Пинаколада

написано Анхесенпаатон Ра.
http://www.ankh.ru/main.htm

Ром. Ананасовый сок. Кокосовый сироп. Немного льда.


Океанский прибой нежно ласкал песок. Во второй половине дня жаркое солнце медленно уползало на другую сторону острова, заставляя деревья ронять длинные тени на белоснежный песок пляжа.
Легкий бриз гладил нагретую солнцем кожу, сдувая песчинки, мелкие-мелкие, словно пудра. Накупавшись в теплой, ласковой воде, братья вывалялись в песке по самые уши, теперь, высохнув на теплом ветру и солнце, песок ссыпался вниз, щекоча кожу дразнящими прикосновениями. Дуновение ветерка. Шелест листьев. Завораживающий шепот океана.
Том медленно поднес ко рту бокал с трубочкой. Также как и воздух вокруг, коктейль пах ромом, теплой сладостью кокоса, пощипывающим нос остро-свежим ананасом. Такой сладкий, нежный, словно сдобренный солью океана немного горьковатый тропический запах. Том сделал глоток, наслаждаясь мягким вкусом, обволакивающим его язык, растекающимся по венам легким теплым покалыванием алкоголя, расслабляющим, и только лишь чуть пьянящим. Он полулежал на деревянном лежаке под соломенным зонтиком, хитро переплетя свои ноги и возложив левое колено на поясницу брата. Билл тихо спал, лежа на животе, убаюканный сладким шелестом воздуха и воды. Том задумчиво грыз трубочку из-под коктейля, и делал вид что думает.
Честно говоря, он пытался. Но у него не получилось. Что-то странное было в самой атмосфере этого острова. Он вообще ни о чем не мог думать. Вся его умственная деятельность сходилась на банальной констатации факта того, что он видел. Он видел океан, и думал, «Океан». Смотрел на песок, и думал, «Песок». Он пытался думать о жизни, о работе, но это казалось так далеко, так нереально, он пытался думать о родных, но это лишь едва заметно шевелило что-то в самых темных глубинах его души, он пытался думать о Дэвиде, но не мог вспомнить его лица. Тому казалось, что все что происходило до того, до того времени, как они попали на этот маленький островок в океане, происходило вовсе не с ним. Левой коленке было тепло от родного бока, и Тому казалось, что, в сущности, ему ничего больше не нужно. Все что ему было дорого, все, что ему было нужно, было рядом. Том еще с полчаса сосредоточенно, но бессмысленно созерцал собственную коленку, досасывая коктейль, и чувствовал себя медленно оживающей безмозглой змеей, греющейся на солнце после долгой зимней спячки.
Взгляд съехал в ложбинку поясницы брата. Плавки съехали вниз, и невольно давали возможность полюбоваться всей увлекательной географией задней части тела обладателя плавок, со всеми ее соблазнительными изгибами, подъемами и впадинками. Чем Том с удовольствием воспользовался. Даже убрал с поясницы Билла свою ногу, чтобы лучше было видно. Жизнерадостное сердце забилось быстрее, давая увесистый пинок мыслям, и указывая им отныне одно, вполне конкретное направление. Сколько Том себя помнил, он всегда питал необъяснимую слабость именно к этой части человеческого тела. Но даже он поразился интенсивности и резвости, с которыми туда ломанулись его внезапно очнувшиеся мысли.
Билл, кажется, почувствовал, что он убрал свою коленку. Близнец не проснулся, но заерзал на месте, то ли в поисках утерянного контакта, то ли попросту устраиваясь поудобнее. Том замер на секунду, закусив сережку у себя в губе, боясь, что Билл перевернется, и лишит его так пришедшегося ему по сердцу развлечения. Да вот только волновался-то Том совершенно напрасно. Билл только лишь подложил руки под голову, поворачиваясь лицом к Тому. Он по-прежнему крепко спал. Глаза его были плотно закрыты, черные пряди волос раскинулись в беспорядке на его щеке. Однако, будто отвечая на шаловливые мыслишки Тома, изгиб подкопченной солнцем худощавой спины стал сильнее, отчетливее прорисовывая симпатичные ямочки на пояснице.
