Пролог, гл1

написано Анхесенпаатон Ра.
http://www.ankh.ru/main.htm


"You know what? Depeche Mode is so fucking weird!"
Martin L Gore
ПРОЛОГ.
   Дэйв хохотнул, подкинул монетку в воздух, и поймал ее рукой.
- Когда мы разговаривали с Баггзом Банни, он всегда советовал мне принимать жизнь такой, какая она есть. Жизнь не так хороша и не настолько плоха, как об этом принято думать. Это тяжело. Это всем тяжело. Не надо отчаиваться, Март. Не ты первый и не она последняя.
  Сидящий за столом мужчина, подпер голову кулаком и странно посмотрел на него.
- Я так понимаю - сказал он, - все мои проблемы проистекают из того, что я не разговаривал с Баггзом Банни...
  Он проговорил это все без тени улыбки на лице. Дэйв внимательно посмотрел на него, недоумевая, то ли жесткая ирония в словах Мартина относилась к  себе самому, то ли к нему. Однако в отношение Мартина он давно привык полагать самое худшее, и нахмурился, явно задетый его словами. Мартин выпрямился в кресле и посмотрел на него в ответ, в глазах его забегали смешинки:
 - Определенно, - повторил он, - именно из того, что я не говорил с Баггзом Банни. Я беспомощен как ребенок. У меня нет Баггза Банни.
- И Тин Мэна, - добавил Дэйв, скрывая улыбку, дрожащую в уголках губ.
- И Тин Мэна, - обреченно выдохнул Мартин.
- И льва у тебя тоже нет, Март.
- Это ****ец, Дэйв - расхохотался Мартин, - Жизнь не удалась.
Дэйв рассмеялся вместе с ним, он встал с кресла и подошел к другу. Он встал за спинкой стула, и с пафосом возложил длань на кучерявый затылок друга. Мартин замотал головой, пытаясь стряхнуть его руку с себя, однако бесполезно.
- Дэйв, - сказал он, - я только что исправил величайшую ошибку в своей жизни, как мне казалось,  но отчего-то я совсем не чувствую, что я теперь счастлив.
 Дэйв потрепал его по голове и опустил руку.
- Ты слишком многого требуешь от людей, Март, - сказал он, засовывая руки в карманы и присаживаясь на стол, - Слишком много, невыносимо много. Если человек не любит тебя так, как ты считаешь, он должен, это не значит, что он тебя не любит...
 Мартин нахмурился, он хотел что-то сказать, но лишь плотнее сжал губы. Дейв деланно рассмеялся:
- Однако, кто я такой, чтобы учить. Забудь то, что я сейчас говорил. Я, должно быть, я звучу как  телевизионный проповедник.
 Зубы блеснули в улыбке:
- «Протяни руку и дотронься до Дэйва»! – насмешливо пропел он строку, исполняемую фанатами на концертах.
- Вы еще долго будете здесь сидеть? – заглянул в дверь Флетч, он уже был в гриме, и готов для съемок.
   Мартин встал и пошел, следом за ним двинулся Дэйв Гаан. Он задумчиво оглядывал Мартина с головы до ног, пока шел. Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь смогут не видеться так долго. Он смотрел на него, буквально впитывая в себя каждую подробность, которую мог видеть, каждую черточку и каждую деталь, жадными глазами. Так было легче. Так из-за спины, казалось, можно было избежать опасности встретиться с ним взглядом. Он не мог объяснить, какую опасность нес этот взгляд, но почему-то панически его боялся. Будто бы он бы стал задавать ему вопросы, или требовать ответа. Нет, ОН не станет просить. Так чего боятся?  И он продолжал пялиться на коротко стриженый затылок, и широкие плечи.
   Он опять не мог вспомнить, как это было в первый раз. Не то, что бы это было для него неважно. Нет, дело вовсе не в этом. Это было как раз почему-то очень важно. Ему казалось, что в этом воспоминании скрыто что-то что он мог упустить, какая-то разгадка и какой-то ключ ко всему происходящему. Это было чем-то тем, без чего он не мог проснуться. Это было чертовски важно. Но он не мог вспомнить, как  это было в первый раз.
  Может быть, дело было в том, что все, что было связано с Ним, было связано с сексом. Он всегда делал вид, что это не связано. Что это дружба, общая работа и общие интересы, ну и чудачества. Но это был секс. И самолюбие, всех четверых, четырежды помноженное на четыре.
Глава 1
    Он стоял у синтезатора, в наушниках, мучительно пытаясь претворить в реальность то, что бродило у него внутри. Каждый раз реальность разочаровывала. Что-то было явно не то и не так. Он был уверен, что в студии никого нет, потому подпрыгнул от неожиданности, когда Алан подкрался к нему сзади. Уайлдер обхватил его поперек талии, поднимая вверх, заставляя ноги оторваться от пола. Мартин со смехом сопротивлялся ему, и, выиграв непродолжительную схватку, повернулся к нему лицом, снимая наушники.
- Привет, - неожиданно смутился пристального взгляда он.
- Привет, - ответил Алан, - чего тут такое твориться?
- Да вот,...есть тут,...пара мыслей, - Мартин отвернулся от него опять, с явным облегчением хватаясь за тему о работе, - что-то типа того.
  Он задумчиво и медленно одним пальцем наиграл мелодию, подпевая походу дела те слова, которые попадали на ум.
- М-м-ммм-м-м—ммм, - подпел ему, заслушавшись Алан, - хорошая балладка, получилась...может....получиться, но...
- Но? – Мартин выпрямился и посмотрел на него из-за плеча.
Уайлдер сделал шаг вперед и прижался к его спине всем телом, горячо шепча:
 - Но,...понадобится то, что я называю, - он подул Мартину в ухо, заставляя его задрожать и зажмуриться, - «поработать отверткой».
  Алан по-хозяйски сдвинул лямку майки товарища на бок, продолжая бормотать ему на ухо какую-то чушь, и в то же самое время настойчиво теребил указательным пальцем его сосок. Мартин вздохнул, заставляя его продолжить ласку.
- Дразнишь, - прошептал Мартин.
- Ты дразнишь, - ответил Алан.
 Он принялся поглаживать полуобнаженную кожу обеими руками, согревая ее все больше с каждым своим движением, и еще даже больше чем в принципе возможно. Он приник губами к обнаженному хрупкому плечу, с трогательно выпирающими косточками со странным, почти отцовским чувством. Он сам застонал, вдруг обхватывая тело своего младшего братишки, будто бы беря его под свою защиту, чувствуя, как его оглушает невероятный прилив нежности, заслонивший вдруг простоту привычного возбуждения.
   Он замер, чувствуя ладонями биение сердца Мартина, оно колотилось все сильнее и сильнее, очевидно, его нежность не оставила парня равнодушным. Он повернулся в его объятиях, закидывая руки ему за шею, поднимаясь на цыпочки, чтобы их лица находились на одном уровне, потому чо Алан был выше.
- Кто-нибудь войдет? – едва слышно прошептал Мартин почти у самого его рта.
- Ночь на дворе. Где ты видел среди наших таких трудоголиков? – хмыкнул Алан ему в ответ, намеренно не давая соприкоснуться, но и не увеличивая расстояния между их губами. Жажда росла с каждой секундой, близость их тел сейчас было тем, чего никак нельзя было игнорировать. Однако время шло, но никто из них не двигался, ожидая, кто сдастся первым.
- Целуй, - хрипло прошептал Алан.
Мартин не шелохнулся.
- Март.
- А?
- Целуй, - повторил он.
Мартин и бровью не повел.
- Целуй меня, - прозвучало уже непонятно, то ли приказом, то ли мольбой.
Мартин отрицательно покачал головой, уголки его губ дрогнули в улыбке.
- Что? – переспросил Алан.
- Нет.
- Играешь со мной?
Алан зарычал, впиваясь зубами в губы Марта, заваливая его на пол, по пути опрокинув  подставку, раскладной стул, и колонку.
   Мартин запрокинул голову назад, открывая шею жарким поцелуям друга. Алан взобрался на него сверху, обеими руками задрал майку наверх, до горла. Он провел языком по всему его телу, оставляя влажную  дорожку от пупка и выше. Мартин вздрогнул под ним, вызывая ответную дрожь наслаждения от одного лишь осознания своей власти над этим телом и той реакции, что он вызывал. Это было тем, к чему Алан не мог привыкнуть никак. Он сам едва подавил свой вопль восторга, рвавшийся из груди, когда ему буквально пришлось удерживать руки Мартина обеими своими руками, прижав к полу,  в то время как он сладострастно вылизывал ему грудь. Он схватил розовый возбужденный сосок зубами, не заботясь о том, причиняет ли он боль таким неосторожным обращением. Однако тон, которым было произнесено его имя в ответ, кричал о том, что это стоило того.
Алан схватился рукой за выпячивающуюся ширинку джинсов юноши, принимаясь поглаживать ее все настойчивее, пока царапал зубами его бок, заставляя извиваться под собой.
   Рванул ремень. Дал свободу жаждущей плоти. Взял в рот. Мартин дернулся под ним, как заправский скакун. Алан поставил ладонь ему на живот. Он  ни на секунду не прекращал ласкать его, все наращивая темп своих движений на нем. Заставляя дышать все тяжелее, и быстрее, до боли, синяков, сжимая бедра, только чтобы понять, что и сам дошел до финала, даже и не успев расстегнуть собственные штаны.

