гл3

написано Анхесенпаатон Ра.
http://www.ankh.ru/main.htm


Глава 3

   Итак, альбом вышел. Мартин женился на Кристине, а Энди на Анне. Вместо медового месяца оба новоявленных мужа отправились в первое в своей жизни серьезное турне друг с другом и со своими товарищами.
Нет, вообще-то говоря у них уже было одно турне раньше, еще с Винсом, когда они колесили по окрестностям Лондона, но серьезное по разным странам, на много-много месяцев было у них первым. О, это было вызовом и было испытанием. Их профессионализма, качества альбома, тех денег, что в них вложила звукозаписывающая компания Мьют. Они двигались из города в город на большом оборудованном для международных перегонов автобусе. Там были спальные места, минимум удобств, душ, туалет и мини-кухня.
В последний момент перед отправлением Мартин внезапно испугался, что его укачивает в автобусе, поэтому он минут за пятнадцать напился до состояния овоща, залез на полку и следующие сутки проспал. Таким образом, стало понятно, что самым сложным испытанием будет другое. Стало ясно, что они вынуждены проводить 24 в сутки на глазах друг у друга, не имея, в сущности, ни личного пространства, ни малейшей возможности уединиться. И это было самым сумасшедшим из всего, что могло с ними произойти. И это было тем испытанием, которое очень сильно стало угрожать их дружбе, да и попросту хорошим взаимоотношениям друг с другом. Если дома ты мог устать от всех, поругаться, прийти домой и потом к следующему дню худо-бедно отойти, то здесь уйти было некуда. Попросту некуда и все.
Они были вынуждены мириться с привычками друг друга, и не самыми лучшими. Дэйв громко мычал на разные лады во время того, как брился. Мартин по утрам бывал обычно не в настроении, потому что накануне опять перепил, тормоза любого рода в его конструкции как оказалось, не предусматривались. При всем при этом он постоянно переживал по поводу своего здоровья, то у него останавливалось сердце, то он не мог дышать, то у него что-то где-то странно закололо - принимать какие-то препараты кроме водки он отказывался, грустно сообщая, что ему уже не помочь. Флетч, с которым он не пропускал ни одной вечеринки, держался значительно лучше, но доставал всех своим занудством. Он призывал их не разбрасывать личные вещи, объясняя, что в столь маленьком пространстве необходимо быть аккуратными и строго соблюдать правила совместного проживания, за что Дейв однажды едва не придушил его ночью подушкой. У него болело горло и живот, он жутко хотел спать, а Флетч был в настроении прочитать им лекцию:
- Чо ты раскудахтался как курица у которой украли яйцо? – учтиво поинтересовался Дэйв, - Люди, между прочим, пытаются спать.
- Я тоже пытаюсь спать по утрам, когда ты гундосишь в сортире, или днем, когда ты гундосишь в сортире, вообще, вообще все время как я собираюсь спать, ты идешь в сортир и начинаешь гундосить как подорванный, - сказал Энди.
- Я не гундошу, я распеваюсь,... –Дэйв подскочил с полки, уперев руки в боки, - тут между прочим, чтоб ты знал, Флетч, некоторые иногда поют.
- Конечно, не так виртуозно, как ты хлопаешь в ладоши, - сообщил мрачный Алан Уайлдер в цветастых семейных трусах, с нижней полки под Дэйвом.
- Но я тут перед вами всеми свои ладони круглые сутки и не разрабатываю, - рявкнул обиженный Флетч.
С верхней полки над Энди Флетчем послышалось громогласное узнаваемое как Эйфелева башня в Париже мартингоровское «Хе-хе-хе», которое они тоже уже успели возненавидеть.
- А ТЫ, ****Ь, ВООБЩЕ МОЛЧИ! – хором заорали они.
- Точно достал уже всех своими лифчиками, - забубнил Дэйв, - висят тут на каждой полке, а рыжий гондон меня гнобит за мои единственные носки.
- За гондона ответишь, - зашипел Энди.
Мартин свесился с полки, жизнерадостно улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Я не ношу лифчиков – невероятно любезно сообщил он, - я горжусь своей маленькой, аккуратной, торчащей от природы грудью.
Дэйв прикрыл лицо рукой, его накрыл приступ хохота.
- ЗАТО ****И ТВОИ НОСЯТ! – взвизгнул Алан, - они повсюду. Приходишь и находишь под подушкой бюстгальтер какой-то ****и ты их что на каждой кровати ебешь? Я себя чувствую в автобусе как в венерологическом диспансере.
- Я? Ебу? На каждой кровати? Да быть не может, - сказал Мартин, улыбка его не меркла, и Алан всучил ему чей-то кружевной бюстгальтер, - Лифчик, - Мартин внимательно на него посмотрел, потом задумчиво проговорил, - А может и зря я их не ношу. - Он задумчиво надел девичий бюстгальтер на голову, натянув атласные чашечки на уши, обращаясь к товарищам - Скажите, пепельно-розовый, это мой цвет?
Дэйв с Энди загоготали.
