А вы Так Любили?! Как последний раз в земной жизни

МОИМ БОЕВЫМ ДРУЗЬЯМ:

Герою Российской Федерации
полковнику-ВЕРТОЛЕТЧИКУ
Северо-кавказского военного
округа - с Золотой Звездой - он ее
получил от Путина в 2002 году в Кремле,
вместе с обещанием получить квартиру
в любом городе России
(но до сих пор - бесквартирный)
Александру Ивановичу ДЗЮБЕ,


бывшему начальнику КОНТРРАЗВЕДКИ
Северо-кавказского военного
округа советскому полковнику
(ныне жив, но часто болеет,
после 3 покушений РОССИЯН с южных гор)
Александру Васильевичу ЛУКАЩУКУ,

бывшему начальнику РАЗВЕДКИ
Северо-кавказского военного
 округа, а потом первому
заместителю начальника ГРУ ГШ РФ
 генерал-майору
Юрию Евгеньевичу ИВАНОВУ
(утопленному
 в водах Сирии агентами ЦРУ США
в августе 2010, перед началом
сирийской бойни, а тело его
почему-то выловили в Турции)

и другим НЫНЕ ЗАБЫТЫМ
россиянским государством
ПАХАРЯМ ВОЙНЫ посвящается.

...А ВЫ ЛЮБИЛИ КОГДА-НИБУДЬ?
ДИКО, СТРАСТНО, НЕНАСЫТНО! КАК
ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ В ЖИЗНИ...
   
"Ваш благородь, а пороху, вы похоже, и не нюхали?
- Успеется, есаул!" (КАДР из фильма).
   *** Концерт был коротким. Но таким яростным и страстным, что люди разом воспрянули духом. Я пришел последним и сел с краю , хоть и в первом ряду. Мне почему-то казалось, что все смотрят на меня. Наверное, это оптический эффект. Так на вас смотрит Родина-мать со знаменитого плаката - вы отходите в угол, но она и там в упор смотрит на вас!
   И потому я , наверное, был единственным из всех ополченцев, казаков и офицеров, кто в тот вечер был хмурым. Может потому ОНА и обратила на меня внимание, хотя рядом сидели гораздо более заслуженные люди.
   А после концерта она подошла ко мне и преподнесла самый ценный подарок - букет цветов. Чтобы сорвать его, пришлось пожертвовать людьми. И хотя я был категорически против, даже ругался и топал ногами, - это был первый случай , когда мои воины отказались слушать своего атамана...
 
...Я с дикой, необузданной страстью рванул ее дорогое концертное платье - ткань затрещала и обнажила прекрасное бело-голубое тело, стоячую мраморную грудь с алыми вишнями сосков... Мы любили друг друга долго - целую ночь!

ЦЕЛУЮ НОЧЬ СОЛОВЕЙ НАМ НАСВИСТЫВАЛ...,
В ТЕМНЫХ ОВРАГАХ СТОЯЛА ВОДА...
БОЖЕ, КАКИМИ МЫ БЫЛИ СЧАСТЛИВЫМИ!!!
КАК ЖЕ МЫ МОЛОДЫ БЫЛИ ТОГДА!!!
... ... ...

    А на рассвете, она, СЧАСТЛИВАЯ И ОДУХОТВОРЕННАЯ, наконец уснула,- возможно, это была последняя ночь нашей земной жизни.
    Первая и последняя ночь любви.

   Это была Любовь с первого взгляда. С первого мгновения нас как магнитом тянуло друг к другу! Она смотрела на меня своими неотразимыми изумленными глазами, а я не мог отвести взгляда.
     Через минуту мы поняли, что это - СУДЬБА...
Правда, тогда она еще не знала, что я здесь самый главный, что я отвечаю за всех. И за нее тоже.
      Не перед богом, а перед совестью и людской памятью. И ей вскоре придется испить горькую чашу судьбы вместе со мной - как испила ее тургеневская девушка Анна Тимирева, жена Верховного правителя России адмирала А.В.КОЛЧАКА...
   
Целая жизнь промелькнула за одну ночь!
   Мы оба знали и понимали, что утром все кончится...

Этим утром обязательно кончится - стороны в своем ожесточении дошли до предела.
Или победить - или помереть!!
Утром будет штурм...  Последний штурм!
         И боевики наконец-то отведут душу - бородатые дикари (людьми их трудно назвать после того, что они натворили) устали ждать, они охрипли от воя и проклятий, они жаждут мести. А мои казаки и контрабасы полны решимости отплатить им по полной - за растерзанных раненых, за разорванных женщин, за сгоревшие родные станицы...

   Чтобы убить время, я пошел обходить наш военный лагерь.
Я ХОТЕЛ ПОБЫТЬ ОДИН - в этот последний день моей ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ, но два дежурных офицера пошли следом за мной: мои орлы берегли меня, потому как им казалось, что пока я жив - живы будут и они, и все раненые, и женщины с детьми.
   Какой-то дурак шепнул им это -- и они почему-то охотно поверили.
Я был их талисманом, ангелом-хранителем. Они убедились в этом за сравнительно короткое, но страшно трудное и напряженное время. Они свято верили в это и что-либо доказать им было невозможно. Просто они в жизни убедились, что я делаю все, чтобы сберечь людей - и потому полностью доверились мне...

