Алеся и Оксана 10

начало http://www.proza.ru/2010/02/06/141

Внезапно Антон, выговарившись, смолк и отключил телефон.
Орал-орал и иссяк.

Алеся сидела и раскачивалась из стороны в сторону, впав с состояние подобное трансу. Сама она не замечала этого.
Ее сознание уплыло далеко-далеко.
Она слышала шум прибоя, грохот схода лавин, пение птиц...
Что ее выбило из привычной колеи?
Раньше была уверенность в завтрашнем дне.
С утра она бежала на работу, весь день, честно и добросовестно выполняла свои обязанности, которые ее не тяготили - работу она любила, как и все, что ей приходилось делать в жизни.
Постоянным фоном из милых сердцу воспоминаний с ней был ее любимый. Единственный и неповторимый. Его голос, запах, его мысли. Внутренний диалог с ним. Его присутствие. А правильно ли я поступила? А понравится ли это ему? Вот этот поступок вызовет у него гордость за меня. А так я не сделаю - он не одобрит. Алеся сама наделяла его качествами, которые Антон ей демонстрировал постоянно, но обладал ли он ими реально? Она не сомневалась - обладал! Как иначе? Он ее совесть, он ее судья. Кумир? Нет! Больше! Он ее ЛЮБИМЫЙ.
И вот ничего не осталось. Есть все, но ничего не надо.
"Доброе утро, любимая!... добрый день, единственная, добрый вечер, лучшая в мире..." - если она это услышит вновь, то теперь уже не поверит.
Разве это не предательство говорить всем одно и то же?
У него этих "любимых", как у дурака фантиков, так, кажется, выразилась Оксана?

Оксанка же, напротив, раздаривала улыбки направо и налево, с аппетитом уплетала шашлык (и когда она успела его заказать?), поливая его каким-то отвратным соусом, мурлыча от удовольствия.

- Блин, жилы сплошные! - ну не могла она не покапризничать, она привыкла быть всегда и всем недовольной, это входило в ее понятие "светская дама", - А не пора ли нам пора? - она стрельнула своими глазками на группу сидящих за соседним столиком лиц кавказской национальности.
Верояно самый главный или самый богатый из них понял ее намек, подозвав официанта, который тут же принес "вашему столу от соседнего столика" бутылку коньяка. Недорогого, но все же коньяка.

Странным образом все это не ускользнуло от внимания Алеськи.
Вот, вроде в горе. В горе конечно, чего там говорить?
И не сказать, что она такая меркантильная или завистливая уж очень... а вот поди ж ты... и взгляд Оксанкин поймала, и стоимость коньяка оценила...

А с другой стороны, кто вел хозяйство в семье все эти годы? Кто подбивал дебет с кредетом? Кто откладывал по копеечке деткам на новогодние подарки?
И нельзя было сказать мужу: "Деньги кончились". Он бы ответил: "Это твои проблемы, я тебе отдал всю зарплату, как хочешь, так и выкручивайся".
 
И выкручивалась. Брала подработку. Если не хватало денег, брала еще. И еще.
Это даже хорошо.
Не оставалось свободного времени.
Личной жизни не было.
И не надо.
Зато дети были сыты. 

Сразу вспомнила, что все это рассказывала Антону.
Он зримо сочувствовал:"Нашим русским женщинам памятник при жизни надо поставить. Лапушка моя, труженица..."
И опять потекли слезы, смачивая засохшие щеки.
 
Видел, что ходит Алеська в стоптанных туфлишках, но даже не предложил купить ей новые.
Тут, Алеськка поймала за хвост ход этих мыслей. Это что же получается? Ей жаль, что он на нее не тратил денег? Но почему? Ведь он клялся ей в вечной любви.
Да, вроде, и любил исправно... Неужели все дело в деньгах? 

Почему все бабы такие жадные?
Жадные?
Или ревнивые?

*****
PS....http://www.proza.ru/2010/02/21/129