Извращённый мир. Глава 17 Ангелская

                Глава  17  Ангельская.

- Ну давай король .. ээ как ты там мой ученикадзе говаривал? –
- Король гламура, мой бинюфатор! –
- А что за королевство такое гламур? –
Кеввин Костнер, по совместительству великий почтарь
почесал в голове, под какардованной кепкой, для верности крепежа приматаной
к нечесаной голове клейкой лентой, в глупом американском простонародье именуемой
скотчем. Есть ещё скотч-терьеры и пойло, тоже скотч, ах, да и скот-челядь, то есть скотч.
Скот-челядь это тема для отдельного разговора и сейчас не время для пространных,
пусть и весьма занимательных рассуждений о сей чудаковатой народности.
- Глянец! Да вы Саурон Саруманыч сами у него спросите. –
- А меня и спрашивать не надо. – Несколько злобно заявил Сергей Рыбьев.
- Тоже мне глянец-Углянец нереальный, гламур и глянец понятия в корне отличные,
 лезете вы Кевин со своей рылой в Калашный ряд, а Калашникова спросить забыли! - При
 разговоре Рыбьев как ему казалось, соблазнительно выпячивал свои огромные пельмени.
- И почто это вы меня избили и живот вспороли!? Нет, я вас засужу, нереально засужу! –
- Я те засужу прихлопну как недоразумение. – Предупредил мажина.
- Добро они мне, видите ли, сделали! А может я всю жизнь только и мечтал, стать и быть
 марионеткой в руках пирамидоголовых!  Как вам такой расклад? -
- Я те дам, расклад! – Нахмурился мажина, да так что Рыбьев втянул голову в плечи.
- Пошутил, больше не буду, не буду, больше! –
- То-то, а то я хотел уж тебе в печень дать. -  Мажина выглядел удовлетворенным.
- Ну вот, поведай мне мальчик теперь о гламуре вкратце, и про побоище сказывай, ты же,
 небось, всё видел, со шпиля то. – Маг, плюнув, достал курительную смесь и трубку.
- Да баклань ты уже кароль! –
- Гламур ввёл в обиход ещё фараон Баянмопед великий, он славился своей
 любвеобильностью, невзирая на половую принадлежность, любил всех, и все его любили.
- Логично - Вставил Саруманыч.
Влюбился он однажды в раба, по имени Глам, больно красив был падонок, почти как
ваш покорный слуга, а что бы вы знали, по древнефараонски ур, означает ещё!
Глам ур, Глам ур….стонал Баянмопед, оттуда-то и пошло знаменитое выражение, гламур.
- О как!!! -  Саруманыч хлопнул себя по ляжкам, по всему было видно, что изъяснения
Сергея Рыбьява здорово поднимают мажье настроение. – А глянец, чё за зверь такой? -
Рыбьев выглядел воодушевлённым, и с вдохновенным видом продолжил.
- Глянец, это жыды придумали, кто же ещё так может над богом издаваться? –
- И что за издевательство? –
- А вот что! Продавать минам можно, а покупать у минов нельзя! Толмуд.
 Ой, это что это я сейчас сказал?–
- Да ты я погляжу хороший человек Рыбьев! – Мажина выглядел удивлённо, брови
 взобрались на гору лба, а нижняя губа провисла как молочная пена с края кастрюльки.
- Это точно конь повлиял, вернее его отсутствие, ведь ты же раньше и продавал! –
- Икк – Рыбьев вдруг что-то осознал, и смотрелся довольно занятно.
- Как же так, я ведь служил получается этим жыдам а?!
 Продовал свой образ жизни направо и налево, подавал как смысл жизненный,
 цели лживые, манеры, продавал всё минам, а сам у минов не чего не покупал, что мне
 у народа то, нашего покупать, всё модное, виндажнае, от кутюр,
 это что же выходит и я жыд, со своим гламуром и глянцем а??? –
- На них работал, нашего брата обрабатывал. Да. – Подтвердил маг.
Бывший король гламура впал в депрессивное состояние, замолчал и казалось
надолго ушел в себя.
- Правильно Серёшка подумай, покумекай, а как расставишь всё по местам,
 так расскажи нам всёштаки про побоище, что здесь случиласё. –





