Под фонарем

                1
            Спустилась глубокая ночь.  Город уже погрузился в сладкую тайну, которую люди называют сном.  Ночь дышит прохладой, а  облака, что – то пытаются сказать спящей местности.  Они куда – то спешат, стараясь, поспеть друг за другом, но это не всегда у них получается,  иногда одна молодая тучка отстаёт от стаи и позволяет нам увидеть маленькую частичку чистого неба.  И вот тут, нам показываются,  играя в разноцветной ауре звёзды.  Я смотрю на них и вспоминаю о том,  Что где - то здесь, на притихшей земле плавно парит над городом маленькая фея, которая спустилась к нам с дальних таинственных звёзд, что – бы раздавать людям сны.   Сколько миров повидала эта душа,  сколько тел, земных и не земных она посетила нам не известно,  но теперь,  в нашем мире, она добрая, маленькая машина – светлая, чистая душа. Она уезжает вечером и начинает свой не легкий, но необходимый для каждого человека труд, как я уже говорила – дарит людям сладкие сны. Приезжает она к утру и привозит с собой частичку рассвета в наш двор.
      Ну вот, пока я общалась с воспоминаниями о своей маленькой подруге, совсем не заметила, как наступило время ночных полётов.
- Пора, - протянул леденящим голосом  зимний холод, заглядывая ко мне в окно.  Сегодня, мне не хотелось летать, я вежливо попросила своего сотрудника, что бы он поработал без меня. 
- В доме все спят? -  спросил он
- Все, – ответила я.
- А сны у всех?
- У всех, добрые сны. – Сказала я в ответ.
- Ну, отдыхай – словно шепотом сказал он, улетая к соседнему дому. 
Облака остановились, они сгустились и словно тучи нависли над нашей улицей. Потом пошёл крупный снег.   Прекрасный вальс отплясывали снежинки, отражая в себе чьи – то сны.   
    - Ах, вот о чём хотели сказать облака – Сказал мой друг стоявший за окном. Мой сказочный друг,  с небесным именем Сириус –  он грузовая газель.  Он приезжает вечером,  становится напротив моих окон и ждёт ночной темноты, что бы тоже отправится в полёт.  А вечером, когда ещё сны не торопятся посещать души, люди проходят  мимо него и никто, не замечает, как ему одиноко. Позже появляюсь я, и мы с ним заводим яркие, красочные беседы.   
       



