Глава 10

написано Анхесенпаатон Ра.
http://www.ankh.ru/main.htm

Глава 10

   Всякий раз, как Дэйв начинал думать о Мартине у него начинал чесаться живот. Да. Это звучит смешно, но это была сущая правда. Как будто кто-то сидел там и царапал его крохотными коготками изнутри. Вот здесь, прямо между ребер. Там где мистики полагают, существует у человека душа, а доктора настаивают на том, что это солнечное сплетение. От этого царапания было щекотно, и холодок пробегал по всему телу. Это чувство не было именно и конкретно эротичным, нет, вовсе нет. Не было. Может быть, это был страх, может быть неуверенность, может быть адреналин. У него не вставало, нет. Но, тем не менее, это было странное чувство, потому что хотя оно и не было до конца сексуальным, и все-таки он начинал понимать, что у него между ног. Как-то просто вот понимать и все. И чувствовать. Всей кожей и всем телом. Воздух, прикосновение одежды, не знаю. Просто он как будто внезапно начинал чувствовать.
В первый раз он ощутил это, когда Кларк уговорил его попробоваться на роль вокалиста группы Композиция Звука. Они выпили по несколько кружечек пива, Винс угощал. Потом пришли к ребятам. Их, кроме Винса, было двое.
Дэйв протянул руку:
- Дэйв.
- Энди, - сказал Энди, и надул щеки для важности. Он был рыжий высокий и тощий, и это у него получилось скорее смешно, чем важно.
- Дэйв.
- Ма-артин, - со странным придыханием сказал второй, так, что слышно было только гласные. Не специально, просто у него это как-то так получилось. Так же обычно получалось у его кота, когда он хотел жрать, что-то среднее между «Дай» и «мяу» - споешь нам?
- Героев, - шмыгнул носом Дэйв, - я спою «Героев».

Я, я буду король
Королевой моей будешь ты,
Пусть это не избавит он них,
Мы будем вместе,
Хотя бы на миг.*

Мартин смотрел на него в упор, почти не мигая. Дэйв поначалу испугался. Смутился интенсивности его взгляда. После Мартин ему рассказал, что он просто плохо видит. Он смотрел на Дэйва в упор и улыбался. Не потому что он улыбался ему. Просто у него был очень странный рисунок губ. Они улыбались. Сами, без участия его или его эмоций. Улыбка его существовала отдельно, а он отдельно. К этому привыкнуть Дэйв не смог вообще никогда. Вот и в первый раз этот Чеширский Кот будто сошедший со страниц Льюиса Кэррола реально заставил его нервничать, у него пару раз даже сорвался голос, слава богу, истероидная манера исполнения только украшала выбранную им песню, тем более что в партитурах обычно писалось, исполняется на октаву выше, отчаянно. Вот он и исполнял. Отчаянно.

Ты можешь жестокость проявить,
А я, я всегда буду пить,
Мы любовники, - и это факт,
Мы любовники, - да, это так.
Пусть ничто, не удержит нас вместе,
Выкрадем время,
Хотя бы на день.
Мы станем героями,
Ну, и как тебе идея? * David Bowie «Heroes»

Мартин подошел к нему.
- Ты мне нравишься, - сказал он, глядя куда-то мимо.
- Ты мне... вы... мне... тоже, - поправился Дэйв.
- Я люблю Боуи, - сказал Мартин.
- Я..вообще-то, больше по панку, да, - сказал Дэйв, - но Боуи, это...Боуи, да. Меня кстати тоже зовут Дэвид.
- Я помню, Дэвид - улыбнулся Мартин, - придешь завтра на репетицию?
- А чо, можно, да?
Винс вызвался его проводить до дому, потому что вроде как ему было по дороге. Дэйв всю дорогу расспрашивал его о Мартине. Винс почему-то оказался довольно неразговорчив. Это было странно, потому что в баре, он показался ему вполне коммуникабельным, но эта тема почему-то не нашла отклика в его душе. Дэйв подумал, что это довольно странно, и остаток пути домой они провели в молчании.