                2

Сергей Рыбьев несколько минут сидел молча в задумчивом виде, чесался и время
от времени, вскрикивал, про свою звезду в шоке, потом видимо что-то осознав,
изменился лицом в сторону покоя, и облегчённо вздохнув, сказал.
- Звизда в шоке! Это всё конь, раньше я был славным мальчуганом и патриотом,
 ну пирамидоголовые, я вам покажу, отомщу и за себя и за .. ещё за кого нибуть
 отомщу! Проклятые пирамидоголовые!! – Стилист погразил воображаемому врагу.
-  Серёга расскажи о битве та, интересно поди. – Попросил великий почтарь.
- У проклятые! – Всё грозил обесконенный Сергей Рыбьев, потом успокоился.
- Это была самая великая и эпохально-грандиозное побоища! Даа.
  Несметное гопячте войско сплошной линией горизонта надвигалось с запада,
 Гопота шла под знамёнами Игоря Никколаева и Ккрисса Кельми, так же гордо реяли
 Шуффутинские стяги в их гопячих руках. Любера как водиться несли знамёна святого
 Расссторгуива, на лбах их красовалась надпись «Дуся», у меня зрение особой зоркости,
 так что я прекрасно всё видел, благо Оззи Озборнов меня высоко прикрутил.
 Да в общем разнородное войско бабушки-шахтёры в цигарках, несли скажем таблички
 «Даёжь дастоийнаю аплату труду!», Тук-нуки по обыкновению тукали-нукали и стягов
 вовсе не имели, а скажем негры-арийцы несли какашковые полотнища как водиться
 в свастиках. Выше всех шли баскетболисты сборной Латвии по баскетболу, сам Арбвидас
 Сабонис нес Флаг с изображением собственно Латвии, столь безвременно от нас ушедшей.
 Балерины-акушерки несли..
- Слушай парихмахер, давай па делу, а то ты до ночи нам будешь перечислять сначало
 кто с каким стягом шел, а потом о их нарядах и причёсках, к делу давай, о побоище говори.
- А я и правда, о нарядах собирался, ну слушайте.
 Впереди войска на желтой рогоносой овце был сам Тульфагор великий. –
- А что за овца такая, рогоносая? – Спросил кот, в своё время живо интересовавшийся
 народным и не очень сельским хозяйством, коровами в основном.
- А я в них не понимаю, большая такая ростом с вола или с годовалого слоника,
 вся желтая, а на носу рог огромный. Да глаза у неё завязаны спартаковским шарфиком.
- Ну, это в корне меняет дело! – Засмеялся кот Василий.
- Будете глумиться, брошу рассказывать так и знайте. – Обиделся стилист.
- Так вот, Тулфагор в Белой с кровавым подбоем мантии, проехался перед войском.
 Айнанас!!! Грозно вскрикнул Ангел, это был призыв атаковать, первыми с мест сорвалась
 гопота, они побросали в грязь свои знамёна с Шуффутинским и Кельми и бросились к
 стенам Мудовой тверди, что бы вскарабкаться на эти самые стены, используя абордажные
 крюки на векрёвках. Им приходилось не сладко, готонекроманты кидали своих дохлых,
 заправленных бензином кошек и котов с подожженными хвостами-фитилями.
- Ничего святого. – Посетовал Василий, а Рыбьев продолжал.
Трупы животных пропитанные смолой и наполненные горючей смесью, были подобно
 напалму, и сильно врываясь, калечили и поджигали гопников.
 Понесшая потери гопата всё же полезла на стены, на них стали громко блювать и
 испражняться, долго к этому готовящиеся, пьянствовавшие на центральной-городской
 помойке панки. «Хой!!!» Орали они низвергая на противника фонтаны зелёной,
 и не только житкости, этого гопота не перенесла, и стала отступать.
 Айнатас Сасас! Вскричал ангел, и часть люберов схватило приставные лестницы, а
 часть Арбвидаса Сабониса в качестве тарана, гопота перестала отступать и
 присоединилась, ко второй волне атаки.Так же активизировались Тук-Нуки, которыё
 тоже побежали к крепости, маленькие, кругленькие, они ужасно путались под ногами,
 и говорили дежурные фразы, тук говорили одни, нук отвечали другие.
 Так они такали и нукали не переставая, всех раздражая, поднимая так сказать боевой дух.-
 Далее примечание афтара. «Тук-Нуки, из отряда тукнукообразных, не чего не делают и не
хотят не чего делать, вся их жизнь проходит в движении, они даже спят пешком.
Мозг Тук-Нука по объему равен мозгу канарейки, только канарейка гораздо больше
развита интеллектуально, неясно зачем эти существа вообще присутствуют во вселенной,
разве за тем что бы говорить, свои загадочные тук и нук.» За сим примечание окончено.
- Я видел. – Продолжал стилист. – Видил такую поражающею мозг и воображения картину.
 Один Тук-Нук вскарабкался по штурмовой лестнице, и пристально уставился на защитника
 крепости, кажется это был Виктор Зенчук, и каак скажет Тук, Виктор сначала опешил
 а потом каак даст гитарой! Нуууук  неслось удаляясь, потом был глухой удар о землю,
 Тук сказал уже следующий Тук-Нук вкарабкавшийся по штурмовой лестнице. –
- Воистину этот момент поражает воображение! – Подивился мажина.
- Это ещё что любера используя звезду баскетбола таки проломили врата,
 и хлынули вовнутрь крепости, завязадась мясорубка с миталистами, любера не как
 не могли, сладить с дедмэнами, так как те были вусмерть пьяны, и побоям поддавались
 слабо. Всё же любы сладили бы с дэдами, только из подвала вышел, дядь Серёжа,
 местный дворник, он заругался матом, и пригрозив метлой, погнался за хулиганами.
- Тудыт тваю качель!! - Орал он с хрипотцой. - Я вам дам варота ломать,все ухи обарву! –
 Хулиганы бросились на утёк, только один не успел, и дядь Серёжа схватив бугая за ухо
 повёл его к себе в подвал, ох не завидываю я ему не завидываю.
 Тем временем бабушки-шахтёры принялись трандычать языками и отбойными молотками,
 дворник им был ни па чём, они сами могли кагохошь за пояс заткнуть, а панки уже все
 нутро себе выблювали, и ушли на помойку поправляться, бабушки были реальной угрозой.
 Но работали они не долго, минут пять потом закурили свои цыгарки, уселись, сняли свои
 каски, стали стучать ими и выкрикивать «Зарплату, Зарплату!!!».
 Но тут сработало самое мощнейшее из оружий, страшно пощас(((
 Беременные балерины акушерки, улеглись родячьими местами по направлению к крепости,
 и стали громко тужиться, кабели ассимиляторы, стали их метить, направляя на цели.
 Вскоре раздался первый выстрел, в воздух взмыл недоносок, дико вереща, создавая
 эффект психической атаки, а при попадании в цель взрывался, не понятно по каким
 причинам, но взрывался. Выстрелы раздавались всё чаще, а кобели ассимиляторы
 как только балерина разражалась очередным недоноском, набрасывались и
ассимилировали, балерячии животы быстро напухали, это был просто ад! –
- Что-то мне не по себе! – Пожаловался Кеввин Костнер.
- Это ещё что потом в дело вступил гомосячий батальон во главе с лапочкой Борисом! –
- Всё на сегодня, да и вообще хватит, с побоищем всё ясно. – Сказал маг.
- А как же негры-арийци, а Вихтор Ющенко, а Собакашвилли? –
- Завтра, на сегодня хватит, хватит я сказал! –