Следующий тоскливый дождливый день в студии прошел как обычно, неприметно и скучно. Когда стемнело Дэйв и Алан уже сидели в маленьком пабе, посильно вознаграждая себя после тяжелого рабочего дня. Группа так и не записала даже и песни за весь день, зато весь день проспорили друг с другом. Алан с Флетчем попросту перестали разговаривать. Дэйв с Мартином пару раз едва не подрались за то, как надо исполнять строку песни, и еще из-за чайника, который кто-то сжег. Алан пинками вытолкал тяжело дышащего и искоса с ненавистью поглядывающего на белобрысого противника Дэйва на улицу, подышать воздухом. Флетч схватил Мартина за руку, и повел следом.
- Чего ты пялишься? – когда Флетч задержался  перед выходом, чтобы перекинуться парой слов с Даниэлем, мрачно спросил  Дэйва оставленный товарищем без присмотра, и жаждущий продолжить схватку Враг.
- Я? ПЯЛЮСЬ? – возмутился Дэйв.
 Они опять сцепились пытаясь приложить друг друга головой об стену студии, пока Флетч с Вайлдером, растаскивали их в разные стороны, приговаривая что-то нехорошее. Флетч утащил своего друга детства в неизвестном направлении. А Дэйв остался с Аланом.
   Дэйв выпил пол кружки эля одним глотком и поставил ее со стуком на стол.
- Я...к нему... – начал он, громогласно и с пафосом, не потрудившись вытереть пивные усы, - со всей душой, а? А он? А он опять. Жопой.
  Алан подпер щеку рукой и посмотрел на Дэйва. Тот продолжал свой монолог.
- Самонадеянный ублюдок. Эгоистичный болван. Самовлюбленный кретин. Это ничего, что мы, ничтожные людишки иногда смеем приближаться к нему? Гребаный Гений.
- Кто? – с интересом спросил Алан Уайлдер.
- Мистер Мартин Ли Гор! – рявкнул Дэйв, заставляя некоего добропорядочного буржуа сидевшего за соседним столиком в обнимку с кружкой пива испуганно дернуть шеей в их сторону.
  Рыжий парень расхохотался с наслаждением, запрокидывая голову далеко назад.
- Ты к нему неравнодушен, - сказал он.
- Я? – переспросил Дэйв, осушив кружку и облизываясь.
Алан кивнул.
- Да насрать мне, - сказал Дэйв, - плевать я на него хотел. С высокой колокольни.
Алан закурил сигарету, чтобы скрыть ухмылку, протянул вторую Дэйву. Дэйв затянулся, закашлялся, постучал себя ладонью по груди. Алан задумчиво выпустил струю дыма в потолок. Некоторое время они молчали. Дэйв вертел в руках картонную подставку под пиво.
- Послушай, Ал, - Дэйв тронул его за плечо, - А...ну, я тут говорю с тобой, да. Ну ты же с ним общаешься тоже, а? А, слушай, Март, он. Ну, он говорил что-нибудь обо мне?
   Лисья морда Алана засветилась одному ему понятным светом.
- Нет. Нет, пожалуй, - сказал он, однако, увидев разочарование, разлившееся по лицу Дэйва, добавил, - Ну, не то, что бы мы много разговаривали с ним вчера вечером.
    Фраза показалась Алану довольно двусмысленной, и он быстро добавил:
- Ну, мы знаешь, Март он вообще не особенно разговорчивый...
Странно, но Дэйв ничего не заметил. По всей вероятности слишком занят был новой возникшей у него идеей.
- Я думал, они все-таки придут сегодня, - сказал он, - Нет, интересно, а чем это они там с Флетчем занимаются, что не смогли почтить нас своим присутствием?
   Алан не смог побороть искушение, и склонившись к самому его уху, сказал только лишь одно пришедшее ему на ум слово, но внятно и по слогам.
- Что? – переспросил Дэйв, лицо его залилось краской по самые уши.
- Пошутил. В футбол. Играют. – Отворачиваясь, сказал Алан.
Позже пришли и они. Энди Флетчер вплыл в накуренный паб как крейсер, а вслед за ним развязанной походочкой с независимым видом вплыл и маэстро Гор. Они взяли еще пива. И еще. Потом еще. В общем, вечер удался.
  Флетч невероятно возбужденный строил на столе всякие хитрые комбинации из пивных крышек, объясняя стратегию и тактику футбола, и рассказывая, про то, как «Арсенал» забил соседям по самые уши. Мартин был тих. По всей видимости, физические упражнения выбили из него лишний адреналин, и он по большей части смущенно молчал, кивая.
 Позже Флетч громко известил всех, что ему надо отлить. Алан последовал за ним, оставляя Мартина и Дэйва наедине. Теперь они оба смущенно молчали. Не решаясь поднять глаза и посмотреть друг на друга.
- Я...эта... – наконец выговорил с  трудом Дэйв, глядя на то, как длинные с белесыми кончиками ресницы  опущенных глаз дрогнули на щеках.
- Да, - едва слышно прошептал Мартин, - тоже...
Дэйв с шумом выдохнул воздух. И молча протянул бутылку Мартину, они молча чокнулись и выпили.
- Твою мать, - в сердцах сказал Дэйв.
- Знаешь. Как трудно... – сказал Мартин, но внезапно передумал продолжать, судорожно глотнул пиво из бутылки.
  Дэйв молча и активно закивал. Слова попросту застряли у него где-то в горле, он похлопал Мартина по плечу, и шмыгнул носом.

