В начале было слово

1
Сережа, молодой инженер Акустического Института, шел с работы домой очень поздно. Никак не ладилось, а хотелось до отпуска сдать задание. Было часов 11, осень, на бульваре пусто, видно ветер выгнал гуляющую публику. Вдруг послышались негромкие ясные голоса: “Подстрой контур...Твою мать, соединителя не хватает. - Ну и хрен с ним. - Поднимаю напряжение. - Давай потихоньку...” Сереже показалось, что он в своей лаборатории, и он чуть не крикнул: “Потише там,творить мешаете!”, но вовремя спохватился. Голоса были незнакомые и доносились откуда-то сверху. Там, сквозь сплетенные ветви проглядывало звездное небо и  ничего не было! Сережа был неплохим физиком и сейчас судорожно искал возможные объяснения непонятных звуков. Далеко, за проезжими полосами светились окна  жилых домов, звук шел явно не оттуда, его близкий источник был наверху, но его... не было. Сережа испугался, его прошиб холодный пот, он подумал, что бредит, заткнул пальцами уши, нет, звуки рождаются не в мозгу. Подергал себя за уши - больно, значит, это не сон. Поискал глазами - нет, поблизости никого не было. Разговор продолжался: “Какой уровень сигнала? - 90 децибел. - Нормально.- Слушайте, а излучатель-то подключен. - Черт побери!” и звуки стихли. Вокруг все было попрежнему нормально, Сережа отдышался, закурил и понемногу успокоился.
  Наутро он рассказал о ночном случае завлабу. Старый профессор посмеялся вместе с Сережей над его страхами о потере рассудка, потом призадумался: “Между прочим, как раз на этом бульваре жил один кандидат-еретик Синёв, он когда-то у нас работал, в 9-й лаборатории, занимался распространением звука, но что-то перемудрил, дело-то давно известное, а он пытался его по новому увидеть, ну, докторскую его и зарезали. Он обиделся, ушел и я его из вида потерял. Талантливый был мужик, уж не он ли какую-нибудь чертовщину затеял?” - “Молодой был человек?” - “Наоборот, старый. А в кандидатах засиделся, я же понимаю, о чем ты спрашиваешь, потому что поздно начал.”- “Заводчанин, что ли?” - “В молодости сидел по 58-й, уж не знаю, в чем его обвиняли, ВУЗ только в 60-х окончил, направили в Магнитогорск, ну, квартира, семья, к нам попал уже в 80-х. Он такой, знаешь, несовременный был, но очень толковый. Что называется, нестандартно мыслящий.” - “Почему же его не удержали в Институте?” - “А кому это надо-то было? Он в соавторы никого из начальства не приглашал, не хочешь - уходи, он и ушел. Тогда людей ценили еще меньше, чем сейчас.” - “Платили больше, значит, и ценили больше.” - “Не скажи, Сережа. Сейчас бы Генеральный, прежде чем распрощаться, прикинул, что ему перепадет от синевских хоздоговоров, а тогда была сплошная электрификация - всем “до лампочки...”
2
  А за год до этого разговора, на том же бульваре на скамье отдыхала молодая парочка. Покуривали и обсуждали свои дела.  Вдруг послышался сдавленный стон. Молодые люди  оглянулись: высокому худому старику, сидевшему рядом, было совсем плохо, лицо его исказила гримаса боли, он задыхался. “Вызвать вам “скорую”, вы можете говорить?!” - спрашивала девушка - “Нет, ребята милые, не надо, я живу рядом, помогите дойти, пожалуйста!” Парень приподнял его, обнял за плечи и потихоньку повел. Квартира оказалась в ближайшем доме. Через 10 минут, наглотавшемуся лекарств старику полегчало, и он извинялся за беспокойство: “Спасибо вам, ребятки. Я уже 3 года без нитроглицерина на улицу не выхожу, а тут, как схватило, я в карман, а там пусто! Не то забыл, не то потерял. Хорошо, что добрые самаритяне рядом оказались. А то того гляди деду не “скорая”, а катафалк понадобится!” - “Вы один живете?” - “Да. Год назад сестру похоронил. Теперь один. Я здесь уже лет 15 живу, а никого не знаю. Друзей заводят смолоду, а я с 61 года в Магнитке жил, там и друзья остались. А ребята, с кем здесь в школе и ВУЗе дружил, все разбежались или вымерли. Как сказал поэт “Иных уж нет, а те далече...” Так что я один, как перст. Да вы  присаживайтесь, я вас чаем напою. Я - Владимир Сергеевич Синёв, а вас как зовут?” - “Лена и Антон Кижар.” - “Очень приятно, и кто вы?” - “Мы электроники-схемотехники, вместе институт кончили, вместе работаем.” - “Как хорошо-то!” - “Да, нам тоже так нравится, мы всегда вместе, а другие смеются, говорит - несовременно.” Владимир Сергеевич, совсем оправился и потихоньку собирал чаепитие. Лена и Антон с интересом осматривали просторную квартиру с высокими потолками и большой прихожей-холлом. -”Сталинский ампир - заметил Синев - папаша в больших чинах ходил. Только дали квартиру по чину, а тут я в лагерь загремел, чин отобрали, а квартиру оставили.” - “Какой лагерь?”, удивилась Лена. “Да уж не пионерский, а исправительно-трудовой, как у нас назывались концлагеря.” - “В чем же вы проштрафились7” - поинтересовался Антон. “Согласно приговору, я террорист и готовил покушение на вождя. Я, детки, еще в Великую Отечественную, в 43 году, когда отец воевал, на флот сбежал, 16 лет мне только исполнилось, юнгой воевал. После войны кончил военно-морское училище, получил звание и кортик и командовал башней на крейсере “Чапаев”. Служил на Балтике, женился, домом  обзавелся и был жизнью очень доволен. И вот, в 49 году, приходит ко мне в гости однокашник Миша, тоже в Ленинграде служил, мы крепко выпили и черт меня понес его провожать. Уж не знаю почему, но мы подрались, оба были заводные, да пьяные. Я услышал свисток и удрал, а Мишку забрали. Он и трезвый-то был не большого ума, а уж пьяный - совсем без мозгов, и говорит ментам, что его надо отпустить, потому что он подрался, чтобы Великого Вождя защитить. Там на двери агитпункта (какие-то выборы приближались), бумажный портрет Сталина был приклеен, его ветер сорвал и он валялся рядом. Мишка и понес, что какой-то человек портрет сорвал, топтал и Вождя ругал, а он, как советский моряк, не мог стерпеть. Менты напугались и позвонили в КГБ, а тем ведь только того и надо. Меня, конечно, тут же нашли, дело-то около дома было, дворник нас видел и вытащили меня прямо из постели, тепленького и пьяного. Я отбивался, лягался и майору из органов даже коленную чашечку повредил, так что судили меня по двум статьям: за терроризм и за хулиганство. По первой же статье дали четвертак - так тогда говорили, 25 лет лагерей. Жена была беременная, она как услышала приговор - упала в обморок, правда, быстро очухалась, от меня отказалась и развелась, дочка без меня родилась. Отбывал на Воркуте, на севере, на лесоповале. В 55-м реабилитировали, а на флот не взяли.” -”Господи, да почему же?” - ахнула Лена. Они оба были захвачены рассказом и слушали с волнением. Синев улыбнулся: “Формально - из-за хулиганства. На мне статья осталась, за майорскую чашечку и в партии, пропади она пропадом, я не восстанавливался, а какой офицер беспартийный? А по существу - как они были сталинисты, так ими и остаются.” - “И сейчас?” - спросил Антон - “Конечно. Главнокомандующий и генералиссимус - кумир армии. Ее идеолог и вдохновитель, ему не коммунизм, а она  была нужна, как и он ей.” - “А что было в лагере?” - “Вы Солженицына про Ивана Денисовича читали? - ребята покивали - ну вот, все точно так и было, я там от истощения и цынги чуть не умер, меня знаменитый футболист, Николай Старостин спас. Увидел, что молоденький морячок доходит и взял в больничный барак, я там и оклемался, ожил. Молодой смелый был, не боялся начальству права качать, ну и меня товарищи жалели. - Синев задумался - Страшные и времена и места были, несметное число людей там загублено. Однажды поставили нас копать траншею. И вот открывается множество человеческих костей, метровым слоем, и конца ему нет. Позвали начальника, он поматерился и велел зарыть. Не то они до войны, не то в войну погребены, никто и не помнит. Вся Россия на костях стоит. Миллионы