Том облизнулся и осторожно возложил свою загорелую длань рядом с собственным неотвратимо начинающим наливаться кровью членом. Юноша меланхолично уставился в голубую морскую даль. Ощущение тепла руки сбоку лишь усилило чувствительность его члена, и еще минут пять Том обреченно размышлял о замкнутом круге процесса эрекции. Своей собственной эрекции.
Каждый раз все происходило одинаково. Его член коварно вдруг начинал легкой щекоткой в яйцах упрашивать, чтобы его потрогали. Коснулись. Чем-нибудь. Ну, хотя бы чем-нибудь, ну что вам, жалко что ли? И я сразу успокоюсь. Всеми правдами и неправдами получив-таки желаемое – он успокаивался. На секунду. Замирал, и тут же начинал просить еще и еще, заодно своей наливающейся тяжестью и крепостью давая возбуждающие сигналы его ладони, и чтобы теперь уже они могли вместе бомбардировать мозг экстатическими сигналами, учащающими дыхание и заставляющими замирать сердце.
Сейчас, как видно, происходило то же самое.
Четко и ясно осознав неотвратимость полной эрекции и в этот раз, Том всерьез задумался над нелегкой дилеммой. Отдрочить самому или разбудить Билла. Обе альтернативы его не очень-то прельщали. Дрочить казалось по меньшей мере скучновато, а будить Билла – жалко. Он чувствовал, как близнец устал в последнее время. Они все устали, но Билл был ни жив ни мертв. В эти мучительные несколько минут человечность Тома боролась с увеличивающейся эрекцией, и сложно было предположить, что окажется сильнее.
Том снова схватился за полупустой стакан с коктейлем, когда внезапно, его мозг посетила одна особо удачная на его взгляд идея. Он набрал коктейля в трубочку, затыкая один конец языком, второй, быстро, большим пальцем. Вытащил трубочку из стакана. В конце-концов, если он промажет, или брат ничего не заметит, ну значит, не судьба ему сегодня получить хороший секс до заката солнца. Значит, он пойдет, и хорошенько подружит со своей собственной рукой. Том убрал большой палец с трубочки и дунул. Холодные капли приземлились ровно на теплую голую спину Билла. А вот о том, что он, собственно, собирается делать с вопящим, матерящимся, опухшим со сна, взъерошенным и злым Биллом, честно говоря, заранее Том продумать не успел. Слишком уж он был восхищен своей собственной идеей и слишком уж боялся прыснуть от хохота, не доведя шутку до конца.
- Бля, какого хрена, Том? Что это?
Том закусил губу, чтобы не расхохотаться в голос и ласково ухватил Билла за лопатки и пониже спины обеими руками, придавливая обратно к лежаку.
- Сорьки, братик, - улыбчиво промурлыкал Том.
Как обычно, под ласковым нажимом сильных знакомых рук, Билл не стал особенно долго сопротивляться, а когда вставший на колени на лежаке Том принялся губами собирать капли с его спины, и вовсе затих, сопя то ли несчастно, то ли сосредотачиваясь на собственных ощущениях.
Кожа была соленая до неимоверности. Океаническая соль смешивалась со вкусом кожи Билла, с остатками коктейля и скрипела на зубах белоснежными песчинками. Однако Том увлеченно вылизывал спину под ним, отвлекая радостно гудящий в такт движениям его языка член размышлениями о количестве соли и песка так или иначе вынужденно сожранного ими обоими за прошедшую неделю.
Он чувствовал, что Билла разморило под ним, брат податливо размяк под его ртом, однако все-таки заставил себя сказать с опаской:
- Том, не надо больше, пожалуйста, сюда могут прийти…
- Кто? – заинтересовался Том, просовывая руку под пояс плавок сзади и заставляя Билла вздохнуть испуганно и возбужденно.
- Ну, этот…. – сказал Билл, с трудом подбирая слова, - как его….этот…ну, человек….
- Какой человек? – ехидно переспросил Том.