Все что было потом, Мартин помнил только начиная с вечеринки у Даниэля в его собственном доме, на которую он собрал практически полгорода. У Даниэля был двухэтажный дом с подвалом, который он оборудовал на американский манер под бильярдную и игровую комнату. Пока основная часть гостей танцевала и пила в гостиной на первом этаже, Мартин стоял у зеленого стола, тупо пялясь на  валяющийся посередине кий, и чувствуя себя полным идиотом по неизвестной даже для него самого причине. Он пытался заигрывать с фланирующей туда-сюда брюнеткой в алом платье, оказавшейся двоюродной сестрой его одноклассника, но потом ему и это наскучило.
   Алан сидел в кожаном кресле, позади, и, попивая пиво, периодически отпускал комментарии к каждой новой песне, которая доносилась с первого этажа. Две невзрачные девицы сидящие по обе руки от него удивленно ему внимали, и вежливо смеялись, когда он намекал, что пошутил. Даниэль оживленно беседовал с пятью гостями на широком диване, заваленном подушками, разукрашенными болезненно оптимистичными красками в стиле хиппи. В другом углу подвала пара парней резалась в настольный футбол в автомате. Только один Мартин предпочитал молча стоять у бильярдного стола и тупо пялиться на кий. Помнится, он пришел сюда со своей девушкой, но она довольно быстро напилась и исчезла в неизвестном направлении.
   Флетч спустился по лестнице с первого этажа в подвал, подошел и молча встал рядом с Мартином.
- Ты  не видел Анну? – спросил Мартин, не глядя на Флетча. Энди отрицательно помотал головой.
- Пойду поищу, - сказал он, и задумчиво икнул, оглядывая с головы до ног спустившегося вслед за ним в подвал Дэйва. Дэйв одел выходные белые штаны и джинсовую куртку, и источал флер эдакого супергероя-мачо, заставляя пускать на него слюни всех телок на вечеринке. Невзрачные девицы встрепенулись, глядя на него, и значительно оживились.
- Веселишься? – с пониманием оглядел меланхоличную физиономию товарища Дэйв.
- Пытаюсь, - мрачно кивнул Гор.
- Может, сыграем партию, Март? – спросил Дэйв.
- Сыграем...
   Лицо Дэйва радостно засветилось, когда он подошел к бильярдному столу. Дэйв, активно шевеля руками и плечами, влез между Флетчем и Мартином, хотя свободного места вокруг стола было предостаточно, Флетч покачал головой и отошел.
 – Кий мне дайте уже? Дайте мне уже кий, что ли? – Патрик и Роберт, два тупорылых вечно жующих пацана, друзья чьих-то друзей мрачно уставились на Дэйва. Симпатичная девчонка в короткой юбке и с веснушками, встала с дивана в стиле хиппи и игриво покачивая бедрами вручила ему кий, Дэйв довольно хохотнул и легонько шлепнул ее по заднице.
- Ты хорошенько подготовился, Марти? Сегодня я точно тебе забью шары, - хихикнул Дэйв, как бы случайно задевая плечом Мартина, выпятив пухлую губу и сосредоточенно натирая свой кий мелом.
- О даааа... – расхохотался Алан, сдувая пену с только что открытой бутылки пива на пол, - Дэйв жжет!
 Мартин глянул на Дэйва из-за плеча:
- Я сам тебе забью, салажонок, - хмыкнул он, - ты еще будешь умолять меня остановиться.
- Чо-о-о сказал? – угрожающе дернул подбородком в его сторону Дэйв.
Мартин подхватил кий в руку, и резко повернулся к Дэйву, подходя так близко, что они едва не соприкасались.
- Чо слышал, -   сказал Мартин, чуть ухмыляясь.
Дэйв просто стоял напротив него и тяжело дышал.
- Но-но, брейк - влез между ними Даниэль, распихивая их руками подальше друг от друга, -  Сломайте мне здесь только что-нибудь, подонки.
 Дэйв внезапно громко расхохотался.
- Выясним, кто из нас в штанах?
Мартин фыркнул и насмешливо повел бровями.
- Начинай, - сказал он, ставя руку на зеленый бархат стола. Дэйв прижался к нему всем телом, прошептав на ухо:
- Леди первая, - Мартин вспыхнул, но, сообразив, что кроме него этого никто не слышал, и просто толкнул Дэйва плечом.
- Кто продует, снимает...ooooднууу вещь – пропел Дэйв, изображая стриптизершу, виляя бедрами и имитируя что собирается снять с себя куртку, девицы закричали от восторга.
   Лицо Мартина оставалось каменным. Он медленно склонился над столом, разбивая шары, и с первым же ударом умело посылая шар в лузу. Дэйв присвистнул, и склонился над столом, рядом с ним, когда Мартин готовился нанести следующий удар.
- Уйди, - тихо сказал Мартин.
- Мне и тут хорошо, - Дэйв придвинулся ближе, дыша ему на ухо, - Левее бери, малыш, о да, ниже, возьми эти два гладких шара...
- Вот С-с-сука – прошипел Мартин сквозь зубы, ухмыляясь, заехав Дэйву локтем в живот и заставляя Дэйва захохотать.
  Один шар ударился о другой, тот о третий, заставляя два шара закатиться в разные лузы одновременно. Кто-то зааплодировал. Алан засвистел. Еще удар и еще. Дэйв будто бы потерял весь интерес к игре. Он отошел от Мартина, встал оперевшись о противоположный бортик стола. У Мартина закружилась голова. Нет, он не понял точно, что произошло в этот момент, да в сущности, ничего и не происходило. Он просто перестал видеть и слышать в этот момент все, кроме стоящего перед ним Дэйва.
   Будто в замедленной съемке он видел как его рука, медленно и умело, словно бы лаская, погладила ткань стола. Он видел его отставленные назад нетерпеливо покачивающиеся бедра. Дэйв смотрел куда-то в сторону, и говорил с кем-то. Мартин только видел, как шевелятся его губы, и более ни на что он уже не хотел смотреть. У него вспотели ладони, задрожали руки, он просто выронил кий и... промазал. Глупо, бесчеловечно глупо и цинично промазал. У Дэйва от радости загорелись глаза.
   В общем, в этот момент Мартин понял, что партию Дэйву  он проиграл, и проиграл, по всей видимости, безвозвратно. И дело было не только в игре.
    Впрочем, проиграл он ее не без удовольствия для гостей и самого Дэйва, который с неописуемым восторгом наблюдал за тем, как Март с видом несчастного Пьеро медленно и при этом, исключительно похабно виляя бедрами, стаскивал через голову свой черный свитер. Алан даже подполз ближе и попытался засунуть ему за пояс купюру в один фунт.
   Вскоре Мартин пошел умыться. Как был, так и пошел, свитер он бросил в подвале. Полупьяная публика на первом этаже ничего странного в полуголом молодом мужчине не обнаружила, разве что какая-то пышная дама в лилиях спросила, когда подадут десерт, и, не дождавшись ответа, отключилась, захрапев. Обе туалетные комнаты на первом этаже были заняты и судя по звукам, доносящимся из них – надолго.
  Мартин поднялся на второй этаж. Там было темно и тихо. Ванная, она же туалет, дверь в которую он быстро обнаружил, у Даниэля была выполнена в старозаветном викторианском стиле. Стены ее, пурпурно-золотые были обвиты розами, дубовый шкаф держал на своих гнутых ножках медную раковину. На стене висело чуть потемневшее зеркало, в корзинках были рассыпаны бесконечные розовые саше, из-за чего весь воздух был пропитан розовым маслом. Надо сказать, по непонятной причине, после этой вечеринки запах этот Мартин возненавидел.
   Музыка громко отдавалась в ушах гулом бетонных стен. Мартин открыл кран и умылся холодной водой, пытаясь остудить пылающее лицо. Дверь распахнулась, впуская во внутрь гомон людских голосов и громкую музыку.
- Ждешь меня? – Алан со стуком прислонился к двери, демонстративно щелкая замком двери.
  Мартин глянул на него в зеркало. Алан пристально смотрел на него, глаза его сузились, лицо и гладкая бледная грудь в расстегнутой черной шелковой рубашке блестели от пота.
- Да, - едва слышно прошептал Мартин. Алан не столько услышал его ответ, сколько понял его по движению его губ в зеркале.
   Гор повернулся. Медленно, на негнущихся ногах подошел к Алану. Лицо его побледнело, зрачки расширились так, что глаза из непрозрачно зеленых, словно лесная заводь, стали почти черными.
   Шаг и еще шаг вперед. Он уставился на рот Алана. Рыжий юноша облизнулся нервно, губы его вмиг пересохли, будто бы его взгляд и в самом деле в состоянии был это сделать. Еще один шаг, Мартин положил руки ему на бока, и, подняв голову, медленно и ласково коснулся теплыми губами губ Уайлдера. Потом, оторвался на мгновение, чувствуя, как электрический разряд покалывает губы, разливается теплом по всему телу. Коснулся его рта снова, легко, словно перышком поглаживая своими губами их нежную поверхность.
   Алан схватил его руки, прямо над кожаными браслетами с металлическими кольцами, воодушевленно застонал, возбужденный чувственными касаниями, и застыл в ожидании чего-то большего. Он погладил руки Мартина, сжал запястья, ощущение кожи и металла под своими ладонями наполнило его голову картинами, странностью которых поразился даже он сам. Однако хотя бы что-то уже нужно было бы и предпринять, Алан передвинул руки Мартина к пряжке своего ремня.
    Мартин оторвался от его губ, и посмотрел вниз, Алан предоставил ему полную свободу действий, и он задумчиво принялся расстегивать его ремень. Алан смотрел на него жадными глазами, на часто вздымающуюся голую грудь и плечи, на трогательный белобрысый чубчик, и полуоткрытые порозовевшие от поцелуев губы. Он застонал от нетерпения, закусывая указательный палец зубами, когда чертова пряжка, наконец, поддалась.
   По правде говоря, он ждал, что теперь Мартин расстегнет ему штаны, но Мартин внезапно отступил. Он так же медленно опустился вниз, глядя Алану в глаза, и встал перед ним на колени.
   Алан ждал. Но ничего не происходило. Мартин просто стоял перед ним на коленях, на плиточном полу, покорно ожидая, но ничего не предпринимая.
- Сам? – спросил Алан, и не получил ответа, - Не будешь?
Мартин отрицательно помотал головой, Алан понял игру.
- Хорошо... – сказал он, - Окей...хорошо. Раз ты так хочешь....
Мартин странно ухмыльнулся. Алан тоже, но уже несколько самодовольно, демонстративно расстегивая ширинку собственных кожаных штанов и доставая оттуда свой уже достаточно сильно напряженный член. Он сжал его, слегка, в своей ладони, провел рукой по ставшей настолько чувствительно поверхности, что даже это прикосновение заставило его сладострастно вздохнуть.
- Ты же этого хочешь, Март, да? Его?
Второй рукой он подхватил Мартина за подбородок. Требовательно сдавливая его пальцами, и побуждая его открыть рот.
- Открывай, - поведение Мартина уже начало его немного злить, хотя пока ему удавалось скрывать свое раздражение смехом, -  рот открывай, сволочь упертая...
  Он провел своим членом по губам Мартина, шумно со свистом выпустив воздух сквозь стиснутые зубы от шока, вызванного соприкосновением с чужой кожей.
 -Давай, не тяни, - голос его теперь, выдал его отчаянное желание, - не ленись, настало твое время поработать, детка.
  К его удивлению, Мартин на этот раз подчинился сразу, более того, подчинился с неожиданным энтузиазмом.  Он не только нежно коснулся губами чуть увлажненного кончика члена, он сунул руку под руку Алана, все еще сжимающую возбужденный ствол, и подхватил его яйца снизу.
   Мартин отклонился назад, ощущая на губах вкус Алана,  медленно облизнулся, убедившись, что взгляд его любовника прикован к его губам. Но на этот раз он не стал дразнить его долго, потому что его губы и сами горели желанием вновь ощутить на себе бархатистое прикосновение его члена. Мартин поцеловал его опять, потом взял больше, постепенно с каждой секундой и с каждым движением, теряясь и растворяясь в этом настойчивом и кажущемся бесконечным сладостном ритме, с которым он то касался руки Алана, мертвой хваткой держащего себя, то практически выпускал его из жаркого плена.
   Алан крепко зажмурился, концентрируясь на головокружительных ощущениях. Свободную руку он положил Мартину на бритый затылок, побуждая его не останавливаться. А Мартин и не думал этого делать, к его чести нужно сказать, что он отрабатывал то, что от него требовалось, на совесть.
  Алан запрокинул голову назад, со стуком ударяясь затылком о дубовую, выкрашенную темной краской дверь. Удовольствие нарастало в нем с каждой секундной, с каждым движением Мартина на нем, щекоча яйца и теплыми толчками крови расходясь по всему телу от живота до самых пяток.
  Он чувствовал также и возбуждение Мартина, и это отнюдь не способствовало возможности задержать стремительно приближающийся оргазм. Он практически вырвал свой покрасневший, мокрый член, и оттолкнул Мартина от себя, тяжело дыша.
- Ты, - прошептал он, - ни о чем не хочешь меня попросить?
Мартин выпрямил ноги, откидываясь назад, на локти, и растягиваясь на полу. Он потер рукой губы, глядя на возвышающегося над ним Алана исподлобья, рука его скользнула вниз, с удовольствием поглаживая свою грудь и живот. А потом ниже, все так же, не отводя взгляда, сжимая свой член прямо через толстую ткань джинсов, и продолжая себя поглаживать. Он застонал, запрокидывая голову назад, у Алана потемнело в глазах.
- Почему я должен просить? – низко с хрипотцой проговорил Мартин, в голосе его явственно послышался вызов.
- ****ь, - в сердцах сказал Алан, и сделал два шага вперед. Грубо ботинком отбросил руку Мартина от его ширинки. Водрузился на его полуобнаженное тело кожаными штанами сверху, придавливая его к полу,  заставляя Мартина всхлипнуть от восторга, который вызвало в нем это соприкосновение.
   Алан провел пальцами по губам парня, тот взял его палец в рот. Другую руку Алан завел назад и подхватил его яйца. Хоть это и физически не было возможно, Мартин выгнулся под ним и застонал.
- ****ь, - обреченно констатировал факт Алан Уайлдер.
Он убрал руки, спустился своей задницей по чужому животу ниже, схватил руками лицо и приблизил свои губы к его. Но не для того чтобы поцеловать, вовсе нет.
 - Видишь ли, - начал он шепотом, - отвечая на поставленный тобой вопрос, я думаю, я должен тебе пояснить, что именно здесь происходит.
   Глаза Мартина внезапно заинтересованно распахнулись. По выражению его лица сложно было сказать в данный момент, что именно он думает в этот момент, но что что-то он думал себе, это было совершенно точно.
 -  Скажу проще, - сказал Алан, - у тебя есть выбор. Да, есть. Ты можешь не просить. Ты можешь вообще ничего мне не говорить, о, без проблем, - он усмехнулся, - я просто засуну свой несчастный *** тебе обратно в рот, и закончу на этом. Только не думай, что я дам кончить тебе.
  Мартин недовольно заворочался под ним, Алан схватил его руки и завел их за голову.
- Да, малыш, представляешь, каково это, остаться в таком состоянии, как ты сейчас, мммм? По всей видимости, представляешь, - Алан лизнул его щеку, заставляя Мартина поежиться.
- Либо, ты скажешь мне, что я должен с тобой сделать, и Марти, добрый дядя Алан приложит все усилия, чтобы доставить тебе удовольствие, и ты этого до послезавтрашнего утра не забудешь. Ну, давай уже, не тяни, а то у меня яйца посинеют.
Алан дернулся, чтобы встать и сделать так, как он обещал.
- Алан...
- Да, Март,
- Сделай это,
- Что, Март? Сделать что?
- Черт, Алан... ты издеваешься?
- Я? Да ни разу... все, чего я прошу – только сказать мне ясно, что ты от меня хочешь? Я должен сделать ЧТО?
Мартин отчаянно посмотрел на него.
- Предлагаешь мне себя трахнуть, или я просто кончаю тебе в рот, и мы на этом расстаемся до следующего подходящего случая?
- Алан...
- Да, Март?
- Трахни меня.
- АГА!
Алан с воплем победителя вскочил с него, сдирая с бедер джинсы, и переворачивая парня на живот. В целом, им обоим уже давно было не до церемоний, и церемониться он не стал, он даже не стал раздвигать ему ноги, направляя свой член уверенной рукой. Он трахал Мартина, лежа сверху, сжимая своими бедрами его бедра, делая их слияние настолько интенсивным, что едва не орал во всю глотку каждый раз, совершая поступательные движения тазом. Он схватил Мартина за волосы, потянул головы назад на себя, сам вгрызся зубами в основание его шеи, чтобы заглушить собственные стоны.
    Впрочем, он не наврал ему, он действительно не просто наслаждался сам, он действительно помог вскоре. Перевернув их обоих на бок, и гладя любовника своей рукой до тех пор, пока тот не задрожал под ним, и не закричал хрипло, сквозь зубы, заставляя его самого окончательно потерять контроль и забиться в бесконтрольной агонии оргазма.
   По всей видимости, какое-то время прошло, но обоим было сложно сказать, какое именно.
   Громкий стук в дверь и матерные вопли заставили их обоих подскочить разом с пола, как ужаленных. В жуткой спешке, трясущимися руками попытаться поправить на себе одежду. Алан, ругаясь на нежелающие слушаться его руки, едва не вырвал из двери  замок.
   Дверь резко распахнулась.
На пороге стоял ждущий  своей очереди в туалет, уже неизвестно сколько, и приплясывающий от нетерпения Дэйв.
 - Алан? – насмешливо приветствовал он, - здорово дружище, Алан, а я думал, ты ушел, уже час тебя разыскиваю по всему дому!
Пока они жали друг другу руки, и радостно похлопывали друг друга по плечу, Мартин попытался незаметно проскользнуть у самой стенки.
- Ма-а-а-а-а-арти – он вздрогнул от неожиданного оклика и остановился, поворачиваясь. Дэйв сделал шаг ближе к нему, кажется, он даже позабыл на секунду про основную свою причину появления здесь.
- Вы чо там делали? – слегка заплетающимся от выпитого языком спросил Дэйв, - вдвоем, а? За запертой дверью? В одиночку ссать страшно? – хихикнул он.
  Губы Мартина дернулись в улыбку даже против его воли.
- Перепил я, наверное, - с трудом проговорил он, губы не слушались его, он опустил глаза в пол, - плохо мне.
 - Должен же я был помочь товарищу... – сказал Алан, вдруг покачнувшегося по непонятной причине Мартина за талию. Как бы пьян не был Дэвид, проверенная точность движения руки не ускользнула от него. Алан не понял, что именно произошло, но воздух между Мартином и Дэйвом моментально наэлектризовался. Дэйв еще раз глянул на руку Алана, и отвернулся, чтобы уйти, но в последний момент передумал.
- Чуть не забыл, - он положил свою правую руку на голое плечо Мартина, отбирая у того на секунду возможность дышать, - твоя баба.... – он делано и громко расхохотался, и вытер глаза свободной рукой, закрывая лицо – они там... с Флетчем лижутся, пьяные в жжжопу... Бля, умора.
     Он посмотрел прямо в лицо Мартину, глаза Дэйва были черными и страшными, однако лицо светловолосого не дрогнуло в ответ, он лишь молча смотрел на него в упор, он даже и глазом не моргнул. Дэйв не выдержал их переглядок первым, и опустил глаза. Он посмотрел на кисть своей руки, на плече друга, преувеличенно ласково погладил уже розовеющее пятнышко у самого основания шеи Мартина, отметину от зубов любовника.
- Да о чем  я говорю... тебе ж похуй... -  со смесью странной тоски и разочарования в голосе проговорил он,  и вновь посмотрел в зеленые глаза, наотмашь ударяя словами:
- Змея, - сквозь зубы проговорил он, - Холоднокровное...
 
