Пуля

Я хотел бы назвать себя пущенной стрелой. Господи, как бы я хотел назвать себя пущенной стрелой… Но я не могу этого сделать. Пущенная стрела – это слишком красиво для меня. Я только пуля.

Я пуля, вылетевшая из чрева человеческого. Мною выстрелили. Мною прицелились в смерть, хотели, наверное, ее убить. Но даже при попадании в лоб смерти пуля моего калибра не может пробить кость, поэтому смерть живет, а умирает всегда пуля. Максимум, на который я могу рассчитывать – оцарапать белую кожу.

Это только кажется, что смерть – полумертвая старуха или какой-нибудь там скелет. Смерть живее всех живых – то, что для нас смерть, у нее вызывает улыбку.

И я лечу по заблеванным коридорам, лечу к цели. Рядом летят еще пули, и по соседним этажам, и по всем дорогам неизвестных мне городов летят подобные мне. Мы летим долго, так как Земля круглая, и мы летим вдоль нее. Солнце и Луна чередуются, освещая нам путь.

Иногда мне кажется, что Солнце и Луна не столько освещают, сколько освящают нас. Они тоже смертны, они тоже пули – большие светящиеся пули, летящие над нашими головами. Они летят долго, миллионами лет, миллиардами. Только и здесь калибр недостаточен – Солнце ударит в лоб смерти и оставит на нем крошечный ожог. Жизнь Солнца мало отличается от жизни человека в этом плане.

Но мы летим под его светом вперед, к цели, к смерти, и нам кажется, что это не напрасно – если Солнце умрет, то чем мы лучше?..

Но все-таки хочется… Хочется убить смерть.

Просто убить смерть собой.

[21.02.10, Москва]