Трупный яд...

Она запустила пальцы в его каштановые волосы, немного приподняла над полом, поцеловала в холодные, податливые губы.
-Теперь ты только мой…

Алиса познакомилась с ним в Дни Цветения Сирени.  Она сидела под кустом, покрытым россыпью белых звездочек и пыталась найти среди цветов «счастливые», с четырьмя лепестками. Он сел рядом с ней на траву, улыбнулся своими горячими, сухими губами. Потом зачем-то притянул к себе и поцеловал.
Уже потом Алиса узнала, что в тот день он расстался со своей любимой. И тогда под кустом сирени он лишь пытался найти утешение. Девушка молчала, изредка кивала, но вряд ли любила его. Они нашли утешение друг в друге, наркотик, анестезию, временное помешательство. Главное правило: «Ничего не спрашивать, дать насытиться собственным горем и ни за что не навязывать себя».  Если бы не боль каждого из них, это действительно была бы красивая пара: молодая, горячая Алиса и он, опытный, с ленивым взглядом самца и сильными руками.  Но самоистязание превратило сильных людей в отголоски личностей.
Правда, спустя какое-то время Алиса, все больше тонущая в своем болоте-скорби, смогла вытащить его. И он вспыхнул, словно спичка, готовый вот-вот потухнуть. Горел-горел, но… да. Потух.
Она проснулась утром с ним в одной постели,  дотронулась лепестками пальцев -  а он мертвый совсем, ледяной.  По простыням россыпь таблеток: ее таблетки от бессонницы, его -  для «видений». И безумный какой-то, галлюциногенный бред: «Когда я умру, ты люби меня, ладно?». Она положила голову его на плечо и расплакалась…
«Я тебя люблю, мой милый, я тебя люблю!» И поцелуем горячим бескровные губы благословила. Взяла его деревенеющую руку, себя ею укрыла: «Я теперь всегда с тобой, вместе умрем». Закрыла серые глаза, заставила себя умереть: приказала сердцу не биться, крови перестать бежать по венам, а легким набирать в себя воздух. Полежала так час… второй… третий. А потом поняла, что не умрет. И подумала Алиса: «Тогда мы будем жить вечно… вместе».
И лежит она с телом красивого мужчины, любит его своей сильной, чистой любовью. Все твердит «милый» да «хороший», а имени-то его и не помнит вовсе. Говорит «зеленоглазый мой», «очи твои сапфировые ранят сердце», а цвета глаз не знает.  Зато на теле каждую ямочку, каждый бугорок изучила. Вот тут у тебя мягко, вот тут ключица выпирает, вот тут отпечатки былых женщин, а вот тут только мое. Тело-то вот оно, холодное лежит. Он податливый такой, молчаливый совсем. А то, что холодный… ну так она горячая, согреет. Ее тепла на двоих хватит.
Любит – не любит – неважно уже, он с ней, и это главное. Говори ему, что пожелаешь, не возразит. А если челюсть его покрепче перехватить, можно и за него говорить. « Я люблю тебя, милая лебедушка моя, люблю, горлица ты сизокрылая». А то, что он и при жизни-то таких слов не знал… все равно. У него своя неволя, у нее свое проклятие.
Она боялась, что он не сможет с ней вечно жить, распахнула все окна и двери в зиму. Чтоб любимый-то не протух. Сама синяя, чуть живая от холода, но милого потерять страшнее. Так и жила-существовала…
Наконец пришла Весна. Растаял снег, ласковое солнышко озаряло землю, заглядывала в окно маленький квартиры Алисы, било в глаза. Ее мужчина покрывался синюшно- фиолетовыми пятнами, трупная зелень медленно расползалась от живота по всему телу, а в воздухе стоял невыносимый, сладкий запах, который невозможно перепутать ни с чем другим. Она пыталась закрывать на это глаза, делала вид, будто все хорошо. Все целовала и целовала одеревеневшие губы, все обнимала и обнимала ледяные плечи. Только с каждым днем запах все настойчивее становился, тело все безобразнее. Сама вся мертвечиной пропахла, да не отпускает. Наизнанку выворачивает, дрожь по телу от омерзения, а в голове лишь одна фраза: «Нам с тобой вечная любовь уготовлена».
Тогда-то я ее и нашла.  Пришла, села на краешек кровати, заглянула им в глаза. Ему - в пустые, ей - в безумные. Улыбнулась: «Посмотри на него милая девочка, посмотри внимательно. Ты ведь все перепутала, не этот кусок мяса ты любила, а живого человека. Отпусти его». А она не слышит, что-то свое бубнит и меня отталкивает: « Не мешай нам, змеюка подколодная, ведьма простоволосая, разлучница проклятая. У нас своя любовь, свое счастье».
Я ушла, как уплывают в море красивые, большие корабли. Не оглядываясь, перебивая трупный запах сигаретным дымом, зажмуриваясь от жалости и отвращения. Но… почему-то…завидуя любви Алисы…