Ливень шел всю ночь, и приход серого мрачного утра не отнял у него  и малой толики его сил. Дождь шел и шел, и, кажется, не собирался останавливаться вовсе. Дэйв бежал в студию, перепрыгивая через огромные лужи на асфальте, высоко подняв воротник куртки. Прохожих на улице почти не было, и он несся не смотря вперед. Он опаздывал. На часах уже была почти половина первого. Дэйв едва не столкнул пожилого джентльмена в плаще и с черным зонтиком с тротуара на пересечении двух улиц, извинился на бегу, не оборачиваясь, все явнее думая, что сейчас его точно убьют. Все трое. С особым цинизмом. Открывшаяся дверь обдала его теплом. Ребята разожгли камин на первом этаже, так что промозглая сырость ушла из дома. Было до странности тихо.
    Дэйв повесил куртку внизу, и взбежал по лестнице, взлохмачивая намокшие волосы. Он ожидал увидеть активный рабочий процесс, Алана мотающего головой в наушниках, колдующего с новыми звуками на синтезаторе, потому что они с Мартином однажды завели правило, никогда не повторять в песнях один и тот же звук дважды. Мартина бренчащего на гитаре, напевающего что-то себе под нос, и не обращающего на происходящее вокруг ни малейшего внимания, жизнерадостного Флетча с чашкой кофе и газетой, Даниэля с сигарой, треплющегося и травящего похабные шуточки с парой звукооператоров. Трезвонящий телефон в прихожей, и Брюса, ругающегося целыми днями по нему с кем-то. Однако его встретила абсолютная тишина. Дэйв открыл дверь и вошел в полутемную накуренную студию. Их было двое. Флетч сидел на полу  и смотрел на свои сцепленные в замок руки. Алан восседал на высоком стуле, качал ногой, задумчиво курил сигарету за сигаретой и топил их в чашке из-под кофе.
- Простите, пацаны, опоздал, - сказал Дэйв.
Алан усмехнулся и отвел глаза. Флетч посмотрел на Дэйва, и ничего не сказал. Лицо у него было убитое. Постепенно Дэйв начал вспоминать, что было вчера. И постепенно начал понимать, что это ему не приснилось.
- А...а где Март? – спросил он.
Флетч зашевелил губами, но из них не вырвалось ни звука.
- Он еще не пришел, - сказал Алан за него.
- Странно, он обычно не опаздывает... – начал Дэйв.
- На четыре с половиной часа... – ехидно закончил за него фразу Алан.
- Вы звонили?
Алан кивнул.
- Я даже ходил, - внезапно глухо отозвался с пола Флетч, - он сказал мне отъебаться, но дверь так и не открыл.
   Дэйв тяжело вздохнул и засунул руки в карманы джинсов. И вспомнил все окончательно.
- Бля-а-а-а... – протянул он.
- Ты прямо моими словами говоришь, - сказал Алан.
- Вы что-нибудь писали сегодня?
- Настроения нет.
- Где Даниэль?
- Они с Брюсом ушли, сказали, чтобы мы им позвонили, если что.
Дэйв задумчиво потер лоб.
- Как же башка болит, после вчерашнего,...может за пивом сбегать?
Лица парней внезапно оживились. Флетч даже поднялся с пола.
- Давайте, я схожу, мне надо немного прогуляться.
- На, - Дэйв вытащил деньги из кармана, и Алан вложил свою часть, Флетч спустился по лестнице вниз.
   После поправления здоровья им удалось немного поработать, хотя Дэйв и ворчал периодически, что сейчас придет Маэстро, и скажет, что они все дураки, и все полный отстой, и писал он не так и не о том, и вся их работа все равно пойдет коту под хвост. На улице стемнело. Однако Маэстро ничего не сказал, потому что так и не появился.
- Послушай, Ал, - Дэйв водрузил себя на диван, стоящий у стены, вытягивая ноги в длинноносых начищенных ботинках. Алан поднялся со стула и сел рядом с ним, - слушай, ты как думаешь, может я вчера ему чего-то лишнего наговорил?
- Ну, как тебе сказать...
- Черт, я не знаю, что на меня нашло,.. он же, наверное, и так все знал, да? – Дэйв забросил щиколотку ноги на колено, открывая взору сверкающий невероятной белизной носок, - Блин, я полный придурок, мне не надо было так вести себя... друзья так не поступают.
- Не знаю, - Алан пожал плечами, - Может быть.
- Ты же поэтому был с ним, да? Дело в Анне, да?
Алан прищурил глаза.
- Я так не думаю. Он мне ничего о ней не говорил. Хотя, кто знает, кто его знает...
В студии повисла тишина.
- Что вы делали там вместе? – наконец тихо спросил Дэйв.
- Чего ты привязался, Дэйв?
- А вот любопытно мне.
- От любопытства кошка сдохла, - стальным голосом проговорил Алан.
- Алан, вы кажется называетесь моими друзьями. Что за тайны мадридского двора? Я имею право знать. Я полчаса стоял под дверью...
- Стало быть, ты ничего не пропустил.
- Чего... я... не... пропустил? – медленно проговорил Дэйв.
  Алан молча смотрел на него исподлобья. Губы его вытянулись в нитку. Он ничего не сказал, но лицо его стало  злым.
- Ал? – переспросил Дэйв.
- Ты уверен, что тебе НАДО знать, ПОЧЕМУ я был с ним? Или я должен был быть с ним именно ПОЧЕМУ-ТО? – Алан развернулся боком, ноздри его раздувались от ярости, - Может, мне еще у тебя надо было спросить, чего мне делать и с кем? А? Мистер Фрейд?
 Алан вскочил с дивана и упер руки в боки.
- Не посоветуете ли мне, как бы мне обустроить свою личную жизнь, а?  - он наклонился над  Дэйвом и схватил его за грудки - Зигмунд, давайте, проанализируйте это. Сопоставьте  три факта, давайте, вы же можете. Два взрослых человека в одной запертой комнате, давайте, мистер психоаналитик, откройте глаза и посмотрите, что происходит у вас перед самым носом.
- Это неправда, - прошептал Дэйв.
Алан тряхнул его еще раз, и отошел. Лицо его пошло пунцовыми пятнами. Дэйв все также сидел на диване, и выглядел абсолютно потерянным.
- Флетч, скажи, что это неправда.
Флетч обхватил колено руками, сидя на колонке, и промолчал.
- Флетч, - спросил Дэйв.
Флетч пожал плечами.
- Ты знал? ТЫ знал? – он подскочил к нему ближе, но лишь махнул в итоге рукой. В глазах его стояли слезы, - ты тоже знал?
 - ЗА КОГО ВЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ДЕРЖИТЕ? – закричал он, - ВЫ....ВСЕ...ТРОЕ...?
Он сбежал с лестницы, и громко хлопнул дверью. Только дойдя быстрым шагом до конца квартала он понял, что забыл куртку на вешалке. Ну и фиг с ней, решил он. Ноги сами несли его неизвестно куда, менее всего он хотел возвращаться сейчас домой. Он неуверенно прошелся мимо паба, потом вспомнил, что отдал все оставшиеся деньги с утра Флетчу. Он пошел быстрее, пронизывающий ветер заставил его поежиться, и напомнить что он всего лишь в одной рубашке.
   Он уже третий раз проходил здесь, мимо кирпичного четырехэтажного дома. Только в третий раз пнув ногой один и тот же сверток мусора в пакете из местного супермаркета, он понял, что уже был здесь. Дэйв остановился и посмотрел наверх. Окна на втором этаже были темны, юноша постоял еще несколько минут, и уже хотел было уйти, когда заметил, что окно комнаты Мартина приоткрыто. Слева от окна, почти рядом находились балконы, на которые спускалась пожарная лестница. То, что вряд ли могло прийти в голову Флетчу мгновенно нарисовалось у него в голове, тем более, что ему уже приходилось совершать подобные трюки раньше, на заре туманной юности, со своими дружками. Он вошел в подъезд, легко вскрыв входной замок, поднялся на чердак, спустился по пожарной лестнице до второго этажа.
- Март? – позвал он с балкона, однако ответа не получил.
  Дэйв протянул руку, вперед, щелкая зажимом ограничителя на не опущенной до конца тяжелой ставне, поставил колено на поручень балкона, шепча себе под нос, что это, в конце концов, всего лишь второй этаж. Окно поддалось, и вскоре он уже перетаскивал вторую ногу через подоконник. В последний момент он едва не упал от неожиданности.
   Мартин был дома. Он лежал на кровати, поджав ноги и обхватив плечи руками. Судя по стойкому запаху перегара, он был довольно сильно пьян. Очки, которые он обычно не носил, потому что стеснялся, были гордо водружены ему на нос.  Дэйв сел на кровать. Мартин пошевелился, но ничего не сказал.
- Ты чего в очках? – Дэйв протянул руку, чтобы их с него снять, боясь, что он может пораниться, - Темно, все равно ж не видно ни хера.
- В...глазах...дв...двоится, - с заметным трудом проговорил Мартин в ответ, отталкивая руку Дэйва и опять надел очки, - а....но....так тоже двоится, -  сказал он, и снял их, - и так тоже. Б-лядь.
   Он потер глаза кулаками и повернулся к Дейву спиной.
- Март, - позвал Дэйв, - я хочу поговорить.
- А я х-хочу сдохнуть, - глухо ответил Мартин, - я просто хочу тихо и с-спокойно умереть в своей квартире. Я что не имею на это право? Я честный налогоплательщик Ее Величества, я три месяца работал кассиром в банке.
Дэйв взобрался на кровать выше, кладя руку на плечо Мартина.
- Отъебись, - сказал Мартин.
- Эй, я тебе не Флетч, чтобы меня посылать, - разозлился Дэйв.
- Не трогай... меня... – в голосе Мартина послышались слезы, - я тебя прошу...
Дэйв убрал руку.
- Извини... Прости, пожалуйста... Март. Март, - позвал он его опять, - Март. Повернись ко мне. Посмотри на меня. Мне нужно. Март.
  Тот нехотя перевернулся на спину и искоса мрачно посмотрел на Дэйва.
- Удовлетворен?
Дэйв стиснул зубы и покачал головой.
- Ответь мне, Март, только честно, и не спрашивай, зачем мне это знать, и почему ты должен мне отвечать, да? Просто ответь на вопрос, скажи мне, да или нет...
- Да, - сказал Март, и пьяно хихикнул - нет. Нет. Да. Нет. Еще?
Дэйв шумно выпустил воздух через ноздри, из последних сил стараясь держать себя в руках.
 - Между тобой и Аланом что-то было?
- Ч-то? – переспросил Мартин.
- Я спрашиваю, да или нет.
- Водка. Там, - сказал Мартин, указывая на бутылку, оказавшуюся внезапно в поле его зрения на полке, на некрашеном деревянном стеллаже, напротив его кровати - Мне надо выпить, - он внезапно невероятно шустро поднялся и направился к цели.
- Тебе больше не надо выпить,.... – Дейв схватил его за руку, тот не поддавался, и в итоге рухнул на пол, и заставил Дэйва съехать на край кровати, цепляясь за желтое покрывало  -  тебе и этого не надо...было пить, - сказал Дэйв, - Мартин, - он смотрел на сидящего на пятках у кровати Мартина сверху вниз.
- Не мучай меня, - Мартин медленно вытащил свою руку из цепкой хватки Дэйва, - что зависит от моего ответа?
- Все, - сказал Дэйв.
- Ничего, - сказал Мартин.
- Между вами что-то было? – Дэйв склонился ближе.
- Нет, - Мартин выпрямился ему навстречу.
- Врешь.
- Я же сказал, что ничего не зависит, - Мартин собрался подняться, Дэйв не дал ему опять, в итоге они вместе рухнули на пол после кратковременной борьбы. Мартин ударился спиной об пол, и это как-то его по странной причине протрезвило.
- Он любит тебя.
Дэйв навис над ним неумолимый как судьба. Мартин закрыл глаза, чтобы не видеть его глаз, чтобы не видеть его лица.
- Нет, - одними губами сказал он.
- Ты любишь его?
Мартин отвернулся.
- Мартин, да, или нет...
- Я...
- ДА ИЛИ НЕТ, МАРТИН? - голос Дэйва сорвался на крик.
Мартин замотал головой.
- Не...знаю...я.
- Почему ты все время врешь?!
- Я НЕ ЗНАЮ! – закричал Мартин в ответ, - Отвали от меня, Оставь меня, уйди. Я не звал тебя. Я не хочу тебя видеть. ТЫ МНЕ НЕ НУЖЕН, ДЭЙВ.... – он оттолкнул Дэйва от себя. Тот смотрел на него в упор. Несколько минут прошло в полном молчании, они просто смотрели друг на друга.
- Ты и сейчас мне врешь..., - наконец проговорил Дэйв.
- А что ты будешь делать с моей правдой? – спросил Мартин, гораздо разумнее и трезвее нежели чем Дэйв ожидал что он сможет в подобном состоянии, - Что, Дэйв, что ты сделаешь, если я скажу тебе всю правду? – он рассмеялся, хотя в глазах его стояли слезы, - повесишь мне медаль на шею? У тебя своя жизнь, Дэйв, у меня своя, я как-нибудь переживу свою правду, а ты легко переживешь то, что ее не узнаешь. Чего ты пришел сюда? Издеваться надо мной? Посмотреть, как меня опустили со всех сторон? Убедиться в том, что я такое же ничтожество как ты думаешь обычно? Да и еще и узнать, для полного кайфа что я об этом всем думаю? Посмотрел? Достаточно?
   Дэйв молча смотрел на него. Уголки его губ дрожали, брови буквально сошлись на переносице. Последняя вспышка как будто бы отняла у Мартина последние силы, он вновь упал на пол.
- Это все никому не нужно. Все. Это. Это просто всякая фигня, что творится у меня в голове. А с чего ты взял, что ты должен это знать? С чего ты взял, что я дам тебе это узнать?
Он внезапно подхватил лицо Мартина рукой, медленно проводя большим пальцем по его щеке и подбородку.
- И правда, почему меня должно это интересовать? – внезапно спросил Дейв, тон голоса его и глаза  похолодели. Мартин посмотрел на него, не понимая, куда он клонит, - Нет, серьезно, - сказал Дэйв, - ты прав, ты абсолютно прав, я не имею права на то, что у тебя в твоей голове. Кто я такой, чтобы ты говорил мне все как есть? Кто я такой, чтобы ты разговаривал со мной на равных? Кто я такой, чтобы ты мне доверял?! Да кто я такой, чтобы ты хотя бы говорил со мной, ****ь, я только и делаю, что умоляю, я только и делаю, что прошу... Март, удели мне внимание... Март, поговори со мной... я, *****, стою в очереди, и я все время, *****, последний... ДА КТО Я ТАКОЙ, ЧТОБЫ ТЫ СО МНОЙ СЧИТАЛСЯ?
- Ой, бедный Дэйв, дай я тебя пожалею, - издевательски проговорил Гор, -  жертва ты...несчастная....
     Гаан схватил одной рукой Мартина за горло, едва не перекрывая весь возможный доступ кислорода. Он навалился на него сверху, придавливая к полу всей тяжестью своего тела. Второй рукой он задрал его рубашку к самому верху.
- Я не буду больше просить у тебя того, что ты не можешь мне дать, - прохрипел Дэйв сквозь зубы, лицо его перекосилось от раздирающих его эмоций, - я возьму только то, что ты СПОСОБЕН дать.
 Мартин схватил руку, сжимающую ему горло, ему показалось, что он теряет сознание, от недостатка кислорода.
 - Дэ-эйв – прохрипел он, - ****ь, прекрати.
Он умудрился ударить ему кулаком по переносице, пока тот был занят с его ремнем на штанах. Дэйв схватился обеими руками за нос, Мартин пытался отползти от него, судорожно хватая ртом воздух, и откашливаясь.
- Почему? – Дэйв наморщил нос, несколько раз, открыл и закрыл рот, проверяя не сломан ли нос, тот факт что все в порядке его обнадежил и он предпринял еще одну атаку на тело Мартина, - Почему? Всем можно, а мне нет? Я что? Урод? Чем я хуже Алана? Поверь мне я трахаюсь ничуть не хуже него, а...все проверено, все в полном порядке....ЧЕМ Я ХУЖЕ АЛАНА, БЛЯ, ЧЕМ?!
Он схватил Мартина за руки, обеими руками, прижимая его к полу.
- Нет, ты не сделаешь этого, - сказал Мартин.
- Почему? – хмыкнул Дэйв, - Ты меня убьешь?
-  Нет, это ты меня убьешь - удивительно спокойно сказал Мартин, задумчиво глядя в потолок – Ты... уже... убил.
Не столько слова, сколько странность тона внезапно отрезвили Дейва.
- Ты не сможешь...- начал он.
Мартин приподнялся на локте, подхватывая шею Дейва с быстро бьющейся в такт сердцу жилкой. Их лица, тела и губы были так близко, но все что вызывала в них эта близость, это лишь только боль.  Адская, раздирающая внутренности боль. Она стискивала легкие, рвала сердце, не давала пошевелиться, Мартин зажмурился:
- Я...- так громко шепотом, как только мог проговорил он, осталось ощущение, что голосовые связки тоже в ужасе отнялись, - тоже не думал, что ТЫ можешь...Дэйв, -Мартин закусил губу, чтобы сдержаться, его начало трясти, - ты....я думал что...ты...что есть что-то...я тебя... не важно. Может быть, мы просто плохо знаем друг друга. Знали.
  Он устало опустился на пол и закрыл глаза рукой.
- Я устал, - сказал он, -  ты реши. Ты остаешься и ебешь мне все кроме мозга, потому что я иначе с ума сойду, правда мне уже кажется, что я сошел.... или ты уебываешь на какой хочешь на ***, и...в общем, я больше не могу с тобой общаться, Дэйв...
  Дэйв выдохнул и отполз назад. Внезапно он пришел в себя. С третьего раза ему удалось поставить себя на ноги, и доползти на трясущихся коленках до двери. Он не чувствовал, что все его лицо залито слезами, не видел побледневшего  от его вида Флетча, сидящего у двери, он спотыкаясь спустился по лестнице и побрел по ночной улице, не чувствуя как по его щекам вместе со слезами стекают крупные капли дождя.
   Флетч ворвался в квартиру, матерясь на Дэйва, Мартина и Алана в общем и о каждом в частности. Таща валяющегося на полу Мартина в ванную, выдирая у него из рук почти бутылку водки, до которой он таки сумел добраться, и засовывая его прямо в одежде под холодный душ. Мартин не только не сопротивлялся, но и попытался прямо там, под холодным душем  и заснуть. Флетч врезал ему пару раз по щекам, для бодрости, и спустя достаточно большое количество времени, и разнообразных усилий, привел его в относительный порядок, по крайней мере, теперь он был уверен, что тот не умрет от алкогольного отравления.
    Мартин проснулся с утра, голый, укутанный в одеяло, в своей комнате, и долго не мог понять, что делает в его кровати уткнувшийся в его плечо спящий Флетч одетый, в куртке и в ботинках. Спросить его сам он почему-то не решился.