Солнце еще не встало, и на востоке на синем небе неярко горели звезды, и тишина, жуткая, тревожная, пугающая, висела над нашим лагерем.

 Меня узнавали - на меня обращали взор многочисленные раненые, которые заполонили всю территорию, славянские измученные женщины,прижимающие к груди младенцев. Они смотрели на меня как на посланца богов с невыразимой надеждой и какой-то необьяснимой верой, -- так, наверное,две тысячи лет назад древние горожане встречали Иисуса Христа, обещавшего их всех сделать счастливыми.

Толпа встречала его с восторгом. Они поверили ему - ведь он обещал чудо. Он обещал всех накормить и сделать счастливыми...

 Говорят , что его на руках внесли в Ершалаим, чтобы потом, всего лишь через неделю жестоко в нем разочароваться: "Если ты действительно посланец богов, а не самозванец и проходимец, кои толпами бродят по городу Ершалаиму, яви нам чудо - сойди с креста! Спаси сначала себя, а потом всех нас! И тогда мы тебе поверим"...
 
Не сошел. Не явил.  И бог не помог.
Хотя такая прекрасная возможность была
 СДЕЛАТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ ЛЮДЬМИ ОДНОЙ ВЕРЫ!
   
     И тогда не было бы кровавых религиозных войн, не было бы миллионов трупов. Не было, быть может, и сегодняшнего озверения...
   Во мне разочаруются гораздо раньше - всего лишь через пару часов.
Вот взойдет беспощадное жгучее солнце, люди гор дружно помолятся и с именем своего всемогущего и милосердного бога ринутся в атаку.

 И про меня, в отличие от Спасителя, вскоре никто и не вспомнит.
В отличие от Спасителя я чудес творить не умею - и не могу камень превратить в воду и накормить шестью хлебами несколько сот человек...
 Про меня забудут уже через час после захвата лагеря, а может и раньше.
   
   Две тысячи лет прошло - а ничего в природе человека не изменилось : люди все также неистово верят в чудо! И ждут спасителя.
Видно, бог и вправду создал неправильного человека...

 И потому я лишь криво улыбался и тут же отводил глаза, закусывая до крови губы, чтоб не дать волю переполнявшим меня чувствам.
А чувства мои были самыми дикими и первобытными -
 вот взял бы пулемет с миллионом патронов и стрелял бы, стрелял, стрелял! В эти холеные рожи в дорогих костюмах с платиновыми часами в миллион долларов, которые научились много и умно говорить.
Но слова так и не отлиты в дела. Зато они отлиты в миллиарды долларов на заграничных счетах, в домики в 58 комнат в Лондоне, в стометровые яхты в Ницце, в огромные неприступные, похожие на средневековые замки феодалов, особняки местной и центральной знати, которые густо рассыпаны по окраинам всех крупных городов страны. Они спят в теплой думе, зевают на заседаниях в кремле, тупо пялятся в очередного правителя и оживляются, когда он заводит речь о бюджете - они радуются как дети: можно попилить сотни миллиардов на олимпиадах и спартакиадах, чемпионах мира и просто на прокладке мостов и дорог, которые рушатся после первого дождя...

    Я был здесь самым молодым и самым главным.  Волею судьбы я был вытолкнут на поверхность, как бурный водоворот выталкивает наверх щепку.

    Просто все чиновники и генералы, от которых зависела жизнь и судьба простых смертных, дружно рванули при первых признаках хаоса и беспорядка, завалив барахлом вертолеты и самолеты, захватив семьи, охранников, любовниц и даже своих комнатных любимых собачек, но оставив на произвол судьбы и многочисленных раненых, и женщин с детьми, и немногочисленных стариков.
 Они забыли про честь и совесть, они бросили всех их на погибель. Животный страх - вот единственное им оправдание!
Я мог бы тоже спокойно уйти, воспользовавшись паникой и суматохой.
 
   Что тогда удержало меня -  я даже сейчас, спустя десять лет, не могу сказать: то ли ее глаза - огромные,бездонные, тревожные, то ли слова молоденького сержанта-срочника с перебитыми пулеметной очередью ногами:
 "Сволочи и мерзавцы! Просрали Державу! А теперь и нас продали...
 Беги  и ты, брат, чего здесь всем пропадать! Оставь только мне
 гранату, не хочу быть жертвенным бараном у этим обрезанных уродов!"