                3

Стояла глубокая, звёздная ночь.
Многие могут упрекнуть писателя, скажут, дескать, какая она глубокая, так лужа лужей.
И я, пожалуй, здесь соглашусь с этими многими. И так.
Стояла не глубокая, звёздная ночь.
Он волтузился на высоком, совершенно лысом холме.
Иные, с позволения сказать писатели, ошибочно именуют холм горой, и говорят так.
«Четыре Бижуттейских ведьмы устроили шабаш на лысой горе»
Нет, ну какой только вздор не услышишь от этих писак, это же надо,
назвать холм, горой! Гора это гора, холм, это холм, а не как не иначе, холм не может быть
горой это знает любой младенец, если он конечно не писатель.
Стояла не глубокая, звёздная ночь, Тульфагор валтузился на совершенно лысом холме.
Валтуз был явно Кхитайского производства, работал крайне нестабильно, отчего валтузится
было до крайности неприятностно. Ангел тряс его, и временами бил с кулака.
- Ну, давай уже, давай!!!
 Нет ну вот уроды, ненавижу Билайт(((, это не галанет, а дирьмо!
 Ладно скорость плохая и дерут в втридорога, так ещё и хрен соеденишси! -
Наконец валтуз вздребижжал, брюкнул, рука разжалась, соединитель упал наземь
и раскрылся голографической картиной сходного качества. 
-  Как твои дела, собачий сын? – Голос бы явно был басовито-пугательным, но
левые динамики, скрадывали всю басовитость, да и пугательство тоже.
- Дела, наполнены смыслом и самоотдачей, ты же знаешь мою преданность делу,
 мёртворожденный, моя преданность делу не знает границ. – Ответил Тульфагор.
- Как ты не пытайся скрыть волнение, я его чую даже через твой кхитайский валтуз.
 Следовательно, избранец скорее жив, чем мертв, я правильно понимаю? – ЭльГорас
 стоял на проткнутых в коленях металлическим стержнем, ногах. Вокруг него как всегда
 роились насекомые, мухи, слепни, овода, привлекаемые гниющим в районе плеч рукам,
 рук давно не было, вместо них из почерневшего мяса торчали белые косточки.
 Его рачачьи глаза смотрели совершенно не зависимо друг от друга, с прикрепленной
 к спине виселицы свисала петля, в которой болтался висельник с рюмкой в руках.
 - Именно так и обстоит дело, я удручён.
  Время утекает как молочный шоколад сквозь пальцы первоклашки. –
Повешенный достал из внутреннего кармана бутылку вина, судя по этикетке «Анапа»,
наполнил рюмку и выпил залпом, ЭльГорас удовлетворённо крякнул вмонтированной
в лицо стереосистемой.
- Так-то лучше, «Анапа» настраивает меня на лад, вечное похмелье, мой удел.
 В помоишном мирке Архивариуса взошла девятая луна и тень его свободна, так что
 это уже не хухры-мухры дорогой мой божественный товарищ. Тык что ты намерен..-
- У меня много вариантов, все они полны бессмысленного смысла, но время поджимает,
 я пребываю в нерешительности, и прошу совета совета. –
- Совет решение принял, слушай совет совета.
 Тебе придется встретиться с  Темктонеснами! –
- Я этого ожидал… Чтож это будет испытанием для меня. – Ангел выглядел несколько
подавленно, в глубине души он надеялся, что встречи с Темктонеснами удастся избежать.




               


                4

Время как кукушка, не когда не знаешь что у него на уме, а в Извращённом мире
оно вообще, как дятел, если кто не знает может при встрече спросить у Кеввина
Костнера, он подтвердит. Так вот время в очередной раз цинично выкинула
не хилый и извращенный фортель, так что писатель не смог в детальностях
разглядеть череду событий, но некоторые точки соотношений всё же были выхвачены
из того сумбурного и неспокойного сна бурундука Игнатия что приснился ему анадысь.
 Старая, добрая компания, что победила богующего Титина, снова воссоединилась.
СерДжо с Неллией при встрече обнялись и долго так простояли, смотря друг на друга 
 прицеловываясь и что то пришептывая, а потом куда то на время запропали.
Воздошарик больше общался с Кузьмичём, все были радостно возбужденными.
Давинченный достал их своей бездонной торбы-калонтайки, петарду и рванул. Газелия
захлопала в ладоши, все были счастливы, воссоединению бригады дверебороцев.
Планечёрт был отпущен на волю, так как дал честное слово, что больше не будет,
и даже пустил многоразовую, гуминоидную слезу когда прощался с революционерами.
Потом Улютуция увезла компанию на ББК (берег бобровой кости) откуда до Мудовой
Тверди было дня два ходу, и они распрощались со слезами и обещаниями звонить.
Улютуция врнулась в свой любимый ущелированный овраг, с твёрдым намереньем
отыскать и восстановить трахторёнка Буяна, и даже выйти за него замуж.
А тем извращённым временем ангел-пьёс Тульфагор прибыл в город
слепо-немо-глухих, дабы снискать встречи с Темктонеснами.
Он по рассеянности не обратил внимание на небольшой плакат, который вещал
«Литать в городи Пипистопиль строжайши ни разришаетися!!!!».
Не обратил внимания, да, из-за чего случился небольшой конфуз.
На смотровой башне, возвышавшейся над одноэтажными городскими постройками
заволновался часовой в цыгейкавай шапке ушанке, наглухо зашитой на подбородке
красной-шерстяной нитью. Не понятно, каким образом СНГ (слепо-немо-глухой) часовой
узнал о нарушении закона, но он явно почуял неладное, о чём немедля возвестил всю
СНГ округу.
Он дал сигнал самым что ни наесть чуждым, далёкому от СНГ жизни человеку способом.
Он потянул за синюю верёвку и стоящий на огне по правую от него руку медный таз
стал крениться и выплёскивать кипящюю воду на огромный дуршлаг, расподоженный над
вместительной клетью сплетённой из ивовой лозы.
Несколько остывшая в полёте и при процессе дуршачно-струйного преобразования,
но всё ещё предельно горячая вода, спала брызгать на не в чём не повинных узников
клети, коими оказались разношерстые коты и кошки, которые принялись отчаянно
верещать от боли и страданий.
Потом часовой потянул за желтую верёвку, клеть распахнулась и несколько ошпаренные
кошачие кинулись в разные стороны, сбивая с ног СНГ граждан и СНГ полицейских,
которые с непонятными целями бродили и тыкались по странному СНГ городу.
Именно так и работала отличная СНГ тревога.
Узнав о тревоге СНГ полицаи достали табельное оружие и стали палить во все стороны,
ибо не знали по какому поводу тревога, но надеясь что нарушитель, кем бы он не был
и что бы ни натворил, понесёт суровое наказание, и что карающяя рука закона накажет
негодяя. Полицаи знали своё дело и вот уже спустя некоторое время 
порядок спокойствие и безмятежность вернулись в Пипистопиль, на улицах которого
оставшияся в живых СНГ граждане вновь гыгыкали и тыкались в стены, иногда падая
спотыкаясь о расстрельные трупы.