Сегодня, мы почти не беседуем. Мы молча смотрим, то на снег, то на витающие в воздухе сны, то друг на друга,  и понимаем без слов всё, что хотим сказать. Нам совсем не скучно. Напротив, мы безумно рады снегу, рады зиме  и всему, что нас окружает. 
        - Одинокие сны витают, -  начал он рассказ,  - Падают, умирают, и как фея приходит зима, в стаю снежную их превращает. –  На какое-то время он притих, словно прислушался.  Я решила продолжить его сказку;
- А снежинки над ночью летают,
Тихо ночь собой украшают
И уходят как сны в никуда,
Прикоснувшись к земле, молча тают.
- Ну зачем так? – сказал он добрым голосом и продолжил;
- Одинокие сны и снежинки,
Им зима пыталась помочь…
- Но не вышло снежной картинки,
В одинокую, грустную ночь  -  прервала я его.
- ну это  жестоко – сказал он – посмотри как снежно вокруг, сейчас приедет Звездочка, что скажем мы ей, от чего такая грустная сказка у нас вышла?
- Чем грустней, тем краше – сказала я.
- Зря ты так, видно не знала ты в жизни истинной радости, раз уж грусть, печаль тебя так влечёт.
- Не знала, - ответила я – и вовсе об этом не жалею.
- Зря – повторился он, тяжело вздыхая, словно бы вспомнил фрагмент  одной из своих жизней. И после короткой паузы  вновь  глубоко вздохнул,  словно бы забыв о нашей совместно придуманной сказки, принялся что – то рассказывать   – Помнится мне,  где – то там, совсем в ином мире,  довелось мне встретить одну странную душу.  Она грустила.  Мне было, искренне жаль её,  но когда я попытался ей помочь, я узнал, что она, наслаждается своей грустью.  В то время, я был ещё слишком прост, что – бы понять это состояние…- Сириус неожиданно прервал свой рассказ, остановив взгляд на  одной странной снежинке играющей под уличным фонарём.  Я тоже весьма удивилась, увидев снежинку, которая  сияла, переливаясь в перламутре, ярким синим цветом.  А впрочем, кроме цвета, она ни чем не отличалась от других снежинок. Так - же  как и все, она кружила в воздухе, танцуя у нежного света прикидываясь летним мотыльком. И так – же как все, она отражала в себе, чей  то сон.  Наигравшись вволю, она стала потихонечку опускаться на землю, при этом она становилась всё ближе, а стало – быть, и больше. И тут, мы с Сириусом, узнали в ней нашу знакомую машину с доброй и светлой душой.  Она всегда при встрече с нами, затевает какую – либо забаву; то снежинкой прикинется, то падающей с неба  звездочкой,  которой надоело жить в небе и захотелось присоединиться к нашей беседе и ночным полётам,  ведь для этого, обязательно надо спустится на землю, что – бы снова подняться и плавно парить над спящим городом.  Летом, она изображает мотылька,  Осенью печальный одинокий лист, который сбросило с себя засыпающее дерево. И надо сказать, что она так правдоподобно играет свои роли, что мы ни разу с Сириусом, не смогли её узнать среди  настоящих звёзд, мотыльков, листьев и снежинок, мы только лишь с удивлением смотрели на  этот сказочный, синий цвет, отличающий её от остальных. Этим цветом  она пыталась крикнуть нам; «смотрите, как я умею летать, играть и резвиться в  воздухе, разве вы меня не узнали?». А мы, может быть, и не хотели сразу узнавать её, ведь это так прекрасно, когда в стае белых снежинок, появляется одна во всём мире не похожая на остальных, сказочная, ярко – синяя снежинка, и лишь только после всего спектакля, который она придумала для нас, в главной героине, узнается сама актриса.   Зовут эту весёлую маленькую душу – Ванда, а мы, ласково называем её Звездочка.
- Привет всем, кто меня видит и слышит!  - нежным, хрустальным голоском пропела она приземлившись.
- Ну и игру ты затеяла сегодня, - сказал мой друг, - и казалось – бы, пора давно уже привыкнуть к твоим забавам, но я все равно  весьма удивился, увидев, яркую, синюю снежинку.
Подруга в ответ на его слова только хихикнула и выключила свои разноцветные фары. Затем, открылась её дверца, и из неё вышел водитель, который вовсе не подозревал о нашей волшебной дружбе. Как всегда, он стал оглядывать уже давно погаснувшие окна нашего дома. Когда его взгляд упал на моё окно, я забеспокоилась. Я одинокий дух и совсем не хочу, что – бы меня замечали люди, с которыми и без того связанно слишком много не приятных событий.
-Зачем так прятаться от людей, которые тебя не видят? – Спросил Сириус.
-   да мало ли что – ответила я на его вопрос – столько всего не вольно приходит в голову, глядя на них.
- всё ни как не простишься с последней своей реальностью?
- Она гнетёт меня, я не могу им простить многого, пусть даже это уже давно в прошлом, но для меня…
- Поверь мне, этот человек, совсем не знаком с твоим прошлым – прервал меня Сириус – и не надо от него прятаться, он совсем не видит тебя,  он не знает о нашей дружбе, потому, что находится   в ином  мире, не замечая нас.
-   я так не думаю – почти шепотом сказала Ванда – иногда он даже слышит наши разговоры.
- Подслушивает! – пытаясь хоть в чём – то обвинить и его, сказала я.
