Одержимость наяву

Тишина. Так тихо, вероятно, не было со времён сотворения мира. Какая-то опустошающая тишина… А ведь всё из-за неё! И кто её за язык дёрнул? Сердиться, проклинать саму себя… когда все взгляды обращены только на тебя. Жуть! Хочется провалиться сквозь землю, стать невидимкой. Тогда можно было бы незаметно сбежать. Если бы! Сердце стремится выпрыгнуть из груди, бешено колотится, тело покрывается липким потом… И всё против неё. Не осталось союзников. Она одна. Этот страх, вперемешку с необъяснимым чувством торжества, будто тайное желание воплотилось в жизнь. Но почему же так стыдно? Стоять, опустив голову вниз, не шевелиться. Гвоздь парты, кажется, навсегда врезался в сознание, отобразившись на сетчатке. Слишком долго смотрела в одну точку…

Девушка ещё больше сжалась в комок, сминая одеяло и зарываясь в подушку. Темнота. Воспоминания накатили на неё внезапно и с новой силой. «Так всё и началось», - промелькнуло у неё в голове. Это всё в прошлом. Теперь ей уже нечего стыдиться. Так почему же чувство неловкости не отпускает до сих пор? Чёртовы законы закрепощённого до мозга костей мира! Хотелось выбросить всю эту чушь из головы и немедленно убежать подальше от своих же воспоминаний… Но память вредна.

Вот дрожь пробирает её, пока она, притаившись за углом, вслушивается в каждую произносимую фразу. Если кто заметит, что она подслушивает, - конец! Холодная стена, у которой она сидит, лишь усиливает волнение. Дрожит. И голоса откуда-то издалека: один – мамин, другой – ЕЁ.
- Да, я всё понимаю, NN,  - как бы оправдывается мама. - Я и сама не знаю, что на неё нашло! Перенервничала, видимо, вот и сорвалась. Вы уж извините её!
- Да я на неё зла не держу, так и передайте, - отвечала ОНА. – Но если это ещё раз повторится, я терпеть не буду! Может, вам стоит обратиться к психотерапевту?

Девушка нервно сглотнула. Ещё этот мерзкий холодный пот…

- Я думаю, пока не стоит, - попыталась мягко возразить мама.
- Дело ваше. У неё очень необычное мышление,  - вдруг промолвила ОНА. – Мне интересно с ней работать, но характер свой пусть дома показывает, хорошо?
- Ладно, NN, я учту…

А потом она сидела на её уроках как на иголках, подрагивая как осиновый лист. Особенно становилось тяжко, когда нужно было выходить к доске. Снова все взгляды устремлялись на неё, как в тот раз. Угольник и линейка становились неподъёмными, а задача в голову не лезла совершенно… Так продолжалось примерно до конца года. Потом случилось то, что она бы с радостью вырезала из памяти…

Ещё в апреле она познакомилась с этим загадочным Мифом. Эта короткая переписка длиной в неделю взбудоражила её и так одержимое сознание ещё больше. Но главное, что он оказался ЕЁ сыном… Это не совпадение. Она вообще не верит в совпадения. Когда переписке наступил конец, осталась лишь пустота и растерянность, да удалённая страница. Вглядываться в лица прохожих в надежде найти его или хотя б на секундочку увидеть ЕЁ… Вот она, одержимость… наяву.

Случилось это в конце мая. Комнату отняли. Им с мамой больше негде было жить. Комната изначально принадлежала маминой знакомой. В один прекрасный день ей понадобились деньги. Она взяла и продала комнату. Они ведь жили просто так…
Она помнит это очень хорошо: утро, звонок в дверь, та женщина и незнакомые люди. Потом – чемоданы и неопределённость. Оставалось ехать в Москву к родственникам. Они примут, но им самим-то особо негде жить… А каково ей? Она никогда больше не увидит ЕЁ, а про Мифа нужно было забыть давным-давно.

Сидит на полу. Взгляд устремлён на противоположную стену. Слёзы давно застилают глаза, поэтому изображение представляется цветными мокрыми пятнами. А слёзы всё текут и текут… Нет конца и края безысходности и отчаянию. Школа давно опустела. Уроки уже кончились. А она всё сидит за тем же углом, что и в тот раз не в силах подняться и уйти навсегда. Это был последний день. Сегодня поезд. «Питер-Москва»… В груди зияет дыра. Теперь она понимает Улькиорру. Наверное, Мифа тогда тоже…
- Что ты тут сидишь? – голос прозвучал где-то совсем рядом,  растворяя пелену пустоты.
Поднимает голову. Перед ней ОНА. Насмешка Судьбы? Хочется просто встать, обнять ЕЁ и разрыдаться у НЕЁ на плече. Ничего не объяснять. Просто так. Ведь это последний день… Но вместо этого она встаёт и говорит:
- Простите. Мне нужно идти…
Меньше отчаяния. И уже тихо, практически про себя:
- Поезд вечером. Я больше не вернусь, - но ОНА расслышала тихий крик души.
- Какой поезд? Ты о чём? Что тут вообще происходит?
Она молчит. Да и что говорить? Глупо как-то. Всё в её жизни происходит как-то глупо. Сначала влюбиться во взрослую женщину. Причём не как-нибудь, не спишешь на подростковые сексуальные сдвиги, а в человека. Точнее, в душу, в глаза, в ЕЁ шутки, голос. Просто видеть ЕЁ, стоять рядом – Великое Счастье!
Вот они снова в этом классе, с которого всё и началось. Но теперь солнце проникает во все щели. Теперь здесь тепло, даже жарко. Не осталось ни клочка неосвещённого пространства. Негде скрыться.
- Рассказывай, - твёрдо проговорила ОНА.
Слёзы беззвучно капали на аккуратно уложенные на столе бумаги.
- Так и будешь реветь, или, может, просветишь меня, в чём дело?
- Я…, - попыталась она собраться в кучу, - я уезжаю сегодня. Навсегда, - после небольшой паузы добавила девушка.
- То есть как? Куда? – удивилась ОНА.
- В Москву к родственникам. Нам больше негде здесь жить,  - сил сдерживаться больше не было.
Она дала волю чувствам. Как будто где-то повернули кран. И теперь хлестало изо всех сил, освобождая огромный котлован терпения. Было так хорошо, когда ОНА обняла её. Сидеть бы так целую вечность!
Странная картина: ученица в обнимку с учительницей математики…
- Мы что-нибудь придумаем, тихо сказала ОНА. – Бросать школу вот так не дело.
Разум помутнел окончательно. Слышала ли это она на самом деле?
И в довершение всему, дверь вдруг отворилась, и вошёл Миф… Она почувствовала его кожей, и только потом глаза подтвердили факт.

Зачем?