На их месте возникли какие-то новые буквы, например, Щ.
Кириллица унаследовала многое из того, что вложил Константин Философ в глаголицу. Прежде всего, это порядок и имена букв, которые при внимательном чтении можно по-прежнему сложить в текст его завещания славянам. Осталась возможность полной дешифровки системы глаголических сакральных идей, и возможность эту нам как посредник в цепи времен предоставляет кириллица. Сохранился и метод обучения азбуке, которому в глаголице помогали начертания букв. Для изучения кириллицы позже были созданы специальные учебные азбуки.
К сожалению, самые древние памятники кириллицы и глаголицы не снабжены датой. На Руси, как уже было сказано, древнейшим из кириллических памятников в настоящее время является «Новгородская Псалтирь», обнаруженная при археологических раскопках в Великом Новгороде 13 июля 2000 г. Она надежно датируется промежутком времени от 990 до 1010 гг.
Справедливости ради следует сказать, что и кириллица, и глаголица имели как свои положительные черты, так и отрицательные, и победу первой над последней определили не только происки немецких священников или грекофильство болгарского царя Симеона, в царствование которого по предположению ученых, начала распространяться кириллица. Азбука, не имеющая традиции, всегда тяжелее усваивается и распространяется, чем азбука, идущая в русле определенной традиции. Греческий алфавит, имел за собой историю в 16 столетий. За это время он успел обрасти множеством вариантов его отображения, приспособленных для использования в самых различных ситуациях. Эта приспособленность греческого письма для отображения различных графических идей (например, заглавных и строчных букв) была в полной мере унаследована и кириллицей. Прагматическая установка сделала в соревновании двух систем письма больше, чем усилия триязычников. Однако ценою этой замены была утрата формы глаголических букв, а вместе с ними и утрата кода, утрата сакральности алфавита, печати Иисуса, печати гения Константина Философа.
И тем не менее, несмотря на то, что сакральное глаголическое письмо было заменено кириллическим, несмотря на забвение, которому были преданы мысли Константина Философа, касавшиеся методики построения сакральной азбуки, и то, что дошло до нас из его духовного наследия оказалось настолько насыщенным, глубоким и фундаментальным, что не будет преувеличением сказать, что его идеи создали своего рода матрицу, форму, по которой отливался облик славянских культур, в том числе и облик культуры Киевской, а затем и Московской Руси.