Откровение

                                Влюблённые жалуются на сердце, но не в порядке у них с головой.
                                Томас Фуллер (1654-1734)




      Некто послал даме любовное письмо, оставшееся без ответа. Он пытался выяснить причину молчания. Наконец он понял свою оплошность; надо было приложить к посланию почтовую марку. Правы те, кто говорит, что любовь вышла из моды. Её убили поэты, они так много писали о ней, что все перестали им верить.   

    Истинная любовь похожа на приведение: все о ней твердят, но мало кто видел. И всё же призраки порой встречаются. Их отличает горящий взгляд, пылкое сердце и неуёмное желание совершать необдуманные поступки. Раз и мне довелось повстречаться с подобным призраком любви. Случилось это ещё в середине прошлого века. Всё уже нынче не то, что раньше, и прежде всего моя память, но ту славную историю я помню хорошо. 

    Его звали Франческо Ди Бьязи. Я не знаю, из какого города он был родом. С самых юных лет он колесил по всей Италии, нигде не задерживаясь более пары месяцев. Сначала он, как и многие его соотечественники, бежал от войны, но война завершилась, а его бесконечный марафон лишь набирал обороты. Тысячи и тысячи миль он прошёл и проехал, крупные города сменялись небольшими, уютными деревеньками. Но нигде его мятежная душа не могла обрести успокоение. В каждом уголке, куда его заносила судьба, он неистово разыскивал что-то ведомое лишь ему одному. Отчаяние поселилось в сердце Франческо. Каждый вечер, укладываясь на ночлег, он подводил неутешительный итог дня. В эти скорбные мгновения в его голову закрадывались мысли о том, что пора бы остановиться, может даже жениться на какой-нибудь девице и прожить остаток  дней, радуясь горячему ужину на столе и крыше над головой. «Живут же так все остальные? Чем же я лучше других?» - пытался он убедить себя. И лишь только луна, единственная его подруга, всю ночь едва слышно шептала ему на ушко, чтобы он верил в свою звезду. А по утру краснощёкая заря рождала в нём новые надежды и он со свежими силами бросался в омут погони за несбыточной мечтой…



                                *    *    *




   Старая Европа переполнена славными местечками, в которые невозможно не влюбиться, хоть раз побывав там. Когда попадаешь в одно из таких мест, то понимаешь, как же незначительны все твои проблемы и переживания. Всю свою жизнь ты суетишься, кому-то что-то доказываешь и до конца своих дней веришь, что это имеет хоть какое-то значение. Но если на мгновение остановить этот жизненный бег на месте, присесть на скамейку у фонтана, без суеты оглянувшись на пройденный путь, то, под тихий плеск воды, приходит осознание собственной малозначительности. Все твои победы и неудачи, мечты и разочарования, да и ты сам – всего лишь песчинка. Порой весьма полезно бывает вспомнить об этом, дабы правильно расставить жизненные приоритеты.

   Несомненно, к числу подобных мест следует отнести знатный итальянский городок Верона, увековеченный в памяти благодарных потомков великим Шекспиром. Говорят, там до сих пор цел тот самый балкон, с которого Джульетта выслушивала признания влюблённого Ромео. Но наша история о других героях...

   Гордая вывеска «гостиница» нисколько не отражала подлинного положения дел, это старое полуразрушенное здание в пору было бы именовать «ночлежкой, для тех, кто не может позволить себе приличный кров». Но Франческо и не думал унывать, ему случалось ночевать в местах и похуже. Хозяйка отвела ему лучшую комнату во всём этом убогом заведении. К тому же, гостиница находилась почти что в центре города и всего-то в четверти часа ходьбы от её дома. Столь удачное расположение позволило Франческо каждый вечер прогуливаться под её окнами. Пару раз ему даже удалось увидеть её, она с шумной компанией друзей отправлялась на прогулку.
 
   Комната в гостинице была маленькая и душная, из скудной меблировки упоминания заслуживают широкий стол, железная кровать, да странной формы ящик, исполнявший обязанности платяного шкафа. Франческо порадовало огромное окно, почти во всю стену, которое на зиму закрывалось потрёпанным красным ковром. Вдоль обшарпанных стен он расставил эскизы своих картин, а на столе лежали склянки с красками и всякими маслами.