- Да нет – же – заступилась за него Звездочка, - он просто слышит, совершенно случайно, слышит и не понимает, откуда у подножия утра, когда его реальность пребывает ещё в глубоком сне, берутся эти беседы.
- Пусть, думает, что они ему снятся – сказала я.
Её слова насторожили меня, если он слышит нас, значит, может и увидеть. И почему он нас слышит, что отличает его от других людей, которые не могут услышать нас. Мне захотелось разглядеть его.  Для этого пришлось спуститься на землю.   Когда я увидела его лицо, я вдруг поняла – что  знаю  его, но совсем не помню, где и когда я его видела.  Я заглянула в его светлые глаза, там находилась грусть, но далеко не та, о какой говорил мне Сириус. Грусть этого человека совсем не доставляла ему наслаждений. Напортив, он кажется от нё устал.  Я отошла от него подальше и увидела доброту, которая лилась из его души.  Больше мне ничего не нужно было знать о нём.  В эту ночь я подружилась с ним,  теперь я знала, что не все люди вызывают у меня плохие воспоминания.  Этому человеку можно было доверять.   Мне казалось,  что я уже долго стою рядом с ним,  смотрю в его глаза, пытаясь прогнать из них грусть.  Над нами царит тишина,  звёзды горят для нас и безумно хочется верить, что во всем мире, бодрствует только две души. – Я, и душа до боли знакомого мне человека, который  спокойно  оглядывает давно погаснувшие окна и совсем не знает, о том, какая   крепкая дружба царит меж нами, наполненная  доверием, чистотой и неземным светом.
Мне не хотелось уходить от него, но голос моего друга позвал;
- Аннет, ты где?
- я далеко, -  ответила я – там, на земле.
-  Вернулась бы ты к нам – сказал Сириус, и я вернулась.  Вернулась в свою реальность, где по-прежнему идёт снег.  А человек, которого я уже знаю, словно почувствовав, что я ушла, зашёл в подъезд.
Теперь перед глазами моя ночь, мой  друг Сириус и подруга Ванда которую мы ласково называем Звездочка. 
- Мне понравился твой водитель, - обратилась я к моей машинке.
- ты ли это говоришь? – с иронией  сказал Сириус. На что я промолчала.
 - Он самый лучший… – стала рассказывать Звездочка, она всегда о нём рассказывает,   всегда всё самое лучшее. Говорит о том, как они понимают друг друга без слов, как они одинаково любят ночные полёты, о том, что любая машина позавидовала бы ей.   Я всегда относилась равнодушно к её рассказам, так как знала, что многие машины говорят о своих водителях то же самое. Одни из них хвастают, другие – же, просто не знают, что скоро будут проданы их любимыми водителями. Звёздочка, как раз относилась ко вторым, все, что она говорила, было сказано искренне.  Ни я не Сириус, не хотели открывать ей правду о людях, поэтому все её рассказы слушали молча, не перебивая её.  А сегодня, после знакомства с её водителем, я одобрительно кивала на каждое её слово, я верила ей, и мне нравилось всё, что она говорит. Только вот Сириусу, похоже, надоело слушать одно и то же. Прервав её рассказ, он сказал;
- продаст он тебя, при первом же признаке старения, заменит на более новую.
- ни когда он этого не сделает! – возмутилась Ванда
- поверь мне,  люди непостоянны, они воспринимают нас, лишь как средство передвижения, и души они в нас не видят.  Все наши рассказы о них, это лишь красивая сказка, которую мы придумываем сами.  А если человеку рассказать о том, что каждую ночь, в нашем дворе мирно беседуют две машины и одинокий дух, он воспримет это за сказку, и знаешь, что забавно, человек подумав так, будет абсолютно прав.  Мы с ними не можем общаться так, как придумываем себе. Мы живём с ними в разных мирах, не смотря на то, что находимся на одной планете.
- Я не верю тебе, впервые в жизни я не верю тебе. -  Почти плача сказала Звёздочка.  И я вдруг увидела, она верит каждому сказанному слову, более того, она уже давно обо всём догадывается. И всё же, тихим голосом она добавила;
 – только что, умерла красивая мечта.
- прости, я не хотел тебя разочаровывать… – начал было оправдываться Сириус. Я слушала его оправдания, мне вдруг, до боли стало жаль мечту, которую может быть ещё можно спасти. И прервав оправдания Сириуса, я обратилась к плачущей машине;
- Верь мне, твой водитель не будет продавать тебя, вы всегда будете понимать друг друга без слов, ты всегда будешь раздавать людям сны и привозить в наш двор частичку рассвета. И все машины мира будут завидовать тебе. Ты веришь мне, Ванда?
- Да, верю, - улыбнувшись сквозь слёзы, сказала она. Мне самой очень, очень хотелось верить в то, что я сказала ей.  Ведь она, стала маленькой, радостной частичкой моей жизни.  И страшно подумать о том, что, однажды под утро, когда день ещё не проснулся, а ночь только начинает засыпать, я посмотрю в окно и не увижу эту маленькую, светлую душу. 
      Теперь, мне захотелось сменить тему разговора, слишком уж затянулась эта печальная пауза, я задалась целью, развеселить свою добрую подругу.

