ПРО НЮШУ

       Наступило утро 1 ноября. День выдался на зависть хорош – высокая облачность не обещала дождя, ветра практически не было и прохлада поздней осени не вызывала апатии.
       Воскресенье – до чего же отличный день! Можно заняться своими делами или просто повалять дурака. Я распланировала весь выходной до самой ночи… Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Во-во. Это про меня...
       Раздался звонок сотового телефона. Это был мой батя. Весёлым голосом он  велел нам с мамой приезжать в наш гараж и убирать близлежащую территорию: мол, ему одному долго, а вам, девкам, всё равно делать-то особо нечего дома (ага, сварить суп, второе, сделать салат, испечь пирог, убраться в квартире… - это не дела, а так…). А вместе – веселее работа пойдёт.
       А чем чревата эта уборка? Хы! Во-первых - убраться в самом гараже, так как папуля не особо уделяет внимание своим полкам с «железяками», коих там тьма-тьмущая; во-вторых - около гаражей растёт прекрасное и самое изящное растение в России – лопух, или репейник по иному. Так вот, его годами никто никогда там не убирал и рос он себе, плодился, размножался и мутировал из маленького сорнячка в гигантские дуботолки с цепляистыми перезревшими гроздьями семян-колючек.  Вот это самое растение – бич для живности всякой, да и для людей в том числе. Дюже нехорошее растение, хоть и целебное. Мда уж, целебности в нём осталось – можно целый полк потравить, так как произрастает оно у самой грязной и оживлённой дорожной развязки, где ежеминутно снуют туда-сюда многотонные фуры, КаМаЗы, трактора, бетономешалки, рейсовые автобусы и целая тьма легковушек.  Почему не убирают, спросите Вы? А потому что территория не принадлежит ни одному муниципальному хозяйству, а то, что сорно  и плохо выглядит, так это не их проблема. Хотите вы, владельцы гаражей, – убирайте, а не хотите – как хотите, дело ваше - и баста! 
       Так вот, собрались мы с маман – ноги в руки, секатор, грабли, спички, сменная старая одёжка, которую извозякать не страшно, рабочие перчатки, - и  двинулись к гаражу. 
      Приехали и упали в обморок!  Стоит лес в 2,5 метра высотой, сухой, здоровенный, разлапистый, колючистый – караууул! А в тёмном репейном лесу поспел урожай: склянки, банки, бутылки пластиковые, пивные алюминиевые, покрышки драные, ботинки рваные, тазы дырявые, банки консервные, трубы железные, шланги тормозные худые, фильтры масляные, канистры из под масел и незамерзаек… и много-много-много ещё чего тама было. 
       Вздохнули мы горько, да нечего делать, принялись за работу.  Выкорчёвывали вековые репейные стволы, выдирали и вырубали ивняк молодой,  сорняк  всякий попутно, листья из под тополя сгребали в кучи и сжигали.  А батя смотрит на нас и не нарадуется: он  с машиной любимой ковыряется, а бабы явонные  территорию зачищают от бяки всякой…
       Час спустя преодолели метров шесть квадратных, а устали, словно на лесоповале поработали. Провоняли дымком и закоптились слегка со всех сторон от всеочищающего пламени костра. Бросили инструмент и пошли было отдыхать да спины затёкшие разминать. Вдруг откуда–то из  глубин бурьяна донёсся страшный звук - не то хриплый писк задранной крысы, не то … даже и не знаю с чем сравнить… жутко стало как-то. Невесть что завелось в гуще сорняка! Вооружилась Катя топориком на всякий случай и пошла глядеть: что там?  Крадусь на цыпочках, словно  охотник во времена динозавров, продираюсь сквозь окаянные колючки - никого!  Что за напасть? Никак нечистая сила завелась и народ пужает. Тут я и про крест нательный вспомнила: проверила - на месте ли?
        "ПИИИИИИИИ!" - раздался душераздирающий вопль у меня под ногами.  Тут я узнала, что это такое – сальто мортале. 
         Стою и вглядываюсь в тьму непроглядную. Какое-то движение-шевеление там! Топор держу на готове – вдруг нечисть окаянная как выскочит, как выпрыгнет, да и пойдут клочки по закоулочкам… Снова крадусь, всматриваюсь… Что это?  "ПИИИИИИИ!" – ещё неистовее заорало что-то! И тут ко мне на ногу бросается ЭТО НЕЧТО размером с детскую варежку – бело-чёрно-серое, с хвостиком и в густой шерсти!  Тут я топор-то и выронила из рук. Оказалось, что это – котёнок едва ли месяца от роду. Котёнок еле держался на ногах.   Схватила я его на руки и давай рассматривать да утешать. Почуяв тепло, комок шёрстки умолк и перестал трястись. Усатая мордашка смотрела на меня полными отчаянья  голубыми глазёнками. 
        Я огляделась по сторонам, выискивая его мать, покыскала, а в ответ - тишина. Никаких признаков взрослых кошек. Откуда же ему тут взяться? Может кто выкинул по пути? Вот гады! Такую кроху и на холод! Безжалостные мерзавцы! Несу «добычу» на показ родителям… Они у меня, конечно, котов и собак любят, но дома и так перебор – в однокомнатной квартире - нас трое, собака остановочно-подлавочной породы, 2 аквариума с рыбой, цветов – все горизонтальные поверхности заняты… А ту я ещё кота пру!  "Вот, -говорю, - как хотите, а я его, вернее её не брошу. Хыть убейте!  Выращу, тогда и пристрою в хорошие руки!"  В ответ я выслушала кучу доводов, почему нам не нужна эта очередная находка… Ну, как говорится, против танка (в смысле, меня) не попрёшь!   Засунула я кысоньку  под куртку, да так и проработала с ней весь день, а она там проспала до самого вечера.