Я, я помню, мы стояли
У стены, и солдаты стреляли
В голову. А мы целовались,
Гори все синим пламенем, мы смеялись.*

***

Они только что легли в кровать, но каким-то удивительным образом Мартин уже заснул, закутавшись в одеяло с головой. Сюзанна выключила свет стоящей на прикроватной тумбочке кремовой лампы, и в ту же секунду зазвонил телефон. Она сняла трубку и, не отвечая, сунула ее Мартину в торчащий из-под одеяла нос.
- Чо такое? – испуганно прошептал он.
- Тебя, - прошептала она.
- Почему? – возмущенно переспросил он, потому что ему совсем не хотелось просыпаться.
- Потому что у меня нет знакомых психов по ту сторону океана, которые мне названивают в три часа ночи... – она потянула на себя одеяло, воспользовавшись случаем, но Мартин этого не заметил, - он вообще знает что-нибудь о разнице во времени?
- Дэйв? – сказал Мартин в трубку и пожал плечами на вопрос Сюзанны.
- Тс-с-с-с, - шикнула на него Сюзанна, - Эва только что уснула, иди отсюда.
Мартин нехотя вылез из кровати и прошлепал в ванную, осторожно и тихо прикрывая дверь.
- Ну, привет, дорогой, - сказал он, - как ты?
Дэйв долго рассказывал ему о своем новом житье-бытие, о своем переезде в Нью-Йорк, о Дженнифер. Об ее сыне, Джимми, которого он усыновил. О том, как он мужественно потрудился на общественных работах, к которым его за большой штраф приговорил Лос-анджелесский суд за хранение наркотиков.
- Обожаю Нью-Йорк, - сказал Дэйв, Мартин сел по-турецки на пушистый белый коврик на полу в ванной и прислонился спиной к дверцам деревянного шкафчика под раковиной умывальника, - Совершенно сумасшедший город. Нет, он конечно не настолько ебнутый в извращенной форме во все дыры как Лос Анджелес, но он другой, другой, да. Знаешь, ни за что его не променяю ни на что. Тут. Воздух. Оно разлито в воздухе в него влюбляешься раз и навсегда. Он непростой город, жесткий, жестокий, может быть, циничный, его можно либо любить, либо ненавидеть, но к нему нельзя оставаться равнодушным. Я помню еще тогда, когда мы были там в первый раз....когда мы ехали из аэропорта Кеннеди на машине, и так вот вдруг выросли на горизонте залитые закатным солнцем башни...
- Да?... – Мартин потер рукой лоб, - жаль, а мы как раз с Сюзанной окончательно решили переехать в Санта-Барбару.
- Санта-Барбара? О нет, это пафосное место для богатых ублюдков...
- Ты такой милый, Дэвид, - демонстративно ласково проговорил Мартин.
Они расхохотались оба.
- А самое во мне хорошее то, что я уже больше чем полгода абсолютно чист. Дженнифер была права, и смена места жительства сильно в этом помогла...
Мартин судорожно зевнул.
- Ты как там вообще?... – спросил Дэйв, - ты это, спишь?
- Ага, - сказал Мартин и снова зевнул, - практически в любое время суток и в любой позе, в те редкие моменты, когда мадемуазель Эва немного устает от общения.
- Я тебе говорил, что маленький ребенок – самое лучшее лекарство от бессонницы, а ты мне не верил.
Мартин рассмеялся.
- Слушай, я тут собственно думаю приехать на днях в Лондонскую студию, надо же все-таки как-то закончить работу над альбомом. С голосом стало значительно лучше, я занимаюсь...опять же, тебе будет место где поспать.
Они опять рассмеялись оба.
- Дэйв, твои речи слишком искусительны, - хмыкнул Мартин, - но я боюсь сейчас писать что-либо.
- Брось, ты, - сказал Дэйв, - я тебе клянусь, что со мной все в полном порядке, я тебя не подведу.
- Да, я понимаю, - сказал, Мартин, - я просто боюсь. Да и вообще, знаешь я последние полгода в моем репертуаре только лишь песенки из Диснеевских мультиков, я боюсь этот опыт может оказаться станет смертельным испытанием для Депеш Мод.
Сюзанна открыла дверь в ванную, черные волосы ее растрепались и в беспорядке лежали по плечам.
- Ты вообще собираешься сегодня спать? – спросила она.
- Сейчас, - ответил он, и махнул рукой, и сказал в трубку, - да, это Сюзанна. Сюзанна, тебе привет от Дэйва.
- Ах, как это удивительно любезно с его стороны, - странным голосом сказала она, - поцелуй его от меня.
Она подошла к раковине, и бедром шутливо подвигая Мартина в сторону, рассматривая себя в зеркале. Он схватил ее за ногу, и чмокнул в голое бедро в разрезе короткой шелковой рубашки.
- Час уже на телефоне,...мужики,... – сказала она, - а еше говорят что бабы любят потрепаться,.. – впрочем, ее поведение несколько противоречило смыслу сказанных ею слов, она повела бедром, заставляя руку Мартина скользнуть по ее ноге, по внутренней стороне бедра выше. И еще выше.
- Маартиин, - прошептала она, прогибаясь в пояснице, - не надо, - однако тон ее голоса сладострасным придыханием говорил о другом, а именно о том, что все таки надо. Он сдвинул руку еще выше.
- Дэйв, слушай, я тебе потом перезвоню, - сказал Мартин, внезапно заторопившись - ладно?