безвинных людей сидели. Как там говорили: “Кто не был - тот будет, а кто был - не забудет” Со мной сидело много умных и честных людей, знаменитый биолог, физик, замминистра. Его на полгода раньше меня освободили и в должности восстановили, так я к нему в приемную прямо в телогрейке ввалился. У него совещание шло, а пожилая секретарша, как меня увидела, все поняла, меня даже не спросила, а ему по громкой связи сообщает, что, мол, тут явно ваш кореш, солагерник пришел. Он выбегает, обнимаемся, расспрашивает, как оставшиеся, чем мне помочь? Я у него деньжат попросил. Жить-то было не на что, отец меня полгода не дождался. Он еще с фронта плохой пришел, да за меня очень переживал, места себе не находил. Сам-то он не очень пострадал: его сняли с должности и перевели на преподавательскую работу, но он весь изменился. Такой патриот был, всему оправдание находил, а тут сразу все разглядел и возненавидел. Думаю, что не столько за сына, сколько за дурость и жестокость. Это надо было, мальчишке ни за что, ни про что, 25 лет припаять, а он честный и справедливый человек был. Первого же  инфаркта хватило. Мама сюда тетку перетащила, да старшая сестра с семьей здесь жила, а вот теперь никого не осталось” - “А дальше?” - “Учился и подрабатывал, защитил диплом электрофизика и поехал в Магнитогорск, здесь всем неудобно было, а там хорошую работу и жилье дали, я женился на милой и доброй женщине с ребенком и прожил там ровно 25 лет, точно по приговору. Потом жену Бог прибрал, у нее здоровье слабое было, а ребенок вырос и стал красивой девушкой, выучилась, вышла замуж за хорошего парня, он у меня же работал, они мне парочку внучат народили, уже большие - мальчику 12, девочке 15. Я их люблю, они ко мне каждый год приезжают. Тут эта квартира опустела и сестра меня позвала. А мне уже давно в науку хотелось, я ребятам жилье оставил и вернулся в Москву. Поработал 7 лет в Акустическом Институте и ушел на пенсию.” -   “Владимир Сергеевич, а что было с Мишей, приятелем, который вас заложил?” - спросил Антон - “Да ничего хорошего. Он, как только малость протрезвел и понял, что случилось, во всем признался и покаялся, на уже было поздно. Ему сказали: “Мы понимаем, что теперь ты выгораживаешь дружка, когда мы его взяли, но верим твоим вчерашним показаниям. Да его все равно уже не спасти, а если будешь настаивать - тоже сядешь, за пособничество террористу,” он и заглох. От него тогда все друзья отвернулись и он спился с круга. Я давно ничего о нем не слышал, думаю, что его уже нет на свете, но когда я только вышел, он приезжал ко мне, сидел вот на этом стуле, где Леночка, плакал и просил простить. Я простил.” - “Да как же вы могли, Владимир Сергеевич? - сама чуть не плача, спросила Лена - помните у Некрасова: ”Все прощает Бог, а Иудин грех не прощается!” - “А что делать милая девочка, я уже понял, в какой он капкан попал - ответил Синев - там и покрепче людей ломали.” Старик потемнел лицом, Антон, чтобы отвлечь его от тяжких воспоминаний, спросил - “А хулиганская статья так на вас и висит?” - “Да нет, в 73-ем дошлый юрист со мной работал, он этим делом заинтересовался и спрашивает, не были ли при аресте какие-нибудь правила нарушены? А по уставу полагалось моряка арестовывать в присутствии старшего морского начальника, ну у нас на такие пустяки внимания не обращали и его, конечно, не было. “А если так, говорит юрист, то дело в шляпе.” И написал он жалобу, что, мол, отбивался я, потому что Морской Устав был нарушен, не мог стерпеть беззакония! А я пьяный был в стельку, ничего не соображал!” - все посмеялись - “Однако, приговор отменили. У нас это часто бывает, сущность игнорируется, а форма соблюдается. Хотя я уверен, что и сейчас, кого им надо, сажают безо всяких хитростей.” - “А как вам в науке жилось?” - “Ну, советская наука в последние десятилетия выродилась до полной импотентности. Ты здание Президиума Академии Наук на Ленинском Проспекте видел?” - “И внутри бывал, жуткое зрелище. Невероятно претенциозное сооружение, пышность какая-то  византийская, а для научных обсуждений неудобное. Я думаю, что ни одно национальное научное учреждение не пошло бы работать в этот неприличный золоченый дворец.” - “Молодец, правильно. Это творение годится в качестве символа советской науки. Она у нас полностью бюрократизировалась и превратилась в учреждение, украшающее и обслуживавшее тоталитарный режим. Для всяких военных работ и для понта. Руководили ею бездарные приспособленцы, которых на Западе не знали и учеными не считали. Большие ученые - люди независимые, непокорные, как Павлов, Капица - их в ней совсем не осталось. Одни сами вымерли, других вывели, как тараканов. Откуда-то должен же был взяться член-корр Березовский? А вы представляете себе, что в Сорбонне защищает диссертацию Зюганов?” - все посмеялись. “ А когда эта порча началась,- спросила Лена, - ведь были не только Павлов и Капица?” - “Началась в 17-м году, а развилась тогда, когда из руководства научными коллективами - институтами, лабораториями ушло поколение ученых с дореволюционной подготовкой, воспитанием, принципами и их заменили послушные чиновники от науки, то есть в 50-60 годы. Эти жалкие люди были призваны воплощать в жизнь планы партии. Ну вот, так же и в моем Институте было: планы, отчеты, Ученый Совет. Науки не было. Новые научные идеи никому не были нужны, никого не интересовали, я затосковал и ушел на пенсию, сейчас кое-что дома для души делаю, в другой раз покажу. Расскажите о себе, чем вы занимаетесь?” Лена и Антон охотно рассказали, что работают на приборостроительном заводе АО “Зодиак”, которое выпускает промышленную автоматику, на рынке держится с трудом, но все-таки на жизнь люди зарабатывают, а многие однокурсники и за прилавками стоят. Синев с интересом слушал, собеседники друг другу явно понравились. Ребята убедились, что хозяин в порядке и собрались. “Пожалуйста, навещайте - просил Синев - Я тут одичал и живых лиц, как ваши, совсем не вижу!” Новые знакомые попрощались и расстались.
3
  Прошло полгода. Лена и Антон регулярно навещали Синева. Иногда подолгу засиживались, они видели в нем живую легенду и готовы были слушать его без конца. Лена однажды сказала: “Знаете, Владимир Сергеевич, у Маяковского есть такие строчки: “А такое оживит внезапно бредни и покажет коммунизма естество и плоть.” И я ваши рассказы именно так воспринимаю, хотя поэт имел в виду как раз обратный смысл.” - Синев улыбнулся: “Да, мы его считали певцом революции, а оказалось - певец конформизма и тоталитаризма, но он хоть искренне заблуждался, не видел и не понимал, кто есть кто, а мне кажется, что, после книги “Архипелаг ГУЛАГ” сохранять веру в коммунизм, могут только ненормальные.” - ответил Синев. “Вот когда вы там были, после войны, все заключенные знали или догадывались, за что сидят?” - продолжала Лена. Синев подумал: “Большая часть “зэков” знала, что им вменялось в вину, хотя мотивы часто бывали смешными и нелепыми, как у меня. Например, один инженер отмечал день рождения дочери с двумя друзьями в ее школьном уголке, а на стене бумажный портрет Сталина был наклеен. Он вилкой размахивал и Сталину в глаз ткнул. “Ай-яй-яй, говорит, как же я Вождю в глаз попал?”, а на следующий день его и забрали. “Повторников” очень много было, это которых после освобождения по новой засадили. Но были и такие, которые вообще не знали, за что сели. Ну, что в обвинительном заключении записано - помнили, а при чем тут они - никак не догадывались”, - охотно объяснял Синев. Он еще больше радовался новым знакомым. Ему было интересно присмотреться к молодой интеллигенции и сами молодые люди, добрые и искренние, его очень привлекали. Живя анахоретом, он терял представление о состоянии культуры и искусства и внимательно слушал дискуссии Лены и Антона.