     Франческо зарабатывал себе на хлеб живописью, он писал портреты и делал это весьма неплохо. Этого заработка ему едва ли хватало, чтобы прокормиться. Вообще я остерегаюсь общаться с творческой богемой, потому что нет более грубых людей, чем чересчур утончённые натуры. Но Франческо вряд ли можно было упрекнуть в отсутствии добродетели. Превыше всего он ставил честность. Честность – прекраснейшее украшение, но больно уж старомодное…

   Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечи. Вот и Франческо проводил эту ночь в компании своих грёз. Он грезил о прекрасной Виктории д’Аддарио, единственной дочери достопочтенного Фелиппо д’Аддарио. Порицать молодого человека за то, что он влюбился, всё равно что упрекнуть кого-нибудь в том, что он болен. Но Франческо умудрился влюбиться в первую красавицу, за которой увивались все женихи города от шестнадцати до шестидесяти лет. К своим девятнадцати эта юная особа слышала признания в любви едва ли не чаще, чем пожелание здравствовать. Можно не сомневаться, что придёт тот день, когда и её влюблённое сердечко забьётся чаще, я пока что пылкие исповеди многочисленных ухажёров вызывали у неё лишь ироническую усмешку. Самовлюблённой пташке было невдомёк, что нет более сокрушительного оружия для мужских амбиций, чем женский смех. Но разве мы вольны выбирать, кого любить?

   Франческо не решился объясниться с Викторией, но и молчать о своих чувствах он не мог. Он слишком долго искал её и не мог упустить свой шанс. Он решил написать ей письмо, в котором должно было найти отражение всё то, что он так давно хотел сказать.

    Перед ним лежала огромная кипа пожелтевших листов бумаги, помимо того, вся комната была завалена смятыми черновиками. Он так много всего желал сказать, но не мог подобрать подходящих слов, в полной мере отражавших его чувств. Воистину, первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом. И вот, чтобы не попасть впросак, всякому влюблённому приходиться проявлять чудеса находчивости в создании комплиментов и аллегорических сравнений. Все женщины любят ушами, даже глухие и одноухие. Разница лишь в том, что умной женщине комплименты служат для оценки мужчин, а глупой – для самооценки.

   В очередной раз обмокнув железное перо в чернила, он стал выводить на бумаге текст нового письма: «Милая сердцу, Виктория…»
–Боже, какая пошлость. - сокрушался Франческо. - Нет, это решительно не то…

   Он перевёл свой взгляд на картину, лежащую на кровати. Он написал её портрет и это была лучшая работа, когда-либо выходившая из под его кисти. Она выглядела совершенно как живая. И лишь немного он приукрасил её. Нет, в её внешности не было ни малейших недостатков, ангел во плоти. И лишь в её взгляде он выдал желаемое за действительное, с портрета она смотрела на него безумно влюблённым взором.
 
   «Женщина вывела мужчину из рая, и только женщина может вернуть его обратно. И если бы родители окрестили меня Адамом, то Вы именно та, которую я назвал бы своей Евой…»

–Тьфу! Это отвратительно, - разочарованно произнёс Франческо, сминая и этот листок. - Она даже читать это не будет.

   До рассвета оставалось каких-то пара часов, а  ничего путного из под его пера не выходило. Его подмывало пойти пропустить пару стаканчиков, но нужно было сохранять ясный ум.

–Чем я могу очаровать столь искушённую барышню, как Вики? - вопрошал он у небес, молитвенно сложив руки. - Наверно, чувством юмора… Но откуда его взять?

   «Глубокоуважаемая сеньорита д’Аддарио, меня зовут Франческо Ди Бьязи. Но сомневаюсь, что моё имя Вам о чём-то говорит. Я немало наслышан о Вашей добродетели, молва о которой вышла за пределы Вероны и облетела всю Италию. Зная, что Вы даже чужую боль воспринимаете, как свою собственную, я решился написать Вам, чтобы поведать свою печальную историю.
 
   Дело в том, что со мной приключилась беда. Вынужден с прискорбием Вам сообщить, не так давно мне стало известно, что я неизлечимо болен. Лучшие лекари Италии известили меня о том, что мне осталось жить от силы лет шестьдесят. Те же самые эскулапы уверили меня, что при должном уходе и заботливом отношении я проживу даже шестьдесят пять. И если у Вас нет никаких неотложных планов на ближайшие десятилетия, то я осмелюсь просить Вас составить мне компанию в эти последние мгновения моей жизни.

   Убеждён, что Вас нисколько не беспокоит моё благосостояние, и всё же спешу Вас заверить, что вполне способен обеспечить наше совместное будущее. Я неплохой художник, иные даже считают меня гениальным. И через каких-нибудь сто лет, после моей кончины, мои картины будут стоить баснословных денег. Но что такое век для двух любящих сердец? Стремительное мгновение...»

–Нет, нет, нет, - обвив руками свою несчастную голову, бормотал Франческо, - это никуда не годится. Какая самонадеянность! Неужели такая девушка может полюбить клоуна? Она посмеётся и забудет…

   Перед Франческо и вправду стояла непростая задачка, как в нескольких фразах выразить, то огромное чувство, что переполняет тебя? И дело вовсе не в наличии у влюблённого зачатков красноречия, ни красотой слога покоряют женское сердце. Говорят, что у женщины – всё сердце, даже голова. Можно сколь угодно долго твердить ей о своих искренних чувствах, клясться в вечной любви и осыпать её с ног до головы розами, но если её сердце не поверит вам, то всё это бессмысленно. Порой легче влюбить в себя всех женщин, чем одну-единственную.