- Я щас заберусь к тебе туда, - пригрозил Алан, - тебе не жить.
- Я тебе заберусь, - сказал Дэйв.
- А не одеть ли мне его на завтрашнее шоу? – не обращая ни малейшего внимания на перепалку, спросил Мартин.
- Отберите, - простонал Алан, - отберите у него это, черт вас дери, не то поздно будет. Отберите и выбросьте к херам. Мартин, сука, отдай, если ты его оденешь я его отберу и сожру.
- Значит он все-таки твой, Алан? – любезно поинтересовался Мартин.
Энди и Дэйв с трудом стащили пытающегося взобраться на верхнюю полку Алана. Дэйв отобрал у них бюстгалтер и засунул себе под подушку.
Следующим вечером, Алан ужасно устал после концерта. Техника летела как заговоренная, останавливалась пленка, сбивались настройки синтезаторов, он перенервничал и был зол. Он ничего на свете не хотел, как только забиться в угол и лежать, и никого не видеть. В отличие от Мартина с Дэйвом и Флетчем, которые были нереально счастливы и довольны, что все прошло нормально, и их в конце концов, не побили. Это было терпимо ровно до того момента, как им вздумалось в ночной дороге выпить текилы.
На пограничном контроле Мартин и Энди побежали в магазин, не успев еще переодеться с концерта. Мартин был с накрашенными глазами и ногтями, в кожаной мини-юбке одетой сверху на штаны, в кружевной грации, со спущенными на плечи бретельками , которая как он утверждал досталась ему от какой-то фанатки. Вообще он говорил об этом более туманно, говоря, что он тоже случайно нашел ее в автобусе, но Алан сомневался, что этот предмет туалета принадлежал кому-то из них троих. Продавщицы в магазине едва не умерли при виде такого посетителя, прочие туристы, зашедшие закупиться в дьюти-фри от него попросту шарахались.
Энди покровительственно держал руку на его плече, с видом добропорядочного буржуа, вышедшего в местный супермаркет за молоком с молодой женой. Мартин широко улыбался, нежно поглядывал на Энди, и вообще ловил полный кайф от того нездорового внимания, которое он к себе привлекал. По мнению Алана в конце концов им все таки пытались дать в репу наиболее радикально настроенные из туристов элементы, потому что ор и грохот вокруг автобуса стоял совершенно невероятный, к тому времени как они вернулись. Алан не стал вставать и смотреть что происходит, ему хватило убийственно радостной физиономии Мартина, нависшего над ним с бутылками в обнимку.
- Мсьеее Уайлдэр, - с корявым французским акцентом спросил он, - Не желаете ли принять на грудь?, - судя по острому запаху алкоголя, исходящему от него, они это сделать уже где-то успели.
- Сгинь, нечистая сила, - Алан накрылся с головой, - сгинь, чтоб я вас не видел.
- Не мешать твоим сладким снам о парикмахерше? – нежно спросил Мартин стянул одеяло у него с лица, и страстно чмокнул его в лоб.
- Бля, Март, - Дэйв дернул его на себя за ремень на штанах, язык его слегка заплетался - ты чо охуел? Я тя на поводок посажу.
- В клетку его посади в наморднике, - сказал Алан.
Мартин радостно заржал.
Когда прошли пограничный контроль, и двинулись в путь, и вокруг перестали бегать и орать, эти трое принялись пить текилу. Энди взял на себя роль распорядителя в детском саду. Мартин и Дэйв сыпали соль на ладонь, выпивали текилу, лизали руку, и закусывали лимоном, и все четко по команде старшего, которая с пугающей периодичностью нарушала равномерное гудение мотора автобуса.
- Лизни, – говорил Энди, - Кусни.
Еще слышался смех Мартина. Звон рюмок.
- Лизни. Кусни, - снова говорил Энди.
Дэйв рассказывал какие-то анекдоты, один идиотичнее другого, вообще Алан не думал, что нормальный человек будет над ними смеяться, но это чертово Хе-хе-хе не стихало не на секунду, но господи, кто бы мог сказать, что Мартин Гор – нормальный человек.
Звон.
- Лизни. Кусни – прозвучало громко и хором.
- Я вам щас лизну, - яростно проревел Алан, перекрывая шум и гомон, - и кусну...
Остаток его фразы потонул во всеобщем гоготе. Энди вытирал слезы с глаз а Дейв лежал головой на коленях Мартина и подрыгивал ногами.

***

Двигатели самолета ровно гудели. Глаза Мартина были закрыты, похоже, он на самом деле спал. Дэйв смотрел на него искоса, на бьющуюся жилку на шее, на стильно выстриженную линию баков на чисто выбритых щеках.