 Однажды Антон зашел один - Лена прихворнула. Старик тоже плохо себя чувствовал, но когда Антон стал собираться, вдруг забеспокоился. “Ты знаешь, Антоша, я тебе давно хочу об одной вещи рассказать. Я обнаружил интересное явление и над ним потихоньку работал, но чувствую, что у меня время истекает и хочется тебе передать, тем более, что у тебя подготовка хорошая, ты все быстро поймешь.” - “Не волнуйтесь, Владимир Сергеевич, спешить некуда.” - “А это мне лучше знать. Так вот, послушай. Я занимался излучателем звука. Как тебе известно, в отличие от света, звук собрать в пучок параллельных лучей не удается, потому что звуковые волны  обычными средствами не фокусируются, но я позаимствовал принцип у кашалота. Он ныряет на огромную глубину, метров до 600, света там нет, но он соханяет тончайший слух благодаря акустической линзе, которая спрятана в его голове. Ну вот, я тоже поискал и нашел подходящие вещества и материалы на которых эта задача  решается. Таким образом, в материальной среде можно передавать звуковые волны на практически неограниченные расстояния, ну так же.как УКВ, километров на 30. Применения довольно ограниченные, но очевидные, в некоторых случаях такая передача информации выгоднее, чем на радиоволнах. Я оформил изобретение и ждал, что ко мне потребители кинутся, однако, смотрю, никакого ажиотажа не наблюдается. В чем дело?.А это фирмы-производители радиоэлектроники антирекламу устроили конкурентному методу, дескать все хуже и дороже. Я плюнул и начал потихоньку дома продолжать исследования, как говорится, впрок и вот, года 2 назад нашел очень интересное продолжение. Оно никак не оформлено и не описано, случись что со мной - все пропадет, а жалко. Понимаешь, я искал способ удлинить расстояние передачи сигнала, а для этого требовалось, чтобы луч землю огибал и вот у меня получилось.” - “Огибает?!” - “ Да.” - “Не должно этого быть, Владимир Сергеевич! Звуковые волны распространяются по радиусу.” - “Всякое тело сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения...” с этого начинается?” - “Конечно.” - “А искривление световых лучей в полях тяготения?” - “Ну, световые лучи совсем другую, электромагнитную природу имеют.” - “А в циклонах какой механизм воздушные массы закручивает, знаешь?” - “Откровенно говоря - нет.” - “Гравитация, поля тяготения.” -”Как устроено гравитационное поле никто не знает.” - “Да, люди не знают, а используют, так всегда было, природа электромагнитного поля тоже неизвестна.  В Подмосковье уже много небольших отопительных установок “Гравитон”. Вот и я попробовал звуковой луч пропустить через вихревую установку и получилось.” - “Господи, да что могло получиться?” - “Луч изогнулся. Да ты не напрягайся, я тебе этот фокус живьем покажу.” В соседней комнате была скромная физическая лаборатория: рабочее место радиомонтажника и несколько приборов на стеллажах. “Это мне по наследству из Акустического Института досталось. В те времена это ничего не стоило, старые приборы списали и мне отдали. Я думаю, что они рады были от меня отделаться - “возмутителя спокойствия.” Вот смотри, - Синев показал маленький блок - это источник звука, вроде как, свисток. Вот я включаю - слышишь писк? Теперь проследим путь луча микрофончиком. Это легко. У меня тут, чтобы не искать, ниточка натянута. А индикатор - вон на полке. На-ка микрофон, посмотри сам.” Антон проверил, поводил микрофоном вдоль и поперек нитки, благо она легко отклонялась. На индикаторе появилась интенсивность звука.  Действительно, диаметр звукового луча на протяжении четырех метров оставался постоянным: около 10 миллиметров, а уровень звука около 100 децибелл соответствовал сильному шуму. “Здорово,- восхитился Антон - как гудит, а в комнате почти не слышно. В конце луча, в ящичке, небось войлок?” -”Да. Мощность-то маленькая, всего 1 Ватт, ее легко заглушить.” Синев показал на большой блок в решетчатом корпусе: “А это генератор вихря, так сказать, микроциклон. Тоже ничего особенного - к вентилятору-воздухоочистителю улитка-вихреобразователь добавлена. Тут звук входит, тут выходит, видишь, еще ниточка натянута? Вот я ставлю свисток на вход, включаю, ищи луч, на месте? А сейчас включаю генератор вихря.” Раздался шорох вентилятора, но звук свистка стал неожиданно громким. “Что это он разорался? - удивился Антон - Расфокусировался?” - “Да нет, просто ушел, - ответил Синев. - он сейчас недалеко от глушителя, на стенке шкафа, она и поет, вон у меня кружок нарисован, проверь.” - Антон пошарил: “Мать честная! И, главное, нисколечко не рассеялся - те же 10 миллиметров...” - Антон был совсем ошеломлен увиденным. “Выключаю, звон на нервы действует, вот и все, что я хотел тебе показать, ну, как?” - “Ни фига себе, сказал я себе - с дуба падают листья ясеня, такая у нас заводская шутка! Владимир Сергеевич, но как же этот эффект люди раньше не заметили?” - “Да, я тоже об этом думал. Наверное, все очень просто, ведь ненаправленный звук приходит, куда хочет, как дух святой. Искривление световых лучей увидели тоже только тогда, когда стали его искать.” - “И  отклонение зависит от мощности вихря?” - “Совершенно верно. Закрученный вихрем звук распространяется в гравитационном поле по дуге, радиус которой зависит от мощности вихря.” - “И что вы собираетесь с этим делать?” - “ Вот, Гамлетовский вопрос! Понимаешь, сынок, не знаю! Очень перспективных применений, под которые эту идею можно бы выгодно продать, я не вижу, хотя чувствую, что этот эффект где-то был бы очень полезен. Вот на тебя надеюсь.” - “Вы эту штуку запатентовали?” - “А откуда мне денег на патент взять? Кстати, поэтому подержи эту историю при себе. Я тебе разрешаю ее использовать, но с моего согласия.” - “Спасибо, товарищ генерал, постараюсь оправдать доверие!” - “Ах, чудная старая формулировочка! Ты знаешь, когда меня в 41-ом принимали в комсомол, со мной вступал дружок Ленька, так он от волнения сказал: “Постараюсь оказать доверие.” Секретарь посмеялся и сказал, “Спасибо большое!” -  “А Лене можно рассказать?” - “Да, Леночке можно. Вам обоим повезло, что вы нашли друг друга, это ведь очень редко бывает.” - “Да-а-а. Буду думать. Очень интересно и неожиданно. Мне это все переварить надо, я тугодум. Будьте здоровы Владимир Сергеевич!” - “И вы будьте здоровы, дорогие мои!”
4
  С месяц Синев и Антон обдумывали разные варианты использования “Звуковой дуги”, как они стали называть Синевское изобретение. Продолжали исследования, пробовали способы расфокусировки и научились получать звуковое поле изменяемых размеров. Звук, при этом, подавали на какое нибудь пустое место, часто на бульвар, когда он был пуст и во время проведения испытаний как-то недоглядели и напугали Сережу, инженера из Акустического Института. Антон набросал схемы устаовок разной мощности, до 1 киловатта - тут уже можно было передавать звук огромной силы, вполне достаточной для поражения всего живого. Инженеры поняли, что в их руках очень опасное оружие и высшая осторожность вполне оправдана.
  Однажды Кижары пришли в гости расстроенные и рассказали, что мошенническая компания АО “Топаз” хочет завладеть их заводом. Производство им не нужно, но завод занимает выгодно расположенную землю, ее аренда может приносить большие доходы. Купленные ими работники завода давно агитируют за смену руководства, мол, существующее не пользуется поддержкой властей, поэтому и не получает выгодных заказов, стоит избрать новый совет директоров и заживем припеваючи. Недавно они провели собрание акционеров, так пригласили только своих, а оформили, как будто было большинство. Люди знают, что это липа, но ведь не докажешь, да и боятся. Сейчас они готовятся к выступлению: через неделю приедет президент “Топаза” Рахимов, рабочие, якобы по решению собрания акционеров, выставят пикеты и нынешнее начальство просто не пустят на завод. Начнет работу новое руководство с расширения работ, а через полгода-год завод обанкротят, а площади в аренду сдадут. “А на нынешнее начальство есть надежда?” - поинтересовался Синев. - “Они, конечно, ребята не очень шустрые, но дельные и более или менее честные. - ответил Антон. - И, главное, они инженеры, их судьба связана с производством, поэтому им завод нужен, как средство к существованию К ним уже подъезжали новые претенденты со взятками, они отвергли. Да и поворачиваться стали, вон польский заказ получили. А что с муниципалитетом и районом отношения неважные, так вы догадываетесь, что там за публика? Нет, нынешние - неплохие люди, на них можно надеяться.” - “Вся беда в том, что заводской народ - стадо баранов, - вздохнула Лена - ничего не соображают, только слушают, что им в уши дуют. А некоторым и деньжат подбрасывают или работу повыгоднее, в общем, по дешевке покупают, но главное, ничего им не растолкуешь, они ничего не слышат!” - “В начале было слово», сказано в Евангелии от Иоанна. - задумчиво сказал Синев, - Если дело только в этом, то эта задача решаемая,  Антоша, ты за неделю установку, Ватт, хотя бы на 50, соберешь?” - “Думаю, да - ответил Антон - да я не пойму, зачем?” - “А попробуем растолковать, уж нас-то услышат. А на вашей территории укромное местечко в пределах прямой видимости от заводской проходной, найдется?” - “Еще как найдется-то, - воскликнула Лена, которая уже раскусила план Синева - в моем КБ в кладовке, кроме меня, никого не бывает и расположение лучше не придумаешь, на 3-ем этаже, около проходной.” - “Если так - надо собрать,”- весело сказал Антон. “В войну был лозунг: “Фронт требует - сделаем!” -заключил Синев.