- Ну, он…коктейли приносит, - с усилием закончил свою мысль Билл. Том полулежал на нем теперь, нагло лапая его под тонкой тканью плавок и покусывая зубами плечо. Член Тома, радостно окрепший, празднуя свою внеочередную победу над разумом, очень вызывающе терся теперь о бок близнеца.
- Так даже лучше чем было во сне, - прошептал Билл.
- А что тебе снилось? – неожиданно ревниво спросил Том. Он убрал волосы за плечо Билла, со спины, чтобы они не закрывали от него его лицо, - М-м-м-м? Или лучше спросить, кто?
Билл улыбнулся мечтательно. Пару минут испытывая терпение близнеца, и наслаждаясь ощущением того, что он его явно бесит.
- Мы занимались любовью, - мечтательно прошептал он.
- Мы?
- Мы.
- С тобой?
- Угу.
- Вдвоем? – ревностно уточнил Том.
- Да…
- И там тоже? – удовлетворился его ответом Том, - а что, что конкретно тебе снилось?
Том мысленно возблагодарил Бога и все высшие силы, которые он знал, за то, что они дали им одни мозги на двоих. Порой, конечно, их на двоих не хватало, но с другой стороны, в некоторых случаях это оказывалось крайне полезно. В таких случаях как сейчас, например. Значит, он сидел тут, хотел Билла, а он в это время в своих снах… Том восторженно застонал и ободряюще чмокнул Билла в щеку.
- Ну, просто…так, просто снилось, что ты…любил меня, - Билл так мило и неожиданно засмущался, говоря о вещах, которые они делали едва ли не ежедневно, и уж точно еженощно. Тому захотелось демонически глумливо захохотать, но он испугался, что может обидеть Билла, а сами понимаете, в такой ситуации ему бы очень не хотелось получить сцену выяснения отношений вместо горячих любовных объятий.
- Я итак люблю тебя, - ответил он вполне себе гениально. И съехидничал, сам себе, и вряд ли Билл это понял, а если даже и понял, то на подобные слова еще никому в жизни не доводилось обижаться.
- Ты трахал меня, - пояснил Билл на всякий случай, заинтересовывая Тома ходом своих мыслей все больше и больше.
- Я трахал тебя, - задумчиво повторил Том, наслаждаясь как каждый звук этого божественно прекрасного слова отражается жаркими волнами во всем теле. Он ловчее забрался на Билла сверху и засунул руку ему в плавки спереди. Как и следовало ожидать, Билл был возбужден ничуть не меньше его самого, - М-м-м, какой у тебя был отличный сон, - сказал Том, - жалко я не видел.
Рука его сомкнулась на возбужденном члене Билла, лишая его возможности нормально дышать, и заставляя выгнуться в пояснице потираясь об него. Шепот Тома был теперь едва слышен, он едва улавливался в горячем дыхании у самого уха Билла.
- Так как, ты говоришь, я тебя трахал?
- Том,…
- Что, Том?
- Том, ну не надо, а? – жалостливо проговорил Билл, - ему и вовсе не хотелось разговаривать. Ну не сейчас. Было же масса более интересных способов провести время!
- Ну, хватит строить из себя целку-невридимку, - мрачно сказал Том, между тем не переставая медленно но ритмично поддрачивать член Билла своей рукой, - уже даже до Йоста стало порой доходить, что его подло наебывают.
Билл неожиданно громко хохотнул.
Но после все-таки строго проговорил.
- Том, ну кончай хамить.
- Выбирай, убрать руку с *** или хамить, - выдвинул свой жесткий ультиматум Том.
- Хами, лучше тогда… - Билл закусил губу.
Том фыркнул в шею Биллу. Его всегда сильно забавляла непогрешимая принципиальность брата. Ему и правда хотелось сказать ему, что он его любит, потому что было так радостно и хорошо, но очень сильно хотелось хамить, поэтому Том решил, что Билл все и так поймет, он снова фыркнул, щекоча губами шею Билла, заставляя его отчаянно и счастливо улыбнуться.
- В рот или в попку? – прошептал Том едва слышно, заставляя Билла громко застонать.
- Том…
- Как. Я. Тебя. Имел? – четко выговаривая каждое слово уточнил Том.