                5

Так и не поняв что именно он, пьёс ангел и явился причиной переполоха с пальбой,
Тульфагор опустился, и пошел, ступая желтыми ботами по пыльной давно не мытой,
желто-красной, пустынной почве. СНГ горожане принюхивались к нему, раздувая огромные,
волосатые ноздри, и попукивая на все голоса, очевидно общаясь меж собой.
Слепо-немо-глухие придумали странный, для обычного человека способ общения,
пуко-нюх. Их широкие, волосатые носы, распознавали запахи в сто тысяч раз сильнее
чем самые нюхливые представители рода псовых, проще говоря собак.
Так что выделяемые ими газы, были своего рода словами, и от этих слов, сторонний
человек, да и ангел чувствовал себя крайне не комфортно на полных горожанами
и вонью улицах раскинувшегося по средь каменистой пустыни града Пипистопиля.
Тульфагор держался, но его мутило, а ангельская диафрагма так и подталкивала
ещё совсем не давно съеденного голубя, а голубЯ как известно любимая пища ангелов.
они любят их сырыми, свежее выловленными, для гуманности им завязывают глаза
и заглатывают подобно тому, как уж заглатывает лягуху.
От Пипистопильской загазованной духоватости, голубь не желал спокойностно лежать
и перевариваться, всё время пытаясь вырваться на за ангельские пределы, будто бы
имея непреодолимое, нестерпимо жгучее желание пообщаться с СНГ.
Вскоре пьёс Тульфагор предоставил голубю такую возможность.
Обблювавшийся ангел стоял, облокотившись о стену левой рукой, пытался успокоить
остаточные спазмы, а немного переваренный голубь, зло выругавшись и обозвав
ангела казлом, отполз в сторонку и принялся чистить пёрышки.
- Нет, я и не мог себе представить, что существует такое извращённое место,
 с таким ужасающим микроклиматом, это в высшей степени отвратительное место. –
Посетовал Тульфагор, он прикрывал рот руковом, из ангельских слёз текли слёзы,
туманя очертания глинобитных домишек в колеблющемся  от жары и зловония воздухе.
- Да у нас здесь не платный туалет, мы здесь не прячем естество под запахом
дешевых дезодорантов. – Ангел потер глаза и попытался рассмотреть говорившего,
вскоре это ему удалось.
- Кто ты такой? – Спросил Тульфи крайне удивлённым голосом.
Кто ты такой действительно выглядел крайне неожиданно, он напоминал заглавною
букву «Бэ», если смотреть в профиль, и заглавную «А», если смотреть в фас.
- Именно так меня и зовут, имею честь представиться, я Ктотытакой. –
Ктотытакой протянул для рукопожатия руку, напоминающею букву «Жэ».
- Тульфанутый, Виликий и Божествинный Тульфагор! – Ангел протянул руку в ответ.
- Скажи мне Ктотытакой, как мне найти Тогоктонеснами? –
- Если ты отдашь мне своего. наполовину переваренного голубЯ, я так и быть
 расскажу тебе, как найти Тогоктонеснами. –
- Забирай, я в таком чудовищном зловонии не то что есть, думать не могу. –
Ктотытакой, подошел к голубю, он ходил очень странно, так как может ходить
только тот, кто напоминает букву «А», в фас и букву «БЭ» в профиль.
Когда он поднял голубЯ рукой напоминающей букву «Жэ» голубь сказал.
- Прощайте други, что ж, мне будет так спокойней, о мир, о боги, имя вам жестокость! –
- Лети сказал Ктотытакой и подбросил в воздух к тому моменту уже снегиря, о чём
 свидетельствовала красная грудка, на которой красовалась какая-то медаль.
 Отпустив снегиря Ктотытакой сказал.
- Нам надо идти в высокогорную пустыню Онатама, там я тебя познакомлю
 с Тойчтонемилосердна, она знает, где искать Тогоктонеснами. Так мы идём? –
- Конечно, а то я тут задохнусь((((( Пошли же скорее!!!!! –