   Мартин с Аланом заперлись в застекленной комнате, склонившись головами к синтезатору, словно токующие голубки, и придумывали что-то второй день кряду.
Дэйв нервно качал ногой, с отвращением допивая остывший чай. Он неделю названивал уехавшему в Берлин Миллеру, сообщая о том, что он уходит из группы. Миллер неделю посылал его проспаться в ответ. Как и следовало ожидать, Мартин шарахался от него как от чумы. Флетч был подчеркнуто корректен и вежлив, а Алана Дэйв попросту не выносил.
   Мартин в застекленном «аквариуме» надел наушники и подошел к микрофону. Алан повернулся на крутящемся стуле и подпер лицо рукой. Мартин закрыл глаза, лицо его казалось мечтательным и погруженным глубоко в себя, Алан внимательно слушал, потом губы его раздвинулись в улыбке, бесконтрольно, и он быстро прикрыл рот рукой. Мартин посмотрел на него в этот самый момент, и они оба расхохотались. Потом они предприняли попытку записать это же самое еще раз, Алан увлеченно мотал головой из стороны в сторону, нажал пару клавиш на синтезаторе, кивнул и поднял большой палец вверх. Мартин отложил наушники, улыбаясь. Алан включил звук, закатывая глаза, и делая какой-то сильно неприличный жест рукой, по всей видимости, изображая весь спектр собственного удовольствия от прослушанного, опять заставляя их обоих громко рассмеяться. Дэйв внезапно очень остро почувствовал себя чужим на этом празднике жизни.
   Он уже встал было, и повернулся, чтобы уйти, когда внезапно дверь «аквариума» распахнулась.
- Дэйв.,.
Голос, произнесший его имя, был столь же неожиданным, сколь и желанным. Дэйв резко обернулся, не успевая подумать, о том, как ему следовало бы себя вести.
- Дэйв, - Мартин улыбнулся и поманил его рукой, по всей видимости, не сомневаясь, что Дэйв придет. Впрочем, Дэйв и пошел, открыв от удивления рот.
- Эврика! – Поднял вверх палец Алан, глядя на входящего Дэйва, - Что в переводе – Нашли! Слушай...
 Дэйв, воспользовавшись преимуществом маленькой комнатки, где места для троих, очевидно, было маловато, остановился так близко к Мартину, как это было возможно. Они не касались друг друга, но Дэйв чувствовал его тепло, здесь рядом, он стоял, молча, опустив голову, и все это почему-то наполнило душу Дэйва странной, иррациональной надеждой.
    Однако уже на первых аккордах песни, он уже понял, что развеселило их обоих. Нет, кто бы говорил... конечно, эти три ноты звучали вместе с придыханиями Мартина, значительно лучше чем просто на синтезаторе, но то, как они звучали, заставила кровь бросится ему в лицо. Алан заметил это.
- Ха, Депеш Мод порно-стайл, а?
Мартин улыбнулся, несколько смущенно, щеки его порозовели. Дэйв нервно рассмеялся, скрывая свое смущение. Он взял листок с пюпитра, хватаясь за спасительные слова и ноты. Дэйв надел наушники.
  Однако вскоре его захватила магия и ритм музыки в его ушах, звуки ласкали его изнутри, привычно погружая в состояние сладостного транса. Дэйв закрыл глаза, запрокидывая голову и покачивая бедрами в том же медленном и нежном темпе, в котором голос Мартина нежным теплым бризом щекотал его оголенные нервы.
   Ревность, пронзившая его поначалу от мысли, что вот это вот пение, более похожее на экстатический стон, было записано не с ним, а с этим рыжим чертом, вскоре растаяла, сменившись головокружительным чувством, что они, эти звуки, существуют только для него одного. Вызваны им, и безоговорочно принадлежат только лишь ему одному.
- ЧЕРТ! – заорал он внезапно, размахивая руками - Бля, пропустил свое начало... еще раз, поехали....
  Мартин сидел на столе, сосредоточенно глядя на него, выражение лица у него было как у кошки, глядящей в окно на играющих воробьев. На нем совершенно невозможно было прочитать никакой мысли, ни разумной, ни неразумной, но что-то здесь было не так. Он смотрел на Дэйва почти не мигая, однако в его взгляде не сквозило ни малейшей агрессии, но и особенной приязни или интереса оно тоже не выражало. Дэйв поежился.

На колени я не упаду,
Умолять я не буду,
О любви, пусть еле дышу,
Пытка ждать это чудо,* -  начал Дэйв петь строки, моментально будучи захвачен настроением, даже несколько злясь, потому что слова песни нашли  нем неожиданно бурный отклик. Он чувствовал, что вот  это вот, блин, он и собирался сказать. Голос его зазвенел.
  Да, черт возьми, сколько уже может продолжаться эта игра?