Он вспомнил другой тур, с альбомом Возбудитель, несколько лет назад всего. Дэйв едва не сошел с ума тогда, хотя был уверен, что уже ничего такого не может приключиться. У него была его любимая жена, Дженифер, его спасительница и ангел, их дети, и его жизнь. Новая жизнь. Другая жизнь. Светлая и теплая. Не имеющая ничего общего с той черной бездной, где он побывал, и откуда выбрался только лишь чудом. Когда они впервые встретились за столом переговоров, втроем, Мартин и Флетч уже записали кое-что для альбома, и работы оставалось не так уж и много. Они редко виделись, а когда виделись, вокруг было полно народу. Особенно в Санта-Барбаре, в домашней студии Мартина. Кристиан и Питер, сессионные музыканты, увлеченно что-то творили, Мартин бренчал на гитаре, Флетч разгадывал кроссворды, а Дэйв слонялся по студии туда-обратно, глумился и курил сигары. Мартин смеялся его шуткам и повсюду таскал своих дочерей, выглядевших, словно его два клона в женском обличье. Они обожали дядю Дэйва.
- Дядя Дэйв, а мы поедем сегодня кататься на роликах? А в аквапарк? А я тоже хочу такую же картинку на руке...
- Ангелы мои, вы уже достали дядю Дэйва, - сказал Мартин.
- Сейчас, мы немного поработаем, а потом обязательно с папой свозим вас в аквапарк, – подняв палец вверх сказал Дэйв, - Ты слышал, папа?
- У меня есть выбор? – спрашивал Мартин обреченно.
- Нет, - одновременно кричали во весь голос Эва и Вива.
- Флетч, как насчет того, чтобы прокатиться с горки?
- Я не взял с собой купального костюма, - строго сквозь очки сверлил взглядом Дэйва Эндрю.
Жена Мартина, Сюзанна, была с Дэйвом удивительно любезна, но по интуитивным причинам Дэйва на дух не переносила. Дэйв был уверен, что она не знает ничего, потому что Мартина легче было убить чем услышать то, что он не хочет рассказывать, а он был уверен, что кое о чем Мартин рассказывать бы не стал. Однако присутствие друга юности очень задевало ее собственнические привычки в отношении собственного мужа. Несмотря на это, а точнее благодаря этому, все было настолько мило и безобидно, они встретились как старые друзья, и дружили семьями, что Дэйв расслабился там, где не надо было бы этого делать ни в коем случае.
Где угодно но не рядом с человеком по имени Мартин Ли Гор. В отличие от Дженифер, Он не был ангелом, хотя его одежды в этом туре слепили белизной, и за плечом возвышалось крыло.
Непонятно, каким образом, они очутились в номере одни, но он никогда не мог забыть, Мартин лежал на нем, и целовал его, нежно, едва касаясь руками и губами, больше щекоча, нежели чем на самом деле касаясь. Мартин целовал его руки, его губы, все это было настолько ярким эротическим ощущением, что Дэйв едва не кончил прямо так как был, не успевши даже раздеться.
- Я взрослый мужчина, - сказал он в неумолимо дарящие сладкую негу губы, - слишком взрослый, чтобы кончать от того, что меня зажали в углу.
- Я не зажимаю тебя в углу, - прошептал Мартин, - я просто целую тебя в твоей кровати.
Дэйв ругался на себя, потому что волосы на его груди, мешали ему в полной мере насладиться сенсацией ощущений, которую давали ему руки и губы Мартина. Смешно, но он обращался с ним как с драгоценностью, как с молодой, неопытной девушкой, боясь напугать и боясь обидеть ненароком. Нет, это не было так уж необъяснимо, учитывая то, через что им пришлось пройти. Дэйв и сам ловил себя на мысли, что задерживает дыхание как в детстве, когда сильно боялся что-то сделать, перед каждым самым обыденным и привычный жестом. Когда он в разговоре касался руки или плеча Мартина, у него привычно пробегал холодок под ребрами, словно ему было тринадцать лет и он в первый раз на свидании пытался сказать девушке, что она ему нравится. Учитывая тот факт, что это не была молодая девушка, а здоровый, взрослый мужик, и они знали друг друга уже двадцать лет, и знали до боли в печенке, не с самой лучшей и совсем не с парадной стороны, это было чрезвычайно странно.
- Я ненавижу тебя, - сказал он Мартину после пресс-конференции, провожая его до его номера, - Я ненавижу себя. За тебя. Я ненавижу тебя за себя.
Мартин ответил коронным «Хе-хе-хе», и, не оборачиваясь, жахнул дверью прямо у него перед носом. Дэйв отпрянул от неожиданности.
Он долго думал о природе их с Мартином взаимоотношений. И прежде всего о том, почему их тянет друг к другу. Обычное сексуальное влечение, какое бы оно ни было, давно уже должно было бы пройти, да и недостатка в половых партнерах у них не было. Более всего Дэйва удивляло его собственное отношение к Мартину. Он не мог себя представить с другим мужчиной. Не мог и все. Может, он и мог бы кончить пару раз с лицом своего пола, но мысль о том, что еще какой-то мужик может стать эмоциональным центром всего его существования, подобно тому, кем стал для него Мартин, вызывала в нем глубокий ужас и отвращение.