    Я остался и возглавил оборону.
 Сопротивление Брошенных и Обреченных...
За три дня мы отбили пятнадцать атак.
Мы навалили горы трупов. Так было в Сербии, где врач-гинеколог Караджич возглавил борьбу народа против военной агрессии НАТО. Так было в других местах.
 Простые люди, некоторые даже не служившие в армии, вдруг становились полководцами - просто по воле совести.
 НО кольцо постепенно сужалось -
их было много, очень много, и к ним постоянно с гор подходило подкрепление. Нас отжимали, медленно, тупо, но неудержимо и неумолимо. Они давали нас массой, числом. И превосходством в вооружениях.
У них было много всего! Они ни в чем не нуждались. В отличие от нас.
Нас выдавливали с одного на другой рубеж обороны.
 Первое время мы, как и солдаты-пограничники в жарком июне сорок первого, надеялись на помощь. Мы постепенно отступали, но яростно оборонялись.
 Однако силы были слишком неравны.
 Но мы верили, что про нас еще помнят. И нас выручат.
 Если и не заберут, то хотя бы сбросят боеприпасы, воду и сухпайки!
 Потом - со временем - поняли, что про нас забыли.
 Нас просто вычеркнули из списков живых.

   Так уже было. Некоторые люди, не первый год воевавшие, говорили про ЭТО, но только своим, да и то шепотом. Передавали слухи, потому как им тоже кто-то когда-то говорил. Но они тогда не верили, как и мы сейчас.
Они были молоды и верили. Они хотели верить!
"РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ БЕЗ ВЕРЫ!
И ГОД ОТ ГОДУ, ЗНАЕТЕ ЛИ, ВЕРА КРЕПНЕТ!" (М.А.Шолохов, "Тихий Дон").
 Да, русский человек не может жить без веры. В бога, в царя, в коммунизм, в цветущие яблони на Марсе, в светлое завтра.
"Завтра будет лучше, чем вчера!"
"Надейся и жди!"
Но начальство думало иначе. По каким-то высшим соображениям, начальство решало, что спасать тот или иной отряд или группу невыгодно. Не-целе-соо-браз-но. Как выразился один очень большой начальник.
 
"Чем обьяснить? Безалаберщиной, бестолковщиной, глупостью начальствующего состава. Сидят там мерзавцы и путают! Нет распорядительности.
Нет просто здравого ума!" (М.А.Шолохов, "Тихий Дон").


   Я и мои вольные стрелки им тоже не верили.
НЕ хотели верить. У нас в ушах звучали иные мотивы, заглушавшие треск автоматов и "лязг боевых колесниц". Но с каждым оставленным рубежом, с каждой новой потерей, с каждым прожитым часом (а время на войне меряется часами) в глубине души шевелилась нехорошая мыслишка.
И я все чаще видел в глазах некоторых НЕВЕРИЕ в нашу победу, неверие в наше общее ДЕЛО - неверие в возможность выжить и уцелеть. Они все также сражались - умело, грамотно, толково, но уже без прежнего горящего  огонька в глазах.

   НО потом случилось чудо - к нам неожиданно прорвались два тяжелых борта!
В нарушение приказа, выменяв или купив горючее, мои друзья посадили две вертушки, продлив наше существование на этой прожженной земле еще на несколько дней. Они привезли боеприпасы, консервы и  забрали половину раненых. И подарили всем оставшимся надежду!

   Поняв, что победить нас невозможно, меня элементарно попытались купить.
 Мне предлагали много денег и личную безопасность, а я требовал выпустить из каменного мешка абсолютно всех - на это наши враги пойти не могли, они слишком хорошо знали о сумасшедших ценах на белоголовых и голубоглазых детишек в арабских гаремах...

    Я шел, сам не зная куда.
Совсем как у моего любимого писателя Николая Васильевича Гоголя:
 "Куда бредешь, дурная голова?
- А куда ноги несут!"
 Офицеры, казаки и контрактники вежливо сторонились, давая мне возможность пройти.
Вся территория была занята - везде лежали или сидели раненые.
 Их было много, слишком много.
Многие из них уже не стонали и ни о чем не просили - они просто тупо и равнодушно смотрели в небо.
 
   Для них жизнь остановилась в тот момент, когда я , их командир или атаман, поднял и повел их в очередную контратаку, и пуля "человека гор" поставила на них свое кровавое клеймо. Меня пули пока миновали - наверное, премудрый небесный Эгрегор уготовил мне какую-то особую, неземную и нечеловеческую, участь...

           Вода в лагере кончилась три дня назад.
          Дети уже не плакали и ничего не просили.
Они просто смотрели на меня своими изумленными глазенками, как бы вопрошая - и зачем Бог послал нам такие мучения?!
     За какие такие грехи взрослых мы должны расплачиваться?
Если бог так мудр и всемогущ, то почему он сейчас не поможет детям?!
Они-то, самые невинные существа, за что должны страдать?!
Им-то, не нюхавшим жизни, за что такие страдания?!
 
    ...Вода кончалась, и достать ее не было никакой возможности.
 Недалеко, в низине, весело шумел ручей с прохладной чистой горной водой.
 Но до него еще надо дойти!
            Все камни там были пристреляны.
 Некоторые безумцы, а может напротив, счастливцы, не выдержав адской муки, прыгали через завалы из камней и бежали по склону горы, а потом падали и пили, пили, пили,- вволю наслаждались непередаваемым вкусом воды!

   А насытившись и закатив от невероятного блаженства глаза, они тут же умирали, получив в спину пулю - "люди гор" свое дело хорошо знали...
    - Слушай, командор, - седой полковник, начальник одной из боевых сильно поредевших спецгрупп, дернул меня за рукав куртки, - еще сутки, и все будет кончено.Мы сейчас выдаем по три кружки воды, да и то только детям и раненым, а остальным всего лишь по одной. Люди просто умрут от жажды. Здесь климат такой...