 
                6
 
Так как Ктотытакой из-за особенностей стороения БА-образного тела, ходил медленно
и неуверенно Тульфагору пришлось нанимать гу-кипаж, странное и ненормальное
средство передвижения, причём очень и очень дорогое, выглядело оно следующим
образом. В колёсную трехосную телегу типа арба, с ямщикским высоким каблучком
был впряжен Дарльз Чарвин, правда сильно эволюционировавший за несколько веков.
У него были длинные, мохнатые лапки, и умное волевое лицо, немного смахивающее
на обезьянье, выдавая его видовую принадлежность и чистоту происхождения.
На кучере надо остановиться поподробнее.
Это был бы обычный среднестатистический СНГ гражданин, если бы не бич в руке и
скунс на голове, бич использовался для погонки Дарльза Чарвина, а скунс заменял
кучеру глаза. Последний был не просто скунс а скунс-поводырь, он смотрел на дорогу
и сообщал СНГ кучеру все, что он видит при помощи пуков и пускания струи.
Ангел и Ктотытакой удобно и не очень расположились в телеге и отправились в путь,
полуденное солнце нависло над пассажирами телеги и нещадно пекло.
- Ох уж это солнце, жара, страсть, чувствую себя картофелиной в микроволновке,
 а вы господин как вас там, как я погляжу, неплохо себя чувствуете, да как вас в детстве
 называла ваша мама? – Спросил вспотевший лбом и шеей ангел.
- Иголочка. – Ответил Ктотытакой. – А жара для кактусов самое то, мы кактусы любители..
- Да ладно вам, тоже мне кактус, вы больше похожи на горностая! –
- Скажите еще, что я на букву «Бэ» пахожь! – Обиделся на горностая кактус.
- Ну не обижайтесь, расскажите мне лучше о Томктонеснами а, Иголочка. –
Иголочка почесал рукой похожей на букву «Жэ» в голове, пожожей на букву «Игрик».
- Про Тогоктонеснами, вам расскажет Тачтонемилосердна, могу рассказать о ней. –
- Извольте, очень буду вам признателен. –
- Тачтонемилосердна. живёт на одной из плоских гор Онатамской пустыни, там мы будем
 думается к вечеру, я укажу вам куда надо идти, но сам я не пойду, а тут же велю извозчику
 править назад, ибо очень я её боюсь, прямо очень. –
- Что так? –
- Видите ли ангел. Вы ведь ангел? –
- Ангел. –
- Говорят что она милая и порядочная особа!!!!! – Тихим вкрадчивым шепотом, вращая
 вылезшими из орбит окулярами глазьев, четко разделяя слова сказал Ктотытакой. –
- И что с того? – Ангел был явно удивлён.
- Как это что с того! Я же открытым текстом говорю, добрая, отзывчивая, крайне
 симпатичная госпожа Тачтонемилосердна!!! – Громко, почти что прокричал кактус.
- Нет я ровным счётом, вас не понимаю! Что плохого в том что она такая хорошая сука? –
- Вы в своём уме? – Совсем уж тихо прошептал Иголочка, и тут же вскричал.
- Да как вы смеете, нет нет не смейте называть так наилучшайшию из наилучших!! –
И вновь перейдя на ели слышный шепот добавил. – Она наверняка всё слышала! –
Тульфагор заозирался по сторонам, но не кого и не чего не увидел, разве что стройные
ряды кактуса Полетаева-Машечкина стоявшие почётным строем вдоль дороги.
- Да нет здесь не кого. Нет. –
Он не обратил внимания на божую коровку сидевшию на мясистом стебле одного из
растений, а меж тем её полный ненависти глаза неотрывно следили за ним.
- Ха ха ха ха здесь и впрямь не кого, как верно подмечено. Ха ха ха ха!!! –
Рассмеялась божая коровка и свистнула, из песка вынырнула маленькая субмарина.
- Капитан Фумитокс и его Еловая субмарина к вашим уловностям леди! –
Отрапортовал колорадский жук в фуражке флота ВСША.




