Критические заметки о марксизме-9

   Вот уходят от ученых, просто граждан великие вожди и их всесильное учение в туманную даль. Как жить без них? Как жить без матери, которая столь долго кормила дитя грудью. Кормила – бросила. Тяжело. Марксизм  (а потом марксизм-ленинизм, а потом ленинизм-сталинизм) был настойчиво «предложен»  великой стране. В сознание гражданина власть «вставляла»  его с детских лет. Значок с кудрявым мальчиком для самых маленьких, пионерский значок для средних, комсомольский значок для старших ребят, партийный билет для взрослых  были не просто символами формального поднятия по социальной и служебной лестнице, но символами идейного взросления, возмужания, созревания. Готовности сражаться за идею. В детском саду, в школе, в институте пестовал нас марксизм-ленинизм-сталинизм. Возрасту соответствовали и наставники. С таким же упорством воспитывал свой народ наш друг на Ближнем Востоке Саддам Хусейн, вождь Ирака, так же упрямо воспитывает в течение многих десятилетий свой народ Моамар Каддафи – идейный вдохновитель и практический  руководитель Ливии.  Но  особенно марксист Ким Чен Ир – вождь Северной Кореи. Когда по телевидению показывают съезды партии  Северной Кореи, единогласное голосование, бурные овации и вставания, выкрикивания здравиц в честь вождя, я вспоминаю то, что было у нас. А было то же самое. А вот теперь этого нет. Как  тяжело, как тяжело пережить такие потери 

В 1985 году я штудировал  работу Энгельса «Анти-Дюринг» в который раз и пытался осмыслить. Записал кое-что, разумеется, только для себя, на всякий случай. Тогда за вольнодумство можно было получить срок, минимум – изгнали бы из школы.
      «Раз общество возьмёт во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продуктов над производителями. Анархия внутри общественного производства заменится плановой, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь в известном смысле окончательно выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие». Люди «становятся господами своей общественной жизни». Общественное бытие их становится «их собственным свободным делом». «И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в значительной и всё возрастающей степени те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» («Анти-Дюринг», 1948, с. 267). Как, оказывается, всё просто и логично. С введением марксизма в действие на грешной земле вместо зверя появится человек, вместо анархии – план, вместо стихии – свободное дело, вместо черепашьего движения в условиях рабства – скачок всего человечества из царства необходимости в царство свободы.
Рассмотрим, однако, вопрос по порядку. Вступает ли общество во владение средствами производства с того момента, когда они отобраны у частных лиц и переданы государственным чиновникам? Формально – да. А фактически они с этого момента становятся собственностью чиновников, которые стремятся, в основном, к личному обогащению и «становятся господами общественной жизни». А чтобы народ (включая, конечно, чиновников), отрешённый от средств производства, работал, пришлось ввести принудиловку (вспомним ГУЛАГ, процессы против всяких вредительских групп и закон о тунеядцах). Для взбадривания ввести соцсоревнование. А для души – приобщить его к спорту и самодеятельности.  «Прекратилась борьба за отдельное существование» – и пропал трудовой стимул. Мы воспитали работника, принципом жизни которого стало: получать как можно больше, работать как можно меньше.
Коммунизм устраняет товарное производство. Но устраняет ли он господство продуктов над производителями?  – Да, но лишь в том смысле, что продукты исчезают с прилавков. Два меча повисают теперь над головами производителей: экономический – где что «достать»,  и административный – как угодить начальству. Все их права превращаются в голые обязанности. В этой ситуации им остаётся лишь одна привлекательная возможность – украсть, увильнуть от работы. Пропить. «Творить историю» стали не освобожденные от частной собственности граждане, а вожди, часто своенравные и жестокие. Наиболее рельефно  продемонстрировал это вождь красных кхмеров Кампучии – Полпот, где при реализации Марксовых фантазий люди «скакнули» не в «царство свободы», а в царство голода и политического рабства.
 Свободный рынок – стихия. Но не анархия (вводится элемент государственного планирования, присмотра), не произвол, а важнейший экономический инструмент современного общества. Старания экономистов, даже самых умных и грамотных, никогда не заменят собой свободного рынка как измерителя цены товара, как орудия обмена и распределения, как стимула общественного прогресса. Единственная «опасность», которую рынок представляет, – он выводит на чистую воду всех бездельников, пристроившихся к государственному  бюджету в качестве счётчиков, учётчиков, распределителей, планировщиков и пр. Много человеческих жизней унесло море – одна из великих стихий природы. Но никому в голову не пришло наказать его за это, иссушив до дна. Много неприятностей приносит людям стихия рынка. Однако стоит ли с ней расправляться по-марксистски?