   - Что вы предлагаете, полковник? - Вокруг нас тут же сомкнулось кольцо.
- Ночью надо попытаться прорваться...
   - Бесполезно! У них все точки пристреляны, да и раненых я не брошу, и вы тоже. Как потом людям в глаза смотреть. Они нам  поверили, они пошли за нами, а мы их бросили...

  - Так чего мы ждем? - Возбужденные люди ждали ответа.
  - Я вам не Ельцин, не Гайдар и даже не лучший министр Грачев! Это для них люди - ничто, расходный материал! Потому как они давно пропили и честь, и совесть, которыми так долго гордились со всех трибун! - Я говорил громче обыкновенного,просто потому, что две или три подствольные гранаты "людей с гор", разорвавшиеся рядом, заметно понизили мой слух. - И потому бросать людей на произвол судьбы не буду! И останусь здесь до конца...

   - Мы здесь все равно все через сутки передохнем! - Сержант-контрактник с перекошенным злым лицом и перебинтованной левой рукой решительно раздвинул круг и оказался лицом к лицу со мной.
   - Есть надежда, что за нами прибудет борт!
- Да кому мы нужны?!
    - Не все, как Ельцин , пропили честь и совесть...

  - Если начальник тыла группировки полковник Зинченко на своей машине с пропуском-вездеходом за жалкие десять тысяч долларов провозит через все посты и заставы четырех раненых арабов, то о чем речь, командор?! Если полетные задания и планы операций прямо из генерального штаба отправляются к боевикам, если сверхсекретные записки президенту Ельциню уже через час оказываются в логове Масхадова и Басаева, то все ясно! Нас предали и продали! И какого черта мы поим вон тех,черножо...Своим раненым воды не хватает! Пусть их западная европа спасает. Она таких "обрезанных" и безбашенных любит, она от них еще не натерпелась, они еще не показали свой звериный оскал...

   И он кивнул головой в сторону, где под большим раскидистым деревом расположились женщины горцев. Они держались стороной от русских.
   Сбившись в кучу, словно стадо баранов, они судорожно прижимали к груди детей и испуганно, если не сказать обреченно, смотрели в нашу сторону: они понимали, что сейчас решается их судьба.

     А участь их была незавидна, и они это прекрасно понимали : либо их,спокойно и деловито, словно жертвенных баранов, вырежут бывшие соплеменники, либо они через день-два умрут от жажды. Они побывали у нас в лагере, спасаясь от обстрелов, - значит, они "нечистые"...

    - Повторяю еще раз! - Я облизал пересохшие губы. - Раненых и детей я не брошу! Мы ждем борт. На нем вывезем раненых, женщин и детей, а сами постараемся пробиться к своим...

   - Ты этих тоже хочешь забрать?
    - Не бросать же их на растерзание "людям с гор"!!
    - А ты знаешь, что они с нашими ранеными творили?!
    - Это же дети! И они не виноваты, что у их контуженных перестройкой отцов поехала крыша, а матери сошли с ума от невиданной свободы...
    - Из них со временем вырастут бандиты. Сколько волка не корми - он все равно в лес уйдет.

    - Со временем! - Я замолчал. Молчал и он. - А это время может для них и не наступить. Ты же знаешь: они теперь отверженные-они спасались в логове врага, и потому участь их предопределена...
   - Это не выход, командор!
   - Там не только вайнахи, там арабы - а эти бывших советских люто ненавидят...
   - А нас они еще больше ненавидят!
   - Сейчас речь идет о том, чтобы спасти людей! - Он начинал меня раздражать. Впрочем, судя по его налившимся кровью глазам, я раздражал его еще больше.

    - А мы - что, уже не люди?! - Он зло осмотрелся, как бы ища поддержки. - Значит, мы уже не люди?! Ты один такой честный и благородный, такой великодушный, а мы все дерьмо? Мы свою задачу выполнили, мы сделали невозможное, а теперь нас бросили и забыли. Так сказать, неизбежные издержки войны. Мы отработанный материал! Мы никакой прибыли больше не дадим,и потому в штабе на нас поставили крест! Бензин дорогой, и потому нас спасать экономически невыгодно и нецелесообразно!Вот и бросили нас. Списали нас. Одной сотней больше, одной сотней меньше - надо же нашим кремлевским выполнять указание мадам Тэтчер и доводить наше славянское население до желанных и неопасных для запада 15 миллионов!

    - Не спорю. Мы не в Америке, где рядового Райена спасает отряд в три тысячи человек при поддержке ста самолетов и двухсот вертолетов. У нас на всю страну осталось  три самолета и четыре вертолета...
    - Нам от этого не легче!
   