Думай не думай, но итог обычно бывал один. И сегодня Дэйв опять смотрел в потолок со смешанным чувством восторга и ненависти, хватая ртом воздух, и понимал, что это просто сильнее его. Тот водоворот ощущений и чувств, в который вовлекали его ласки Мартина, те эмоции, что разрывали его изнутри, разносили в клочья его душу, оттого, что он был рядом и сейчас, сию секунду, только с ним. Он просто позволил Мартину делать то, что тот хотел. И будет позволять столько, сколько тому будет надо.
Мартин был таков, что никогда не сказал бы ему, что ему что-то не нравится, но Дэйв не знал сам как, но ему показалось, что это нужно сделать. Он не стал ждать, он просто затащил его к себе опять, спустя пару дней, и задрал рубашку, грудь его была абсолютно гладкой. То, что не могло сравнить Мартина для него ни с одним любовником или любовницей, ему никогда не нужны были слова. Скорее даже наоборот, чем меньше он ему говорил, тем лучше получалось. Мартин всегда понимал, что от него ждут, даже лучше того, кто ждал, и ему как-то не приходило в голову в принципе, что можно поступать иначе. От этого у Дэйва кружилась голова сильнее чем от любых физических ласк, которых он мог бы испытать на себе, и это же повергало его в жутчащие черные водовороты ревности, когда ему приходило в голову, что в такой ситуации бывал не он один. Но, одним словом, Мартин, оценил жертву Дэйва, и бог свидетель, он один мог быть таким благодарным.
Однако с утра его опять не оказалось рядом.
И это выводило из себя как,.. Дэйв даже не мог сказать как сильно. Эта игра сводила его с ума. Мартин водил его на ниточках, словно марионетку, даря нежность и изысканные удовольствия, но держа на отдалении, не позволяя приблизиться ни на шаг. Они были физически близки каждую ночь как никогда, их супругам стоило бы выставить счетчик, за все это, но и никогда еще они не были так далеки друг от друга эмоционально. Даже тогда, в Бэзилдоне, с его не очень удачным первым объяснением Мартину в любви, когда они шарахались друг от друга, они были ближе чем сейчас, на кровати, в фешенебельной лондонской гостинице, когда их не разделяло ничего, даже тонкая ткань одежды. Это причиняло ему почти физическую боль. И чем лучше ему было в объятиях старого приятеля, тем сильнее становилась боль.
Дэйв стонал, едва не кричал, радуясь что соседний номер в данный момент пуст, потому что его постоялец в данный момент лежал между его широко раздвинутыми ногами и доводил его до оргазма.
- Март,..Март,....Март,....Мартин, Мартин, Мааарт, - шептал он как заклинание, чувствуя, что одно его имя на его губах чувствуется как ласка.
- Маааарт, - он заставил его кончить.
- Маааарт, - он вошел в него так, как может быть мечтали многие, но больше не входил никто.
- Маааарт, - И снова он хватался за стальные мышцы рук, снова изгибался, словно пытаясь вырваться на волю. И снова, вопреки желанию, он лишь двигался навстречу усиливая их контакт до того, что удовольствие становилось невыносимым, как невыносимой потом становилась боль.
Спустя пару дней это повторилось вновь, и опять толком не было сказано ни слова. Голый Дэйв возлежал в номере Мартина, подмяв под себя подушки и меланхолично покуривая сигару.
- Я понял, почему мы спим вместе, - сказал Дэйв, - Я все пытаюсь с тобой поговорить, последние двадцать лет, а ты по-другому общаться не умеешь. По крайней мере, постель это единственное место, где я могу получить от тебя хотя бы жалкое подобие искренности.
Мартин чрезвычайно внимательно посмотрел на него. Лицо его не выражало ни тени агрессии или неудовольствия.
- По крайней мере, я надеюсь, что это так, - сказал Дэйв.
Мартин устало положил руку за голову, глядя в сторону.
- Поговори со мной, - сказал Дэйв, отдавая себе отчет, что это звучит по-идиотски.
- Зачем? – спросил Мартин.
- Поговорить? – переспросил Дэйв, - Зачем поговорить?
Мартин кивнул.
- Не знаю. Мне нужно понять, что происходит со мной, что происходит с нами...
- А что такого происходит с нами, чего не было раньше? – спросил Мартин, если бы не отчаянная грусть, которая утонула в светлых глазах, и залегла между бровями, Дэйв решил бы что он над ним издевается, но это очевидно было не так.
- Я хочу поговорить о наших отношениях.
- Зачем? – опять спросил Мартин и Дэйв долго пытался отдышаться, потому что ему внезапно очень сильно захотелось его ударить. Но очевидно что после этого он бы себя возненавидел сам.
- Затем, - сквозь зубы сказал он, - Затем что я не понимаю. Затем, что мне плохо. Затем что мне больно. Я не люблю испытывать боль. Меня не все устраивает в том, что происходит, Март, понимаешь? Вот тебя все устраивает?
Мартин на несколько секунд прикрыл глаза.
- Да, - едва слышно сказал он, и кивнул, потом сказал громче, - Да. Я не умею это объяснить. Ты мне нужен.
Однако дар речи Дэйв потерял надолго. Он открывал и закрывал рот, затянулся сигарой, потом затушил ее, потом опять попытался разжечь.