Это мольба
Сердца к тебе
Знаешь меня
Как никто на Земле,
Пойми мне легче умереть,
Чем слово сказать тебе
Сейчас, когда рядом ты
Не оцепенеть **

Господи ты боже мой, подпишусь под каждым словом. Вылези у меня из головы, смазливый подонок, вылези, и не надругивайся над моим парализованным мозгом.
- Пойми меня, *** - нежно попросил его Мартин из наушников, - Пойми меня...
  Блин, если ты такой умный,  и все понимаешь, какого же черта ты надо мной издеваешься, подумал Дэйв и утихшая было ярость вспыхнула в нем снова.
   Они записали второй куплет, еще, еще два раза, и потом еще три раза и каждый раз каждый из них троих был чем-то недоволен. Дэйв считал, что к нему придираются, Мартин сказал, что тот вариант, две записи назад – был самым лучшим, а Алан обозвал их обоих халявщиками и лентяями, обрушивая на их голову поучительную речь о том, что настоящее искусство рождается в кропотливом, педантичном труде.
   Мартин сказал, что это ремесленничество рождается в кропотливом и педантичном труде, то что действительно хватает за душу, идет от Бога, каким бы этот Бог не был. Это нельзя запрограммировать или просчитать, это можно либо чувствовать – либо нет.
   Алан ехидно заметил ему в ответ, что их песня «Эй, красавчик, как тебя зовут?» должно быть точно была каким-то Божественным Откровением.
   Мартин расхохотался, хоть и был заметно недоволен, он предложил им всем троим пойти выпить. Дэйв внимательно посмотрел на них обоих,  и сказал, что был бы рад, но сегодня важное интимное свидание с одной клевой чиксой, и если они будут себя хорошо вести, он, так и быть познакомит их с ее подругами. Мартин опустил глаза, и ничего не сказал, Дэйв вышел, хлопнув дверью и гордо повиливая бедрами. Думаешь, я встану на колени? Думаешь, я буду умолять?
   Мартин встал и повернулся, облокачиваясь на стол. С уходом Дэйва поведение Алана мгновенно изменилось. Он схватил Мартина за руки:
- Пошли ко мне, я сегодня один...
- Я, - с трудом проговорил Мартин, - не могу...
- Да брось, ты же знаешь, что не пожалеешь, - сквозь зубы сказал Алан, и притянул Мартина к себе, - Поиграем?
- Думаю, - сказал Мартин, и замолчал.
Алан терпеливо ждал.
- Думаю, да...

Алан открыл дверь ключом, щелкнул выключателем, бесцеремонно зажал Мартина прямо в маленьком и тесном душном коридоре. Сунул лицом в оклеенную истеричными желто-синими обоями стену, с остервенением заломил руки за спину, ногой захлопнул входную дверь.
- Мне не нравится, как ты на него смотришь, - Мартин с трудом оторвал взгляд от ультрамаринового цветка на канареечном фоне, думая о том, что эти идиосинкразические розы в последнее время стали для него своего рода фетишем, рождая внутри отвращение такой силы, что оно перешло уже в стадию тошнотворного и глубоко патологического сексуального удовольствия.
- Алан, мы с тобой не...
- Заткнись, я не разрешал тебе говорить!
 Мартин дернулся под ним, разозлившись на его резкие слова и тон. Алан сунул ногу между его ног, резко раздвигая их шире, лишая возможности двигаться. В принципе, можно сказать, он  пошел ва-банк. Учитывая, что особенного преимущества с точки зрения силы в его стороне не было, очевидно, что если Мартин этого не позволит, то ничего не случится. Алан зажмурился и уткнулся носом ему в затылок, просто ожидая, что произойдет дальше, сердце болезненно четко отбивало свои удары у него в висках.
- Ты мой... – то ли утвердительно, то ли вопросительно прошептал он.
 Мартин не ответил, только вздохнул, и Алан почувствовал, что его тело расслабилось в его руках, - Ты мой.
 Алан ласково взъерошил его затылок, и отодвинулся назад. Мартин остался стоять у стены, по-прежнему широко расставив ноги и заведя руки за спину. Алан довольно улыбнулся.
- Да, - прошептал он, и погладил его плечи обеими руками, успокаивая, потом стянул с него майку через голову, - Штаны, - сказал Алан, позволяя ему отойти от стены, - снимай, все снимай, Март.
   Даже в тусклом желтом свете светильника было видно, что скулы Мартина слегка порозовели. Руки его слегка дрожали от возбуждения, потому, против обыкновения, со штанами он справился не сразу. Алан смотрел на него, внимательно ловя каждое движение, то как нерешительно и робко потертая ткань джинсов скользнула вниз по светлым стройным бедрам, как парень наклонился для того, чтобы снять их совсем, потом выпрямился медленно, руки его безвольно повисли, глаз он по прежнему не поднимал.  Сердце Алана вновь забилось быстрее, его завело не столько зрелище, что Мартин раздевается, это он уже видел неоднократно, даже можно сказать, привык, но мысль о том, что Мартин раздевается для него. Только для него.
   Алан стоял, полностью одетым, сложив руки на груди, продолжал смотреть на приятеля, собственнически оглядывая его с ног до головы, с особым вниманием обходясь с его напряженным членом в кустик светлых волос. Без всякого сомнения, столь пристальное разглядывание одновременно и смутило и возбудило Мартина. Руки его бесконтрольно дернулись, в подсознательном желании скрыть основную причину собственных страданий.
- Руки, - рассудил вслух Алан, - я хочу его видеть. Пожалуй, я лучше свяжу тебе руки, чтобы ты больше так не делал.
   И он выполнил свою угрозу. Подошел к Мартину, и сцепил руки у него за спиной с помощью наручников. Повернул его лицом к стоящему в передней престарелому трюмо, прижимаясь всем телом к нему сзади, и обхватывая его поперек.
    Мартин закрыл глаза, наслаждаясь ощущением того, что находился полностью в чьей-то власти и не в силах сейчас был ему противостоять. Теплые гладкие успокаивающие движения по его абсолютно обнаженному телу, вверх и вниз, вниз и вверх, по бедрам, животу, груди и плечам. Странное чувство абсолютной беззащитности, будучи связанным и голым перед полностью одетым Вайлдером, крепко держащим его в своих руках казалось ему невероятно возбуждающим.
- Открой глаза, смотри, - Алан прошептал ему в ухо, и прикусил его зубами, побуждая смотреть в отражение в зеркале в котором его руки ласково гладили его живот, и медленно поднимались к розовым кажущимся откровенно возбужденными даже в спокойном состоянии соскам. Алан гладил его еще и еще, потом провел пальцем по губам, побуждая Мартина взять в рот его палец, после чего он снова медленно провел мокрым от слюны пальцем по его соску, заставляя задохнуться и восторженно застонать.
    Однако, они не затем сегодня здесь собрались, подумал Алан, и решил прекратить детские игрушки, он до боли резко сжал сосок, сам задохнувшись от потрясшего его прилива возбуждения, когда Мартин отреагировал на его агрессию наиболее неожиданным из всех возможных способов. Он каким-то образом умудрился изогнуться в его медвежьих объятиях, и поцеловать ему руку. Алан буквально взвыл, отталкивая его от себя, у него потемнело в глазах от внезапного возбуждения.
   Он поставил Мартина на колени, прямо перед собой, напрочь забыв про заполнившее их обоих ощущение тепла несколько минут назад, разум его словно затянуло странной черной пеленой. Он давал ему в рот, довольно грубо и цинично, учитывая, что его партнер был со связанными за спиной руками, но вскоре ему надоело заботиться об этом, и он попросту повалил Мартина на пол, садясь ему на грудь и продолжая трахать его в рот так как будто он был для него скорее неодушевленным предметом, заботясь только лишь о том, как глубоко он может в него  войти, и то, потому что это было чертовски приятно. Мартин несколько раз попытался вырваться из под него, потому что порой любовные повадки Алана давали лишь реальную угрозу задохнуться. От его повторяющегося все сильнее неумелого но активного сопротивления Алан по всей видимости, осатанел.
 Он перевернул Мартина лицом в пол, рванув из штанов кожаный ремень, просто желая выместить каким-либо образом на ком-то овладевшее им по странной причине отчаяние. Он понимал, что несмотря на их взаимоотношения с Мартином, и на их демонстративный цинизм, это стало наркотиком для них обоих. Чем-то, что руководило ими и вело за собой. Это и разрушало их, и заставляло совершенствоваться, причем, несмотря на очевидный парадокс, все это происходило одновременно, и, стало быть, это было тем, от чего абсолютно невозможно было избавиться. Если убрать это из их жизней, в них образуется огромная дыра, размером с Антарктику. Это было словно бы отобрать у человека возможность видеть или слышать, или ощущать кожей. Он никогда не думал, что сможет этого лишиться, но в последнее время вместе с этим странным поведением Дэвида и Мартина в душу Алана в первый раз в жизни закрался страх. Этот страх в сущности и сорвал его сегодня с катушек, добавляя в острое сексуальное удовольствие, которое он получал от общения с Мартином еще и иступленное ощущение отчаяния, так словно бы они виделись сегодня в последний раз.
    Свист ремня разрезал воздух и опустился на нежную кожу бедер и ягодиц, раз за разом, с умопомрачительной настойчивостью. Мартин чувствовал, что он был ему за это  бесконечно благодарен, хотя он и отдавал себе отчет где-то в самой глубине души, что это не очень нормально. Физическая боль странным образом освобождала его от сводящего с ума давления холодных титановых щупалец душевной боли, поселившихся в последнее время в его голове давших ростки по всему телу. С одной стороны воспринимаясь мозгом как искупление за свою вину, за свою неуверенность и страх, а с другой стороны примитивно отвлекая нейроны на более простые и понятные в своей интенсивности ощущения. Удивительным образом, освобождая и принося умиротворение.
    Собственно удар не приносил боли, он лишь обжигал кипятком, заставляя кожу онеметь, сама боль приходила позже, растекаясь по всему телу горячей, подобной возбуждению волной, или даже сливаясь вместе с ней, заставляя тело парадоксальным образом требовать еще и еще. И еще он чувствовал огромную благодарность Алану за то, что тот нашел в себе силы это сделать.
   Алан тяжело дышал, он устал и физически, и попросту был до чертовой матери всем этим перевозбужден, явно боясь кончить раньше положенного, и имея в мыслях еще очень много, и одним разом это много явно не хотело ограничиваться.
Он со свистом отбросил ремень в сторону, сбивая что-то на пол, и разбивая, но ему было совершенно все равно, он даже не услышал. Он перевернул Мартина на спину, заставляя зашипеть от соприкосновения надранной ремнем кожи с полом. Он взял его со всей бесцеремонностью, на которую был только способен, откровенно посылая отборнейшим матом собственного партнера, со всеми его несогласными комментариями по этому поводу. Алан вообще чувствовал, что ему начинало сносить крышу от этого всего. Он перестал чувствовать грань того, чего можно было делать, а чего нельзя. Все что он хотел сейчас, это заставить его запомнить себя, почувствовать себя сильнее. Мартин приглушенно стонал под его настойчивыми рывками, закусив покрасневшую губу, чем вызвал внезапный приступ агрессии в Алане.
 - ****ь, я заставлю тебя сегодня закричать, или нет?
 Он наотмашь ударил Мартина по лицу, вытаскивая себя из него полностью, и вновь входя, как будто бы проверяя способность его тела подчиняться ему. Он   закричал сам, исступлением двигаясь в нем, уже не слыша вторящий ему крик экстаза, не чувствуя ничего кроме атомного взрыва, разносящего его внутренности на мельчайшие составляющие, или по крайней мере, так ему самому казалось.
Когда все закончилось, Алан упал рядом с Мартином на пол, закрывая лицо руками, с возвращающимся сознанием его пронзил острый приступ обжигающего стыда за все, что только что произошло. Он старался не смотреть на своего партнера, пока освобождал ему руки. Душу его переполняла горячая благодарность Мартину за то, что тот ничего не сказал ему после их, как бы это выразиться, акта любви. Но у него, как видно, было врожденное чутье на подобного рода вещи. Потому он просто молча поднялся с пола, даже не морщась, и ушел в ванную меланхолично и обыкновенно потирая затекшие руки, выражение его лица было поразительно пофигистичным.
     Примерно так за пару кварталов от этого всего, в это же самое время,  Дэйв Гаан драл несчастную девицу что было сил. Исступленно вымещая на податливом и нежном женском теле всю накопившуюся в нем агрессию. Она кричала и извивалась под ним, так будто бы хотела вырваться из его чрезмерно страстных объятий. По всей вероятности, она кончила, а может быть даже и не раз, но даже смутная гордость за это не только не проняла Дэйва до глубины души,  но и  ничуть не помогла ему выйти из состояния того транса, в котором он находился. Потому, несмотря на крики и царапанье, он продолжал ****ь ее, задумчиво подхватив обе ноги под колени, уставившись в окно.
    Когда давление в его яйцах стало непереносимым, он отпустил тонкие ноги девицы на кровать, резко вытащил из нее свой член, и, запрокинув голову далеко назад, кончил ей на живот.
  Девица, судя по всему, осталась вполне удовлетворена его сольным выступлением сегодня вечером. Она легла рядом, прижимаясь к нему, лепеча какую-то чушь, которой он согласно кивал и улыбался. Он ласково называл ее киской и рыбкой, потому что хоть убей не мог вспомнить, как же ее все-таки зовут. Она так умилилась тому, что он сразу не отвернулся и не захрапел, что решила, что это наверное, настоящая любовь. Дэйв лежал, глядя в потолок, механически поглаживая голову девушки, пока она не заснула. Сон к нему категорически не шел, однако ему подумалось, что на столе, в кухне, он видел бутылку виски.
   Дэйв осторожно переложил голову своей новоиспеченной любовницы на подушку, встал с кровати, натянул валяющиеся возле кровати свои трусы и босыми ногами прошлепал на кухню. Он налил себе полный стакан виски, и подошел к раковине у самого окна.
    Черные ветви дерева тревожно раскачивались у самого окна, носящиеся по небу драные облака то и дело заслоняли лик бледной и холодной луны. В доме напротив сиротливо горело окно, вероятно кому-то тоже не спалось. Дэйв стал напевать себе под нос песню, которую они записывали сегодня. Она никак не шла у него из головы. Голос Мартина звучал в его голове.