    - Совершенно с вами согласен! - Я спокойно смотрел ему прямо в глаза.- ТЯЖКО ЖИТЬ В СТРАНЕ - ГДЕ ВЕШАЮТ НА ВОРА КРЕСТ, А НЕ НА КРЕСТ - САМОГО ВОРА! Кому - война, а кому - золотое дно. Вы тут кровь проливаете, а там кто-то миллиарды долларов за кордон переводит. И блаженствует на Канарах, хотя по нему давно нары плачут. Но сейчас речь о другом.Сейчас речь о том, чтобы спасти женщин и детей...

    -Если мы здесь погибнем, - сержант все больше накалялся, - то кто наших детей кормить будет? Дадут сто рублей пенсии или в дурдом сдадут, где над ними по примеру больниц Сталинграда-Волгограда немецкие врачи совместно с нашими уродами будут всевозможные лекарства испытывать! Или по примеру бывшей волгоградской гражданки нынешней итальянки Нади Фратти продадут за кордон - как уже продали туда более тысячи детей. И ничего - наш самый гуманный в мире россиянский суд дал ей год условно! За тысячу проданных за кордон и пятьсот пропавших там русских - всего лишь год! Условно! Страна родная, кому ты в лапы сдана?!
   - А ты откуда знаешь про торговку русскими детьми Надежду Фратти?!- Мне хотелось сбить его с наезженной колеи.
   - Сеструня газетку переслала перед командировкой сюда нашей группы! - Он все больше распалялся. -  За убитого кота наши алчные судяки и то больше дают. Мы здесь погибаем, а они там деньги заколачивают! Наплевав и на честь, и на совесть, и на клятву Гиппократа. Все вышли на рынок со своими услугами - от сантехников до гинекологов и генералов!Все озверели и бросились зарабатывать деньги...

   Я вытащил из кобуры полковника пистолет и сунул его сержанту:
- На, возьми и застрели всех, кого ты считаешь здесь лишними!
    Сержант замолчал на полуслове.
- Начинать можешь с меня или с полковника!
   - А почему?! - Он даже глаза вытаращил, видно, не ожидал от меня такого шага. - Командор, ты это чего?!
- Должен же кто-то ответить за предательство, за мучения, за провалы!

 - А ты тут при чем, командор?! Ты все делал честно. И грамотно. И у нас к тебе претензий нет...
- Должен же быть крайний!
- НО рыба гниет с головы!- Запал пропал, и он начал оправдываться.
 
   - Но чистят ее с хвоста! - Я смотрел ему прямо в глаза. - Я ваш командир. Я возглавил ваше войско, я столько раз посылал вас в бой. И раз мы не смогли их перебить и победить, - значит, я плохой атаман! А с такими в старые добрые времена и здесь,в горах, и на моем родном Тихом Дону поступали очень просто. Кто знает, может новый генерал будет удачливее...

    - А я что?! - Сержант даже попятился. - Крайний что ли? Я не "тракторист" - я не Басаев и не Бараев, и даже не Кадыров! Я солдат, а не абрек! И ты меня с этими отмороженными босяками и дикими скотами с гор не ровняй! Мои предки триста лет за эту Державу воевали...
     - Все воевали. Потому как у нас, русских, родина одна. И другой не будет. И нас нигде не ждут, и мы нигде не нужны - мы можем испортить любой народ, потому что БОГ специально создал русских в противовес своим испортившимся и продавшим душу дьяволу ершалаимцам, вот потому ОНИ нас и хотят или уничтожить руками людей с гор, или оскотинить как всех остальных...

   - Мне обидно! - Сержант все еще хорохорился. - Я за Державу воевал и кровь проливал. Только сегодняшняя Держава про меня забыла! И если уж спрашивать, то надо спрашивать с верхушки!

   - Аха, спрашивать с толстомордого уральского трехпалого алкоголика и самодура и его наглых рыжих прихвостней, что заварили эту кашу!
   - Да. Он со своей шайкой бросил исконные русские земли - и Крым, и Донбасс, и западный Алтай, а за эти дикие горы уцепился всеми своими восемью клешнями, как будто они ему родные! Что здесь такого ценного, что он готов положить за них миллионы русских...
     - НЕ сотрясай зря воздух, сержант! До кремля далеко, до солнца высоко...
   
    - Я защитник Державы, пусть и бывшей, пусть и скурвившейся, но моей родной Державы! И я с безоружными бабами не воюю, в отличие от этих местных доблестных "борцов за свободу", которым человека прирезать, что барана приколоть...
  - Выговорился? Излил душу?

    Сержант замолчал. Запал пропал.
    Лицо вновь стало белым.
    - Полегчало? Ну тогда больше и не трыньди! НЕ разлагай народ.Сегодня должен прилететь борт из Ростова.Погрузим туда раненых и женщин, а потом и оторвемся на этих "обрезанных" и "отмороженных" по полной, тогда и отведем душу!

    - Командор, мы ждем борт уже три дня. - Полковник, похоже, тоже уже не верил, что про нас на большой земле кто-то еще помнит. - И все без толку! То у них запчастей нет, то горючее кончилось. Да и посуди сам - пока там все согласуют да утрясут, у нас половина раненых умрет...