                7

- Ну, вот и всё, прибыли так сказать. – Они ангел и чело-кактус-горностай Ктотытакой
действительно прибыли, и некоторое время стояли молча озирая окрестности, как если бы
окрестности желали что бы их озирали, но так или иначе это случилось, естественные
потребности ещё не кто не отменял, не в каком из известных миров, да и неизвестных тоже.
- Всё вот тропа, да вот эта! – Иголочка ткнул куда-то своей жэобразной лапой.
- Да вот же скрывается в зарослях ххраппотеля, смотрите товарищ ангел!
 Именно она и приведёт вас к Тойчтонемилосердна, самой лучшей девушки на свете!
 Извольте оплатить моё гидство, самое правильное и честное гидство в мире! –
Добавил кактус и осклабился, обнажившись улыбкой и явив миру золотой клык,
мутной искоркой в багряном пожаре-самородке заката.
- Что это ещё за разговоры, какая ещё оплата? Вы же вроде как на добровольных началах! –
- Добровольно только блохи серут! – Изрыгнул с каждой минутой наглеющий Ктотытакой.
Ангел был явно взбешен язвительным тоном горностая, и хотел было по обыкновению
разрезать наглеца крылом, но что-то остановило Тульфагора, и он сдержал себя.
- О какой оплате идёт речь, наличные, чек, бартер, натура? Извольте объясниться! –
- Хеха))) Натурой я бы пожалуй не отказался но, -  Ктотытакой пустил наигранную слезу.
- Мы кактусы размножаемся пыльцой и спороми, так что я вас уже атымел! –
- Ах ты ссучёнышь!!! –
Ангел взмыл на четыре метра, сделав мах огромными, прекрасными крыльями.
- Да что вы в самом деле(( - Ктотытакой спотыкнулся и упал отступая. – Пыльцу то
и споры я завсегда разбрасываю, простите великодушно, такое у нас естество. –
- Простить?! Ни кто ещё не был прощён Псо-ангелом Тульфагором, никто и никогда!!! -
- Одну секундочку! У меня есть что вам сказать! Подождите! – Взмолился кактус.
- Говори, если мне понравяться твои слова, то я убью не больно обещаю. –
- А всё таки я атымел тебя!!! Гыгыхахехегехахахе!!!!!! –
Ангел ринулся вниз чтобы в гневе снести игрекобразную голову горностая-кактуса,
но тот издал звук  «пиу» и покрылся тысячью длинных острых игл!
Тульфагор включил тормоза, и наверное смог бы избежать столкновения с
колючим противником, но Ктотытакой издал звук «пяу» и выстрелил своими иглами
во все стороны, многие из которых, буквально нашпиговались в ангельское тело.
Ангел вскричал от неожиданности, боль он умел превозмогать, но неожиданность
приходит неожиданно, тогда когда её совсем не ждёшь, даже если ты ангел.
Упав на колено ангел собрался, и пошел на противника, нанося разящие удары
огромными белоснежными крыльяи, однако иголочка оборонялся, из последних сил
отбивая удары, своими жэобразными, оказавшимися на удивление прочными лапами.
Однако справиться с ангелом не дано не кому, но потянуть время, как оказалось можно,
и Иголочка тянул. И вот уже снова прозвучал звук  «пиу» и тысяча игл покрыли гнорностаево
тело, готовые вот-вот сорваться, и поразить врага, но когда прозвучало «пяу»
ангел уже был готов и закрылся крыльями как щитом.
- Теперь тебе конец иголочка! ты слабеешь и вскоре я располовиню тебя! –
- Не надо спешить с выводами, я слабею от того что вырабатываю яд, коим пропитаны
 мои иглы, но ты слабеешь от того что мой яд пропитывает тебя! –
- Не что не может убить ангела, и даже ту малую часть что ты видишь, мерзкая кактусня! –
- Не преувиличивая свои возможности, к тому же ты ведь так и не узнал моё имя!
 Или ты мнишь, что меня зовут Ктотытакой! Глупый, глупый ангел! Хахаха. –
Глаза Тульфагора округлились, он всё понял.




                8

Ангел всё понял, всё это конечно слишком много, но что-то он понял точно,
и это что-то читалось в его огромных, красиво потухающих глазах, когда он терял своё
ангельское сознание.
При выпадении сознания он выпал в какой-то совсем иной мир.
Деревья здесь росли наоборот, начинаясь тонюсенькой верхушкой расширяясь кверху,
и оканчиваясь ветвистыми корневищами, на каждом из которых словно бубновый
король в обрамлении корней как на троне, восседали близнецы тувинцы, может, конечно
и чукчи или скажем каракарпаки, это наверное, точно были каракарпаки, так как они делали
«кар» глядя в низкое серое небо, но Тульфагору показалось, что это именно тувинцы.
Ангел не мог понять что с ним произошло и как он вдруг оказался в странном месте,
это был не лес и не степь, деревья с тувинцами находились на расстоянии пятидесяти
метров друг от друга и расходились во все стороны горизонта.
Тулфи просто не успел сообразить что с ним произошло, так как земля затряслась и
загудела внутри, почти что под самыми ногами, он отпрянул в сторону, и из под земли,
разбросав комья земли выскочила Зефира, звезда рока собственной персоной, не так
давно разрезанная мстительным ангелом надвое по вертикальной оси. Теперь две половинки 
были вновь сведены вмести и крепились друг к другу при помощи металлических скоб и
тёмных суровых ниток, отчего они были суровыми доподлинно неизвестно, но точно не
из-за другой звезды рока и Эдуарда Сурового.
У Тульфагора по спине пробежала целая сборная мурашек, или даже несколько сборных.
- Вот мы и встретились, мой палач, палач моей любви, но слава не померкнет,
 и верю я, что будем снова вместе Любовь, Рената, Я, а ты, ты будешь уничтожен
 мною, падёшь как Мудова Твердынь, и землю окропив кровавой пеной, попросишь
 ты пощады соль. Но не получишь от меня прощенья, тебе верну сполна я боль. –
Зефила произнесла это сухим кашляющим голосом, впечатление было усиленно тем,
что из мест, где две половинки певицы соединялись, медленно вытекала черная,
гноенная, какая-то густая кровь, да и запах у звезды рока был сильно тухлым.
Ангел раньше бы врятли испугался какой то там мертвячки, даже если эта мертвячка
звезда рока, убитая им намедни. Но в свете последних событий, после того как он попал
впросак с чело-кактусо-горностаем, по всей видимости являющего собой Тогоктонеснами,
ну или по крайней мере некую часть грозного существа Тульфагор предпочёл осторожность,
нахрапу и тупо агрессивному нападению, поэтому примирительно молвил.
- Да пашла ты на **й, то же мне зизда в куби! -
И махнув крылами хотел отлететь в сторонку, на всякий случай, но не тут то было.
Близнецы тувинцы как то невнятно каркнули зловещим триголосьем, скрипнула и открылась
дверь, открылась прямо в сером небе. Из дверцы высунулся дед Мазай и протянул весло.
- Давай кассой, полезай в утхлый ялик, полезай етить тваю мать!!! –
Ангел совсем растерялся и протянул руки, дабы спастись.
- Да тони же уже, тони паскуда! – Вскричал глухонемой дядя Герасим.
Муму, муму, муму. – Повторял Тульфагор когда пришел в себя.
Он стоял на том же месте, на котором на него напал злодей Ктотытакой,
солнце всё также находилось в состоянии заката, по дороге поднимая пыль
удалялся гу-кипаж, Дарльз Чарвин весело ржал, видимо почувствовав очередной
виток эволюции, в телеге сидел Ктотытакой, и прощально махал ангелу белым платком.
- До свидания, до свидания милый ангел, иди по тропе, что скрывается в зарослях
 ххраппотеля, и знай что я таки оплодотворил тебя!!! Хахахахаха!!!!! –
- Мда, час от часу не легче( -  Тихонько под нос произнёс ангел
и медленно побрёл по тропе, что скрывается в зарослях ххраппотеля.