Они писали Дом.
Дэйв ходил кругами по студии, ел бананы и напевал себе под нос все что в голову приходило. Он вообще ни слова не понял в этой песне, и это его злило сильнее всего. Какой-то репортер поймал его на днях и спросил, а в чем смысл песен Мартина Гора. Дэйв честно сказал, что *** его знает, в чем их смысл, и хуй его знает, чего он вообще пишет, это недоступно человеческому разуму, и вообще его заставляют все это петь силой, он еще хотел добавить пару ласковых, потому что с утра был не в духе, но репортер спешно попрощался. В студии пахло резиной перегретых проводов, потом звукооператоров, сигаретами Мартина и одеколоном Мартина. Еще воняли банановые шкурки в мусорных корзинах. Кондиционер работал едва-едва, здесь в гребаной Европе кажется о них до сих пор не слыхали. Сладко-пряный приторный привкус этого всего раздражал.
Тим сидел за пультом и сосредоточенно смотрел в монитор компьютера.

Это самый тяжкий крест
Смертельная ловушка
И я благодарю тебя, что ты привел меня сюда
Что показал, где мой дом *

- Тим, слушай, на *** я тут нужен вообще? – мрачно спросил Дэйв.
vТим посмотрел на него и потер нос. На майке у него красовалось странное беловатое пятно неизвестной этимологии, и он был желтозуб и небрит. Глаза у него были ненормальные, судя по всему, он творил, и творил уже не первые сутки. Он отхлебнул холодный эспрессо из чашки.
- Папироса есть? – хрипло спросил он.
Дэйв протянул ему сигареты. Тим затянулся, закашлялся.
- Ну, Тим, слушай...я здесь не пришей кобыле хвост...Мартин, пишет, Мартин руководит, Мартин поет. Флетч читает еженедельную сводку рынка ценных бумаг. Слушай, все отлично без меня здесь справляются.
- А кто будет жрать бананы? – просипел Тим, - я не выживу без запаха гниющих банановых шкурок. У меня вдохновение пройдет.
- Бляяяядь, - сказал Дэйв.
- Да чо ты истеришь - то? – спросил Тим, - шучу я.
- Тим...
- Дэйв.
- Тииим.
- ДЭЙВ.
Дэйв выкинул шкурку от банана в корзину у ног Тима.
- Дэйв, у тебя потрясающая энергетика, у тебя талант, у тебя голос. Дэйв – ты лицо Депеш Мод. Ты это Депеш Мод, понимаешь? Никто бы не спел эти песни как поешь ты.
- Ага...- мрачно сказал Дэйв.
- Мартин постоянно это говорит.
- Бла-бла-бла.
- Не бла-бла-бла. А всем и всегда, и даже тебе, ты просто его в упор не слышишь, он говорит, что без тебя это просто теряет свой смысл. Этого не существует.
- Ой, знаешь, он порой так загибает, даже я ведусь,... слушай больше - сказал Дэйв, Тим усмехнулся.
- Слышьте, мужики, не начинайте, - отпивая еще кофе сказал Тим, - завтра приезжает Даниэль. У него итак здоровье не фонтан, не доводи его успокоительных опять. Он еще не простил вам как вы задрочили Флада на Песнях Веры и Преданности.
- А чего такое? – все еще обиженно спросил Дэйв.
- А чего такое– передразнил Тим, - а то я не знаю, как вы довели Флада. Нет, я не знаю точно, чо вы там с ним делали, не уверен даже что я хотел бы это знать. Но то что вы там полгода нихера не делали, я в курсе. Вы там вели себя как полные дегенераты и чуть уничтожили все живое в радиусе десяти миль вокруг.
Дэйв шмыгнул носом:
- А, да, что-то я смутно помню. Я из комнаты редко выходил.
- Ага, - сказал Тим, - Гарет мне рассказывал про турне. Что там все чуть не сдохли в прямом смысле слова, по очереди лежа в больницах. Только Дэйву было хорошо, он был на другой планете.
- Я тоже чуть не сдох, - обиженно сказал Дэйв.
- Вот дура, нашла, чем гордиться, - мрачно пошутил Тим.
Дэйв рассмеялся.
- На самом деле ты прав. Ох, ты, е-мае, я как-то напоролся на Флада когда понес стирать свои шмотки. Он сидел в прачечной, в подвале между стиральной машиной и сушилкой, забившись в угол, поджав колени к подбородку и плакал, рядом валялись его растоптанные очки. Я еще подумал, не случилось ли у него чего, но он только рукой махнул. Потом я подумал, что, быть может, он из миротворческих побуждений влез в традиционную ежевечернюю резню Марта с Алом, и они его случайно порвали, потому что силы конечно были чудовищно неравны.
Тим задумчиво рыгнул.
- Простите, - сказал он, - суки вы бесчеловечные. Собаки страшные, неприятные. А так сходу и не скажешь. Вроде бы милые интеллигентные люди, на первый взгляд.