    - Сегодня последний срок!! - Я обвел взглядом окружавших меня усталых, измученных людей.Надо было вдохнуть в них надежду. А мне они пока верили, хоть с каждым часом эта вера и уменьшалась. - Если сегодня борт не прилетит, я сам поведу вас в бой! В последний смертный бой. Как в песне. "По-русски рубаху рванув на груди!" А пока расходитесь и ждите, время терпит...

    - "Последний раз сойдемся седня в рукопашной, последний раз России сможем послужить!" - Сержант двинул в свое укрытие первым, а за ним потянулись и все остальные.

     Я шел по лагерю в сопровождении полковника и какого-то местного сурового казака.
   Он потерял всю свою семью и теперь у него была только одна заветная мечта - накрошить как можно больше арабов и вайнахов: видно, долгое соседство с горцами отразилось и на его жизни, и на его взглядах на жизнь. Да по-иному и быть не должно -- иначе бы горцы давно вырезали все местное славянское население...

    Положение наше было просто отчаянным!
В жизни моей еще не было такого трудного и страшного дня.
Скоро встанет солнце, и "воины аллаха" пойдут в атаку.
      Их много, их слишком много - несколько сотен, да к тому же ночью наверняка к ним подошло еще подкрепление. Свои родные вайнахи и еще арабы. Ваххабиты денег не жалеют. И слов на спасение заблудших душ тоже.

    К ним-то подошло!
Они своих в беде не бросают.
    Закон гор!
И они его свято блюдут...
А вот про нас, похоже, все забыли.
Мы никому не нужны.
Мы - отработанный материал.
Прав сержант - на нас много не наваришь.

    Бензин дорогой, вертолетов не хватает. Так что нас спасать - Дело затратное. Гораздо легче ничего не делать - все само собой разрешится : раненые помрут, остальных вырежут пришлые люди.
Зато в  Кремле вздохнут с облегчением!
   
   НЕ надо тратить деньги, которых некоторым не хватает на сказочные домики в "островах фантазий"! Или на заграничные замки и спортивные лондонские клубы...
Мы - неизбежные потери войны, как сказал один умный человек в окружении контуженного в детстве боевой гранатой и уральской магазинной гирей трехпалого правителя "царя Бориса"...

   Люди мне пока еще верят.
 Но если сегодня борт не прилетит, и мне перестанут верить - и тогда начнутся разброд и шатания, рухнет порядок, а это самое страшное, особенно в нашем нынешнем отчаянном положении...
       Неуловимый "Одноногий" дело свое знает.
Бывший недоучившийся землемер научился хорошо воевать.

     Может в нем проснулся звериный оскал предков, вечный зов голодного волка, как невесело пошутил один из местных казаков?
Впрочем, он хорошо знает и то, что никто к нам на выручку не придет. Уж такова традиция дермократической России. Три дня окончательно убедили и его самого, и его бандитов в этом, и потому они выжидают...

      У нас нет самого главного закона - закона о стоимости человеческой жизни!

      ЧУЖИХ ДЕТЕЙ НЕ ЖАЛКО!!
      А СВОИ ДАВНО ЗА КОРДОНОМ!!
   Кто - в Лондоне, кто - в Амстердаме.
 У кого - футбольный клуб, у кого - антикварная лавка, а кто и в парламентах и ассамблеях заседает. Мировые проблемы от имени русского народа решает. Все при деле! И все с умным видом рассуждают о страданиях "родного русского народа". С постными рожами и холодным блеском в глазах, а в это время в средневековых тюрьмах томятся тысячи соотечественников - но до них нет никому в Кремле дела...

     И никому нет дела до маленького человека не только за кордоном, но и в родной огромной стране. И потому у нас самолеты летают, пока не развалятся в воздухе от старости. И дома стоят до тех пор, пока не сгниют и не рухнут.
    Человек стоит сто тысяч рублей, а новый самолет - сто миллионов долларов.
    Невыгодно новые самолеты покупать!
    Проще и дешевле на гроб выдать ...
    Невыгодно тратиться.

    А прибыль сейчас превыше всего!
Рынок победил все - и честь, и совесть, и простое человеческое сочувствие - все вышли на рынок со своими услугами - от сантехников и гинекологов до прокуроров и депутатов, и никому не стыдно и не страшно, потому как звон золота затмил все остальное, чистое и светлое.
    Тут внук раввина из города Трира философ Карл Маркс прав...

А наше телевидение с какой-то дикой , нечеловеческой, радостью по сто раз на дню сообщает всем "дорогим россиянам" об очередном пожаре, аварии или катастрофе.
          Телевидение катастроф и национального позора...

    Мы не в Америке или в Израиле - где за одного похищенного боевиками капрала Шалита начинают широкомасштабную региональную войну !!
 Уж дело до того дошло, что наш россиянский президент слезно арабских боевиков просит о его вызволении из плена...
   
      Вот так бы о наших русских солдатах - вчерашних школьниках, брошенных в горячие точки безмозглыми кремлевскими горячими головами. В Афгане пропало более трехсот солдатиков, в первой кавказской - несколько сотен пропало и несколько тысяч не опознано: лежат в морозильниках в 124-й лаборатории в Ростове - и никому нет до них дела. То денег нет, то людей не хватает, а в деревнях и малых городах на великой русской равнине матери этих солдатиков с ума сходят от неопределенности.