                9

Пьёс-ангул Тульфагор, медленно шагал по постоянно скрывающейся в зарослях
ххраппотеля тропе. Тропу гораздило скрываться как собственно в зарослях, так и во тьме,
которая то надвигалась, то отдвигалась по-видимому из-за того что на небе
чистота боролась с облачностью, а так как в эту ночь силы их были примерно равны,
то луна и звезды, то смотрели вниз, освещая ангела в окрестностях, то были скрыты
облаками, погружая всё, ангела, тропу, заросли ххраппотеля во тьму. 
Наконец заросли кончились, плоская вершина горы была уже достаточно близко,
на небе в это время как раз высунулась луна со свое многочисленной икрой.
Ангел остановился, переведя дух, он заметил какое-то движение, где то ближе к вершине,
он пристально вгляделся в сумрак, и когда хотел было бросить напряженное вглядывание,
чётко увидел некую размытую фигуру. Ангелам, да и не только, иногда свойственно видеть
размытое чётким, или определять размытое как чёткое.
Чёткая размытость постепенно приближалась, это была фигура скромной девушки.
Почему скромной? Всё очень просто, просто она пела песенку.
- Яяяяя скромная девушка Полли
  Люуууублю я попрыгать подрыгать
  А тот кто не любит подрыгать
  Тому отрежут яйца -  Она пела на манер Тиммура Каштана Б.
Ангел, натерпевшийся за последнее время, инстинктивно схватился при слове яйца за них.
Потом  пришла волна тьмы, стало совсем темно, и как Тульфагор не силился,
разглядеть скромницу, да и вообще хоть что-нибудь, разглядеть не получалось не
получалось. Ангел  решил не останавливаться и стал продвигаться вперёд по памяти
шаря перед собою руками.  Так он шел наверное лет сорок не меньше, так ему тогда
показалось, пока не  его руки не упёрлись во что-то с первого щупа понравившееся.
Это что-то напоминало  прекрасную девушку, и от того что это напоминало, у Тульфи
проснулись его кобелячии корни. Он начал жадно мять упруго-поддатливое женское тело,
всё больше и больше распаляясь.
Да природа этих Плоскогорных, пустынных высокогорий воистину делала ангела слабым,
или это последствия яда Ктотытакого. Ангел стал подобно наивному, голубоглазому юнцу,
 сдирающему кору с берёзы тщеславия, мало что понимающего и не как не заботящегося
о безопасности, стремящемуся туда куда стремиться не стоит, опирающемуся на то что
может рухнуть в любую секунду под весом ошибочности понимания и восприятия мира.
Дикая страсть наполнила молодое, ангельское тело, ища и находя выход в маленьком
девичьем теле, он громко, не сдерживая себя, стонал в полной тьме, горячей тьме
пустыне Онатама, забыв обо всём на свете.
Внезапно налетел бешенный поток ветра, он гудел, рвал и метал, изо всех сил желая
разрушить то что происходило, то единственное ради чего рождена вселенная,
ради чего рождаются и погибают цивилизации, дерутся моржи и вьетнамские крысы,
то без чего нет жизни, нет смерти и вообще не чего нет, чтобы разрушить, убить любовь.
Но это кажется было ему не под силу, ангел и таинственная незнакомка, продолжали любить
друг друга в полной тьме и ураганных порывах ветра, который не мог разрушить любовь.
Но была  ли это любовь?
Ооу! Так же внезапно как и начавшись, ветер закончился, стих, что-то прошептав напоследок.
На небе опять была луна в окружении свежее выметанной звёздной икры.
Освободившись от страсти распиравшей ангельское тело, Тульфогор сидел на земле,
сжимая в руках прекрасное тело, не имея не какого желания открывать глаза, желая как
можно дольше оставаться в безмысленной и счастливой неге.
Но как-то неожиданно он осознал что тело, которое он держал в своих руках холодное,
от чего он резко открыл глаза, лучше бы он не делал этого.
На него смотрело соединенное при помощи металлических скоб и тёмных суровых
ниток лицо звезды рока Зефиры, лицо ощерило рот, из которого вываливался так же
сшитый  нитью язык.
- Милый ты просто великолепен! – Прошептали мёртвые губы.