Бог посылает лишь одного настоящего друга,
И я зову тебя своим, притворись,
что в следующий раз победа будет за мной,
Помоги мне выйти из этого с честью **

Даниэль приезжал. Был мрачен. Они изо всех сил имитировали творческий оргазм, чтобы не подводить Тима. У Флетча опухла морда от антидепрессантов, однако он весь день с остервенением бил по одной струне бас гитары как подорванный. Мартин был в традиционном состоянии «слегка подшофе после вчерашнего», но старательно хмурил брови, изображая мыслительную деятельность и глушил кофе литрами, чтобы заглушить запах алкоголя. Он побрился почти налысо и в целом напоминал пациента психбольницы. Впрочем, Дэйв с мешками под глазами и обвисшей мордой выглядел ничуть не здоровее. Примерно в середине дня у них кончился бензин, упившись кофе, остекленев взглядом, Мартин залез под стол и, парадоксальным образом, заснул мертвецким сном. Они попытались его разбудить, но это было бесполезно, потому они просто заставили его со стороны входа коробками, чтобы Даниэль случайно не заметил.
Даниэль уехал в Данию. Он им ничего не сказал, но может, это было и к лучшему.
Прошла еще неделя.
Дэйв час разговаривал с Дженнифер по телефону, потом еще столько же рассказывал Мартину о Дженнифер, сидя в кресле и нервно покачиваясь.
- Дженнифер? - переспросил Мартин, стоя на коленях и сжимая в зубах провод, другие держа в руках и втыкая их по очереди наугад в разъем синтезатора, стоящего на полу - Дженнифер, она просто ангел. Ангел во плоти. Да. Я готов на нее молиться. Я не очень умею молиться, но я пытаюсь это делать.
Дэйв затянулся сигаретой и медленно выпустил дым в потолок.
- Ты ревнуешь? – спросил он.
- Нет, - сказал Мартин. Он поднялся с четверенек, и отряхнул коленки.
- Почему? – настойчиво переспросил Дэйв, недовольно сворачивая голову сигарете о стеклянную пепельницу.
Мартин задумчиво поднял бровь. Подошел ближе и склонился над ним, опираясь руками на подлокотники кресла.
- А. Куда. Ты. От. Меня. Денешься? - делая большие паузы между словами, сказал Мартин.
У Дэйва разом перехватило дыхание от его наглости, от его самоуверенности, от его близости и от его черт возьми циничной правоты, - живи, - сказал он, - наслаждайся жизнью, Дэйв, я подожду. У меня дофига времени, и знаешь, делать особо нечего.
Фраза ударила Дэйва по голове странным дежа вю, сделавшим и без того зыбкое ощущение реальности еще менее реальным. Он чувствовал его тепло, он чувствовал запах его кожи. Это ощущение было таким знакомым...таким родным, что у него едва не выступили слезы на глазах. Он чувствовал себя так, как будто он наконец пришел, продрогший, отморозивший себе все на свете, домой. В теплый, уютный, родной дом, на Рождество. Пусть не все было так гладко там, в иные моменты, однако родной дом он может быть только один. Дэйв заерзал на месте, пытаясь усесться поудобнее, тело его реагировало на близость Мартина рождающимся томным, слегка болезненным до мурашек по коже удовольствием, оживая, словно как растираемая затекшая рука, постепенно начинает чувствовать прикосновения пальцев к ней, оттаивая словно замерзшие пальцы, с болью и наслаждением от пробуждающейся чувствительности.