Была ли Россия 1917 года «беременна революцией» именно большевистского типа? Я полагаю, что большевики просто «подвернулись» к месту и ко времени. Они были умны (Ленин), хитры (Сталин), напористы и энергичны (Троцкий), хорошо организованы и жестоки. В отличие от либералов (Керенский) с их  «кисельными» взглядами на общественную жизнь, на сложившуюся ситуацию в стране: война, разруха, голод. Преобразования через Учредительное собрание могли бы пройти, если бы не было большевиков, если бы большевики были «поставлены на место». Но этого не случилось. Неплохой вариант был у генерала Корнилова. Но опять же помешал Керенский. Интеллигентская политика в революцию не проходит. Ленин со своей группой тоже были интеллигенты, но особого рода, особого «материала», из которого можно было «делать гвозди». Усвоившие повадки тюремщиков и ссыльных. «Угнетенное большинство» поддержало наиболее решительных, так всегда бывает в трудную ситуацию. «Угнетенное большинство» в Германии поддержало партию Гитлера. Скорей! Скорей! Скорей! Настрадались! Хотим мира, хлеба, счастья! А лозунги у наших революционеров были превосходные: «Мир – народам! Фабрики – рабочим! Землю – крестьянам!» И здесь «белые» ничего не могли противопоставить.
Причина всех наших сегодняшних бед – конкуренция? Но конкуренция стимулирует движение, ведет к успеху, к победе! Только на кладбище никто ни с кем не конкурирует. Но в любом деле не следует переходить запретную черту. 20 октября 2009 г.

 Эрих Фромм симпатизировал Марксу. Он написал книгу "Иметь или быть?". Вот быть - это важно, а иметь – это мешает. В этом есть элемент истины. Со своими общественными способностями  человек –  личность, здесь он работает не по нужде, а от души, по призванию. Со своими гражданскими способностями – он гражданин государства, член коллектива, имеющий определенные права и обязанности. Есть у него и совесть – эта сфера выше прочих. Религиозный человек сказал бы, что это божественная сфера. В системе экономических отношений человек со всеми своими способностями, – действительно, товар. Маркс увидел только одну сторону человека – экономическую – и решил его «усовершенствовать".

Коммунистом можно считать лишь того, кто обогатил свою память знаниями всех богатств, которые выработало человечество. Ориентир был дан хороший - широкие и глубокие знания. А на деле потребовалось лишь усвоение идеологической установки. Многие и установки не усвоили, а просто были хорошими работниками. Я помню, как доярок принимали в партию. Набрали к 1985 году без малого 19 миллионов. Набрали бы в два, в три раза больше, если бы не "наступили на арбузную корку". Конечно, в своем проекте Маркс, возможно, имел в виду что-то другое, чем русский вариант. А варианты надо было продумывать - жизнь многовариантна. Теория у классика получилась "единственно истинная", абсолютная, тоталитарная.
   
Маркс немного написал о «революционной диктатуре пролетариата». Но то, что он сказал о ней в «Критике Готской программы, – это острие. Точнее сказать, последняя ступенька довольно длинной лестницы. А главная «площадка» его теории, от которой он двинулся вверх, – это, разумеется, «Манифест…». Так я понимаю. Возражайте, если не согласны. Что касается материализма, то существование материи (объективное существование) и Гегель не отрицал. Тут главный вопрос, думаю, вот в чем: какая сила заставляет материю двигаться и развиваться?

Марксов крот истории роет и думает про себя: «Вот вылезу на поверхность – отниму все средства производства у богатых и отдам государству, которое организует жизнь по плану и распределит продукт справедливо». Но одновременно в противоположном направлении  роет и другой крот истории. Он рассуждает так: «Вот вылезу на поверхность и ни у кого ничего отнимать не буду. Но дам людям свободу: пусть каждый покажет, на что он способен. А государству повелю следить за тем, чтобы все жили и работали по правилам» Так и роют «землю» два крота.  26 февраля 2009 г.