   И вся постсоветская история армии и военных конфликтов полностью подтверждает взгляды "неуловимого Одноногого"!
ДЕШЕВЛЕ РУССКОГО СОЛДАТА НИКОГО В МИРЕ НЕТ.

   Впрочем, это секрет полишинеля - в Таджикистане погранзастава московского отряда трое суток в начале девяностых сражалась в окружении с многократно превосходящими силами талибов, арабов и вайнахов...
   
     Трое суток простые русские парни держали оборону, напрасно надеясь на помощь...

    За это время "совецкий тиран" всеми демократами ненавидимый маршал Сталин и "железобетонный" генерал Жуков обыкновенными паровозами, какие были еще при царе Николае Втором и адмирале Колчаке, перебросили в декабре сорок первого под Москву с Урала тысячи танков, орудий и десятки пехотных дивизий...

   А сейчас век нано-технологий и гиперскоростей, но не нашлось и пары самолетов, чтоб вывезти всех! Со времен штурма Берлина прошло почти шестьдесят лет, но наша армия по - прежнему ВОЮЕТ САПОГАМИ - по прежнему с автоматами с руках бросается на хорошо укрепленные заставы.

     Бегут солдатики толпами по полю - прямо на пулеметы.И минные поля.
    И телевидение с диким упоением показывает рукопашные схватки -- как будто на дворе 1812, 1915 или 1941 год...

И ничего в головах наших генералов не меняется.
 И наш самый лучший ельцинский министр обороны Грачев говорит с идиотской ухмылкой : восемнадцатилетние мальчишки умирают с улыбкой на лице...
   Ну да - умирают за дермократию.
За яхты Абрамовича.
За яйца Вексельберга.
За мечети Исмаилова.
 За синагоги Ресина.
 За куршевельские загулы ПрохЕрова...

   А раньше умирали - за Родину!
За синий платочек. За березку во поле.
И с перебитыми ногами с последней гранатой ползли под немецкие танки - под Москвой и под Сталинградом! "За Родину! За Сталина!" - и победили. Всему миру на изумление обьединенную Гитлером Европу.
Сейчас за нее не умирают - сейчас умирают за кремлядь, если верить веселому генералу Грачеву...

   Видно, бог и вправду создал неправильного человек. А может просто лишил совести и памяти наших россиянских генералов и политиков?!
 
... Сталин понял это и провел в красной армии чистку, может потому мы в роковом сорок первом отступали всего лишь до Волги, а не до Урала или даже Байкала?! Может потому русские и взяли в мае сорок пятого Берлин - всему миру на изумление?!

    Теперь я начинаю понимать и принимать идеи "тирана Сталина".
Просто у него не было другого способа быстро провести ротацию кадров, а от таких умников как Гайдар, Чубайс, Кох, Уринсон, Бурбулис не так-то просто избавиться.

ВЫШЕ МЕНЯ ТОЛЬКО БОГ!
Чтобы избавиться от ставропольского пахаря Мишки Меченого пришлось огромную страну развалить!

 Теперь я не проклинаю и не осуждаю, как многие нынешние камуняки-партейцы, "тирана Сталина", спасшего от гибели русский народ.
Теперь я его понимаю.
   
    Теперь я понимаю, ПОЧЕМУ с такой лютой злобой и пеной у рта топчут его имя вчерашние партократы и сегодняшние дермократы - "тиран Сталин" не давал им вольготной жизни, не давал им права покупать замки в Лондоне и Ницце, жестко спрашивал и сурово наказывал за идиотизм, за промахи и напрасную гибель людей.

   Но самое главное - он на пятьдесят лет отодвинул столь желанную для наших правителей, жуликов и воров ЕВРО-интеграцию...

     Да, наши генералы - самые железобетонные в мире.
И мышление у них изменить тяжело!
И вряд ли оно само изменится в ближайшие пятьдесят лет.
 Они костьми лягут, но никогда не допустят контрактной , профессиональной армии. Ведь профессионалы им бесплатно дачи строить не будут. И любую войну закончат быстро, потому как воевать будут грамотно - головой, а не сапогами.
    
      И потому наши генералы и чиновники не успеют наварить на ней деньжат и орденов. Просто за короткое время не успеют штабы оформить бумаги. А война для того и ведется! Ради славы, орденов и денег, ради наживы, а вовсе не ради спасения страны, народа или хотя бы беженцев.
 
   Впрочем, заглядывать так далеко я не хочу - нам бы только дождаться прибытия транспортной "коровы" (тяжелый вертолет МИ-26) да продержаться минут тридцать-сорок, пока на борт не загрузят раненых и женщин с детьми.

   Как мало и одновременно как много надо человеку для полного счастья!
Я шел по лагерю в третий или четвертый раз, шел только потому, что больше заняться нечем, а хотелось убить время и отвлечься от тяжких дум...
 
   Полковник и казак шли за мной молча - с тех пор, как они убедились, что я, человек казалось бы далекий от армии, принимаю неожиданные, порою даже безрассудные или идиотские решения, которые тем не менее им на удивление оказывались единственно верными,они больше не спорили со мной.