Мартин опустил глаза вниз, заметив его движение. Тяжелый взгляд его уставился прямо на его ширинку. Дэйв задохнулся. Кровь бурным потоком прилила куда не надо, заставляя штаны в этом месте натянуться сильнее, обрисовывая мощный контур, ох, да нет, куда надо она конечно же прилила, но Дэйв все еще надеялся, что хотя бы часть ее все-таки осталась в головном мозге, потому что никто и никогда бы не научил его лучше, что иногда с лучшим другом надо держать ухо востро больше чем с кем-либо еще. Особенно если его зовут Мартин.
Мартин продолжал рассматривать его яйца, не ощущая по всей вероятности ни малейшего
неудобства по этому поводу. Дэйв чувствовал себя парализованным под его взглядом, не в силах ни разрушить молчание, ни поменять как-то положение тела, ни даже элементарно сдвинуть ноги. Внезапно его взбесило агрессивное доминирование Мартина.
- А тебе стоило бы, - внезапно сказал он.
- Как скажешь... – Мартин широко улыбнулся и разом отошел.
- Почему? – спросил Дэйв, сжимая зубы и вскакивая с кресла, - ответь мне,.. он внезапно почувствовал, что взбесился. Он взбесился на то, что Мартин так быстро отошел, но более того он взбесился на то, насколько болезненно это оказалось для него.
- Что почему? – переспросил Мартин.
- Почему тебя не было рядом, когда мне это было нужно? Почему? – Дэйв повысил голос, - Я звал тебя. Но пришла она. Она меня спасла, а не ты. Почему?
Мартин смотрел на него, ни один мускул на его лице не дрогнул. Смотрел долго и молчал. Так долго, что до Дэйва внезапно дошло, что он не собирается отвечать.
- Ответь, - прохрипел он. Внезапно у него пропал голос.
- Ты знаешь, что я ненавижу защищаться, - сказал Мартин, - не стану и теперь.
- Друг познается в беде, Мартин. Ты понимаешь, что это невозможно забыть? Есть в жизни вещи, которые невозможно простить.
- Тогда тем более, в чем смысл о чем-то просить? – странным голосом проговорил Мартин.
Дэйв подошел к нем вплотную, лицо его покраснело, в горле встал комок, он едва дышал.
Дэйв схватил его за плечи обеими руками.
- Нельзя...так...нельзя так...со мной. Нельзя так...с людьми. Нельзя быть таким холодным, Март, нельзя.
Он не мог смотреть ему в лицо, потому что оно просто превратилось в маску.
- Неужели ты ничего не чувствуешь вообще? Для тебя ничего не имеет значения...
- Ты, наверное, прав, - сказал Мартин, голос его даже не дрогнул, хотя слова он подбирал видмо с трудом, - Мало что имеет значение для меня. Я люблю тебя, Дэвид, и больше ничего мне, по большому счету, не важно.
Дэйв закричал словно от боли:
- НЕ СМЕЙ МНЕ ЭТОГО ГОВОРИТЬ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!!! Ты не имеешь права этого говорить, ты врешь. И ТЫ НИ ЧЕРТА НЕ ПОНИМАЕШЬ, С ЧЕМ ТЫ ИГРАЕШЬ...НЕ СМЕЙ! ЭТО НЕ СМЕШНО....черт, это не смешно.
Он не чувствовал как по щекам у него потекли слезы. Глаза Мартина оставались сухими.
- Все будет так, как ты скажешь, Дэйв, - едва слышно проговорил он.