5
   Через неделю на заводе “Зодиак” перед началом работы cтолпился народ. В последние годы число работающих сократилось до 600 человек, но на площадку пришло явно поболее 400. Большинство - посмотреть, а некоторые - участвовать. Все собравшиеся были изначально уверены, что новые владельцы, по определению - жулики и ворюги, но по русской традиции - помалкивали. Одни потому, что “не пойман - не вор”, наверное жулье, а как докажешь, другие потому, что, может, мошенники разбогатеют и будут платить больше, третьи потому, что боялись: “шустрая вошка первая на ноготь попадает”, а большинство потому, что: “один х.., все равно нас не спросят”, потому что гражданская активность в России давно стала предосудительной и каждый очень опасался, как бы другие не подумали, будто “ему больше других надо” - это считалось верхом неприличия, во всяком случае, гораздо позорнее, чем воровать казенное имущество. ИТР, поддерживающие старое руководство, толпились отдельной кучкой, иронизировали и острили, но, как это в России тоже бывает всегда, ничего предпринимать не собирались. Законов, регулирующих хозяйственную деятельность и формирование руководства АО никто не знал и не интересовался ими, потому что в России все привыкли к тому, что правовые вопросы  всегда решаются не по закону, а как начальство захочет. “Актив, подходите поближе! - кричала Семенова, завскладом завода, сторонница нового руководства, с десяток людей неохотно приблизились.- Товарищи, как договорились, не слушать их! Один ответ, за три тыщи сам вкалывай, и все! Есть решение акционеров, и все! Катитесь отсюда, откомандовались, и все!”  “Группе самообороны подтянуться к проходной, - командовал в “матюгальник” крепкий мужик в камуфляже - начальник охраны завода - приготовить брандспойты! Они, может быть, адвокатов или газетчиков привезут, всем держаться, слушай мою команду!” Ровно в 9.00 подкатил директор Егоров с главным инженером. Он, конечно, знал о том, что готовится, поэтому в машине сидел и зам. начальника местного отделения милиции, которого Егоров с большим трудом уговорил поприсутствовать на спектакле. Когда директор приблизился к проходной, оттуда вышел с очень важным видом старый лодырь, председатель завкома профсоюза и зачитал решение собрания акционеров о замене руководства и приказ новоиспеченного директора об освобождении от обязанностей старого руководства и о недопущении его на завод. “Не пытайтесь не подчиняться приказу. Довольно вы нашей кровушки попили. Собравшиеся здесь трудящиеся готовы немедленно вышвырнуть вас с завода.” - закончил он. “Вы же видите, это прямое нарушение закона, - обращаясь к собравшимся и милиционеру, взволнованно заговорил директор. Если были в моей работе ошибки - я готов отчитаться, если преступления - пусть предъявляет обвинение прокуратура, а  это же наглое самоуправство! Вы не вмешаетесь?” - Милиционер досадливо поморщился: “В споре хозяйствующих субъектов, товарищ Егоров, я же вам говорил, мы ничего не можем делать! Нам не положено. Обращайтесь в суд.” Предзавкома провозгласил: “Профсоюзное обрание закрыто, прошу присутствующих разойтись и приступить к работе.” - “Минуту внимания! - послышался откуда-то сверху четкий мужской голос - Пожалуйста, не расходитесь! Работники завода, компания жуликов, пользуясь вашей дуростью, готовится вас ограбить! Не будьте стадом баранов, потом спрашивать будет не с кого. Потребуйте немедленного представления документов, убедительно подтверждающих честные намерения нового руководства, начните с проверки протокола собрания акционеров, то есть вашего.- Все тщетно крутили головами, пытаясь найти источник звука, а уверенный, спокойный голос продолжал, - Выберите комиссию доверенных, только не жополизов, которые крутятся около начальства, а порядочных людей, на которых можно положиться, вы же всех знаете, например, мастера Семена Петровича Смирнова из 2-го цеха, конструктора Елену Викторовну Кижар, инженера Отдела Труда и зарплаты Злату Ефимовну Фельдман и пускай они проверят протокол собрания, список акционеров и работы новой компании в области промавтоматики, если они хоть когда-нибудь занимались этим. А если нет - значит они вторгаются в новое производство только для того, чтобы захватить территорию завода. Действуйте, не надейтесь на мошенников! Иначе через полгода останетесь без работы и куска хлеба!” После небольшой паузы в толпе возникло движение. Голос подсказал людям, как защищаться, не вступая в конфронтацию с новой властью и народ с облегчением выпихивал предложенных кандидитов. “Почему я, ..  вашу мать, мне что, больше других надо? Идите вы все на ..., нашли мальчика для битья!” - кричал пожилой мастер. Народ его урезонивал: “Ну что ты, Петрович, упираешься? Какой с тебя спрос, раз народ тебе доверяет? Ну, посмотришь бумажки и п....ц!” - “На что мне их сраные бумажки, что я там пойму, блин?” - “Злата разберется, ты только посмотришь, чтобы все правильно было.” В другой группе отбивалась Лена: “Что вы, я же на заводе без году неделю!” - “Ничего, Леночка, зато ты умница и тебе все верят!.” Фельдман и не сопротивлялась, она привыкла, что евреи всегда за все в ответе. Трое вытолкнутых членов комиссии, ошарашенно крутя головами, пошли в заводоуправление. Новый директор укоризненно повторял: “Мне просто вас жалко, дорогие товарищи, вы пощли на поводу у диссидентов, а не думаете, как мы с вами работать будем, они диссиденты, раз - и в Америке, им зарплата из ЦРУ идет, а вам ведь я буду платить!” До предела злой старый мастер сказал: “Кто нас подставил я не знаю, но ты, гражданин, если не в Америке был, а здесь - то понимаешь, что у нас обратной дороги нет. Девочки, - обратился он к Лене и немолодой Фельдман, - посмотрите бумаги, да объявим народу.” - “Да, пожалуйста, дайте им протокол собрания, смотрите, сколько хотите.”  Делегатам дали протокол. “Оформлен верно?” - “Нет, конечно. Но оформить можно и задним числом, - сказала Фельдман - главное - кворум.” - “Что будем делать?” - “А проверим по головам,” - предложила Лена и с протоколом в руках пошла к выходу. Уже в дверях охранники попытались вырвать бумагу, но Лена была наготове и держала мертвой хваткой, народ зашумел и охранники отступились. Прямо с крыльца Лена закричала: “Сейчас проверим протокол собрания, пожалуйста сообщайте, кто был, кто не был и как голосовал. Начинаю: Авксентьев, был?” Толпа обернулась к вызванному: “Коля, говори.” - “Вы что, охренели, кто меня звал?” - ”Не был он, не был!” - “Злата, ставьте минус. Арбузова?” - “Ну была я, голосовала, дура старая, за.” - “Ставьте плюс,” - “ Ачкасов?” - “Не был!” - “Минус. Балашов?” - “Не был!” - “Минус....”. Через час стало ясно, что, даже без учета отсутствующих, по крайней мере половина голосов фальсифицирована. Комиссия, посовещавшись, объявила: “Решение собрания акционеров следует считать недействительным.” К этому времени настроение собравшихся круто изменилось и намаявшаяся толпа рассвирепела. Завскладом взбежала на крыльцо и тщетно пыталась что-то сказать, под сплошной свист ей пришлось сойти. Слышались голоса: “Опять, обман! Опять, паразиты, слепых на столбы наводят! Где эта сволочь, предзавкома? А где Машкин, Васильев, суки? Вот уж кому надо бы морду набить! Егоров, Егоров, где ты, мать твою, иди, занимай свой кабинет! Да наведи порядок, какой ты, на фиг, директор, если у тебя такой бардак, кто захочет, тебя с места сгонит...” Милиционер сказал директору: “Вот видите, все и обошлось без инцидентов. А кто это выступал?” - “Понятия не имею,” - сухо ответил директор. - “Ну да!” - не поверил мент. Народ расходился. Директор поднялся в кабинет, никого не встретив. Все новое руководство сбежало в полном составе. Секретарша показала заявление об увольнении начальника охраны завода “по собственному желанию”.  “Да когда же он успел?” - удивился Егоров - “А как начали протокол проверять, он тут же написал заявление, послал нового, ну, куда - сами догадаетесь, и ушел.” - “Это я легко догадаюсь, а вот кто и откуда говорил с народом - никак.” - “А я и подавно.” -  закончила секретарша.
6
  “Так кто и откуда говорил с народом?” - расспрашивал руководитель администрации района начальника райотдела УВД и офицера, выезжавшего на “Зодиак”. - “Не установлено, Сергей Иванович.” - лаконично ответил начальник. “Не понял. Прошу объяснить.“ строго произнес чиновник. “Вот старший лейтенант Михнев там был, давай, Саша, изложи.” - последовал краткий рассказ. “Ну как это никого не было, - возмутился хозяин, - ты, старший лейтенант, трезвый был?” - “Так точно. И я знал, что вы с меня спросите, поэтому смотрел и слушал очень внимательно. Повторяю, со стороны слышимости, то есть сверху ничего не было. Рядом здание заводоуправления, все окна были закрыты и, что удивительно, я опросил людей, и вблизи и вдали, на всей площадке.хорошо слышно было. Директор сказал, не знает, кто говорил, может и врет, но все говорят, что голос незнакомый.” - “А что представляют собой эти... доверенные? Почему “он” их выбрал?” - “Да, вроде по логике: Смирнов самый старый и уважаемый работник, Фельдман знает бухгалтерию и делопроизводство, а Кижар - она такая, с приветом, правдоискательница, все трое хорошо известные люди. И видно было, что все это для них неожиданно: упирались, ругались.” После долгой паузы хозяин сказал: “Ну что же, плохо работаем, товарищи, не владеем вопросом, не контролируем ситуацию. Перед “Топазом” мы осрамились, не знаю, как буду оправдываться, они деньги считать умеют, а мы от их поддержки никак не можем отказаться. Милиция, поликлиники, школы - всем помогаем, а от “Зодиака” хренова району, ну никакой пользы. На кой нужны такие предприятия, которые не умеют деньги зарабатывать, вы мне можете сказать? Но все это вообще опасно. Дойдет до префектуры, мэрии и что я скажу? Кто в доме хозяин?  Мы нужны только, пока управляем районом и на нас можно полагаться. Через год выборы. Вот начнет этот демагог людей мутить, и пойдут они каких-нибудь “дерьмократов” избирать, так ведь нас с вами попрут к е... матери. Если все будут говорить, что в голову взбредет, что это будет? Надо бы об этом деле с ФСБ посоветоваться, такие “агитаторы” по их части. Так что будем делать, я вас спрашиваю?” - “Искать будем, Сергей Иванович, а кто ищет, тот всегда найдет!” - “Ну-ну, желаю успеха!” - заключил чиновник.