-  А  расскажи   нам, солнце души моей, - обратилась к ней я – от чего ты сегодня приехала позже обычного?
- Случилось, что один капризный малыш, ни как не хотел засыпать, какие только уже сны я не предлагала ему, а он всё твердил; «Мультики, я не посмотрел мультики», тогда мне пришлось пойти на маленькую хитрость, я предложила ему посмотреть мультфильмы, которых он не увидел - во сне. Он согласился, не сразу, но согласился. А папе его я подарила сон раньше чем малышу. – хихикнув она добавила, - бедный папаша уснул не успев дочитать ему сказку. Люблю так забавляться.      
 - Это    жестоко – сказал Сириус
-  Да нет – же, папа наказан, за то, что лишил малыша его любимых мультфильмов. В следующий раз, пусть задумается над тем, какую радость он отнимает у своего ребёнка, когда смотрит по другому каналу футбол.
- Не задумается – спокойно сказала я.
- ну не уж – то футбол, дороже маленькой и большой радости, родного, единственного сына? Да никогда я с этим не соглашусь! – Возмутилась Ванда.
- Поверь мне, наивная ты моя душа, -  сказала я – папы, которые увлекаются футболом, в момент трансляции, совершенно забывают обо всём, они видят перед собой только лишь экран. А если задать им твой вопрос, они найдут много причин переливающихся в оправдание, и даже если им станет чуточку стыдно за своё провидение, они тут – же забудут о  стыде, увидев зелёное поле во весь экран. Они всегда правы, они же – папы,
- Всё это очень сложно и    не понятно даже   им самим,   не то что – бы нам – сказал Сириус. 
 Неожиданно, наш разговор прервала взорвавшаяся за моим домом петарда.  Машины вздрогнули и заорали во весь двор;
-Страшно, страшно!
- Тише, ничего страшного не произошло – пыталась их успокоить я. Но безнадёжно, они твердили одно и то же, каждая на свой лад; «тревога, страшно, ну где ты водитель?». От их шума проснулись машины в соседних дворах.
 Потом из окон выглянули  хозяева своих машин и успокоили их. Во дворе снова воцарилась тишина.
- Что это было? –  спросил Сириус.
Звёздочка прижалась к грузовику,   ей всё ещё было страшно.
- Бедные мои, - сказала я, - не бойтесь, это всего лишь петарда.
- Откуда она взялась? – спросил Сириус.
- Ненавижу этот звук – ели дыша, сказала Ванда.
 - Да вот, не спится же кому – то, - возмутилась я, и обратилась к летевшему по ночной тиши холоду -  Эй, как ты работаешь? Почему, кто – то не поучил свою порцию сна?!
- Не порядок… - послышался его морозный голос.
- не порядок, - ответила я – посмотри, как этот страдающий бессонницей, перепугал бедных машин. Разве это работа?! Теперь весь двор не спит, а мне придётся лететь и раздавать всем сны заново!
- Что ты, что ты,  я справлюсь сам, а ты отдыхай. – Спокойно сказал он и полетел наводить порядок.
- А ещё жалуются, что я плохо работаю – пробормотала я и после минутной паузы добавила – у меня не бывает таких переполохов.
- Забудь. – Сказал мой друг, гладя воображаемой рукой перепуганную машину. Она продолжала тяжело дышать и вздрагивать.
- Звёздочка, Ванда, успокойся, - с нежностью приговаривал он - всё уже позади, нет больше ни каких страшных звуков.
Но пришла она в себя лишь после его слов;
- Помнишь, когда мы были людьми…
- Что? – переспросила я, - вы тоже были людьми и никогда мне об этом не рассказывали?
- не к чему это было – сказал Сириус.
 -Что значит не к чему? – продолжала  я пытать его вопросами. – А вдруг мы с вами встречались?
- разве теперь это имеет значение?
- Конечно – отвечала  я. -  То что вы встречались, это мне уже понятно, а я , попытаюсь вспомнить… - и какие то обрывки памяти начали всплывать перед глазами; Огонь, нет, чуть дальше… Окраина города… нет, снова не то… Вот, кажется  нашла верные координаты;  Вокзал, у перрона поезд который вот – вот отправится в путь. Дождь проливной и под дождём стоит одинокий человек.  Напрягаясь, я пытаюсь прочитать его мысли и получается! Вот о чём он думает в данную минуту;
-  Кавказ, горячая точка страны,
   Что гонит меня, наверное, страх.
   В любую минуту быть может война,
  Удары, дома обратившие в прах.
   И я,  вдохновлённый не силой меча,
    Не воина славы, победно крича,
   Я кротко давно уж поник головой,
   Родному Кавказу сказал;
   Бог с тобой,
   За бегство не строго меня осуждай.
  Вот слёзы не надо, да будет, прощай.
  И где – то в душе, затаилась вина,
 А может Бог даст, не начнётся война.
 Я слаб, не сказать, что мне всё не почем…
 Прости же Кавказ, но ты обречён.
-  Нет, это было в  другой жизни, - прервал мои воспоминания Сириус, тем самым,  возвратив меня в нашу реальность. 
- А я до сих пор не могу поверить, что это был ты. – Сказала Ванда и горько вздохнула, ты и сейчас остаешься моим героем.
- Прости,  - Сказал друг, - но я никогда не был гарем, я всегда, пытался бежать от гибели и погибал от собственного бега.
- Что ты, прекращай себя обижать. Ты мой герой и всегда им будешь.
- Зря ты согласилась следовать за мной, я не стою того.
Я многое поняла из их разговора, она  его любит, и приняв обет идти за ним, она согласилась принимать все наказания за грехи совершенные им. А он, стило ли вообще говорить о его прошлых жизнях…
Но мне ужасно хотелось узнать, встречалась ли  я этим милым существам.  Может быть. Да, я кажется, начинаю что – то вспоминать. Но их разговоры,  мешают мне сосредоточится, и я прошу их не много помолчать, что бы обратно начать ковыряться   в прошлом.
-  Не старайся, - сказал Сириус, - Природа не наградила меня твоими способностями, дарить людям сны, перемещаться во времени, беседовать с холодом. Но зато я обладаю ясной памятью, и помню каждую свою жизнь.
После этих слов, мне стало не ловко, он был прав, способностей много, а что касалось памяти, так её у меня вовсе не было. Я ничего не помнила в своих жизнях, и не помнила, жила ли я вообще. Я просто знала, что жила. Воспоминаний не было, я лишь могла их восстанавливать, перемещаясь в прошлое и узнавать в нём себя.
-  Я расскажу тебе всё -  сказал мой друг, - если тебе это интересно, имела ли ты какое значение в нашей судьбе, конечно, и не в одной жизни, а во многих, почти в каждой. Слушай;
Он начал свой рассказ, я перемещение, Ванда участвовала в беседе – Так мы начали новое путешествие по своим прежним жизням.