Жар, приторный запах простыней,
Прилипших к коленям
Я тону во времени,
Под отчаянным ритмом **

Вечером он поговорил с Дженнифер, и ему немного полегчало, его приемный сын, Джимми едва не подорвал школьный сортир с помощью петарды, и она долго в красках расписывала бой между ней и школьным начальством. Он даже расхохотался. В конце концов, в жизни есть гораздо более важные вещи, чем эти идиотские отношения, в которые они толкали друг друга каждый раз, заводя их во все больший и больший тупик.
У него была новая жизнь, новая любовь, новый смысл, и теперь он бы не пожертвовал ничем ради сомнительного удовольствия кричать ночами от наслаждения, переходящего грани до которых ощущается боль. Ради этого чертового сумасшествия, когда у души и ума не было ничего, что можно было бы друг от друга скрыть. Ради тех унижений, на которые он шел безгранично, беспредельно, полностью теряя контроль над собой, ведомый инстинктом получить еще больше близости. Ради того чтобы физически чувствовать что он умирает, кончая. Ради того, чтобы очнувшись от любовной лихорадки опять с изуверской изобретательностью расковыривать души друга в кровь до мяса, потому что невозможно было физически или психологически обладать друг другом еще больше, но жажда оказывалась сильнее здравого смысла. Банальный оргазм, испытанный в почти всех доступных и не очень доступных формах ими обоими превращался в метафизический акт обладания чужой душой.
Ради того чтобы оно перестало чесаться между ребрами, и расплылось теплым молоком по венам, солнечным светом пробивалось сквозь поры изнутри. Ради того чтобы чувствовать его в себе, внутри, в голове, ради того чтобы чувствовать его кожей, одурманиваться этим ощущением зависимости. С этим наркотиком у него не хватало сил бороться. Одному.
- Милая, приезжай ко мне, пожалуйста, - прошептал он, - нет, все хорошо, у меня все хорошо не волнуйся, просто я невыносимо по тебе скучаю.
Стоило ему положить трубку как телефон зазвонил вновь.
- Джен? – прошептал он.
- Это Март, - безжалостно констатировала трубка.
- Что-нибудь случилось, Март?
- Не...нет. Извини, я помешал тебе...мне наверное лучше потом перезвонить, я...
- НЕЕЕЕЕЕЕТ – заорал Дэйв, - СТОЙ.
Март замолчал.
- Чего такое, Март?
- Глупости, - сказал он.
- Март, ты же чего-то хотел... – настойчиво повторил Дэйв.
- Слушай, извини, я не хочу тебя напрягать,...это моя глупость - повторил Март.
- Слушай, напряги уже, - сказал Дэйв.
- Я дурак...
- Да?
- Я не знаю, я...где-то потерял свой бумажник...я не знаю. Мы вчера заходили к тебе, с Энди, помнишь, слушай, я понимаю, это звучит абсурдно, я не мог оставить у тебя свою куртку?
- Сейчас, посмотрю, а где ты мог ее оставить?
- Я не помню, слушай, извини, что я тебя беспокою,
- Ты меня не беспокоишь, Март...
- Может в прихожей?
- Я смотрю, смотрю...так, тут ничего нет, и тут...
- Черт, мне так неудобно...
- Все нормально. Нормально. Март, а какого она цвета, - хмыкнул Дэйв, оглядывая шкаф, - Март, черного...или черного?
- Я не уверен, но я думаю...я полагаю...черного, Дэйв.
Они рассмеялись оба.
- А...вот она, вот она здесь, все в порядке, не волнуйся...да. Привезти тебе ее сейчас?
- Нет, ничего, не надо, брось потом, это не так важно, я просто хотел знать, думал, потерял..я..сможешь привезти ее мне завтра в студию?
- Конечно Март.
- Спасибо тебе Дэйв.
- Не за что, Март, мне было приятно.
- Есть за что...
- Март...
- Да?
- Слушай...
- Да?
- Мне правда было приятно. Я...
- Дэйв...
- Март, а хочешь....хочешь я еще чего-нибудь для тебя поищу?
Он проглотил комок в горле.
- Хочу, - прошептал Мартин.
Дэйв чувствовал, как против воли его лицо расплывается в счастливой улыбке.