7
   “И как она притворялась?” - “Отлично, Владимир Сергеевич, по системе Станиславского! - Антон веселился, - Я и не знал, что она такая притворщица. Если бы я сам ее не готовил - точно поверил бы!”- “Вы знаете, я немного испугалась, как увидела злющие рожи охранников и новых хозяев. Только тут я поняла, что здесь война не на жизнь, а на смерть, и играла роль не ради искусства, а со страху!” - призналась Лена. “Ну, молодцы! Все очень чисто сделали, хорошая работа, надо надеяться, что эта история будет иметь положительные последствия, вероятно, далеко выходящие за пределы завода.” - “Конечно! А вы прекрасно выступили, Владимир Сергеевич, лаконично и убедительно.” - сказал Антон. - “Служим трудовому народу! Это был уставный ответ в Красной Армии, к случаю как раз подходит. Но прошу вас понять, что городские власти наверняка этой историей очень встревожены и будут нас усиленно искать. Берегитесь!” - “Да на что мы им?” - удивился Антон. -”Не думаешь ли ты, что нападение на “Зодиак” совершалось без их согласия?” - “Не знаю.” - “Так вот, согласие наверняка было, без этого в нашей, Богом обиженной стране ничего не делается, и они сейчас раздосадованы, что какие-то события происходят вопреки их планам. Сегодня на “Зодиаке”, а завтра еще где-нибудь. Будьте очень осторожны, прошу вас!” - “А что нам грозит, если нас найдут?” - спросила Лена. Синев задумался: “Думаю, что за “Топаз” больших неприятностей у нас не должно быть, хотя мелкие гадости возможны, но они постараются нас любой ценой обезвредить на будущее. Договориться или скомпрометировать, а если будем им путать их собственную игру, тут уже пощады не жди: бандитов натравят, наркотик подсунут или другим способом дело пришьют, это они умеют. Что вы собираетесь делать дальше?” - “Мне кажется, надо готовиться к выборам, вы себе не представляете, какие подлости тут будут?” - “Антоша, я не возражаю, но имейте в виду, что именно мысль о выборах наверняка усугубляет беспокойство руководства. - заметил Синев - А теперь, давайте отметим успех. Леночка, накрывайте на стол. Ну, ребята, выпьем за то, чтобы наш поросеночек загрыз волка!”.
8
   Руководитель районной администрации, не был удовлетворен неопределенными обещаниями Начальника УВД о розыске таинственного трибуна на “Зодиаке”.  Особая чиновничья интуиция подсказывала ему, что этот персонаж не относится к числу тех, с которыми у властей мгновенно устанавливается взаимопонимание и которых он считал деловыми людьми и удобными партнерами. Более и хуже того, его жизненный опыт подсказывал ему, что неведомый трибун окажется каким-нибудь “диссидентом” то есть потенциальным противником всяких российских властей, ибо, по его наблюдениям, вся интеллигенция относилась к властям с предубеждением и антипатией. Он объяснял эту закономерность ограниченностью, непрактичностью и тайной симпатией к США. При очередной встрече с префектом-главой округа он рассказал ему о происшествии. Префект был по образованию инженером-связистом, поэтому выслушал сообщение с большим интересом. Предположение об использовании какой-то новой неизвестной техники он отмел “с ходу”: “Что ты, у нас в хорошие-то времена своего ничего путного не было, все на Западе воровали, а уж в теперешнем развале и людей способных не осталось. Просто кто-то из своих подсуетился, полдюжины динамиков поразвесил вокруг площадки, сейчас ведь они компактные, потом незаметно снял, но работа это не маленькая, к ней были привлечены и инженеры, и рабочие, и охранники. И вот это меня тревожит. Значит у тебя там завелась крепкая компания отчаянных людей и они на многое способны, а мы о них ничего не знаем. И так-то полный бардак, а если каждый экстремист будет говорить, что захочется - совсем порядка не будет. Давай с ФСБ посоветуемся.” Он попросил секретаршу и через пять минут в кабинет вошел подтянутый мужчина в строгом костюме. “Здравия желаю, товарищи офицеры запаса!” - бодро приветствовал он знакомых чиновников.- “Здравия желаем, полковник! - ласково ответил префект, - Тут какая-то загогулина, как говаривал наш старый президент, я хочу знать ваше мнение, расскажи, Сергей Иваныч.” Районный руководитель рассказал, полковник задал несколько вопросов, помолчал. “Как вы думаете, полковник,- спросил префект, - не использована ли какая-нибудь вещица из фирменного арсенала вашей техники?” - “Наша предназначена для обратного движения информации, - улыбнулся полковник - не на передачу, а на прием.” - “А что вы думаете об этой истории в целом?” - “Ничего хорошего - последовал твердый ответ, -  выдача несанкционированной информации всегда вредна, а из неизвестного источника - недопустима. Что следует знать администрации, совсем не обязательно сообщать широким массам. Политическая устойчивость, о которой теперь можно только мечтать, держалась у нас на ответственных людях, которые не пропускали вредную и ненужную информацию. Вот в Чечне давно все было бы улажено, если бы не широкий резонанс.”- “Я полностью с вами согласен. Теперь я объясню вам, почему эта история мне прадставляется весьма серьезной. Совсем не потому, что там районная власть со своими ментами обосралась, не в обиду Сергею Ивановичу будь сказано, а потому что Рахимов утерся и помалкивает, вот что скверно. Как все вы знаете, наш друг и благодетель Рахимов - отъявленный и крутой бандит, он никому спуску не дает, вы помните побоище в ”Уютном уголке”. Если бы руководство “Зодиака” его по носу щелкнуло - за жизнь директора я бы не дал гроша ломаного, да еще со чадами и домочадцами, а тут тишь и гладь. Значит он боится кого-то покруче его. Прошу вас, полковник, помочь в поисках неизвестной группы. При обнаружении установите с ними контакт, выясните их политическую ориентацию и изыщите средства влияния на них.” - “Слушаюсь.”
9
   “А вы были правы, Владимир Сергеевич, нас ищут.” - сказал Антон. “И какие признаки?” - поинтересовался Синев. “Два человека ходят по заводу и заводят разговоры с разными людьми на эту тему.” - “Даже два?” - “По-моему, они из разных органов,- сказала Лена, - ко мне оба приставали: один, якобы из Госстандарта, проверял лицензию и допытывался, на каком оборудовании можно озвучить ваше выступление, а второй, вроде от заказчиков - очень одобрял и жалел, что с вами незнаком, а то, говорит, он бы еще много важных задач посоветовал. Врет он, я к заказчикам звонила. Но не только эти. Завскладом Семенова двух электромонтажников нанимала - найти аппаратуру и ее владельцев, ну это хоть понятно - “Топаз” ищет своего противника, а остальные откуда?” - “А я вам говорил. Значит, начальники испугались. Ребята, ради Бога, не теряйте бдительности, никто вас не защитит!”
10
   Через месяц начальник Окружного отделения ФСБ докладывал префекту: “К сожалению, по поводу “Зодиака” ничего нового. Там скоро сыскарей будет больше, чем рабочих, ходят сыскари из разных органов и друг другу головы морочат. Не только мы никаких следов не находим, но и Рахимов ничего не знает, хотя, видимо, уязвлен и денег не жалеет. Я его поиски держу под наблюдением и об их “успехах” осведомлен. У заводчан появился побочный заработок от “Топаза”. Должен вам признаться, Павел Игнатьевич, я не могу понять, в чем дело. Разобрать оборудование можно за какой-то час, но сделать это так, чтобы никто не видел, да еще, чтобы не осталось никаких следов - невозможно, тем не менее никаких следов громкоговорящей связи нет. Посторонних людей не было замечено, правда вахтерша говорит, что на завод проходил высокий худой старик, но и только, больше никто его не видел. Чертовщина какая-то” - “И что сей сон обозначает?” - “Не могу знать.” - “Для ФСБ непривычный ответ, не так ли?” - “Так точно. Со своими я уже советовался, они меня на х.. послали, говорят, ерундой занимаемся, хочу теперь в Акустическом Институте проконсультироваться.” - “Ну, с богом. Прошу вас, полковник, не бросать это дело.” - “Я тоже чувствую, что это не ерунда.”