    "Это что-то нечеловеческое!" - Этот шепот я постоянно слышал за своей спиной, но не обращал на него внимания.
    Мне надо спасать людей!
 
     Полковник подчинялся, полковник выполнял все мои указания, хотя я понимал - ему, профессионалу, просто по-человечески морально трудно и тяжело. И потому лишь тень недовольства иногда пробегала по лицу старого заслуженного вояки - наверное, ему было обидно, ведь он почти непрерывно воевал  тридцать лет - и в Анголе против агентов империализма Холдена Роберто и Жоахима Савимби, и в Уганде против диктатора и людоеда Иди Амин Дада, и в Эфиопии против сепаратиста Зенауи, и в Чаде против Хиссена Хабре и Идрисса Дебби, и в Ливане против фалангистов Пьера Жмайеля,и в Афгане против Ахмад Шаха Масуда, Гульбеддина Хекматиара, Раббани, Дустума и прочих известных и не очень полевых командиров, и в Косово - против наркобаронов и торговцев человеческими органами типа Хашима Тачи.
Родина посылала его и других в самые разные страны и особо не спрашивала его желания...

    Грохот вертолета вывел меня из задумчивости - из-за гор показалась "корова"!
Мой боевой друг, подполковник и контрразведчик, легко раненый тремя пулями и по моему приказу три дня назад насильно затолканный в числе последних в грузовой отсек ЕДИНСТВЕННОГО оставленного нам вертолета, поклялся, что перестреляет в штабе округа всех полковников и генералов - от Квашнина до Баранова, но борт всенепременно нам пришлет, - выполнил-таки свое обещание...

   На востоке из-за горизонта показался кроваво-огненный солнечный шар. Отдохнувшее от дневных потрясений светило не спеша, величаво и торжественно, поднималось из-за ломаного хребта гор. Люди в лагере сразу зашевелились, ожили.

     Теперь главное - не допустить паники!

- ОФИЦЕРЫ И КОММУНИСТЫ - КО МНЕ!! - Громко крикнул я, и три десятка усталых людей поднялись, и прихватив с собой оружие, потянулись ко мне. - Занять круговую оборону! Огонь открывать только по моей команде!

      ...Она выбежала из палатки босоногой - толпа мгновенно расступилась, и она повисла у меня на шее. И никто, даже кавказские женщины, не осудили ее ни словом, ни взглядом!
Вертолет неспешно приземлился прямо посреди площадки.
 Раненых мои воины занесли первыми, потом потянулись женщины с детьми...

 ЕЕ я затолкал в отсек одной из последних:
 " Я буду любить только тебя, Командор! Я буду ждать тебя!"

Вертолет оторвался от земли, завис, потом не спеша повернул в сторону гор.
А я вернулся к своим воинам.
      Усталые, измученные, с пятнами крови, но все-таки с какой-то непобедимой уверенностью на лицах они смотрели на меня. И в их вмиг ожесточившихся глазах была такая непреклонная решимость, что мне стало даже как-то неловко - они, профессионалы, вволю понюхавшие пороха и сполна хлебнувшие горя, слушаются меня. Эти скорее погибнут, чем покажут врагам спины.
 Наверное, точно такими были молоденькие подольские курсанты и сталинградские городские ополченцы, и нынешние наши россиянские забытые кремлядью граждане. У всех было одно желание - ОТОМСТИТЬ! ВОССТАНОВИТЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

       Может потому и жива Святая РУСЬ, что находятся вот такие люди, которым себя не жаль - лишь бы жила страна родная! А ее вот уже тысячу лет пытаются покорить и уничтожить многочисленные заклятые соседи - и узкоглазые диковатые племена с востока, и нечеловечески жестокие с юга, и вроде гуманные с именем единого бога на устах освободители с запада, и хитромудрые потомки моисея. НО всякий раз у них ничего не получается - в недрах Русской равнины рождаются чудо-богытари,и с ними Русская рать огненным смерчем проносится от  Енисея и Волги до Берлина и Парижу...

     Теперь, когда "большая корова" наконец увезла женщин и раненых, нас больше ничего не стесняло. Нам оставалось теперь только одно - как можно больше навалить "воинов аллаха", как можно дороже продать свою жизнь, чтобы и через пять, и через десять, и через пятьдесят лет они и их потомки помнили о русских безумцах, которые бросили им вызов...

    - Нам надо продержаться еще минут десять, пока вертолет не перемахнет через горный хребет, а там он станет недосягаем для ихних ракет!

   И тут же послышался звериный вой - душераздирающий, непрерывный, леденящий кровь, словно это был голос смертельно раненного зверя...
"Воины аллаха" поняли, что желанная добыча ускользнула у них прямо из-под носа, и потому шли в атаку в полный рост, желая расквитаться с нами по полной. А мои орлы тщательно прицеливались.

День обещал быть жарким, но враги не увидят наши  спины...
    А с неба и на нас и на них смотрело равнодушное Светило.
А с ним вместе и святой Георгий, наш небесный Эгрегор,
 как шепнул мне на ухо одинокий старый казак...

********************************