Я чувствую это мой дом
Я должен был знать,
С самого начала... **Home by Martin L Gore

Всадники в грозу
Всадники в грозу
Нас рождают в этот мир
Нас кидают в этот мир
Как собаку без костей
Как актера без ролей
Всадники в грозу ***

Тихо играло в машине. Дэйв остановился у обочины.
- Тут? – спросил он.
- Типа, наверное, да, - сказал Мартин, глядя в бумаги, лежащие у него на коленях, потом неуверенно, сдвинув солнечные очки на нос, глядя в окно автомобиля - вон туда, направо да вот за тем деревом поворот.
- Туда?
- Да нет, не туда, вон туда.
- Он же должен быть за садом ты говорил.
- Он и есть за садом.
- Этот дом перед садом. Есть разница знаешь, большая между словами за и перед.
- Вот хрена ты к словам придираешься?
- Я придираюсь? Это ты не можешь объяснить членораздельно...
- Я тебе уже пять раз объяснил, раздельней уже моим членам уже некуда больше.
- И чо ты мне объяснил? Что дом бля за речкой, и мы вперлись не в тот город.
- Ну перепутал...блин, ну была там речка.
- Слушай, Март, ты чо имбецил, а? Как тебе удалось до такого преклонного возраста дожить с твоим ампутированным мозгом?
- Ой, Дэйв, а ты вот у нас, можно подумать, профессор ***в. Могу я ходить к вам на курсы, господин профессор Хуев? Научите меня уму-разуму.
- Моя фамилия Гахан.
- Как скажете, профессор Ху...
- Да еб твою мать..., ты хоть бы раз не ответил, сука, а?
- Отсоси.
- Хамло трамвайное...
Внезапно Мартин схватил его за руку.
- СТОЙ! Дэйв стой, машину останови!
- Чо?
- Да вот же, блин, она, эта ****ская речка.
- ****ь тебя через коленку и твою ****скую речку тоже.
Мартин задумчиво развернул карту, перевернул ее вверх ногами, потом опять развернул обратно.
- Вот нам теперь надо вон туда – он ткнул пальцем в лобовое стекло в неизвестном направлении.
Дэйв лежал подбородком на руках, пальцы его нервно постукивали по рулю.
- В речку? Это обязательно?
- А ты по дороге не можешь?
- А ты не хочешь сам повести, дорогой ты мой?
- Я не умею.
- Чо, ты до сих пор не научился машину водить?
- А зачем?
- Конечно, зачем, когда вокруг столько людей для опытов!
- Хули ты разорался, Дэйв?
- Это ты орешь!
Повисло молчание длиной в несколько минут. Дэйв краем глаза видел, как трясутся плечи Мартина, как он прикрывает лицо, чтобы не смеяться слишком уж откровенно, он поначалу злился, типа, вот, сука, еще и ржет, но вскоре и сам не смог сдержать неконтролируемого хохота.
Вскоре они все-таки нашли нужный дом. Дэйв подъехал к дому и остановился у гаражей. Мартин вышел и открыл багажник. Он взял в руки огромную коробку с дисками и зашагал к дому по стриженому газону.
- Эй, а что домой через гараж нельзя было зайти?
- Откуда я знаю, как он открывается? Там пульт какой-то автоматический...где-то...
Дэйв матюгнулся и вытащил из багажника другую коробку, и долго стоял пытаясь держать тяжеленную огромную коробку одной рукой и коленом, пытаясь достать из кармана ключи от машины и нажать не глядя на кнопку.
- Брось, Дэйв, здесь не Нью-Йорк, здесь можно оставлять незакрытые машины на улице, - крикнул Мартин.
Дэйв мрачно сунул ключи в карман и пошел к входной двери.
Он вошел вовнутрь и поставил коробку на пол у лестницы. Мартин отошел куда-то. Дэйв напевал себе под нос песню Дорз.