11
   Как-то после работы, Лена озабоченно говорила Антону: “Слушай, эта Семенова людей запугивает. Раньше она соблазняла народ: “они сумели заработать деньги себе - значит, сумеют заработать и нам.” - “Эту чепуху болтали во времена ваучеров, - вспомнил  Антон,- а потом оказалось, что всех нас, дураков, облапошили, обокрали и концы в воду. Про все эти “Хопры” и “Гермесы” все уже забыли” - “А теперь она грозит, что завод обанкротится и все на улице окажутся, что власти нашему руководству не доверяют и ничем не помогут. Говорит, одно спасение - забастовка. Профсоюз поддержит, братья по классу с “Топаза” материально помогут...” - “Да какие там братья пр классу, там  же рабочих вообще нет, только коммерсанты!” - возмутился Антон. “А люди слушают.” Антон подумал: “Слушай, давай и мы ее припугнем!” - ”Как? На двери три буквы напишем?” - “Да нет, вот она сейчас пойдет домой, а мы ей в уши как грохнем! Я сфокусирую луч диаметром в метр, вокруг еле слышно будет, а она напугается, глядишь и притихнет.” - “Давай!”. Ребята прошли в кладовку, Антон отрегулировал мощность “Звуковой дуги”, нацелил сигнал на крыльцо заводоуправлениия, и погасил свет. Ждать пришлось недолго: завскладом опечатала, как положено, двери и показалась на крыльце. “Огонь!” - азартно скомандовала Лена и Антон на мгновенье включил источник. У бедной Семеновой подкосились ноги и, с истошным криком, она покатилась с крыльца. Прибежали вахтерша и уборщица: “Что с тобой? Где убилась, мать? Ай сердце?!” - “Ох, девочки, сама не пойму... Чего-то как жахнет! Я со страху и посыпалась. Вот, головой стукнулась и плечом, руку тоже больно...” - ”А чего жахнуло-то?” - “И ведать не ведаю, как громом бабахнуло, а чего и не знаю!” На снегу расплывалось желтое пятно. “Михаловна, - жалостливо спросила уборщица, - ты, никак, обоссалась?” - “Вся мокренькая, как младенец. Да тут и обосраться недолго!” - подымаясь ответила Семенова. “Тебе, может, “скорую” вызвать?” - “Да нет, Шура, мне близко, сама дойду.” - “Погоди. Я пальто накину да провожу тебя.” - “Вот и спасибо, родная, а то нехорошо мне.”
  Глядя, как кувыркалась завскладом, ребята пожалели о своей проделке, однако активность Семеновой как рукой сняло, видно она догадалась, что гром с ясного неба сам собой не бывает. Решили “Деду”, как они про себя называли Синева, об этом хулиганстве не рассказывать, предвидели, что попадет.
12
   Директор Акустического Института на беседу с Начальником отделения ФСБ пригласил Начальника первого отдела. “Рады видеть представителя наших славных Органов Госбезопасности, как прежде вас величали, - радушно приветствовал гостя директор - Мы раньше с вами много плодотворно сотрудничали, ваши сотрудники на нашем Ученом Совете защитили несколько превосходных диссертаций, а мы по вашим заданиям целый ряд очень интересных работ провели, причем с большим практическим выходом!” - “Да - подумал гость,- немало вы деньжищ за всякие подслушки загребли, небось полинститута за наш счет кормилось”, но вслух только подтвердил благодарную память о старых творческих контактах и совместных работах. Ничего в этом исключительного не было. Почти все невоенные Научно-Исследовательские (прежде всего - академические) и Опытно-Конструкторские организации, а особенно - московские, постоянно работали по заданиям Министерства Обороны, Минобщемаша, Минсредмаша, Минавиапрома и других, доля военных работ была разной, иногда до 90%, поэтому прекращение финансирования военных работ страшно усугубило кризис во всей Научно-Технической сфере России. “Мы к вашим услугам, дорогой полковник. Чем можем быть полезны?” - спросил директор. - “Месяца 3 назад на одном московском заводе произошел странный случай. Сам по себе он не представляет для нас профессионального интереса но и администрация и мы не можем позволить себе непонимания даже неопасных событий: ведь все опасное начиналось с неопасного”,- сказал полковник и рассказал случай на “Зодиаке”. Хозяева выслушали с вежливым вниманием. Они быстро смекнули, что за этим событием возможные хоздоговора и финансовые вливания не просматриваются, а больше их ничего не интересовало. “Очень, очень интересно, - сказал директор, дослушав рассказ, - но, к величайшему моему сожалению, я не догадываюсь, чем мы можем вам помочь. Мы ведь исследователи, теоретики, и в чисто практическом плане довольно беспомощны.” - “Вы не допускаете применения такого способа распространения звука, при котором источник его находится вне поля зрения?” - “Да сколько угодно! Я сейчас зайду за приоткрытую дверь, а акустический контакт сохранится полностью.” - “Значит и на “Зодиаке” источник звука мог быть и за домом?” - “Конечно, хотя при этом сохранить точную звукопередачу нельзя - начнется реверберация и прочие помехи.” - “Как же могла осуществиться звукопередача на “Зодиаке?” - “Вы знаете, в нашем бедственном состоянии у нас не осталось сильных специалистов-экспериментатаров, способных быстро решать технические задачи. Лет 10 назад у нас работал один научный сотрудник - некто Синев, который довольно успешно занимался фокусировкой и передачей звука, может быть он сообразил бы, как вам помочь, но он на пенсии”. - “Ну что же, а как его найти?” - “Ничего нет проще, - сказал начальник первого отдела. - я вам сию минуту дам его координаты, - он поговорил по телефону и передал полковнику записку, - пожалуйста, тут и адрес и телефон”.
13
  “Ну, ребята, вы сейчас повеселитесь,” - приветствовал друзей Синев. “Что случилось?” - поинтересовалась Лена. “Мне час назад позвонил полковник Мартынов и сказал, что ФСБ просит меня помочь в объяснении некоего происшествия на заводе “Зодиак”. Прихожая огласилась взрывом гомерического хохота. Жизнерадостный и смешливый Антон всхлипывал и вытирал слезы, глядя на него, заливалась Лена. “Объясните, они воспользовались услугами экстрасенса? А то сейчас очень модно: отвороты, привороты и тому подобное.” - “Проще, сказал, улыбаясь, Синев, - они пришли за помощью в Акустический Институт, директор  меня вспомнил и посоветовал привлечь в качестве эксперта. Полковник звал меня на завод, но я его заверил, что мне это не нужно, а геометрию объекта он обещал завтра привезти, так что планы и разрезы своего завода сможете посмотреть.”
  Экспертиза Синева, естественно, не дала результата. Он заверил ФСБшника, что никаких средств громкой связи, кроме традиционных, в мировой технике не существует и тому пришлось, скрепя сердце, безрезультатный  поиск прекратить.
14
   Прошло поболее полугода. Разворачивалась шумная избирательная компания. по выборам депутатов Государственной Думы. Собственно, шум-то был искусственным - в СМИ: в газетах и по телевидению. Электорат, как всегда в России, не то, чтобы полностью игнорировал выборы, но всерьез их не воспринимал, как и в советское время. Конечно, причиной абсурдных результатов голосования на советских выборах, “за кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных” - 99,99%, была не поголовная дурость избирателей, а страх: обыватель знал, что за каждым следят и смертельно боялся и не ходить на выборы и  заходить в кабину для голосования. Но в постсоциалистической России население плевало на выборы по другой причине.  При советской власти была построена такая капитальная заморочка, по сравнению с которой Потемкинские деревни были сущим пустяком: как кисейная вуаль на шляпке барышни по сравнению с занавесом Большого театра.  Всенародно избираемые на всех уровнях Советы депутатов трудящихся,  были чистейшей туфтой, грубо намалеванной картинкой, вроде очага на стене у дяди Карло, и ни малейшего участия в управлении страной не принимали. Управляла бюрократия, то есть государственные чиновники. Все важные решения принимали первые секретари райкомов, горкомов, ЦК. Чисто хозяйственные решения - министры, директора и управляющие а в муниципальной области - председатели  исполкомов. Зарплату люди получали от министерств, жилье - от исполкомов, их лечили, учили и защищали (якобы) государственные органы, влиять на положение и состав которых население не имело никакой возможности. Когда “жареный петух клюнет”, то есть беда или нужда припрет - ходили на прием к прокурорам и начальникам, но не к депутатам, разве что сам депутат был влиятельной фигурой, как Гризодубова, но таких старались не выдвигать. Законотворчество не имело значения, потому что законы все равно не исполнялись, их никто и не знал. Таким образом никакой пользы население от представительной власти не имело и смысла в ней не видело. К тому же, неумолчная пропаганда всю жизнь дула в уши советскому человеку о Родине, у которой он вечно в долгу, она, и накормит, и утешит, и березовым соком напоит, и по всем этим причинам он давно утвердился в том, что выборы низачем не нужны, ходил по привычке и голосовал, как в голову взбредет, чаще всего за знакомые фамилии. Между тем, роль и влияние представительной власти в постсоветской России изменилось, в нее устремились толпы проходимцев, которые на лоббировании загребали огромные деньжищи, новые законы, хотя попрежнему не исполнялись, уже затрагивали кровные интересы населения, но избиратель ничего этого еще не понимал и сохранял благодушное безразличие. Вдобавок, мы, русские, как сказал классик, “ленивы и нелюбопытны”, притом наивны и доверчивы, как дети - сами размышлять и анализировать не любим и охотно верим любой ерунде, напечатанной в заведомо лживой газете. Все политики это знают и все политические организации агитировали за своих кандидатов чисто формально: лишь бы деньги потратить (разворовать), да создать видимость выборов, все равно, кого надо - того и выберут. Еще не скоро россияне поймут, что почти все кандидаты, и левые и правые  - хапуги и мошенники и возненавидят их, как всех богачей, и будут им всячески вредить, а выборы - саботировать, но пока никто (за исключением тончайшего слоя интеллигенции) этого не понимает, избиратели своей личной ответственности не чувствуют и фактически электорат в выборах не участвует. Философ Г.Федотов в 1918 г, в своей статье, эту инфантильность объяснял отсутствием исторического опыта, с тех пор его не прибавилось.