 


                2.

- Началось, всё с того, что я родился с душой поэта.  Я тогда всё время пытался заработать себе громкое имя – после короткой пазы, Сириус добавил; - Я ушёл, а имя осталось среди тех, кто думает, что живёт всего один раз.  Ну и глуп же я тогда был…
- Ну зачем ты так, - прервала его Ванда, - ты оставил людям много стихов,  подарил им своё имя.
- Да, теперь им есть кого любить, о ком говорить и кого критиковать, много нас таких было, стало быть, людям не скучно жить…
- прекрати себя ругать! – продолжала подруга – ты много сказал людям, ведь имя, которое ты для них оставил, они помнят и сегодня.
-  Они и сегодня думают, что небо дарит им голубизну, земля сохраняет округлую форму, а море, соленное от их собственных слёз.   Сказал я, может быть и много, но упустил что - то главное… то, ради чего это всё было придумано.   В другом случае, я бы не беседовал сейчас с вами.  – После этих слов, Сириус задумался.  Я не поняла, о чём он говорит.  Возможно, Ванда тоже не понимала его слова, мы смотрели с ней друг на друга и ждали, что он скажет дальше.
- Аннет, - обратился он снова ко мне – Ты всё ещё хочешь путешествовать по прошлому?
- Да – твёрдо сказала я.
- Не боишься разочароваться и понять, почему ты не хочешь показываться людям? -  Теперь я его не понимала совсем. 
- Мне не страшно – сказала я.
- Ну что ж, когда - то ведь  это должно было произойти. – Наверное, этим он хотел сказать, что мы не случайно собираемся каждую ночь под этим фонарём.
- И так, я был поэтом – продолжил он, и я поняла,  что на сей раз, он не забыл, с чего начиналась эта беседа, как обычно это бывало в наших с ним разговорах.  – Я жил во дворце,  и как часто это было у поэтов моего поколения, я был сыном богатых, очень богатых родителей.  У нас было поместье на берегу моря,  сад со скульптурой из белого камня, было всё, о чём только могут мечтать люди.  – Слушая его, я заволновалась.  Ведь впервые, за столько времени, сколько доводилось бывать в этом промежутке, за всё время, сколько я его знаю, я почувствовала странную  гордынку в его рассказе.   С этим волнением, я заглянула в его глаза, которые  иногда представляю себе, когда я с ним говорю. Это помогает мне лучше понять его.   Давно я не видела таких глаз, светлых, лучистых глубоких.  Проникая в эти глаза, мои поиски перенесли меня в ту реальность, о которой он говорит.
Здесь я увидела, что помнил он далеко не всё  как утверждал ранее. Нет, он не врал о своей памяти, он никогда не врёт, он всегда говорит так, как чувствует. Да, дом, в котором он жил, действительно огромный, с колоннами. Этот дворец, окруженный садом и скульптурой из белого камня,  в самом деле, находится на берегу моря. Но тем не менее, человека, о катаром он ведёт свой рассказ,  уже давно богатым не назовёшь. Более того, возможно, он бежал из страны, как это тогда было принято у людей с обладанием, какого либо таланта.   Гнали его из новорождённой страны на старой местности или он сам бежал, оставаясь верным своим идеалам, я не стала вдаваться в подробности.  Это меня мало интересовало, сейчас, я пыталась найти себя в этом дворце. Обогнув сад, я зашла в застеклённую дверь. Сделав ещё несколько шагов, я оказалась в зале.  Я услышала красивую музыку, которая влекла меня пройти дальше.  У окон  с дорогими портьерами, стоял белоснежный рояль. За ним сидел молодой человек и играл. Музыка лилась по дворцу.  Облокотившись о рояль,   стояла девушка лет семнадцати.  Она улыбалась и смотрела влюблёнными глазами на молодого человека. Оглядев её внимательно, я поняла – взгляд ложный. Потом я узнала белое платье из дорогого материала. Сейчас, я уже совсем не помню, как мы называли  ткань, из которого было сшито это платье, но перед глазами пронеслась ещё одна картинка; Рождество, много подарков, она в окружении близких радостно развязывает атласную ленту, на коробке.  Она  восклицает в восторге, увидев белое платье, усыпанное красными маками. Похоже, в то время любая дочь, мечтала о таком подарке.
Я вновь вернулась во дворец. Подойдя к девушке, я пристально взглянула в её глаза. Кажется, моё присутствие спугнуло её. Странно, ведь люди не должны видеть меня, впрочем, это было не важно.
    Не помню, как я оказалась на диване в библиотеке. Я очнулась и увидела, что на мне одето, то самое платье, подаренное моими родителями на рождество. Вокруг меня носились люди, они тревожно спрашивали о моём самочувствии.   Рядом со мной стояла женщина лет сорока в тёмно – синим платье. Её густой тёмно – русый волос, был аккуратно убран в  ленту. Она поставила на письменный стол стакан с водой и наклонилась ко мне. 
- как ты? – нежно спросила она.
- Спасибо, уже лучше – ответила я – а что здесь произошло?
- Что- то испугало тебя… - начала она рассказывать. Её голос был до боли знаком.  Да, я узнала в ней нашу подругу. Ну конечно это Ванда, теперь оставалось найти его.