- Дэйв, - спустя несколько минут сказал Мартин, хотя слова давались ему с трудом.
- Март?
- Что...вот...что конкретно ты от меня хочешь? – спросил он.
- Я не знаю, - раздраженно бросил Дэйв.
Мартин кивнул, глядя в никуда, так, будто бы своим мыслям.
- Не знаю, - повторил Дэйв, - и меня это бесит. Я ничего не знаю, кроме того, что я хочу освободиться от того, что не дает мне дышать. Я чувствую себя марионеткой, куклой, я чувствую, что я опять перестаю контролировать себя, перестаю контролировать свою жизнь. Я не хочу этого больше...не хочу....я хочу свободы, понимаешь?
Мартин пристально посмотрел на него. Глаза у него были как у змеи или у кошки. Они ничего не выражали.
- Мартин, ты понимаешь, что я говорю? Я хочу быть хозяином своей собственной жизни. Я думал, что я и есть. А потом появляешься ты и я становлюсь не я. Я хочу освободиться от этого.
- Я тебя не держу, - сказал Мартин, тон его был совершенно обыденным, - когда будешь уходить, сделай кондиционер поменьше, я куда-то задевал пульт.
Дэйв почесался.
- Куда я пойду в три ночи в одних носках? – спросил он и щелкнул выключателем лампы.

Он никогда не открывал ему себя до конца. До самого дна. Он делал это не со зла. Дэйв усмехнулся, он наверняка даже и сам не подозревал об этом.
Мартин каким-то образом жил в той бездне боли и отчаяния и куда, однажды попав, Дэйв едва не склеил ласты. Воистину, теперь Дейв был согласен, что есть вещи, о которых лучше не знать. Он всегда был идеалистом, в юности он считал, что возлюбленные или друзья должны всем делиться друг с другом, мечтами, идеями, они должны быть друг для друга как раскрытая книга, позже он стал подозревать, что в мире могут существовать и другие точки зрения, чужие, не совпадающие с его, а вот сейчас смирился. Дэйв зевнул и положил голову на плечо сидящего рядом Мартина, тот вздрогнул от неожиданности и открыл глаза.
- Уже прилетели? – спросил он.
- Нет, - сказал Дэйв, - но скоро.
- А где Флетч?
- Как во все судьбоносные моменты в жизни, в сортире. Потому они с ним и не случаются, он просто знает, как их переждать, - сказал Дейв, голову с плеча Мартина он не отнимал.
Мартин рассмеялся и заворочался в кресле устраиваясь на нем поудобнее.
- Ответь мне, Мартин, - начал Дэйв, - почему я всю свою жизнь пытаюсь тебя изменить, и всю свою жизнь терплю неудачу за неудачей?
- Потому что мой жизненный девиз – Я боюсь перемен! - сказал Мартин.
- Врешь, - сказал Дэйв.
- Ну, вру, - согласился Мартин.
- Господи, неужели я так согрешил, что ты меня так караешь? – глядя на Мартина искоса спросил Дэйв Кого-то.
- Спроси у своей совести, Дэйв, спроси у своей совести, - за этого Кого-то ответил появившийся за его плечом Флетч и сел в кресло напротив, кладя ногу на ногу.
- Я думал об этом раньше, Дэйв, - улыбнулся Мартин, - и я пришел к выводу, что, наверное, ничего не хотел бы изменить... я имею в виду, в тебе. Да и вообще... кто знает, как оно правильно, а как нет. Может быть, я был бы лучше но это был бы не я, и может быть ты мог бы быть другим, но... другим. Ты.. – Мартин сделал паузу, как будто подбирая слова, - обвиняешь меня в том, что я держусь за прошлое...
- Я не...
- Ты, да, - сказал Мартин, лицо его было задумчивым, - и может быть ты и прав, все что у меня было уже в прошлом.
- Март...
- Нет, я не обижаюсь на тебя, ты прав, Дэйв. Мне не за что держаться, кроме воспоминаний, у меня ничего нет.
- О да, - кивнул Флетч, поправляя очки, - я раньше тоже порой мечтал, чтобы твои родители, Дэйв лучше предохранялись, но теперь я понял, что ты несколько разнообразишь ту жизненную рутину из прав и обязанностей, в которой я кручусь, и мне было бы без тебя даже порой скучно.
- Я тоже тебя люблю, Энди, - трогательно надув губы проговорил Дэйв.

***

Однако турне продолжалось. Они привыкали к успеху. Каждый из них четверых все больше и больше это понимал. Они направлялись к вершине, и это ощущение холодило их спины и кружило им головы. Это было захватывающе и страшно. Они въезжали в город, и этот город принадлежал им. Этот город лежал у их ног. Он предлагал им все что только мог. Любовь, обожание, секс, алкоголь и наркотики. Город ложился перед ними и предлагал себя словно опытная проститутка. Они уезжали оттуда и на следующий день это повторялось вновь.
