Шанс

(Навеяно х/ф «День, когда Земля остановилась»).

Это был Конец. Он в ужасе, думая, что в последний раз, открыл глаза и посреди мечущегося огня, пожиравшего Землю и людей, увидел Бога.    
Господь стоял, опираясь на чистый, сияющий меч, могущий отделить Добро от зла, и с печальной жалостью смотрел на него.
-Господи, помилуй! – падая на колени, взмолился он. – Мы, конечно, переполнили чашу Твоего терпения! Но, пожалуйста, прости нас! Прости еще раз! Самый последний раз! Ты ведь можешь это сделать! Помоги нам! Спаси нас от себя самих! И мы исправимся, мы обязательно изменимся, Господи! Мы научимся жить, а не воевать, любить, а не заниматься любовью, вкушать пищу, а не жрать ее, молиться, а не злословить! Пожалуйста, дай нам еще один шанс!...
Господь окинул Землю еще одним печальным взглядом. Пожары начинались оттого, что кто-то бросал в лесу непогасшую сигарету, их начинали тушить, по недосмотру, слишком поздно и не успевали. Пожары доходили до военных заводов, которые построили люди, чтобы создавать оружие, которым можно убивать друг друга. Заводы взрывались. В небо взлетало гигантское количество ядовитых веществ и пылью падало на Землю. А Земля - Земля сорвалась с привычной орбиты из-за перемены магнитных полюсов, вызванной непосильной для нее тяжестью техногенного электромагнитного поля, созданного людьми в стремлении к своему безграничному комфорту, и теперь летела в бездну Космоса. И люди, обезумев от страха, задыхаясь, бежали, уезжали, метались по Земле, тщетно ища спасения себе и своим детям, отмахиваясь, отталкивая тех, кто не имел возможности быстро передвигаться.
Видя всё это, Господь едва заметно кивнул и подал ему руку, чтобы подняться…

Он снова открыл глаза – на этот раз по-настоящему. В мути заплывшей перегаром комнаты лежали спящие полуголые мужчины и женщины, и было не разобрать, где чьи руки, ноги и головы.
Он с трудом пересчитал разбросанные вокруг него пустые бутылки. Вспомнив сон и хмыкнув, пробормотал:
-Привидится же такое, - откупорил новую и, приставив горлышко к вонявшему после вчерашнего рту, стал жадно глотать сладостно обжигавшую нутро жидкость.