Оглядев библиотеку, я увидела пианиста. Он сидел за столиком, у окна и курил. Он был спокоен, будто бы ничего не произошло со мной. Только сейчас я поняла, на сколько мне отвратителен этот человек. Неужели, я могла любить его? Нет, здесь явно что – то не так,  и мне очень хочется это выяснить. 
- А где Ян? – поинтересовалась я, ещё не совсем понимая, чьё имя я назвала.
- В саду, - сказала подруга – мы не стали говорить ему о случившемся, он бы упал вместе с тобой. Ты же знаешь, как он о тебе волнуется.
Я встала, неожиданно потемнело в глазах.  Видимо я пошатнулась, и подруга заботливо поддержала меня.
- Ну что ты, дочь, - произнесла она  -  приляг, отдохни.
Я замерла, когда она меня так назвала.  Я её дочь? Нет, я этого совсем не чувствую, напротив, какая то осторожность таится в душе при виде её. Спрашивать глупо.
- Я хочу видеть Яна! – приказным тоном сказала я и вдруг поняла, что я капризная девчонка. 
- Как хочешь, - сказала подруга и обратилась к сидевшему за столиком человеку – Роберт, проводи Лори к отцу. 
«К отцу? – задалась я вопросом – если он мой отец, то почему, я называю его по имени, странные порядки в этой семье, а может пока не стоит делать скоропостижных выводов, посмотрим, что будет дальше…»   
- Конечно Мария, - сказал пианист и встал из кресла.   Вроде бы заботливо  он взял меня под руку и вывел из библиотеки.  В холе он накинул мне на плечи шаль. Мы вышли на алею, которая вела в сад. Заботы, заботы  со стороны этого человека, но в самой их глубине, проглядывается холод и фальшь. Да и я не лучше, все эти влюблённые взгляды в его сторону ложные. Я понимаю, что разыгрываю спектакль перед ним и Марией. Мы играем на пару, но зачем нам это? Он знает, что я играю, я знаю, что играет он. Зачем нам понадобилось обманывать эту  женщину.
Сначала мы шли молча, но когда дворец, значительно отдалился от нас,  Роберт неожиданно отдёрнул руку. 
- Я тебе говорил?!- начал он повышенным тоном – Ничего счастливого нас не ждёт с тобой, прекращай бегать за мной как собачонка!
- По какому праву ты меня оскорбляешь?! – возмутилась я. Заслуживала я этой грубости или нет, я не помнила, но в любом случае, я не могла спокойно реагировать на его тон.
-  Теперь ты спектакль разыгрываешь, - продолжил он и состроив гримасу, стал меня передразнивать – Ах, я теряю сознание, Роберт. Помоги мне…
Я молча смотрела в его глаза и ждала, что будет дальше. Я знала, что я сильней его, и что бы он сейчас не говорил мне, я найду, что ему ответить. Кажется, он заметил моё равнодушие к его гнусному поведению.  Не поняв что, происходит, он замолчал. В ответ молчала  и я.  Ему стыдно? Он не решается взглянуть мне в глаза.   Нет, он вовсе не стыдится своего поведения, он лишь почувствовал, что если он ещё скажет несколько слов, то будет раздавлен моим равнодушием, лишь это заставило его смутится. Теперь, я в упор смотрю на него и вижу, как он нервно  срывает с дерева лист и начинает его мять в руках. «Ну, что ты ещё скажешь, прояви себя ещё раз героем…» - пронеслось неожиданно в моих мыслях. Он вздрогнул, будто бы услышал эти слова.  Теперь он начал пытаться, что - то мне объяснить;
- Как бы ты не старалась,  между нами ничего не будет, пойми…
- Я буду тебе признательна Роберт, - прервала  его  я – если ты, уберёшься из моей жизни,  и как можно дальше.
Я увидела, как  его лицо изменилось. В нём читалось непонимание, похоже, я никогда так не разговаривала с ним. Теперь он не знал, праздновать  свободу от этой капризной девчонки, которая вешалась ему на шею, или  принять поражения от человека, который только что его раздавил. Я ещё раз убедилась – ничто так не ранет человека, как равнодушие со стороны ближнего.
- вот как бывает – зачем-то сказала я, решительно и твёрдо уходя от него.   
Мальчишка  побежал к дому а, я вошла в сад.
- Ян, - стала звать я человека, которого очень хотела увидеть – Ян, но где же ты?   
Ян услышал мой голос и вышел ко мне на встречу. 
- Я только что, призналась Роберту в том, что он мне не нужен. – Сказала я твёрдо, будто бы ставлю его перед фактом – теперь, мы прекращаем обманывать твою семью… - Я совсем не понимала, о чём говорю ему, слова сами по себе шли друг за другом, я только лишь знала, что сейчас с Яном говорю не я, а та
-  О чём ты говоришь, Лорита? - перебил он мои нравоучения -  Ведь  нельзя, так просто взять и раскрыть все карты.  Подумай о Марии, она так добра к тебе,  она верит нам…