- ЧЕРТ! – внезапно подскочили оба. Как и предсказывал Билл, в самый неподходящий момент, откуда ни возьмись, появился молодой человек, который, носил коктейли. Очевидно, чтобы убрать посуду.
Том поднялся с Билла медленно, как сомнамбула, дрожа ногами и руками и кусая пересохшие губы. Сердце забивалось от страха и возбуждения. Он наблюдал за тем, как так же медленно и ошарашено с лежака поднимается Билл. Он едва успел подхватить Билла, потому что его натурально качнуло на него.
Билл потрясенно облизываясь смотрел на официанта, который стараясь не смотреть в их сторону, делая вид, что ничего не заметил, собирал на поднос стаканы. Том схватил одно полотенце с лежака, перекидывая себе через плечо, чтобы нависая плотными складками оно конспирировало его массивнейший стояк. Билл, слегка очнувшись, было, тоже потянулся за полотенцем, но Том оказался резвее. Он выхватил его первым, ловко свернул его жгутом и наотмашь стеганул им Билла по заднице, хохотнув от встречи с глазами раненного зайчонка:
- В номер ша-агом а-а-арш! – командным голосом приказал старший.
- Извините, сэр! – Билл внезапно окликнул по-английски проходящего мимо молодого официанта. Тот остановился. Билл смутил его донельзя, внезапно подскочив к нему вплотную, схватив за рукав белой рубашки. Черт, не знаю, о чем он там подумал себе, но парень натурально покраснел. Интересно, что он собрался делать с несчастным официантом, подумал Том, и, подскочил к близнецу поближе. Когда Билл схватил с подноса официанта стакан с полурастаявшим льдом, глаза черноволосого сверкнули дурным блеском, Том понял, что это дурной знак. Другой рукой Билл схватил Тома за резинку плавок спереди, Том уже понял что он задумал, но еще не успел сообразить что ему делать. Все что он успел это заорать протяжно и матерно:
- Бля-а-адьсу-у-укаебаныйвротятебянахуй прибью!
Том подумал, что хорошо, что официант не говорил по-немецки, ему стало бы неудобно. Обжигающий холод льда чуть не заставил его глаза вылезти из орбит.
- Гы, - сказал Билл, - Благодарю вас от всей души, сэр, - он поставил стакан обратно на поднос официанту и мило ему улыбнулся.
- Отомстил, да? – прошипел Том, официант, скрывая ухмылку, отправился к отелю, Билл отправился следом, благоразумно не отступая от парня больше чем на шаг, тем самым отрезая у Тома все возможности сделать ему какую-то гадость.
- Да! – сладострастно прошептал Билл.
- Понравилось?
- Да-а-а! – еще сладострастнее.
- Ты больной урод!
- От больного урода слышу.
- Как у тя рука-то поднялась только? Льдом на ***?! – возмутился Том, - ты вообще мужик или что?
- Лед, кстати, говорят, тонизирует, - промурлыкал Билл.
- Я тебя щас протонизирую тут, - пообещал Том, - ты у меня не то что сесть, ты у меня ноги вместе сдвинуть не сможешь.
- Уже боюсь, - закусив большой палец зубами, нагло сказал Билл.
- Отойди от официанта…
- Чо?
- Отойди от человека, я сказал, и встреться со мной лицом к лицу!
- Нашел дурака, - хихикнул Билл.
- Трус.
- Я не трус, я просто благоразумный.
- У меня теперь в плавках все липкое.
- Том, твоя физиология - не моя проблема, - заржал Билл.
Том взвыл. Вот хамло, а?
- Я, между прочим, слизал! – обиженно вспомнил Том.
Билл повернулся к нему, в глазах его мгновенно мелькнуло что-то мечтательное. Он облизал губы, задумчиво закатив глаза. Кажется, он нашел эту мысль по меньшей мере интересной.
