Игра на честность

    Очень любил я своего друга Вардгеса, которого все называли Ваком, не знаю за какие там заслуги, но в мире ленинаканских девушек этот молодой человек с мелкими глазами и с нежными ужимками очень котировался. Отдыхал с ним я и в Тифлисе после того, как после нескольких занятий по учебнику математики Ларичева помог ему получить полнокровную четвёрку для поступления в Политехнический институт, за что его родня чуть ли не сделали меня божеством и пригласили на неделю отдыхать в божественном городе на берегу Куры.
    Прихожу однажды к нему в гости, а у него друг его Петрос, который и предложил нам вложить рубль и сыграть в так называемую "Игру в честность".А надо было распространить пять одинаковых текстов с номерными адресами и послать первому номеру по списку всего лишь один рубль с предвкушением получить за это чуть ли не 3125 рублей.Игра мне понравилась, но я отнюдь не собирался отправлять злополучный рубль, а захотелось самому получить неожиданные рубли.Объяснил я парням свою мысль, но Петрос так и не понял мою мысль и, обидевшись на мои намёки, побыстрее убрался.
    Я и спрашиваю у Вака:
   - Болван, ты хочешь заработать хотя бы 500 рублей, не вкладывая в это дело ни копейки, но используя при этом своё очарование Дон-Жуана?
    Вак тут же согласился, но предварительно предупредил, что в процесс игры не вмешивается, а помощь по девицам может оказать.
    Мне это и нужно было.Я составил новый список, где первым поставил бабушку Вака, вторым - его, третьим - моего ереванского дядю, четвёртым - свою бабушку, пятым - себя самого, предвкушая получить самый большой гонорар.Напечатал на своей немецкой машине десять одинаковых текстов о том, что игра эта пришла якобы из самой Чехословакии, все играли честно,желающие заработать честные деньги, вкладывая всего лишь рубль, должны быть самыми честными, тогда они заработают все 3125 рублей, написал по списку адреса бабушек,дядь и свои, и вновь отправился к Ваку:
    - Брат, всё готово, иди на почту, где у тебя уйма знакомых любвеобильных девиц и постарайся распространить десять этих списков,вскоре получишь хорошие деньги, только следи за своей почтой.
    Вак, конечно, потребовал объяснений, но я ему сказал, что по условиям договора я нанял его, как тупого Дон-Жуана, который только должен нравиться девицам, распространять списки, открывать почту и получать деньги, на что он после некоторого раздумия и согласился.Не шутка было в советское время ничего не делая получать пятьсот рублей.
    И мы с ним отправились на центральную почту, где работали его подруги, и он, к моему большому удовольствию, сумел за двадцать минут ублажить доверчивых девиц, каждой пообещав 3125 рублей.А эти деньги получались, если бы игра расширилась по системе 5 в квадрате.
   Но,увидев, как легко мы сумели распространить первые списки, я поблагодарил Вака и пошёл домой отпечатывать новые списки, каждый раз меняя порядок распределения адресов.
В течение дня мы с Ваком распространили 50 списков, благо моя немецкая электрическая печатная машина "Оптима-М 100" печатала сразу десять экземпляров на финской высококачественной тонкой бумаге. Было в нашем послании и ещё одно условие, что рубль
нужно вложить в тетрадную бумагу и завернуть для надёжности.Только при этом мы могли быть уверены, что деньги дойдут до адресата.
   Ажиотаж начался через три дня, когда Вак сообщил мне, что получил уже 15 писем и в каждом из них лежал рубль, завёрнутый в тетрадную бумагу.Бабушка моя тоже удивилась, найдя у себя сразу 20 писем, позвонила мне, и я благополучно забрал у неё свой улов.
Ещё через три дня я обнаружил у себя сразу пятьдесят писем, меня даже вызвали на почту и спросили, с чем связан такой интерес к моей личности? Я им объяснил, что мои стихи напечатали в Парижском международном поэтическом журнале, и я стал известен всему миру. И я обязательно сделаю им магарыч, но чтобы они все полученные письма отправляли мне вовремя. Они же мне ответили, что рады моему успеху и гордятся таким земляком, и что им магарыч не нужен. Но я на всякий случай купил  девицам шоколадный набор и подарил им цветы.Это было верхом благородства, и они все влюбились в меня, ибо к тому же я был молодым,кркасивым известным и обаятельным, умеющим говорить на трёх языках...
    Вскоре позвонил и дядя Карлен из Еревана. Он и говорит мне:
    - Что ты сделал, Саша, я знаю - это твои проделки! Луиза и Самвел (это мои двоюродные брат и сестра) расцарапали друг другу лица. Каждый день получаем десять-двадцать писем, а там завёрнутые в бумагу рубли. Прошу тебя, не шути так. Они убьют друг друга.
    Я ему объяснил, что стал великим писателем, но половину моих гонораров предложили отправить в столицу Армении на благотворительные цели, я и решил, что дядя по крови - самый близкий мне человек.
     Но дядя мне сказал:
    - Я рад за тебя, но боюсь трагедии.Из-за этих рублей Луиза и Самвел могут убить друг друга.
   На что я ответил, что вскоре появлюсь у них дома и по справедливости распределю этот фонд, с чем дядя и согласился на сто процентов.
    Так я в течение двух месяцев собрал около тысячи рублей, не считая, что много этих денег получили в Ереване и  в Эчмиадзине мои родственники, друзья и подруги, ведь я каждый раз менял распорядок адресов.Немало заработал и Вак, ибо когда я заходил к ним домой, передо мной открывали огромные столы с коньяками и шашлыками. Но я ни о чём не спрашивал, только догадывался.
    Но вскоре наступил мой чёрный день. Открыл однажды почтовый ящик отец, вытащил штук тридцать писем, и, удивившись моей популярности, решил открыть одно из писем. Нашёл там рубль, плотно завёрнутый в бумагу, а когда, открыл другие письма и удостоверился в их содержимом,сначала отправился на почту, взял у них информацию, а вечером мне предъявил обвинение:
   - Ты - жулик и подлец, мне ли - бывшему помощнику первого секретаря второго города Армении,именем которого названы две улицы в республике, потакать твоему жульничеству. Я предупредил на почте, ты больше писем не получишь.
   Отец был человек умный и жёсткий, ему я ничего не смог ответить.
   А работникам почты это и было нужно. Не только я, но и вся семья после этого в течение двух лет так и не получили ни одного письма.Ибо на почте очень уважали отца и по этому поводу благополучно и добросовестно вынимали мои гонорары, завернутые в листок тетрадной бумаги.А мне потом объяснили, что мой отец - истинно благородный человек.