- Я чувствую себя завоевателем, - сказал Мартин, глядя на разноцветные крыши домов в высокое окно отеля, сложив руки на груди словно Наполеон и прищурив один глаз, чтобы в него не попадал дым сигареты, зажатой в уголке рта. Алан с трудом оторвался от созерцания свинцовой переливающейся всеми оттенками серого тучи на низком голландском небе и, проморгавшись странно посмотрел на него.
- Чего? – переспросил Мартин. Он выглядел очень худым и бледным. Впрочем, Алан подумал, что он уже полгода не видел его при дневном свете, может быть, он просто забыл.
- Ничего, - улыбнулся Алан.
- Ничего? – спросил Мартин.
- Ни-че-го.
Мартин толкнул его плечом, Алан толкнул его плечом в ответ. Они оба расхохотались.
Алан опять посмотрел в окно, его передернуло. Облако словно двигалось на него, закручиваясь причудливыми спиралями, словно превращаясь в торнадо. Алан смотрел на него и ему вспомнился его вчерашний кошмарный сон. Он падал. Падал и летел куда-то вниз. Вокруг были знакомые лица, рядом стояли его друзья, они протягивали ему руки, пытаясь помочь, но он не мог за них ухватиться, что-то мешало ему. И он летел вниз, у него перехватывало дыхание. Когда он заставил себя открыть глаза он закричал во сне громко и отчаянно. Черный водоворот двигался навстречу ему, с грохотом и свистом. Он хотел отвернуться, но это у него не получалось. Адское варево кипело и бурлило, Господи, он был просто уверен, что это и есть ад. Он кричал, зажимал уши руками, чтобы заглушить приближающийся гул огромного торнадо. Скоро в гуле его он стал различать человеческие голоса. Крики. Такие же отчаянные надорванные отчаянием крики как и его. Он еще больше уверился в том, что ад.
Адское варево приближалось ему навстречу сейчас, еще секунда, и оно поглотит его. Алан вскрикнул внезапно, дрожащей рукой, посиневшими пальцами впиваясь в руку Мартина.
- Алан, ты чего? Что с тобой? – Мартин подхватил его, не давая ему упасть, с тревогой глядя на него. Алан увидел его лицо прямо перед собой и внезапно пришел в себя. Кофейные занавески и шершавая штукатурка на стенах, примитивные картинки в одинаковых спартанских темно коричневых дубовых рамочках, кованую люстру в стиле арт-нуво. Он понял что он в отеле, он задышал часто-часто и вытер капли пота со лба – Алан? – испуганно переспросил Мартин...Алан?
- А... – выдохнул Алан, - Что-то я...устал. Переутомился. Эта... – он кивнул головой на внезапно показавшуюся ему самой обыкновенной тучу, - погода.
- Погода? А...да, это...типа...давление...да? – спросил Мартин.
Алан кивнул. Его все еще трясло. Мартин подхватил его под руку и посадил на диван.
- Давление...это бывает, - сказал Мартин, - Как-то у меня помню...
- О, нееет, - простонал Алан, - Мартин, избавь меня пожалуйста сегодня от душераздирающих рассказов о твоем здоровье или я за себя не ручаюсь.
Мартин очевидно обиделся, поэтому надолго замолчал. Он меланхолично прошлепал в ванную босиком и вернулся оттуда с двумя стаканами в пакетах с надписью – стерилизовано. Удивленно посмотрел на них. Открыл бутылку вина и разлил его по стаканам.
Один стакан всучил Алану, второй залпом выпил сам и сел рядом. Алан почувствовал себя неудобно за свою резкость, потому неуверенно начал разговор:
- Слушай, ты бы прекращал свои гулянки каждую ночь, у тебя уже рожа приобрела стойкий сине-серый оттенок. Знаешь, клубы с барами не способствуют здоровому цвету лица. Ночью иногда надо спать.
Мартин нервно провел пальцем по губам.
- Не могу, - сказал он спустя такое количество времени, что Алан уже перестал надеяться на ответ, - я не могу спать, - взгляд Мартина быстро скользнул к окну и обратно.
Алан опять почувствовал как пот выступает у него на лбу.
- Флетч говорил, что сегодня в клубе... – начал Мартин.
-Да, - быстро ответил Алан, - я тоже хотел тебе предложить...

Травка у драгдилера которого они однажды подобрали по дороге здесь Голландии, и который почему-то стал тусоваться с ними постоянно оказалась забористой. Они сидели в номере у Флетча и ржали над всякой фигней в течение часа, чувствуя как в глубине их измотанных туром душ рождается любовь к ставшими такими приятными внезапно собеседникам. Потом они выпили вина, чтобы залакировать получившийся эффект. Потом Мартин пошел в ванную, и заорал увидев себя в зеркало, потом вернулся хихикая и говоря что там живет красноглазый вампир. Флетч сказал что он и есть красноглазый вампир и попытался забраться под диван. Мартин быстро проникся идеей, приказал всем называть его Носферату и стал кусать товарищей за шею, напрыгивая на них сзади. Позже Дэйв напал на стоявшее в прихожей номера трюмо. Там явно кто-то поселился, и этот кто-то за ним следил. Он строил ему рожи, и прятался, смеялся над ним, выглядывал из зеркала, окруженного толстой багетной рамой, стоило Дэйву отвернуться. Дэйв ему угрожал, и ругался, тот только смеялся ему в ответ, и говорил ему всякие гадости. Дэйв залез под трюмо, заглядывал за бока, но нахал все время от него ускользал. Однако вскоре Дэйв придумал месть.