- Я тебе с него тоже слижу, - сказал Билл каким-то совсем другим тоном, заставляя Тома покраснеть и подавиться словами, забывая все свое возмущение. Таким тоном, певучим, нежным, он говорил порой, на концертах, никто ни черта не понимал, но все визжали. Его голос буквально ласково и нежно трахал его уши - Оближу весь. Со всех сторон. Головку и весь ствол, по венам, вниз и вверх,…яйца тоже оближу, на всякий случай, вдруг попало… Я все еще надеюсь, этот пидор в рубашечке не понимает по-немецки, Том…. – официант даже не дернулся, что давало обоим надежду на то, что Билл все-таки был прав, и Билл продолжал - Том, я отсосу тебе так, как тебе больше всего нравится. Глубоко в горло и носом в лобок. Отсосу и проглочу. Том, помнишь, тебе мама говорила, что когда ты так открываешь рот и пускаешь слюни вбок, ты похож на имбецила?
Голос Билла ничуть не изменил интонацию, потому до Тома не сразу доперло что именно он ему сейчас сказал. Только спустя пару минут. Том закрыл рот, глаза его почернели и сузились, ставши похожи на монгольские.
- Вот, ****ь, а человек-то ушел… - обреченно констатировал факт Билл, все так же задумчиво грызя большой палец зубами. Том буквально взвыл сиреной. Иначе тот ультразвук, который он издал описать невозможно. Биллу стало страшно.
До дверей своего бунгало они донеслись в одну секунду. Том и не знал, что Билл может так быстро бегать.
Том настиг его у самой двери. И сопротивляться было решительно бесполезно. Он втолкнул Билла вовнутрь. Осознавая злость спровоцированного во всех смыслах им Тома, Билл лишь уступал его яростному натиску, атаке бедер и зубов, губ и рук, отчаянно хватаясь за голую, пахнущую солнцем кожу брата, чтобы не упасть под его исступленными ласками. Он не сопротивлялся. Да ему и не надо было сопротивляться, чтобы разозлить сильнее. Тома бесила даже сама его невероятная податливость теперь. Бесила, потому что он переставал себя контролировать. Ему хотелось сжать, смять собой брата, оставить отметину от сильных пальцев или зубов. Там где видно, чтобы было видно, что его. Чтобы причинить ему боль, чтобы почувствовать ее самому, чтобы почувствовать хотя бы что-то сквозь долбящийся жар в его голове и теле, сквозь сумасшедшие мысли и заполоняющий глаза туман.
Билл, однако и в этой нелегкой ситуации исхитрился сунуть руку брату в трусы, грубовато сжимая в кулаке стоящий теперь почти вертикально томовский *** с мокрой красной головкой. Они оба уставились как зачарованные на кулак Билла вокруг члена Тома. Время будто бы остановилась. Было только головокружение, тяжелое хриплое дыхание, их невероятная близость, голова к голове. Горячим лбом в горячий лоб, глядя вниз и толком не понимая кто кого и за что схватил, просто получая кайф от открывшейся картины.
- Красивый какой, - неожиданно проговорил Билл, поддернув его разок и мягко проведя большим пальцем по гладкой розовой головке, Том глухо застонал, ох, да, теперь он четче понял кто кого и за что схватил - Том, выеби меня им.
- Трусы снимай, - мучительно сцепив зубы ответил Том.
Он отцепил руку Билла от собственного члена. Он не стал уточнять для ясности сколько раз он в мыслях уже и как именно это сделал. Билл был так очаровательно серьезен, когда беспрекословно подчинился ему. В другой ситуации, Том бы оценил, но сейчас ему было не до того. Слова Билла раскаленным железом до острой боли прожгли его мозг. Он развернул голого брата спиной к себе, тупо мордой в стену, цепляясь руками за гладкое тело, с силой, словно втирая свои ладони с тонкими, ухоженными пальцами в него сверху вниз. Билл изогнулся, уперевшись задницей прямо ему в ***.
Они не целовались, не облизывали тел и губ друг друга, не шептали ласковых слов. Они молчали, стоя, тесно вжавшись друг в друга, обреченно уставившись в песочную штукатурку стены, чувствуя, как разрывает их тела изнутри от невыразимой грубоватой нежности. Той, которую они не могли бы выразить вовне, даже если бы и хотели, настолько она была интимной. Настолько она была их. Только их.