15
   В том самом московском избирательном округе, где жили Синев и Кижары, баллотировались 8 кандидатов: 5 от разных политических партий и 3 - независимых. Все было более или менее обычно, все, как у людей: трое бывших чиновников, превратившихся в партийных функционеров, двое отставников из армии и ФСБ, двое бизнесменов, один из них - известный олигарх,  и какой-то неизвестный пенсионер. Иногда кто-то мелькал на телеэкранах, в газатах, в радиоинтервью. Опросы показывали существенное преимущество кандидата КПРФ, район прилегал к окраине и здесь другого и не ждали. Остальные пользовались кампанией, чтобы “засветится” - повысить свою известность. Особо “грязных” ухищрений здесь не предполагали, все шло своим чередом. Неожиданно по району поползли какие-то странные слухи: будто на площадке перед кинокоцертным залом кто-то каждый вечер выступает и рассказывает про кандидатов интересно и неформально. В райотделе УВД сразу встревожились, загадочная история на “Зодиаке” еще не забылась и в ближайший вечер Начальник райотдела с помощником поехали проверить.
  Оправдались самые худшие опасения. На площадке перед залом все было тихо и спокойно. Молодежь понемногу собиралась на вечернюю дискотеку, но было заметно, что число гуляющих явно больше обычного, значит не только милиционеры прослышали про выступления. И точно, в 8 часов низкий женский голос заговорил: “Здравствуйте, соседи! Вчера мы рассказали вам про кандидата Хрулева, сегодня мы расскажем про кандидата Никитина. Ему 54 года, он инженер, директор Радиотехнического завода, у него двое взрослых детей, он член КПРФ. Его предвыборные лозунги: возрождение советской промышленности, укрепление армии и правоохранительных органов, борьба с коррупцией.” Милиционеры и собравшиеся, как и на “Зодиаке”, тщетно искали источник звука - он доносился сверху, а там было чистое небо. Менты внимательно всматривались в верхние этажи кинозала, но голос слышался не оттуда, да ничего подозрительного и там не было. Между тем женщина продолжала: “Начнем с начала. Советская промышленность была нацелена на производство никому не нужной военной техники, одних танков выпускали по 3100 в год, теперь их поля гниют за Уралом, несметное количество самолетов, подводных лодок и другого оружия выпускали без надобности, только в угоду генералам, растратили на это силы, сырье и топливо - национальное богатство страны. А хороших и дешевых товаров наша промышленность делать не умела. Продукция, которую выпускал завод Никитина состояла на 80% из военной электроники, а на 20% из отечественных телевизоров “Ритм”, все вы помните это говно. Так что отечественную промышленность надо создавать заново, такую, чтобы могла выпускать хорошие и нужные народу товары, а этого Никитин не умеет. Руководимый им завод нищенствует. Никитин не смог организовать производство новой конкурентоспособной продукции, чтобы выйти с ней на рынок, и продолжает выпрашивать госзаказы, а пока продолжает наживаться на сдаче в аренду заводских площадей. Второе. Нам нужно не укрепление армии и правоохранительных органов, а их оздоровление. Атомного и другого оружия было произведено в тысячи раз больше, чем нужно для защиты от нападения, теперь приходится тратить деньги не на производство, а на содержание и ликвидацию. Армия - рассадник преступности, место, где гибнут и уродуются наши мальчики. Ни о каком укреплении армии не должно быть и речи, пока не будет создана, представлена на всенародное обсуждение и утверждена новая военная доктрина, пока нам не скажут, зачем нам нужна армия, от кого надо защищаться, какими средствами, пока не организуют новый порядок прохождения воинской службы, гарантирующий здоровье воину и справедливое обеспечение его семьи в случае его гибели или увечья. О правоохранительных органах и говорить нечего. Среди слушателей нет человека, не терпевшего обид от ФСБ, милиции или прокуратуры. Всем известно, что они бьют и мучают виноватых и безвинных, прикрывают бандитов, постоянно дерут взятки и поборы. Прежде чем говорить об ее укреплении, нужно не менее половины пересажать. Третье. Борьба с коррупцией. Никитин - старый, опытный, крупный чиновник, а где же источник и начало коррупции, как не в бюрократии? Только в ней. Именно бюрократический аппарат еще при советской власти спелся, снюхался и погряз во взятках, кумовстве и жульничестве. Они выдумывали себе всяческие премии и тайные доплаты в конвертах, присваивали казенное имущество, селились в специальных шикарных домах, лечились в спецбольницах и учили детей в спецшколах, все за казенный счет, и даже еду покупали особую, не в наших магазинах. “Коррупция” - означает - “порча”, все чиновники были порченые, без стыда и совести и бизнесменами стали такими же. Они горой стоят за нынешнюю бандитскую власть, с ней делятся доходами и та им платит полной поддержкой. Никитин себе под Москвой выстроил трехэтажный дворец, площадью 450 кв.м.и записал его на свою дочь-студентку. И за этого сукиного сына вы будете голосовать?! С Никитиным все ясно. Самое правильное - притти на выборы, чтобы за вас не проголосовали другие и голосовать против Никитина. Можно голосовать и против всех, но это вы поймете, когда мы расскажем о прочих кандидатах. Завтра - о Заборском. Будьте здоровы!”
  “Ну как, товарищ майор, что скажете?” - поинтересовался младший мент. - “Твою в три господа бога, в душу и в заразу мать, вот что я скажу, блин!” - отозвался старший. Младший удовлетворенно улыбнулся. - “Да, в бога и душу понятно, а откуда она говорит - никак!. - заметил он.- И, главное, ведь все точно излагает!” - “Вот точно, что нас начальство поимеет,  а что она излагает - мне насрать!” - заключил начальник.
16
   На закрытом совещании глава районной администрации матерился по черному, не прерывая многокрасочный монолог при появлениях секретарши. “Полгода прошло, вашу мать, полго-о-да! Трам-тарарам!. Ты же говорил, старая жопа, кто ищет тот всегда найдет! Что, что ты нашел, от мертвого осла уши?! Ну бездельники, напоролись! Трам-тарарам! Всех по спине мешалкой, вот, что нас ждет, и ничего другого мы не заслуживаем. И не морочьте мне голову всякими трудностями. Если это вещает Илья-пророк - тогда - да, тогда нет вопросов, но если оратор утверждает чистую правду жизни, что “Ритм” - говно, то никакой мистики нет и вы, дураки, просто не нашли, что вам было поручено. Ты, майор, вообше с огнем играешь, по твоим охломонам давно тюрьма плачет, думаешь я не знаю, как они народ мордуют? А твоя агентура - одна пьянь подзаборная. А что зарплата маленькая - это всем известно. Знаешь анекдот? Зачислили новичка в милицию, выдали пистолет, потом приглашают зарплату получить, так он очень удивился, он и не знал, что еще деньги дают. Вы же сами свой хлеб добываете, ты же на “Ауди” небось не на зарплату ездишь, ну и не жалуйтесь, а что дела не делаете - придется строго ответить. За полгода можно было все крыши обшарить! Теперь, что представляет собой Никитин, вы хоть понимаете?! Наша опора и надёжа, вот  что такое Никитин! Мы без него, как без рук. Транспорт мы где ремонтируем? А жилье? Что он зарплату не платит - это его проблема и он сам ее решает, а что он жилой дом достраивает, вот это для нас уже очень важно! Что вы молчите, засранцы? Слушаю вас!” - “Вы совершенно правы, Сергей Иванович, положение очень хреновое, - виновато заговорил Начальник отдела УВД - как вы помните и Рахимов ничего не нашел и ФСБ обхезалась. Работает та же группа. Так же, как на “Зодиаке” мы не находим аппаратуры громкой связи. Так что на сегодняшний день мы не знаем где искать, нет идей. Мы полагали, что на “Зодиаке” все проделали заводчане и полегоньку вели разработки на всех подозрительных людей с завода, человек на 30, 17 заводских телефонов прослушивали, но ничего не нашли. У нас единственная ниточка: на завод проходил высокий худой старик, но к кому он, падла, проходил, установить не удалось. Какая сейчас охрана - сами знаете, проходной двор. Когда этот “Зодиак” был почтовым ящиком В-1872, бывало за месяц десяток “несунов” ловили, а сейчас за год ни одного...” - “Так прежде оттуда электронику пудами перли, - заметил хозяин, - а сейчас что? - Захочешь - не сопрешь, нечего!” - “ Да, нищета беспросветная, всю Россию разграбили сволочи-демократы, до ручки довели, уже и воровать нечего”. - вздохнул Начальник УВД. - “Вот эта болтунья вопит: коррупция, фуюпция, - продолжал возмущаться хозяин, - а откуда она? От нищеты! При советской власти каждый получал, что ему положено, и никакой коррупции не было! А сейчас не хочешь, да возьмешь, не умирать же с голоду!” - “Конечно, только от безысходности, - подтвердил Начальник УВД, - Ну что, я свяжусь с ФСБ, буду просить совета и помощи.”  - “А вы проверили бухгалтерию “Зодиака”? - спросил Заместитель главы по экономике, - Ведь аппаратуру надо было купить.” - “Ничего не нашли, сам смотрел.” - мрачно ответил милиционер.