- Именно поэтому, я хочу прекратить её обманывать,  я уезжаю, а ты, хочешь, будь счастлив, а хочешь, езжай со мной – сказав эти слова, я понимала, что если он уедет и бросит семью, то я лишу его счастья. Нет, вовсе не потому, что мне так хочется, наверно просто так устроен мир, в котором мы живём.   
- Ты лишишь меня счастья в любом случае, какой бы выбор я сейчас не сделал – сказал он, словно бы прочитал мои мысли – я не смогу без тебя жить, а с тобой, меня будут душить мысли о семье.
- Ты остаёшься, наверно так будет лучше всем, Мария всё понимает, что происходит между нами. Она видит, как мы обманываем её. Почему она молчит? Она боится открыть для себя нашу тайну, ведь тогда,  она может разлюбить тебя. Она знает, что если она тебя разлюбит, то ты погибнешь, ты питаешься её любовью как я…
- О чём ты говоришь?! – Воскликнул он, не дав мне договорить.  Похоже, он хотел меня ударить, но остановился. Я взглянула в его глаза и увидела, что он всё это время душил в себе те слова,  которые я говорила ему.   Я подошла к Яну и обняла его.  Теперь, мне очень хотелось вернуться в мою реальность, где  по прежнему идёт снег.   Я ждала момента, когда Сириус закончит рассказ об этой жизни. Ян не знал, кто с ним сейчас стоит. Он продолжал обнимать и целовать меня.  Что – то заставило меня оглянуться, и я застыла. Перед нами стояла Мария.  Она смотрела на нас спокойно, и давала понять, что её совсем не удивляет увиденное.  Вот в такую ситуацию, я совсем не хотела попасть. Мне уже было не важно, чем это всё закончится, пусть разберутся  без меня. Я молила только об одном; «Сириус, прекрати рассказ, верни меня в мою реальность…».  Но Сириус словно бы нарочно продолжал рассказывать, будто бы он хотел, что б я пережила этот кошмар заново.
- Я когда–то читала, что  между не молодым  учителям и молоденькой  ученицей, иногда возникает роман – сказала она, - странно, когда, к  Яну пришла  Лори, я почему – то  решила, что с нами этого не произойдёт, я тогда была уверенна, что ничто не может нарушить наш союз с Яном… 
- Мария, - хотел сказать что – то  Ян в своё оправдание. Но она не позволила ему говорить.
- Ян, ты свободен, хочешь, езжай со своей любимой, хочешь, останься – продолжала она – Я не вправе держать тебя и не вправе гнать, что касается Лори, я хочу, что бы она нашла себе другого учителя, если ты останешься. Нет, вовсе не из-за тебя. Так будет лучше для нашего сына. 
За спиной Марии, я увидела Роберта. Взглядом он дал мне понять, что это он привёл к нам Марию, это он рассказал ей о нас с Яном. Глупец, неужели он думал, что откроет Марии что – то новое? Знал ли он, что сейчас он разбивает семью? Ведь Ян бы мог остаться с Марией, не приведи он её сюда. А теперь, Яну ничего не останется делать, как бежать от стыда.
- Ты не права, - вдруг неожиданно прервал моё путешествие голос друга и вернул меня в нашу реальность.  Я очнулась и увидела перед собой ночь,  улицу, одетую в снег, всё те – же сны, витающие над землёй одетые в снежинки. Я увидела за окном, две машины, до боли родные и знакомые мне, два существа.  Странно, но я словно бы забыла всё, что сейчас вспоминала. В душе не осталось и следа от увиденного мной кошмара.   Перед глазами стоит мой друг – грузовая газель – он единственный во всём мире, и сейчас, я понимаю это как никогда.  Рядом с ним, легковая машина тёмно синего цвета – подруга. Не помню, как называется эта модель, но по моему, я слышала, что люди их зовут «девяносто девятая»,  да разве, это имеет какое значение… ведь  главное для меня, это то,  что мы снова собрались под нашим  волшебным уличным фонарём.   Мою тишину, нарушил рассказом Сириус;
- Нам с Лоритой,  пришлось уехать далеко, потом, мы постоянно жили какими – то переездами из страны в страну, из города в город. А через год, я получил письмо от Роберта.  Он сообщил о смерти Марии.  Она ждала меня до последнего дня, а я ждал, когда она меня позовёт. Я не получил от неё ни одного письма, хотя отправил ей много писем. Лишь, когда я понял, что больше не стоит ждать от неё посланий,  слишком поздно я бросился к моей Марии. И по дороге в   страну моего детства я…
- Я писала тебе письма – прервала его Ванда – словно бы знала, чем завершит рассказ Сириус – Я писала, в надежде на то, что получу ответ. А последнее письмо я помню до малейших подробностей, так как повторяла его до конца своих дней.    
Вздохнув, Ванда стала пересказывать письмо. Голос её дрожал, словно она  вернулась в ту жизнь, и переживает её заново;
- Ты как уличный пёс,
Долго и жадно будешь лакать красную воду
Из моего разбитого сердца.