Билл запрокинул голову назад, откинувшись на его плечо. Забавно, минуту назад Том думал, что брат просто не сможет физически прижаться к нему еще ближе. Оказалось смог. Том зажмурил глаза, стараясь справиться с собой, не позволить волне этой нежности захлестнуть его с головой, разрушив предыдущие планы. Он погладил Билла еще, осторожно провел по шее вверх. Билл забросил руку наверх, схватил его за волосы и грубо воткнул носом в нежное пространство между шеей и плечом. Том подумал, что после таких перегрузок и перепадов давления в собственном теле, он вполне сможет попробоваться в космонавты. Знакомый запах кожи, солнца, кокосовый от крема для загара, соленый, Том впился губами, засасывая основание шеи Билла, заставляя его застонать восторженно и хрипловато.
- Том не…
Поздно, он уже это сделал. Том прикрыл рот Биллу рукой, с громким чмоканьем отсосавшись от нежной шеи кожи. Билл схватил зубами его палец, побуждая Тома не только теперь яростно тереться об него всем своим телом, в спущенных цветастых плавках, но и трахать его пальцами в рот, одуревая от ощущения горячих губ и эротического транса в котором находились они оба. Том не шутил, он был уверен, не зря эти острова считаются лучшим местом для парочек, тут явно что-то было разлито в воздухе. Они и думать-то больше ни о чем не могли.
Горячее голое тело брата, который нагло и возбужденно терся об него в ответ, он обхватил поперек свободной рукой. Билл сосал его пальцы, дразня так, как только возможно, пробуя его, беря на слабо. Все это думал Том, лихорадочно понимая, что он едва ли в состоянии прекратить это сам. Отпустить Билла от себя, лишиться его тела рядом, его губ, его запаха, перестать его ощущать всем своим телом, кончиками пальцев, чертовым пульсирующим членом.
Том внезапно, зарычав оттолкнул Билла от себя. У него не сразу получилось, не сразу и с большим усилием, потому что Билл, кажется, этого вовсе и не хотел. Однако пульсирующая головка его члена и сводящие с ума своим жаром волны, рождающиеся где-то в яйцах и стремительными потоками неудовлетворенной страсти пронзающие его тело, были готовы выплеснуться наружу от простого объятия или соприкосновения близнецов, так что ему пришлось.
Том грубовато втолкнул Билла в ванную комнату, запутавшись по ходу дела в собственных трусах, и пару раз об них споткнувшись, один раз пытаясь снять, второй раз, рванув в ванну за Биллом, забыв что не стащил с одной ноги. Том включил воду. То ли он собирался смыть эту чертову соль, то ли что-то еще хотел, никто из них никогда этого так и не узнал. Билл встал перед ним на колени, прогнувшись навстречу, предлагая себя. Том не думая долго, просто толкнул его ниже и вперед, заставляя опереться о широкий край ванны. Время и силы для предварительных ласк у них обоих, казалось, давно закончились.
Однако, Том нашел в себе силы подразнить Билла как следует. Он прекрасно видел, как у него стоит, прекрасно чувствовал сумасшедшее возбуждение брата, делавшее его таким тихим и податливым. Таким покорным каждому движению, каждой ласке, черт, ну как можно было этим не воспользоваться. Том сунул член прямо между его ног, поглаживая, дразня, по мошонке вверх, к заднице, потираясь медленно, словно нехотя, лениво скользя вверх и вниз, пока Билл не начал всхлипывать под ним, подрагивая конвульсивно, когда нахальная головка его члена медленно и чуть нажимая задевала его дырку. Билл уже даже не просил его ни о чем, даже уже не пытался податься назад, чтобы усилить их контакт, у него слишком дрожали колени, он был явно перевозбужден, и Том не питал иллюзий, что у него это сможет продлиться долго. Он гладил его еще и еще, пока Билл не вскрикнул что-то, хватаясь руками за бортики ванны, напрягшиеся мышцы спины не сказали Тому, что бороться тут бесполезно, а делать что-то надо.