   Франческо наивно верил, что, прочитав его письмо, Виктория поймёт и полюбит его. Нам хочется верить в чудо, в то о чём мы даже не смели мечтать. Франческо, не мудрствуя лукаво, решил без затей высказать Виктории всё то, что так давно его терзало, а уж верить ему или нет – решать только ей.

   Он смело взялся за перо, и строка за строкой на бумаге явилось взору любовное признание, замечательное своей простотой и искренностью. Закончив своё послание, Франческо с облегчением вздохнул и, обернувшись к портрету возлюбленной, чувственным голосом прочёл следующее:
      
       «Виктория, не пытайтесь припомнить мой почерк, мы с Вами не знакомы. И всё же я осмелился написать Вам, и, надеюсь, что Вы посвятите моему посланию немного своего внимания. Я не отважился объясняться с Вами лично, лишь оттого что хочу высказать Вам очень многое, а в присутствии предмета любви немеют даже самые смелые уста и остаётся не высказанным именно-то, что так хотелось бы сказать. И прежде чем Вы придадите это письмо огню, я желал бы поведать Вам свою историю, не удивлюсь, если она покажется Вам неправдоподобной, если бы мне кто-то рассказал нечто подобное и меня бы, наверное, одолело сомнение. Но всё же я готов подписаться под каждым словом, и надеюсь, что Вы уверуете в мою искренность.

      Это случилось много лет назад, когда я был ещё несмышлёным юнцом. Как-то раз мне явилась во сне девушка дивной красоты. Она снилась мне изо дня в день, она говорила со мной, говорила по доброму, так как ещё никто не разговаривал со мной. И я влюбился в неё, и без неё мне жизнь была уже не мила. Я начал разыскивать её, день за днём, год за годом я искал её. Порой в минуты отчаяния я думал, что она лишь плод моей фантазии, несбыточная мечта. Но засыпая я снова видел её, она мой идеал. Я не мог предать её.

      И судьба сжалилась надо мной, и я нашёл её. Ошибки быть не может, я художник и портрет своей любимой смог бы написать с закрытыми глазами. Вы спросите, зачем я рассказываю это Вам? Но ответ очевиден, Вы именно та девушка, которую я искал на протяжении всей своей жизни.

      Судьба пристрастна: она любит тех, кого и без того все любят. Вам уже не раз доводилось слышать признания от молодых людей, и я навряд ли сумею сказать Вам что-то такое, чего Вы ещё не слышали. И всё же я не могу скрыть своего восхищения, Вы прекрасны. В Вашем присутствии начинаешь больше нравиться самому себе. Я мог бы до бесконечности расточать комплименты в Ваш адрес, но к чему излишнее славословие? Истинная любовь не дерзка и не легкомысленна; робость делает её осмотрительной; она не отваживается на многое, зная, что может потерять. Что бы я не сказал, этого будет недостаточно для доказательства моих чувств. Зеркало, которому женщины верят больше всего, это глаза мужчины.

       Да, Вы совершенно меня не знаете, но я молю Вас лишь поверить в мою искренность и дать мне один-единственный шанс. Шанс доказать свою любовь. В любви всегда один целует, а другой лишь подставляет щёку. Вера окрыляет человека, я умру, но сделаю Вас счастливой. И Вы полюбите меня, так же как я полюбил Вас много лет назад. Любовь рождается из ничего и умирает из-за всего.

       Быть любимым - иногда наказание. Не знать, любим ты или нет, - пытка. Я понимаю, что у меня всего один шанс из миллиона, но я буду каждый день писать Ваш портрет на главной площади. Я люблю Вас.

               
                С совершенным почтением Франческо Ди Бьязи»


   Вы, по всей видимости, ждёте от меня окончания этой истории, но его нет ни здесь, ни где бы то было ещё. По правде говоря, я не знаю, чем завершилась эта история, и никто не знает.

   Красивые женщины редко бывают одни, но часто бывают одиноки. Возможно, что Виктория поверила Франческо и полюбила его всем сердцем, а может, она попросту посмеялась над его признанием. А он умер с горя, когда она не пришла или женился на какой-нибудь богатой вдовушке. Я не знаю, решайте сами. Убога мечта, которая может сбыться целиком…




                        Где много любви, там много ошибок. Где нет любви, там всё ошибка.
                                Томас Фуллер (1654-1734)
 







                chermen  van  badov