Это мольба
Сердца к тебе
Знаешь меня
Как никто на Земле,
Пойми мне легче умереть,
Чем слово сказать тебе...

Голос Мартина. Голос. Мартина. Пойми меня... Черт. Как же это не пришло ему в голову раньше? А что если... А что если это было тем, что МАРТИН хотел сказать ЕМУ? Дэйв поперхнулся виски, у него возникло желание проверить данное предположение моментально. Он боролся с собой несколько минут, наблюдая за облаками, но дурная мысль, разумеется, победила. Он бросился к телефону, висящему на стене, дрожащими пальцами набирая номер телефона Мартина. Первый раз он попал не туда, потому что его обматерили, и сказали, что вызовут полицию, если он не перестанет названивать им в три часа ночи. У Мартина долго никто не брал трубку, наконец, примерно на семнадцатый раз хозяйка дома, где он снимал квартиру вежливо ответила ему, что мистер Гор сегодня домой не возвращался. Дэвид возмущенно зарычал сам себе и положил трубку, даже не поблагодарив пожилую леди за ответ.
    Он поколебался еще и набрал номер Уайлдера. Там тоже долго никто не брал трубку, наконец ему ответил заспанный голос Алана.
- Какого ***? –  сказал Алан тоном, которым люди обычно говорят «Алло».
Дэйв подумал и решился.
- Дай Мартина. Срочно. Мне надо.
Алан посмотрел на усталое лицо спящего рядом Мартина.
- С чего ты взял, что он здесь?
- Я сказал, дай мне Мартина, - упрямо повторил Дэйв.
- Он спит.
- Разбуди.
- Дэйв, ты псих.
- Да не ****. Где Мартин?
 Алан вздохнул и тронул Мартина за плечо, суя ему трубку под ухо.
- Это Дейв, - пояснил свои действия ничего не соображающему спросонья Мартину, - Он - псих.
- Дэйв? – тихо прошептал Мартин в трубку.
Внезапно Дэйв почувствовал, как его горло парализовало. Он не мог сказать ни слова. Мартин опять позвал его, но он не мог ничего сказать, господи, да и что он мог сказать ему сейчас? В одной постели с Аланом. Господи, да он глупец, что он себе напридумывал? Аутсайдер. Дэйв положил трубку на рычаг, и упал на колени прямо перед телефоном, чувствуя, как слезы текут по его щекам, падая на руки и на голую грудь тяжелыми теплыми каплями, словно кровь.
    Мартин вскочил с кровати, сон с него как рукой сняло, набрал номер Дэйва, но, разумеется трубку никто не взял. Он позвонил еще раз, все так же бесполезно. Он закусил губу, посмотрел на Алана, потом опустил глаза, молча меланхолично оделся и направился к двери, задумчиво потирая шею. Алан молча наблюдал за ним все это время, подтянув колени к груди и обхватив одеяло обеими руками.
- Куда ты? – спросил он спину Мартина.
Мартин пожал плечами.
- Не могу здесь оставаться, извини... я пойду.
- Психи ****ые, - кинул ему Алан перед тем, как дверь захлопнулась у него за спиной.
 
    Утром, по всей очевидности, забыв надеть сегодня кожаный напульсник, Мартин старательно прятал другой рукой содранную кожу на запястье. В кухне, на первом этаже студии было холодно, тихо работало радио, пел Элвис.  Мартин задумчиво засунул нос в пустую чашку с кофе, и закусил фарфоровый край зубами. Он чуть не сломал об чашку зубы, потому что в дверном проеме неслышно нарисовался Дэйв Гаан собственной персоной. Он испуганно убрал руки под стол. Хотя, конечно, странно было бы надеяться с его стороны, что это бы это могло ускользнуть от внимания Дэйва. Он подошел к нему ближе, глядя сверху вниз.
- Нравится боль? – усмехнулся он.
Мартин поднял на него глаза, вспыхнул, но промолчал.
- А мне – нет, - добавил Дэйв, все его тело и лицо просто излучали агрессию.
- Чего надо? – Мартин сложил руки на груди и встал. Чувствуя, как воздух вокруг них опять наполнился электричеством.
- Да так, ничо, - Дэйв, - Во что ты со мной играешь?
- Я с тобой играю? – переспросил Мартин, выходя из-за стола и делая шаг вперед.
- Да с тобой невозможно разговаривать... – Дэйв отступил.
- Ну и заткнись, - Мартин медленно опустил руки, - я не просил тебя поговорить со мной.
- Ах, ну конечно, ты не просил, - хохотнул Дэйв, - все так легко и просто в твоем мире, Марти, ты же не просил, так почему же это все происходит?
- Интересный вопрос, Дэйв, - глаза Мартина сузились, - А что, собственно, происходит?
  Дэйв подошел к нему ближе и взял его за воротник рубашки.
- *** знает, - сказал он, - кто бы мог подумать,.... что трахни я тогда тебя, и все было бы настолько проще, ха... Алан у нас юморист....значит вот чего мне не хватало? Наручников? И правда, привязал бы тебя к батарее....
   Мартин ударил его кулаком в лицо. Дэйв не остался в долгу, и скоро они сцепившись повалились на пол. Спустя несколько минут Дэйву удалось отбросить противника, спиной об холодильник. Он резко подтянул ноги и сел, ожидая нового нападения, или готовясь бросится самому. Но Мартин сидел рядом тяжело дыша, он потер лоб и глаза, посмотрел на Дэйва в упор.
- Боль, -  внезапно спокойно сказал он, так, как будто они и не прекращали вежливого джентльменского разговора за чашкой чая, и не лупили только что друг друга от всей души, намереваясь если не убить, так точно искалечить – Я всегда чувствую эту боль. И днем и ночью. Пьяный и трезвый. И мне это не нравится, Дэйв. Мне тоже не нравится боль, Дэйв. Я не могу больше выносить ее, просто не могу, я не могу больше терпеть это эмоциональное насилие. Не могу. Мне легче получить в морду, чем терпеть это.
- Март...
- Я не закончил. Ты хороший человек, Дэйв, я верю, ты думаешь, что ты все делаешь правильно...
- Я не...
- Замолчи, - Март поморщился, так как будто бы звук голоса Дэйва причинял ему физическую боль, и закрыл уши руками, - Замолчи, Дэйв, или я никогда этого не скажу...
    Когда он решился поднять голову и посмотреть на Дэйва, тот смотрел на него в упор.
- Причина – это ты, - сказал Мартин, и усмехнулся, глядя на нахмурившиеся брови Дэйва, - Но при этом, парадоксальным образом, ты в этом не виноват. Но ты причиняешь мне боль. Тем, что ты есть. И тогда когда тебя нет. Но когда тебя нет рядом, это,  по крайней мере, становится выносимым. Отпусти меня, Дэйв. Отпусти меня. Это в последний раз... черт, кажется, я уже это когда-то говорил.
    Дэйв просто сидел и молча смотрел на него. Смысл сказанных Мартином слов доходил до него медленно, словно сквозь клубы ваты. То что проникало в его голову казалось настолько невероятным, настолько и очевидным. Неизвестно кто из них говорил это в последний раз, но то что говорили они об одном и том же, было абсолютно точно. У Дэйва вновь перехватило дыхание, он потер лицо, стараясь отдышаться, от всего того, что случилось за последнее время.
- ЕБ ТВОЮ МАТЬ, ВАС ЧТО, НА СЕКУНДУ ОСТАВИТЬ ОДНИХ НЕЛЬЗЯ? – на кухню ворвался Флетч, пылая яростью, оглядывая сидевших на полу противников. Мартин довольно вяло сопротивлялся его попыткам поднять себя на ноги и вытащить из комнаты, морально обессиленный бесконечной пустой войной. Алан стоял у него за спиной, и ухмылялся, несмотря на то, что лицо его было чернее ночи.
    Дэйв ни черта не понимал, что надо делать дальше. Однако он внезапно ощутил, что чувство страха внутри него невероятно возросло. Если до этого всеми его поступками руководило отчаяние и твердое осознание того, что хуже уже не будет, и ему нечего терять, то слова Мартина внезапно заставили  его осознать, что терять ЕСТЬ чего. Дэйв понял одно, что им точно надо поговорить. И чем скорее, тем лучше. Впрочем,  разговора-то, конечно, он и опасался сильнее всего. Отдавая себе отчет в их способности друг друга не понять, даже в кажущихся абсолютно очевидными вещах.  Он попытался рвануть домой вслед за Мартином, но осторожный Флетч схватил его за руку, и сказал, что если он это сделает, он позвонит в полицию. И домой он пойдет только под их с Аланом строгим контролем. Алан подтвердил правоту Флетча, чем невероятно взбесил Дэйва, и только лишь объединенные усилия  Дэниэла и Флетча оказались достаточными, чтобы его удержать от того, чтобы не набить Алану морду и не сбежать.
    Флетч пригрозил, что ляжет сегодня с ним спать, если он не уймется, а Алан предложил сбегать в детский магазин и купить Дэйву соску. Дэйв сказал, что одна соска тут уже есть, и Алан все-таки съездил Дэйву по роже с глубоким и искренним чувством.