Том выдохнул, закусил собственную руку зубами, он никак не мог привыкнуть, что здесь не было соседей, и можно было кричать, если это было надо, а, ****ь, ему было надо. И он это сделал, ловко засадив свой член по самые яйца в брата, хватая его, орущего вместе с ним, за плечи, обжегшись жадной страстью, и жаром и теснотой. Он едва ли успел дернуться в нем, лихорадочно, пару раз, когда Билл неизвестно зачем сообщил ему, что он больше не может, а то Том сам этого не знал! И мучительно вцепившись тонкой рукой в руку Тома кончил так и не прикоснувшись еще за сегодня к себе.
Том, однако не собирался отпускать его сегодня от себя так просто. Он тупо продолжал трахать Билла задумчиво и цинично, откуда только силы брались, непонятно, очевидно только лишь из чувства противоречия! Он шлепнул пару раз Билла по заднице, смачно, объяснив походу возмущенному таким обращением любовнику, что таким образом способствует приливу крови к наиболее интересующим его в данный момент местам. Билл на некоторое время замолчал. То ли обиделся, то ли начал вновь всерьез заинтересовываться процессом. Не так важно, подумал Том. Нет, ну, то есть, важно, конечно, но ему сейчас так кайфово было его драть. Билла, стоящего раком, в ванной перед ним, просто тупо, драть, накачивать ему, засаживать по самые помидоры, жизнерадостно и ритмично, раздвигая руками себе его шире, наслаждаясь открывающимся видом собственного жадного напряженного толстого ***, сладостно растягивающего порозовевшую от непрекращающегося трения попку Билла.
- А, черт,…я так люблю тебя ****ь, - проговорил Том, чуть задыхаясь, - мне нравится….сам….процесс…. – с каждым словом он вынимал свой член из Билла почти полностью, потом засаживал снова, - чисто…морально, и…и….и….эсте-ти-чес-ки….
- Бля, Том, жжошь,... сцуко… – сказал Билл, закусывая руку зубами, не понимая, отчего его больше прет теперь, от смеха над Томовскими рассуждениями или от вновь разгорающегося возбуждения от его размеренных но настойчивых движений в нем. В любом случае, он чувствовал как по его телу постепенно разливаются волны абсолютного экстаза. Ему просто было очень хорошо сейчас.
- Подмахивай, давай, - мрачно сказал Том, скрывая собственную обескураженность от того, что Билл, как видно не оценил красоты его философии, - получишь больше удовольствия!
Билл, сцепив зубы, последовал рекомендации брата, вскоре поняв, что он оказался прав, и вскоре вновь потерявшись в жарком ритме, лишающем его способности дышать.
Однако до завершения акта в этот раз было очень далеко, это Том понял потом. Спустя минут пять после того, как они кончили. Лежа на краю ванны. Опираясь на локти и вольготно развалившись на керамической плитке, выстилающей эту сторону ванной комнаты и объдиняющую саму ванну со стеной, от бортика к окну, в монументальную композицию, имитируя то, что ванна выдолблена в полу, просто выше уровнем.
Том лежал на светлой теплой плитке, опустив ноги в огромную ванну, широко распялив острые коленки в разные стороны и лениво поглядывая в невысокое окно, слева. Поглядывал, стараясь не сосредотачиваться особенно на своих восторженных ощущениях, которые в нем вызывал его горячо и страстно любимый прекрасный, и, ****ь, охуенно сексуальный придурок-брат, стоящий на коленях у него между ног, посильно возвращая брату любезность и внимание, оказанные чуть раньше вечером. Том всегда считал всегда считал минет после секса гораздо более воодушевляющим времяпрепровождением чем до. Просто по определению. Он хотел поделиться своими мыслями с Биллом, но увидев мельком его хамоватую рожу и оценивающе-ехидные маслины миндалевидных глаз, подумал, что много чести. Он итак знает, ЧТО он делает.