Брось все, отдохни, мать
Дети сами будут играть
Если ты дашь этому мужику
Воспоминания умрут
Убийца на дороге, ага ***

Он с интересом рассматривал содержимое Мартиновского ящика, когда тот вернулся с третьим ящиком.
- Март, что за херню ты все время слушаешь? – спросил Дэйв.
- Это не херня, это история, Дэйв.
- А где панки? Где? Ну вот разве что Игги, да, вижу, Лу Рид...а где...
- Дэйв, - сказал Мартин, поднимаясь по лестнице, - История музыки знает много гениальных творцов, а не только Секс Пистолз.
- КЛЭШ! – возмущенно поправил его Дэйв хватая коробку и поднимаясь по лестнице вслед за ним, - не Секс Пистолз, а Клэш!
- Какая нахуй разница?Игги стоит десятерых Клэшей.
- Ты неправ.
- Я прав, - отрезал Мартин.
Дэйв обиженно замолчал, и продолжил свою песню.

Телка, мужика люби,
Надо мужика любить
Так возьми его за... ***! *** The Doors « Riders on the storm»

Мартин посмотрел на него искоса из-за плеча с верхней площадки лестницы.
- Не ну согласись, так оно звучит лучше, а? ***... Пр-р-равдоподобнее? – сказал Дэйв.
- М-да? – переспросил Мартин.
- Ага, - сказал Дэйв, я уверен, Моррисон именно это имел в виду. Ну хрен бы он стал иметь в виду руку... что это за идиотизм? Возьми его за руку, заставь его понять.. ну что может мужик понять, если его возьмут за руку?... возьми его за ***...да, девочка, хаха. Это и имел в виду Джимми, я точно знаю. Я чувствую его как никто. Мартин, а ты собственно, где? Что у тебя тут за Гребаный лабиринт?Аллё, Мистер Гор? Капитан, а мне компАс выдадут, чтобы я ночью в гальюн ходил? А то нассу тут с горя в горшок с каким-нибудь редким деревом с острова Суматра,...
- Я те нассу,... – доброжелательно сказал вынырнувший неожиданно совсем не с той стороны, куда кричал Дэйв Мартин, и забрал коробку, - ты собственно проходи, располагайся, в гостиную уже поставили всю мебель.

***

Они закончили разговаривать уже давно, а Дэйв продолжал сидеть на полу в прихожей своей пустой Лондонской квартиры на корточках, тупо прижимая к груди телефон. Сказать что он о чем-то думал было бы большим преувеличением. Он просто сидел и смотрел в никуда. Ему не было плохо, ему было хорошо. Он не хотел думать ни о чем. Он просто тонул в этом ощущении как в облаках сахарной ваты.
В дверь позвонили.
Он подумал, что, наверное, это принесли его заказ из китайского ресторана, автоматически встал, открыл дверь, похлопывая себя по карманам в поисках мелочи для чаевых. Потом он поднял глаза и оторопел. Перед ним стоял Мартин. Он задумчиво грыз свой палец и ничего не говорил. Вязаная шапка была надвинута почти до самого носа. Дэйв открыл дверь шире, но Мартин не шелохнулся, он просто смотрел на него, почти не мигая. Дэйв схватил его за воротник свитера и втащил в комнату. Мартин схватился за его талию, чтобы не упасть. Дэйв захлопнул дверь и со стоном схватил его губы.
- Малыш, - прошептал он, - мой малыш.

Словно кот под сильным дождем,
Что рванет назад,
Как его ни тащат в дом,
Я хочу еще
Это вырвалось из наших рук,
Как, мы никогда не поймем,
Это скрытый закон
Яблоко упадет
Умный поймет
Я пойду за тобой
Как заложник на вечном пути,
Что не знает сам, куда ему идти,
Слепо я бреду,
Твой рай открыт передо мной
Твой рай манит, зовет меня с собой
Только я опоздал.
Река течет,
Судьба зовет,
Я за тобой иду.
Тоскую,
Сгораю внутри,
Поворачиваются
Колеса любви.
Мотылек на огне любви,
Я сгораю, я умираю, смотри,
Это каждую ночь,
Чтобы Солнцу светить
До последней черты,
Я пойду за тобой. **** Martin L Gore «Bottom Line»