17
   На следующий день сам Глава района поехал послушать “сеанс связи”, как они уже называли выступления Лены Кижар. С каждым днем народу собиралось немного побольше, в этот раз на площади гуляло уже сотни две народа. В 7 часов раздапся голос: “Здравствуйте,соседи! Вчера мы рассказали вам о кандидате Никитине. Сегодня - очередь Заборского. Ему 43 года, он юрист, имеет школьницу-дочь, член ЛДПР, работал в ЦК комсомола, в Комитете по Труду, в частном коммерческом банке “Монетар”. Жизненный и профессиональный опыт его - чисто бюрократический, ничему он не мог там научиться, кроме карьеризма и взяточничества, ту же роль он хочет играть и в Госдуме.  В разработке законов, необходимых обществу, в политических кампаниях он не будет участвовать, он будет защищать и проталкивать законы, угодные правительству и, особенно, олигархам. За эти услуги платят огромные деньги, это дело стало очень прибыльным и депутаты Госдумы превратились в самых крутых грабителей. Социолог Сатаров считает, что их годовой доход достигает 300 тысяч долларов. Вот что привлекает Заборского в Госдуме. Вообще, ЛДПР - не политическая партия, а инструмент, изначально созданный Жириновским для прямой наживы. Во время предыдущей избирательной кампании оказалось, что он владеет десятками квартир, доход от аренды которых кладет в карман. Он устраивал скандалы и драки везде: на телевидении, в Думе, на собраниях и митингах. На каждом шагу он врет, хамит и говорит дикие глупости и уверен, что вам это нравится, значит он расчитывает на вашу поддержку, именно потому, что считает всех вас дураками и хамами. Почти всех депутатов надо гнать в три шеи, а от ЛДПР - особенно. Если мы не хотим оставаться в глазах всего мира посмешищем - надо итти на выборы и вычеркивать либо кандидата Заборского, дибо весь список. Завтра о Савицкой. Будьте здоровы.”
  Чтобы не встречаться с народом, чиновники слушали Лену не выходя из машины. Все были глубоко подавлены. “Сегодня еще коротко“ - заметил начальник УВД, “А больше незачем, у этого пижона Заборского все равно никаких шансов. Но вообще,  не сносить нам голов, мужики, - сказал районный глава, - вот уж, как говорится, гром не из тучи! Эта небесная б... накаркает нам полный кондец, что она пока до нас не добралась - это неважно, нас заставят отвечать за все!”
18
   Начальники окружной ФСБ и районной милиции вместе посетили директора Акустического Института. “Ради бога, профессор, простите, что отвлекаем от науки, - проникновенно заговорил Начальник ФСБ, - мы прекрасно понимаем, как в наше безвременье надо ценить труды тех светлых умов, которые не изменили родине, не покинули ее ради золотого тельца, а продолжают возделывать отечественную бедную ниву. Но мы зашли в тупик и нуждаемся в мудром совете. Кто-то продолжает открытые широковещательные выступления. Сами по себе слабые и несерьезные, они совершенно безответственны и, конечно, вызывают брожение умов, недаром сказано: «В начале было слово». Ведь это вседозволенность, а отсюда и потеря уважения к власти. Кроме того, сегодня “его” болтовня довольно безобидна, но не будучи под контролем, “он” неизбежно договорится до антигосударственных призывов. Найти источник звука не можем. Приборы показывают направление звука - сверху. Очевидно, какой-то толковый инженер собрал такой хитрый громкоговоритель, что мы его не находим. И голос не узнается: воспроизводится на пониженной частоте, кто его знает, какой он в натуре. Рекомендованный вами эксперт - господин Синев, нам не помог и, откровенно говоря, мне показалось, что и не захотел помочь. Ну, как говорится, бог ему судия, но святая традиция русской науки - помогать своему отечеству и мы надеемся, что вы уделите малую толику своего опыта, чтобы подсказать нам перспективный подход к этой  неожиданной задаче.” - Полковник перевел дух. Директор слушал его с растроганной улыбкой, намеки на помощь в политическом сыске его нисколечко не шокировали, а привлечение к делам ФСБ означало полное доверие и знакомые бюрократические обороты вызывали воспоминания о временах благоденствия. “Вы знаете, дорогой полковник, - поразмыслив отвечал он, - в таких ситуациях научно-теоретические методы обычно оказываются бесплодными. Более эффективен чистый прагматизм. В сущности, вы не так уж мало знаете. Объекты поиска явно живут или работают в данном районе. Они обладают специальными познаниями в области радиотехники или электроники. Один из участников группы - высокий худой старик. Надо перешерстить население района сначала по банкам данных...” - “Где они? - вздохнул полковник - Уничтожены в закрытых первых отделах.” - “Ну, значит, по живому населению. Можете начать с нашего старого друга Синева, - улыбнулся директор, - он, кажется,  всем критериям удовлетворяет.”   
19
   Старший лейтенант милиции Саша Михнев инструктировал пожилую угрюмую вахтершу с “Зодиака”: “Тут у нас участковыми разработочка сделана, по радистам и старикам. Вот ты, тетя Паша, выделена мне в помощь, чтобы найти того старпера, которого ты на завод пропускала. Значит, будем их обходить, пока не обалдеем. Твоя задача - не отставать и стариков смотреть. Ясно?” - “Бегать не буду - мрачно отвечала женщина, - Как увижу - скажу, раз уж я вляпалась в это говно.”. - “Ну и то ладно, хрен с тобой” - подытожил Саша.
  На следующий день они пришли к Синеву. Старик открыл дверь сразу по звонку, он так и не привык к осторожности. “Гражданин Синев? - спросил милиционер. “Он самый, - сухо ответил хозяин. - А вы кто?” - “А мы из милиции, регистрацию проверяем. У вас незарегистрированные лица не проживают?” - “Нет”. Михнев обернулся к вахтерше: “Не он?” - “Он.”  Михнев снова обратился к хозяину: “Гражданин Синев, вам придется пройти с нами в отделение милиции, к вам есть некоторые вопросы.” - “Ну и спрашивай, кто тебе не дает?” - “Предлагаю вам немедленно пройти с нами!” - с нажимом сказал милиционер. “Предлагай своей бабушке, парень. Никуда я  не пойду. Кому надо - пусть приходят или звонят.” Оно бы самое милое дело, но Саша видел, как  напугано начальство и боялся упустить разыскиваемого, черт его знает, что потом будет. “Я задерживаю вас, как подозреваемого в преступных действиях, пропустите в квартиру, я выпишу повестку.” Синев рассердился: “Не валяй дурака. Какие в мои годы преступные действия? Неси постановление суда, тогда будем разговаривать.” - “Будет вам и постановление, повторяю, немедленно собирайтесь!” - “Слушай, парень, уймись, никуда я не пойду” - “Я буду вынужден применить силу, а за сопротивление представителю власти ответите!” - прикрикнул мент. Синев взбесился, кровь забурлила, в нем  проснулся боевой юнга. В ушах зашумели балтийские волны и башенное орудие крейсера “Чапаев” грозно развернулось на противника. “Пошел вон, щенок!”, с трудом сдерживаясь, произнес он. “Ах так?!”- крикнул милиционер и схватил Синева за запястье, собираясь провести болевой прием, но старик не шелохнулся, а сам, пытаясь освободиться, резко пнул Михнева в колено. Удар оказался точным, того пронзила острая боль и он завопил: “О-о-ой! Хуль ты дерешься, сволочь? Блин! Он мне коленную чашечку разбил!” - “Опять чашечку, надо же! - неожиданно рассмеялся Синев, - Куда же ты лезешь, раз слаб в коленках?”  Но тут его лицо побелело, ноги подкосились, он захрипел, сполз на пол и остался недвижим. “Как тебя, тетя Паша, погляди, чего с ним, с заразой” -  охая попросил милиционер. Вахтерша наклонилась над Синевым, присмотрелась, взяла за руку: “Он умер.” - глухо сказала она. - “Хватит болтать-то!”  - встревожился Михнев, - “Молчи, дурак.” - оборвала вахтерша. Позвала: “Есть кто в доме?” - подождала - молчание. Она перекрестилась, протащила тело из дверей в коридор, положила ровненько на спину, взяла с вешалки шапку и подложила под голову, закрыла глаза и сложила руки на груди. Лицо покойного разгладилось, стало строгим и спокойным. Тетя Паша низко поклонилась и промолвила: “Прости меня, брат!”. Помолчала, вспоминая, покрестилась и забормотала отходную: “Помяни Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного преставшагося раба Твоего... остави и прости вся вольная его согрешения и невольная: избави его вечные муки и огня геенского, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящим Тя... Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь. ”
20
   На следующий день у кинозала гуляло уже несколько сот человек. В обычный час раздалось: “Сегодня мы не будем рассказывать вам о политических подонках. Вчера от рук милиции погиб выдающийся инженер и ученый, моряк и политзаключенный Владимир Сергеевич Синев. В его светлую память сегодня мы будем передавать песни.” Зазвучали: “Неспокойно родное море”, “Я помню тот Ванинский порт”, “Раскинулось море широко”. После каждой песни Лена повторяла печальное сообщение. Кто-то снял шапку, потом другой, третий. Собравшиеся обнажили головы, прощаясь с неизвестным страдальцем.

                Э.Алкснис     20.08.02