Кое-что об инквизиторах и палачах

    Во все времена инквизиция и инквизиторы отличались своей хитростью и лицемерием. Еще в древние века хорошо  всем известный римский прокуратор-легат Понтий Пилат, перед тем как распять Христа, получил согласие на эту казнь от синедриона Иудеи. После чего и произнес свою сакраментальную фразу «я умываю руки». Это «умывание рук» особенно ярко проявилось в период сталинских репрессий. Вождь вообще был коллективистом и не любил брать на себя личную, индивидуальную ответственность за свои преступления. Он проповедывал и широко внедрял в практику коллегиальную ответственность. Еще когда он расправлялся со своим заклятым врагом и соперником Троцким, он опирался на поддержку и участие в этой акции «ленинской гвардии» в лице Каменева и Зиновьева. А уничтожая их, опирался на поддержку другого «верного ленинца» Бухарина. Первые судебные процессы над маршалом Тухачевским и другими крупными военачальниками (Якиром, Уборевичем) проходили под председательством Уншлихта и маршала Блюхера, судом  над которым впоследствии руководил маршал Егоров, который еще через год тоже был расстрелян. Существовало тогда такое негласное правило: без согласительной подписи рукводителя того или иного ведомства Сталин не ставил свою визу под приговором. Так, ни один из советских писателей в те годы не был репрессирован без согласия генерального секретаря союза писателей(сначала Владимира Ставского, а затем Александра Фадеева). При этом по количеству «врагов народа» советские писатели не намного отставали от военных. Достаточно назвать фамилии таких известных поэтов и прозаиков как Николай Клюев(друг Есенина), Исаак Бабель, Артем Веселый, Михаил Кольцов, Борис Корнилов, Борис Пильняк, Осип Мандельштам,Тициан Табидзе. Все они были уничтожены еще до войны, а после войны – Лев Квитко, Давид Бергельсон, Перец Маркиш и многие другие. В тюрьмах и концлагерях сидели Ярослав Смеляков, Остап Вишня, Николай Заболоцкий, Варлам Шаламов, Зинаида Тулуб, Евгения Гинзбург,  Борис Чичибабин, Алексей Каплер, Иосиф Бродский. Были подвержены гонениям Виктор Некрасов, Борис Пастернак, Максим Рыльский, Александр Галич, Владимир Войнович, Анатолий Кузнецов. В тюремной психбольнице умер Даниил Хармс, в концлагере – Анатолий Марченко. Убиты были театральные режиссеры Всеволод Мейерхольд , Лесь Курбас, Соломон Михоэлс, актрисы Зинаида Райх и Зоя Федорова. В концлагерях сидели артисты Георгий Жженов, Лидия Русланова, Татьяна Окуневская, Вадим Козин. Пожалуй, из всех рукводитетелей творческих союзов один лишь Тихон Хренников, первый секретарь союза композиторов, в те годы посмел не взять грех на душу – среди композиторов репрессированных практически не было. В этом отношении весьма показательным является фильм «Любовь с привилегиями», где главные роли исполняли Любовь Полищук и Вячеслав Тихонов. В этом фильме героиня добилась того, что ей дали ознакомиться с делом ее расстрелянного отца. И в этом деле она увидела сразу несколько согласительных подписей руководителей того наркомата, где  он работал. Практиковалась и другая методика репрессий в те годы. На каждое более не менее крупное предприятие или учреждение сверху спускалась разнарядка на определенное количество работающих там «врагов народа». Выявлять их должна была «тройка» - директор, парторг и профорг. Мне рассказывали, что перед войной на один из киевских холодильников была как-то прислана такая разнарядка – на трех «вредителей». Ну двух они обнаружили довольно быстро: один из инженеров был до революции офицером в царской армии, другой – пару месяцев сотрудничал в эсеровской газете. А вот с третьим кандидатом они оказались в затруднении. Но не найдешь третьего – сам им станешь. И тогда они вспомнили, что несколько лет тому назад у одного сменного мастера на конвейере разбилась банка с вареньем и несколько килограмм этого ценного продукта пришлось выкинуть. Этого мастера и назначили единогласно третьим. Через год в камеру, где тот сидел, привели нового заключенного – того самого директора холодильника. Ясно, что встретились они не как друзья и коллеги. В этом и заключался хитрый и подлый расчет инквизиторов : все они – и «стукачи», и пострадавшие - были повязаны между собой одним и тем же преступлением («сегодня ты, а завтра я»).