Галерея-2

Мара ненавидела толпу, ненавидела скопище тупых, масленно блестящих глазами,  уродов.  Казалось, что они обступают ее и душат – своими эмоциями, мыслями, легко читаемыми желаниям и похотью.  Открытие выставки  и повсюду  бродили  в одиночку, парами или маленькими группами люди. Лицо девушки исказила брезгливая гримаса, но она сделала над собой усилие и, взяв бокал шампанского у проходившего мимо официанта,  слилась с толпой любителей футуризма. О, она великолепно умела быть незаметной, в этом ей мог позавидовать любой шпион, годами скрывающая свою сущность она привыкла к своим бесчисленным маскам, напускным улыбкам, лживым взглядам. Но иногда, в такие дни как сегодня – дни без Игры, она понимала, как устала жить, как сложнее ей с каждой новой жертвой получать эмоции, разжечь в себе чувства, загореться страстью. Каждый раз требовалось что-то  новое, извращенное, то, к чему еще не образовалось привыкания,  и все сложнее было это получить. С ужасом Мара осознавала, что совсем скоро настанет момент, когда не окажется достойной ее жажды жертвы и будет не интересно играть…и что тогда?
Джакомо Балла – его картины всегда нравились ей,  нет действий и персонажей, только эмоции, чистые, не прикрытые, часто острые – ранящие. Мара смотрела на его «Преображение духовных форм», крутила в ругах бокал с недопитым шампанским, а мысли были так далеко, блуждали ни на чем не останавливаясь,  и от этого становилось тревожно. Девушка передернула плечами, словно от сквозняка и усилием вновь закрыла на замки, так неосмотрительно выпущенные смутные воспоминания, несуществующие мечты и неясные планы. Необходимо действовать, хищно прищурившись,  красавица осмотрела зал.  Мужчин было не много, в основном женщины. Мара ненавидела этих представительниц рода человеческого. Если мужчины бывали хоть сколько  нибудь  забавны, если среди них еще можно было найти интересную игрушку, то эти курицы раздражали своей глупость, дурацкой привычкой всегда лезть не в свое дело и полным отсутствием логики .Хотя, справедливости ради, следует признать, что без них играть было бы не так интересно, они придавали остроту, как плесень в любимом сыре.
Вот уже полчаса Мара безуспешно пыталась разглядеть в присутствующих на выставке мужчинах, хоть кого-нибудь более менее  интересного. Видит бог /кривая усмешка/ она была не слишком придирчива сейчас, но нет, не одного мало мальски интересного лица, ни одной  яркой эмоции. Эти люди, напоминали ей куски пыли в ярких декорациях талантливых картин. От этого контраста, становилось тоскливо,  и Мара до крови закусила нижнюю губу, что бы хоть что-то почувствовать, хотя бы боль. Тонкие пальцы сжали бокал, желая смять, раздавить, но она сдержалась…все зря…зря…зря…напрасно, его опять нет…напьюсь. Не обращая более ни на кого внимание, красавица направилась к выходу, растущее раздражение плескалось в ее глазах темными волнами. Она  торопилась – скрыться, уйти, убежать от этого неудавшегося вечера, вновь разбившего надежду на долгожданную встречу и больше всего на свете, ей хотелось сейчас закричать, хрипло, надрывно, протяжно - так кричит раненый демон. Больше всего Мара ненавидела слабость, а именно она сейчас душила ее разум, мешала  думать…проклятье…что за…Она споткнулась, и не высокий каблук был тому причиной а взгляд – насмешливый, глубокий, черный, он отозвался сладкой болью в сознании. Взгляд охотника…неужели…