                10

- Как всё меня заманало а! – Сказал ангел, раздраженно отшвырнув от себя
тряпичную куклу, которую он только что так страстно любил.
- А ведь и в правду говорят любовь зла, нет? -  Спросила огромная божая коровка.
- Вот те здрасти звизда. – Сказал Тульфагор. – Зла не то слово. Но это не любовь. –
- А что есть любовь? – Коровка была желтая в черных пятнах.
- Любовь, я не знаю, её не существует. –
Божая коровка, наморщила высокий красивый лоб.
- Это пустота. В пустоте не чего нет, оттого там и живёт любовь, ей там хорошо и
 привольно. Говорят, она иногда сбегает из своей пустой могилы, и носиться по свету,
 то там мазнёт, то здесь тыкнет, и тыкает то здесь то там, нет что бы рядом, а она
 понатычет как не попадя, а глупые влюблённые не знают куда эту любовь приткнуть.
 Она ведь попарно тычет, у неё две руки и в каждой щётка смоляная, она мажет
 то левой, то правой, соблюдает какие то нормы, нет что бы хоть одной рукой,
 тогда бы пары легче строились, а так бывает что не когда и не находят влюблённые
  друг друга, так и маяться бедные.  -
Ангел меж тем пришел в себя и прямо спросил.
- Тачтонемилосердна? –
- Да, нет. –
-Так да или нет?, любвеобильное вы наше! –
- Ну, ты же стоишь сейчас передо мной, я тебя ещё не съела, так что скорее милосердна,
 но очень люблю ангельские крылышки запечённые с яблоком, под майонезом, так что
 я ещё не решила, милосердное я сегодня или немилосердное. Да, нет, мой ответ. –
- Мне надо к Томучтонеснами, что ты хочешь за информацию? -
- Крылышко под маянезам! –
- А у вас коровка губа не дура! –
- А у меня вообще губы нет, у меня жевало! Ну да ладно я тебя пущу к Уримчанину,
 ты мне только волос его достань, если не достанешь, то не выпущу, ключница я,
 ведаю впуско-выпуском, ублажил ты меня от того я добрая стала, пущу. –
- Так это что же, выходит я божую коровку ублажил! Да странная штука жизнь.
 Это ты Тогоктонеснами Уримчанином называешь? Если да то я согласен. –
- Ну да, только смотри у него всяк волосок на перечёт, если заметит, он тебе руки отрубит,
 одну себе оставит, другую тебе вернёт, для меня, что бы я тебя дурака выпустила,
 я правда крылышки люблю, но рука тоже не чего, сойдёт.
- Вот где ЭльГорас руки то кинул! – Сказал про себя ангел, лишь чуть шевельнув губами.
- ЭльГорас? – Услышала чуткая на слух Тачтонемилосердна. – Как же помню-помню,
 забавный мальчуган, забавный, так тот тогда сплоховал вот ручки и отдал.
- А зачем он тогда приходил? – Спросил Тульфагор.
- А ты зачем? –
- Я то? –
- Не хочешь говорить, как я понимаю, то-то. Думаешь он хотел, и он не хотел,
 так что не знаю я зачем у Уримчанина сам и спросишь.
 Ну что готов? –
- Наверное, готов. –
- Тогда на тебе шило. Коли глаз!!! –
- Как это?! Какой ещё глаз? –
- А какой хочешь, такой и кали, мне без разницы, какой. –
- Ну, знаете ли, коровка, мы так не договаривались! – Тульфагор выглядел
 озадаченным, нервно тёр большим пальцем ноготь большего, и пожевывал губу,
 под взглядом божий коровки Тойчтонемилосердна.
- Да не переживай, за место старого получишь новый, рачачий! –
- Теперь я понимаю на кого я буду похож после возвращения от Тогоктонеснами,
 а как на счёт стереосистемы, вы, когда её вмонтировать в меня будите,
 как я теперь понимаю это тоже меня ждёт, ноги ещё  наверное штырём проткнете
 и крыльев я у ЭльГораса что-то не видел. Так, нет?
- Не знаю, это ты с Уримчанином договариваться будешь, давай, коли уже глаз!!! –

               


                11

Ангел-кутузов брёл в окружении неприятного, замороченного пейзажа, зажимая ладошкой
унылую, пустую глазницу. Оставшийся же глаз искал что-нибудь знакомое в незнакомом
пейзаже, и надо сказать находил.
Вот кривой, внутренний угол похожий на внешний, вот дерево похожее на весло и на
пуделя одновременно, под ногами песок напоминающий молоко, чёрные листья в багряном
свете цветка пудовой гири, кружатся, напоминая велосипедистов-мороженщиков.
Тульфагор бредёт уныло, крылья чуть ли не по земле волочатся, устал, и пить хочется.
Мимо него медленно и торжественно проплывает грязная, дурно пахнущая лужа.
- Так хочется пить что я, пожалуй, прямо из лужи отхлебну маленько –
Вслух сам себе сказал ангел. Лужа, верно услышав, остановилась и уставилась на ангела
куцым циклопьим глазом отражения.
- Послушай, не пей из меня, а то мало ли чего, урим. – Сказала лужа.
- Да мало ли, слушай, где тут у вас Тотктонеснами обитает? Очень надо! –
- Так вот же он, урим! –
- Где, я кроме зайца в овечьей шкуре не кого не вижу из понятных. –
И действительно прямо по кривому, напоминающему внутренний, внешнему углу
вальяжно и фамильярно шел  заяц в овечачьей шкуре, в руках ножик в зубах жвачка.
- Ну да, и заяц, и я и вон куракатица катится, тоже Тотктонеснами, урим! – Заявила лужа.
- Эка невидаль! – Ангел почесал в ангельском затылке пальцами руки. – Тогда что же
это выходит? С кем мне разговаривать, с вами, уважаемая лужа или скажем с куракатицей?
- Я отвечаю за канализационное оборудование, куракатица за куракатение, а заяц,
 заяц просто, живодёр, а вы по какому вопросу к нам пожаловали, урим? –
- Я по вопросу личностному, касаемого поимки избранца готовящего побег дьявола
 из мест не столь отдалённых, дьявола-миролюба Архивариуса. –
- А ну да, что же это вам неймется то а? Вон видишь будчёночка скособоченная, урим?
 Воон, где розовое с сизым дерутся, видишь? Урим-урим? -
- Не знаю! –
- Да вон же гляди, где из под земли гутапёрок лезет на Зиту Григориевну! Урим? –
- Вижу. – Сказал ангел лишь бы отмазатся, но вдруг увидел и Зиту, и будчёночку.
- Вижу! – Сказал он уже уверенно.
- Так вот иди в будченочке повязку на глаз возьми пиратскую, а потом у Зиты спроси,
 она тебя отведёт к ЯзыкуДауху с ним, и поговоришь, о делах своих скорбных, урим. –
Сказала лужа и с громким шипением испарилась, обдав ангела бирюзовым паром.
- Урим. – Тихо сказал ангел и побрёл в направлении будчёночки.