Том незаметно для себя стал задерживать дыхание и постанывать, чувствуя возбужденной кожей члена губы Билла, щекочущий его пирсингом язык, чувствуя, как наманикюренная и такая знакомая ручка поддрачивает его снизу, навстречу своему рту. Билл сосал ему довольно лениво теперь, надо сказать. Том получал свою долю удовольствия, наблюдая за ласковыми и такими как казалось, покорными движениями брата, видимо тому способствовала его коленопреклоненная поза. Однако он начал замечать, что Билл, поняв его повышенный интерес, внезапно изменил тактику. Член Тома, между тем, уже кончивший сегодня раз, настойчиво требовал к себе повышенного внимания, и Том, недолго думая, схватил Билла за волосы и нагло уткнул носом в собственный пах, демонстративно намекая на то обращение, что он хотел бы сейчас получить. ****ь, а ведь давно мечтал так сделать, - подумал он, сжимая влажные шелковистые черно-белые пряди в кулаке. Билл особенно не сопротивлялся, ответив на новую сексуальную агрессию брата адекватно, засосав его сильнее, глубже беря в себя стоящий и вибрирующий от удовольствия его ***. Билл заставил Тома кончить снова, ему в рот.
Билл не выпускал его изо рта еще некоторое время, наслаждаясь смягчающимся с посторгазмическими конвульсиями томовским членом. Облизывая с него сперму, которая не попала ему в рот, в процессе бурного Томовского оргазма. Старший, с дредами, довольно грубо ляпнул что-то вроде того, что, ну и как, не насосалась еще, сучка? Ляпнул, только лишь для того, чтобы не броситься сейчас же благодарно расцеловывать до самых пяток своего обожаемого Билла. Ему самому нужен был нашатырь, чтобы прийти в себя, потому и ляпнул.
Билл, что странно, даже не обиделся на него.
Если бы Том соображал сегодня весь день лучше, он бы не стал бы этого делать, но звезды явно передвинули все дары фортуны на десять минут назад, и теперь ничего вернуть обратно было нельзя.
Билл встал.
Том посмотрел прямо перед собой, и понял всю глубину и двойственность смысла этой фразы. То, что Билл делал с ним до того, как и следовало ожидать сильно возбудило его. Он подхватил ноги Тома под коленки обеими руками и с неожиданной для любого человека, который знал его только со стороны силой, завалил его назад, на спину, забрасывая одну ногу себе на поясницу.
Том довольно ясно представил себе, что произойдет сейчас.
- Билл, что ты делаешь? – зачем-то обреченно спросил он.
- А ты сам-то как думаешь? – глумливо спросил Билл, пристраивая головку своего не такого уж и маленького, как любил теоретически размышлять вслух Том, члена к его заду.
- Просить бесполезно? – грустно, на всякий случай спросил Том.
- Абсолютно, - серьезно кивнул Билл, - но если хочешь, можешь и посопротивляться. Меня это заводит, - спустя полминуты добавил Билл, его брови сошлись на переносице в долгих размышлениях на эту тему.
Том зажмурил глаза, чувствуя, как член Билла насаживает его на себя, слава богу, его милый братик наскреб в себе остатки человеколюбия и смазал свой ***, прежде чем насадить его несчастный зад на себя.
- Ох, бля, - сказал Том, чувствуя движения члена Билла внутри, задыхаясь, - ох, бля….ох, бля…
Его зад практически висел в воздухе, ноги Билл держал руками, трахая Тома, потом, позволил бедрам Тома медленно опуститься вниз, опереться на его собственное бедро, которое он подсунул под него, согнув ногу в колене, себе в помощь. Это было так гнусно и цинично, возбуждающе и охуительно, что Том даже взбодрился.
- Все…. – он с шумом выдохнул воздух… - все-таки, аааа....- он застонал, о, черт, а Билл знал, как сделать ему приятно, - стоило бы, наверное…подрочить, лучше, - сказал Том, чувствуя всполохи возбуждения от мысли о том, что Билле его **** сейчас, от сильных толчков его члена внутри, убыстряющихся так же, как и его короткие вздохи.
Билл в принципе понял к чему он клонит. Он внезапно вытащил из него свой член, заставив заорать,
- ВЕРНИ!
- Так давай, дрочи, - немного задыхаясь ободряюще кивнул ему возбужденный Билл, вставляя ему снова, разом на всю длину - кто же тебе запрещает-то?


30.01.08 Анхесенпаатон Ра ©