Он вытащил из кармана складной ножик и сев на пол методично и меланхолично принялся разбирать трюмо на запчасти, раскручивая винтики, выламывая дверцы и доставая полки. Спустя несколько часов он закончил свою работу, чувствуя, что наконец, победил неизвестного пришельца. Он пошел к своим, чтобы похвастаться только что совершенным подвигом, и вошел в комнату. Когда он увидел то, что он увидел, он не поверил своим глазам. Не поверил настолько, что вышел в коридор опять, а потом зашел в комнату снова.
Никто не понял толком, что произошло позже. Но они не смогли закончить это турне, потому что с утра, с трудом придя в себя они не нашли Дейва. Они бросились вниз, к метрдотелю, и он сказал им что, да, мистер Гахан уехал в Лондон сегодня ночью.
- Как это? – спросил Мартин, пытаясь моргать, глаза его словно засыпало песком.
- Мистер Гор? – спросил метрдотель.
- Да, - тихо сказал Мартин.
- Вам письмо от мистера Гахана.
Мартин взял листок бумаги трясущимися руками и принялся его читать.
- Что там?
- Что?
Спросили Алан и Флетч.
Мартин медленно поднял глаза на них и улыбнулся. Улыбка вышла клоунской. Кривой и странной. Он задумчиво скомкал письмо и засунул его в карман штанов.
- Я...не знаю..но..думаю....мне....кажется....он....
- НУ? – закричали на него друзья.
- Я...думаю...он...не вернется, - сказал он и довольно меланхолично рухнул лицом в пол.

***

Дэйв ехал в такси к своему лондонскому дому. Тут, в Англии ему стало как будто бы легче. Ничего, это он переживет. Тем временем в другом конце Европы Мартин лежал в палате под капельницей, меланхолично краем наблюдая за тем как прозрачная жидкость стекает по прозрачному желобку и входит в иглу воткнутую в его руку.
Всего неделю назад им казалось что все хорошо.
Они вернулись после французского концерта, Мартин пошел с Дэйвом. Дэйв остановился в коридоре – прислоняясь спиной к стене и разглагольствуя об их невероятных достижениях в современном искусстве.
Мартин уткнулся головой в шею Дэйва.
- Дэйв, - сказал он.
- Чо? – сказал Дейв и потрепал его по бритому затылку, языком передвигая сигарету в другой угол рта.
- Дэ-эйв, - протянул Мартин.
- ЧТО-О?
- Ничего.
- Нажрались, величество? – спросил Дэйв.
- Нет еще, - сказал Март, и повторил, - Дэйв.
- С ума сошел?
- Мне нравится, - он подул ему на шею, побежали мурашки, - имя...Дэйв.
- Черт... – Дейв почувствовал как у него защемило где-то в животе и разлилось теплой волной по яйцам. А он только сказал, что ему нравится имя. Короткие но как-то уже начинающие курчавиться волосы щекотали его ладонь. Мартин потерся лицом об его шею, Дэйву померещился полувздох-полустон. Он зашипел, и прихватил Мартина за плечо, держа в руке сигарету, точнее он схватился за плечо Мартина, чтобы не упасть самому. Сердце едва не выпрыгивало у него из груди. Мартин стоял рядом с ним, положив голову на его плечо, больше никак даже и не коснулся, а он умирал от восторга.
- Послушай, - наконец сказал он, чтобы как-то оправдаться в собственных глазах насчет своей минутной слабости, - мой кот когда жрать хочет, подходит, начинает тереться, мурлыкать, а мать замирает так, умиляется, глядя на него, боится вздохнуть, как же, котик пришел. Я глумился раньше, а сейчас понял.
Дэйв затянулся.
- Хе-хе-хе, - сказал Мартин и впился губами туда, куда смог дотянуться. Внезапно до Дэйва дошло, что именно он собрался делать.
- Эй....ты, скотина, не делай этого... – но конечно всерьез помешать намерениям Мартина он не смог...- бли-и-и-ин.
- Мое, - сказал Мартин. Он вытащил сигарету у Дэйва и засунул себе в рот, отступил на два шага назад, немного странно глядя на Дэйва.
- Чо?
- Мое, - повторил Мартин.
- Метишь территорию? – хмыкнул Дэйв, потирая основания шеи, будто бы это могло бы его спасти от появления отметины.
- Слышь,... - делая большие паузы между словами, как-то обреченно и обыденно, даже как-то равнодушно проговорил Мартин. - Я ведь правда...люблю...тебя.
Дэйв опустил глаза, трясущимися руками достал из пачки новую сигарету и прикурил ее.
- ****ец, - сказал он, забрал у Мартина свою сигарету, и сунул взамен новую, только что зажженную, - голос у него сорвался, - ты знаешь, это ведь полный ****ец.