         Приехали мы домой уставшие, голодные, прокопченные… и с животинкой.  Тут, естественно, Филимон мне устроил сцену ревности: как это так? Он - один единственный любимец в семье, а это что ещё за гадость шипящая и плюющаяся?  Усмирив пса, я занялась несчастным ребёнком – вымыла (котёночек был в шоке), высушила феном (котёночек был в трансе) и, наконец-то, накормила молоком и отварным куриным мясом.  От усталости и пережитых эмоций малышка отрубилась моментально!  Уложила я её на кухне к  тёплой батарее на кусок от старой шубы. Она осталась довольна. 
         Переночевали спокойно. Кошка спала всю ночь, не вставая.  Утром я застала её за исследованием кухни.  Так, похоже, кто-то ищет пятый угол? Я схватила "ребёнка" и поволокла в ванную к кошачьей чашке с нарванными газетами.
        Вот правду говорят: сегодняшние дети – это дети-индиго. Кошка принялась отчаянно скрести бумагу и вертеться волчком…  К туалету она приучилась с первого раза.  Потом стала потихоньку осваивать квартиру. А собаку эта проказница просто доставала, а он бегал от неё из комнаты в кухню и по всем углам, шарахаясь и рыча, словно от бестии. 
       Бестия – вот имя, которое ей подходило больше всего!   Всё, что на месте не лежало – оказывалось в её хватучих и цепучих лапах.  Не даром я её в репьях нашла - настоящий репей!  Грызла  газеты, ножки у стола, стульев и табуреток, жевала целлофановые пакеты, драла кресла и диваны,  носилась по ковру на стене, сожрала все цветы,  ночами стала спать у меня на подушке или на спине, или на Филькиной подстилке под кроватью! Это его особенно бесило, но он держал себя в лапах и мужественно переносил все унижения, ограничиваясь грубым рыком в её адрес.  Кошачьих мягких игрушек ей хватало от силы дня на 3-4, потом она с них снимала скальп, расчленяла, вырывала пищалки и  остатки приносила мне! Вот, мол, гляди, я поймала добычу.   
       Прошло 2 недели. "Ребёнок" окреп и подрос. Звали мы её просто  Кися, на что она активно откликалась. Но мне это имя жуть как не нравилось, и решила я её назвать Нюшей. Так и назвала.
       Прошёл месяц, Нюша  ещё больше выросла и стала ещё больше хулиганить. У моих родителей от неё голова шла кругом! Ночами выуживала наши пальцы из под одеяла и пыталась их откусить – а зачем столько лишних частей тела!
       Она умудрялась доставать всех и не по разу.  Филёк к ней потихоньку привык, а она таскалась за ним по пятам: куда он - туда и она. Его это бесило, но он у меня мальчик терпеливый, молча переносил все её истязания. Она кидалась на него из-за угла и пугала до смерти, барабаня его лапами по голове, кусала за лапы, хвост,  уши и самую дорогую часть тела у мужчинков.  А потом делала невинный взгляд, падала перед ним кверху пузом и замирала. Она избрала хитрую тактику: лежачего - не бьют! И это работало.
       Позднее встал вопрос о её месте жительства. Кошка окрепла, к туалету приучилась, всех достала конкретно. Пора ей другой дом искать. Тут я взбунтовалась: как? Это моя кошка и только я имею право над ней издеваться (хотя, тут всё иначе), я её нашла, выкормила, вырастила!  Хыть убейте – не отдам! Наверное, я в тот момент ОЧЕНЬ  убедительно говорила…
       Нюша живёт с нами и по сей день. Сейчас ей уже 1,5 года. Они с Филимоном – не разлей вода!  Друг за друга – горой!  Он отучил её драть мебель: как только пристроится – он на неё благим матом орёт, а ей это жуть как не нравится. А ежели не послушается, так он её за шкиряк от кресла оттаскивает и возит потом по паласу – учит!  Дикой, правда, она  осталась: гладиться не даётся никому и на песни скупая. Мурлыкать мы могем только тогда, как Катя ей "Вискас" покажет: вот тут у неё необычайный дар песнопения проявляется и пыряния-бодания.  Сразу ласковой становится, нежной, но - временно!   Хулиганит по-прежнему, ещё и отвечать научилась: когда начинаю на неё ругаться за дело, мне в ответ с нагло выпученными глазищами летят, наверное, ТАКИЕ выраженьица… Короткими мявками она мне отвечает. Такая перепалка может длиться минут 5-10, пока я не возьмусь за врага всех котопсов –  за ТАПОК! Вот тут моя кошка ретируется куда-нибудь с глаз долой - мало ли, вдруг пульнут вслед?   
        Так и живём: нас трое, пёс, кошка, рыбы, цветы… И порой дома бывает так тихо, что складывается впечатление, будто в квартире никого и нет вовсе.
В тесноте, как говорится, да не в обиде.