     Концерты  в Лондоне прошли на ура. По-правде говоря, подобного успеха они не ожидали.
    Журналистка модного подросткового журнала брала у  них интервью. Дэйв звездил. Он нес всякую чушь со скоростью двухсот слов в минуту, кажется, журналистка понимала примерно каждое пятое. Флетч задумчиво кивал. Алан порой вставлял пару разумных комментариев на хорошем английском, демонстрируя свой хороший вкус и воспитание. Мартин смущенно жался сзади к плечу Флетча, вид у него был довольно испуганный и несчастный. Журналистка пыталась вытащить из него хотя бы слово, но он в ответ только улыбался, краснел и бледнел.
- Что это ваш товарищ такой тихий и скромный? – поводя жирно накрашенными ресницами в сторону Мартина, спросила она.
- Это иллюзия, - хохотнул Алан Уайлдер, - В тихом омуте черти водятся.
Все расхохотались, и даже Мартин, хотя по-прежнему смущенно опускал глаза.
- Ловишь бабу на жалость? - шепнул Алан ему прямо в ухо, пока стильная девица с тремя серьгами в одном ухе увлеклась общением с Дэвидом. Мартин жизнерадостно заржал. Миллер закатил мощное афтерпати, вино лилось рекой, мешалось с пивом и запивалось для верности виски.
   Они сильно устали и голова, надо сказать, кружилась порядочно. Флетч  с Миллером завели какой-то бурный спор, размахивая руками. Кто-то из фанатов, как будто случайно прорвавшихся на вечеринку, спал в углу. Две ярко накрашенных фанатки шептались в углу, то и дело показывая на Дэйва и хихикая. Он смерил обоих внимательным взглядом, и решил что еще не настолько пьян. Схватил банку пива и взобрался с ногами на диван, на спинке которого с гордым видом горного орла восседал Алан.
- Как ты? – спросил Дэйв.
Алан пожал плечами.
- Где наша журналистка?
- Они удалились.
- Они? – переспросил Дэйв, садясь на спинку дивана рядом с Аланом и отпивая пива.
- Скажу тебе по секрету, - Алан наклонился к его уху, - понимаете,  сегодня маэстро наконец-то понял, что нашел себя.
- ****ь, - мрачно кивнул Дэйв.
- Он понял, что он фетишист, и что он просто не переживет сегодняшний вечер, потому что, оказалось, что кожаное черное мини разукрашенной журналистки – это то что сводит его с ума. Он даже точно не понял, впрочем, что больше, черное мини или журналистка,... но не суть важно. Ну, она тоже не устояла. Знаешь, как это бывает, - Алан положил руку на плечо Дэйва, пальцем водя по его шее вверх и вниз, и явно передразнивая мартиновскую манеру говорить, принялся нашептывать ему на ухо, - Ой, какая у вас мягкая кожа, а что это тут, на подвеске, простите, я плохо вижу, - он схватил его за грудь, так как щупают девушек, - Можно я лучше потрогаю?
  Дэйв рассмеялся, однако, поежился, потому что по коже побежали мурашки от его прикосновения, он задумчиво посмотрел на Алана, и медленно похлопал глазами, будто бы приходя в себя.
- Одеть что ли черное мини? – проговорил он.
Алан хмыкнул и убрал руку, лицо его вновь приобрело в своем выражении что-то орлиное.
- Бесполезняк, Дэйв. Ибо неисповедимы пути господни. – Алан допил пиво, -  Послушай, забудь об этом вообще, лучше, просто забудь. Забудь о нем. Он не для тебя. Ты для него слишком человечен, слишком искренен, слишком честен и слишком открыт. Он не понимает тебя, и не поймет никогда. И ты его не поймешь. Разобьешь себе сердце, проломишь себе голову и сломаешь себе жизнь. Он тебе не по зубам. Вокруг тебя огромное количество людей, которые смогут быть гораздо более благодарными  тебе за  твое чувство, просто потому что оно нужнее ИМ чем ЕМУ.
  Слова Алана звучали так хорошо, и так правильно, и в общем, он иногда тоже так думал. Но почему тогда он так странно него смотрел. Пристально и в упор.


  Это Миллер предложил им поехать для раскрутки и записи альбома в Берлин. Они долго обсуждали это, сидя дома у Флетча.
- Я не пойму, зачем? – зевнул Флетч и почесал голову, - что мы забыли в этой дыре?
Дэйв нарезал круги по комнате, периодически поглядывая на Мартина и Энди, они сидели на диване,  тесно прижавшись друг к другу, совершенно не беспокоясь присутствием друг друга. Флетчер был в клетчатой рубахе, и модных зауженных к низу ядовито-зеленых штанах, взъерошенный Мартин в растянутой майке, он смотрел куда-то в стену, задумчиво обгрызал ободранный черный лак с указательного пальца. Очевидно, наследство журналистки и вновь приобретенного «я». Он ни разу не посмотрел в его сторону. Судя по всему, мысли его были далеко отсюда, может быть даже в Берлине.
-  Деревенщина, - хмыкнул Алан, жуя заботливо приготовленный мамой Энди бутерброд с сыром - Берлин – это Берлин.
-  Обалдеть... – хмыкнул Флетч, - надо же, Берлин – это Берлин. Кто бы мог подумать? Берлин – это Берлин...
 Дэйв стоял у окна и смотрел на падающий сплошной стеной серый дождь.
- Берлин – легендарное место для любого музыканта, Флетч, - начал он, - Берлин для музыканта это как Мекка для Мусульманина, как Иерусалим для Христианина, Берлин – Город Легенд. Колыбель современной музыки. Дэвид Боуи там жил, записывал альбом... представляешь, сам Боуи!?
- И Игги тоже, - внезапно подал голос Мартин, Дэйв вздрогнул от неожиданности, - Идиот.
- Что? – сдвинув брови, переспросил Дэйв.
- Альбом. «Идиот» -  вдруг невероятно смутился Мартин, опуская глаза и снова принимаясь грызть ноготь.
- Это который? – озадаченно спросил Дэйв, поворачиваясь к нему.
- Ну, который они писали вместе,..  – сказал Мартин, потом запел:

Вот и новый день
Ты не хочешь жить
И поверить лень,
Что ты мог любить

Дейв узнал песню, он медленно подошел к нему, и сел на подлокотник дивана, принимаясь подпевать, покачивая головой из стороны в сторону, ухватился за спинку дивана, едва не упав. Побаиваясь в глубине души, что Мартин сейчас дернется и уйдет. Однако этого не произошло.

Знаешь трюки все
Знаешь прошлое
И гримасы  те,
Лишь забыть ее.
Задолбало все.
Все что хочешь ты,
Лишь с малышкой быть
Только с нею петь,
Лишь ее любить,

Такое ощущение, что их обоих внезапно заворожило мелодичное слияние их голосов. Они сходились и расходились в воздухе, абсолютно разные, но в чем-то удивительно похожие. Низкая бархатистая чувственность одного, и вибрирующая мягкость другого, ничем не похожие, но порой сливающиеся по тембру так, будто бы их голоса принадлежали единому существу. Мартин положил руку ему на бедро, Дэйв едва не поперхнулся от неожиданности.

Нету трюков в ней,
Нету прошлого,
Так ты думаешь,
По-хорошему
Но она кричит,
Жаден крик ее
Словно у баньши
Жаждет этого,
И вообще всего...
Думал ты о чем? *

   Внезапно разорвавший тишину звук телефонного звонка вывел их из транса, в который их погрузила музыка, а Алан чуть не подавился  своим бутербродом. Флетч долго говорил по телефону, оставшиеся трое просто смотрели на него в молчании.
- Кто-нибудь претендует на последний бутерброд? – на всякий случай, в общем, не ожидая ответа, спросил Алан.

    Казалось, в Лондон все-таки решило заглянуть лето. С утра небо очистилось, на улице значительно потеплело. Мартин сидел на диване в шортах и в майке, и наигрывал на гитаре несколько аккордов в кантри-стиле, внимательно глядя на струны своей новой гитары. В студии больше никого не было. Музыка особенно не менялась, Дэйв несколько раз обошел его кругами, пока решал, стоит ли подойти поближе, или нет.
    Он сел на корточки перед Мартином, сцепив ладони, и так же внимательно уставился на его пальцы, сжимающие струны. Скорее всего, ни пальцев, ни струн он не видел, потому что наморщенный лоб и закушенные губы выдавали в нем какую-то невероятную работу мысли. Мартин внезапно перестал играть и посмотрел на него. Это привело Дэйва в чувство:
- Я... не... помешаю? –  прошептал он.
- Конечно, нет, - помотал головой Мартин и вновь занялся делом.
Воодушевленный относительно теплым приемом Дэйв сел рядом с ним, коснувшись его ноги бедром, и чувствую запах его туалетной воды.  Голова его закружилась, и мысли на секунду потеряли свой путь и заблудились.
- Март, я... долго думал...да, долго, - наконец заставил себя начать Дэйв.
Мартин повернул голову и посмотрел на него, играть он не прекратил.
- Черт, - сказал Дэйв, - а я не знаю, как вот это все сказать. Как это вообще положено говорить, как это можно говорить, или как это нужно говорить. Не знаю, в общем, удастся ли мне донести свою мысль до тебя сразу, быстро и до конца, потому что я придумывал сотни вариантов, как начать этот разговор, в принципе, даже не сотни, а тысячи, потому что у меня было до *** времени эти две недели, в принципе, заняться было особенно нечем, да.
Мартин смотрел на него и ждал.
- Я думал, извиниться, но это, исходя из сложившейся ситуации откровенно глупо. Пытаться сказать «я не хотел» - Дэйв нервно рассмеялся, - вообще-то, я хотел. И хочу. Но не совсем то и не совсем так. У меня что-то съехало в голове далеко и надолго, потому что оно не проходит. Я не знаю, что сказать. Сказать «я не то имел в виду»... ну, я не знаю, ты, наверное, и так считаешь меня полным идиотом, и мне ни в коем случае не хочется еще больше усиливать сложившееся у тебя впечатление. Я вообще не умею говорить даже о самых простых вещах. Мне можно издавать книгу, «Как сказать «привет!» и получить по морде»....
 Мартин слегка усмехнулся, в глазах его зажегся интерес, он перестал играть.
- Ну... – сказал Дэйв, установившаяся в студии тишина внезапно смутила его.
- Ну? – переспросил Мартин.
Дэйв смотрел на него, и тот смотрел на него в ответ, почти не мигая. Дэйв чувствовал, как с каждой секундой молчания тишина наваливается на него, все тяжелее погребая его под собой, он чувствовал, что язык перестает ему подчиняться, он с сожалением отметил про себя, что если так дальше пойдет, то лучшая и большая часть его речи так и останется непроизнесенной.
- Изнасилуй меня что ли, а? – прошептал он.
Мартин с грохотом уронил гитару себе на ногу.
- Бл...
Дэйв бросился на колени, понимая, что счет идет на секунды, вырвал гитару из рук Мартина, откидывая ее в сторону, и встал между его бедрами, держась за них обеими руками.
- Март, я не вынесу, если ты опять сделаешь вид, что ничего не произошло. Пойми, то что я сейчас тебе говорю, это не красивые слова и не фигура речи, я так больше не смогу, я себе вены порежу, если ты опять будешь делать вид, что меня нет. Я есть, я существую.  И не надо говорить, что это детский поступок, да, блин, я хочу привлечь, наконец, к себе твое внимание, и есть вещи, которые терпеть я больше не могу. Сделай со мной что-нибудь. Ты. Понимаешь меня? Понимаешь? – голос Дэйва повысился -  Посмотри на меня, поговори со мной, наори на меня, трахни меня, не шарахайся от меня как от прокаженного, дотронься до меня, блин, ударь меня, хотя бы. Мне надо чувствовать что ты есть рядом, надо чувствовать тебя. Надо. Надо. НАДО. Пусть это будет не любовь, пусть ненависть, но не равнодушие. Я хочу чувствовать, что тебе не все равно. Это как наркотик, мне это надо, я ненавижу это, меня тошнит оттого, что я вынужден говорить это тебе сейчас, меня тошнит от того, что я делаю, от того, что я сделал, но я ничего не могу с собой поделать, понимаешь ты, мне это надо...
  Он прервал свой монолог, Мартин не смотрел на него, он опустил глаза, и тяжело дышал. Дэйв сел на пятки, чувствуя, как к горлу опять подступают слезы отчаяния. Он обреченно посмотрел на загорелую голую коленку Мартина.
- Я не давлю, - прошептал он обессилено, - я прошу...
Он наклонился и коснулся обнаженной кожи губами, забывая окончательно то, что собирался сказать, и совершенно не понял, что произошло, что за чудовищной силы удар отбросил его назад, завалил на пол, и едва не вывихнул плечо, прижимая его к ковру.