- Па-ше-му эта? – шепеляво спросил Мартин, не вынимая сигареты изо рта.
Дэйв долго подбирал слова, потом махнул рукой.
- А, не важно, - сказал он, - Меня трясет. Мне надо выпить.
Он пошел в комнату, подошел к бару, ничуть не сомневаясь, что Мартин следует за ним. Горло обжег виски.
Мартин сел на пол, по-турецки, не выпуская сигареты изо рта, и рассыпая повсюду пепел. Дэйв опустился напротив него и подставил пепельницу.
- Там, за окном, - сказал Дэйв, прикуривая новую сигарету прямо у рта Мартина.
Мартин обернулся.
- Ночь, - сказал он.
- Люди, - сказал Дэйв, - они стоят там постоянно, - он хмыкнул, - они дежурят у моего окна, чтобы увидеть, чтобы взять автограф.
- Люди есть люди, - процитировал Мартин себя, - знаешь, а я боюсь темноты.
Дэйв задумчиво пошевелил бровями вверх и вниз:
- Мартин, ты даже и не пытайся... нет... не пытайся вызвать во мне жалость, Мартин, я хорошо знаю, чем это обычно заканчивается...
Они расхохотались оба.
- Один ноль в твою пользу, - задумчиво кивнул Мартин и подпер подбородок кулаком, глядя куда-то совсем в непонятном направлении, но Дэйв не позволил себе проанализировать, куда именно.
- Я тоже боюсь, - внезапно сказал он, - ты знаешь, я счастлив, но я боюсь. Они копируют меня, пытаются быть как я. Я боюсь их любви, и вместе с тем, боюсь ее потерять. Я знаю, что они от меня ждут, и я боюсь не оправдать их надежд. С другой стороны, я боюсь что я на самом деле не то, что они хотят видеть. Мне хочется сказать все, но я понимаю, что не могу сказать и половины. Ты понимаешь меня?
Мартин смотрел не мигая, потом будто бы пришел в себя, потер лицо и зевнул.
- Что ты об этом думаешь? – спросил Дэйв.
- Если честно, - сказал Мартин, - я думаю, что дальше будет хуже.
- Почему?
Мартин пожал плечами.
- Человек взмолился однажды, ну за что же это все мне, у меня убили жену, изнасиловали дочь, дом сгорел дотла, у меня ничего не осталось, даже надежды, господи, когда же закончится эта черная полоса? А Господь-Бог ему и отвечает, Да брось ты ныть, это была еще белая.
- Мне иногда так не хватает твоего всепобеждающего оптимизма, - расхохотался Дэйв.
- На самом деле, я думаю, я счастлив... – сказал Мартин.
- И это только благодаря тебе... – закончил Дэйв за него.
- Я собирался сказать то же самое.
- Знаю.
Мартин улыбнулся.
- У меня не было друзей в школе...
- Мартин, я правда тебя люблю, где-то очень в глубине души. Честно. Но почему-то я не удивлен, - сказал Дэйв, и растянулся на боку, подперев голову рукой.
- Хе-хе-хе, - выразительно сказал Мартин, - ну разве что Флетч.
- Флетч не человек, он существо высшего порядка, в общем, он не считается. Я давно на него смотрю и не могу понять, то ли он ангел, то ли просто идиот.
- Эмм...- Март задумчиво завел глаза к потолку, - да, думал об этом...но вообще я не об этом хотел сказать.
- Ты сказал, у тебя не было друзей...
- Да.
- Ну?
- Когда мы это начали, это был вроде как способ. Сначала все смеялись, а потом это был вроде как путь, чтобы завоевать уважение.
- Знаю, - сказал Дэйв, - я панковал, боролся с обывательской моралью, бил морды пацанам и все такое.
- Ну, - Мартин отклонился назад, опираясь на локти, он закусил губу, - я бы вообще-то сказал что чаще морду били мне.
Дэйв рассмеялся.
- Окей, твоя взяла. Я тоже не очень часто побеждал.
Зубы Мартина сверкнули в свете ночника, он растянулся на полу, касаясь ногой ноги Дэйва, и заложил руки за голову, остатки сигареты дымили из пепельницы.
- Однако, какой парадокс. Чем больше вокруг тебя людей тем острее ты ощущаешь тот факт что ты один.
- Ты не один, - сказал Дэйв, затушив обе сигареты.
- Да? – переспросил Мартин.
- Ага, - сказал Дэйв, он поднялся на ноги, - хватит валяться на полу, Март. Пора спать.
Мартин отрицательно покачал головой. Дэйв протянул ему руку.
- Хорошо, - сказал он, - твоя взяла. Я лягу рядом и буду следить, чтобы страшное чудовище из темноты не укусило тебя за бок. Один-один.
Дейв вышел из душа, вытираясь на ходу, зашторил окно, выключил свет, скользнул под одеяло рядом с Мартином.
- Спокойной ночи,малыш - сказал он и чмокнул его в ухо.
- Спокойной ночи, - сказал Мартин.