   Из моего разбитого сердца,
Которое, ты небрежно уронил на мокрый асфальт
После майского ливня.

   Говорят, время лечит раны,
И это меня пугает. Почему всё же время?
Сколько ещё надо ждать?

Что ж, утоляй свою жажду.

Когда на солнце случится затмение,
А дождь размоет с асфальта остатки моей крови,
Ты исчезнешь бесследно – тебе нечего будет пить.

  Время лечит раны. Толкает нас от случая к случаю
Обидно, что ничего нельзя вернуть.
Что – то произойдёт, когда на солнце случится затмение…

А пока, утоляй свою жажду.



Наступила минутная пауза. Будто бы мы сами, о том не догадываясь, почтили память погибшей Марии.  После чего, друг обратился к Звездочке;
- Как точно она предсказала его гибель в этом письме.  Это произошло той же осенью.
- А что было со мной? – Спросила я.
- Ты попала в клетку – холодно ответил он. 
- Куда? – с ужасом переспросила я – что я ещё натворила?
- Погибла – сказал Сириус – твою душу отправили в птенца, в то время таких птичек ловили и продавали, сажали в клетку и радовали ими своих детей.
- И сколько времени я была в клетке?
- Пока не разбилась о стекло.
- Не весёлая картинка вышла, - заметила я.
- Во всём был виноват невнимательный малыш, который, забыл закрыть дверцу, а тебе хотелось свободы и… Впрочем, это совсем другая жизнь.
«Другая, но, тем не менее - моя – думала я – мне хочется её вспомнить».  Вдруг, мне показалось, что когда – то, я читала похожий рассказ.
- Об этом кто – то уже рассказывал – сказала я.
- Рассказывал – согласился Сириус.
- Где мы ещё встречались, неужели, у нас не было светлых дней?
- Разумеется, были светлые дни – ответил Сириус – ты даже успела побывать знаменитым художником. Но хочу немного вернуться назад…
- Что – то ночь сегодня затянулась, - прервала его Ванда, тем самым, предложив, перенести эти воспоминания на завтра.
- Ты устала? – спросил он.
- Пора выпускать рассвет – сказала она -  у людей завершаются сны.
Мы посмотрели на просыпающее небо, откуда уже еле дыша, срывались последние снежинки. 
- мир просыпается – сказал Сириус. 
Звездочка включила разноцветные фары, неожиданно они вспыхнули и ослепили меня. В ответ на её  яркие лучи, постепенно стало светлеть небо.







Сириус уехал, когда стало совсем светло. Я ещё немного пообщалась со Звёздочкой, вскоре уехала и она. Когда я шла отдыхать,  я  вспоминала, о том, как сегодня подружилась с водителем Ванды. Странно, он об этом не знает.  И я не буду об этом знать, когда через пару минут проснусь человеком и решу, что это всё сон.  Как обычно день позовёт в свои неотложные дела, я забуду обо всём.  И лишь, когда кивну при случайной  встрече соседу с верхнего этажа, может быть и вспомню этот удивительный сон. И где - то в глубине души, проснётся странная мысль, что я уже давно знаю этого человека.