297. Без вести пропавшие

Без вести пропавшие.
В таком состоянии отряд добрался до условленного места. Второй группы не было. Они не пришли.
- Возможно, что они вернулись обратно в поселок Уруп. - сказал водитель автобуса. - Кто нас будет ждать под дождем целые сутки. Нам тоже надо возвращаться к автобусу. Сюда надо посылать саперов и специалистов по таким делам. Мы с вами просто очевидцы и жители этих мест. Больше ничего.
- Ты плохо знаешь егеря Вакулова. - возразил Иван Степанович. - Он просто так не уйдет. Возможно, что его отряд ищет нас у вершины с немецким танком. Нам тоже надо идти туда и встретится с ними.
Мы долго искали ту вершину или хотя бы следы продвижения отряда. Но сильный дождь в горах смыл все следы, людские и звериные, так, что никаких признаков продвижения отряда по земле не было видно. Иван Степанович и Селеванов, опытные егеря, по всему было заметно, проверяли каждый признак движения живого существа. Но следов движения отряда из тринадцати человек нигде не могли найти. Селеванов даже залазил на большие деревья и смотрел с них. Отряд наших друзей исчез тут бесследно в гуще этого леса.
- Не могли они провалиться сквозь землю. - раздраженно, сказал Селеванов. - Где тогда они сейчас?
Наш отряд прочесал ранее намеченные маршруты вдоль и поперек. Но второй группы мы так и не нашли. Также как не нашли и вершины с немецким танком. Решили ночевать там, где нас застали сумерки. Выбирать хорошее место на ночлег было негде. Мы в спешном порядке расчистили место в лесу между двух огромных сосен. Развели костер, чтобы прогреть сырую землю. Костер сделали не в высоту, а в ширину. Дрова были сырые. Наш костер больше дымил, чем горел. Мы еще долго подсушивали вокруг костра некогда сухие ветки, прежде чем бросить их в горящий костер. Долгое время ложиться спать, не было сухого места. Где-то к восьми часам ночи наш отряд обогрелся. На прогретую землю положили зеленые хвойные ветки и накрыли их всем, что имели с собой из тканей. Это старые покрывало, мое детское одеяльце, плащи егерей и какие-то обрывки больших кусков плотной ткани. Все это расстелили вокруг костра. Девчонок разместили в самом теплом месте. Если так это место можно было назвать. Я отдал свою теплую куртку Самойловой Жене, а сам опять остался дежурить у костра. Сам напросился. Ни стал ждать жребия на дежурство.
Дежурить со мной остался Селеванов. Он как бы опекал меня после трагедии с Мишей. Все боялись, что я чего доброго сбегу или сойду с ума. Но я и сам не знал, что со мной происходит. В голове у меня не было никаких мыслей. Голова просто гудела. Холодом покрылось то место, где был удар мотоциклом в городе Избербаш, это правый бок у бедра. Горело место бывшей пункции, с которой брали у меня мозговую жидкость из позвоночника. Я стал беспокоиться, что меня может опять пробить паралич на нервной почве. Поэтому старался отвлечь себя от дурных мыслей и постоянно сушил веточки. Затем ломал их на небольшие кусочки, подбрасывал в горящий костер. Селеванов ничего не говорил, внимательно следил за каждым моим движением. Думаю, что его беспокоил не только я, но и пропавшие ребята второй группы. Если они не найдутся, то ему придется отвечать за пропавших, как старшему егерю, которому доверили всех детей.
Когда закончилось мое дежурство, я пошел, лег рядом с Самойловой Женей. Она все это время не спала, а тоже внимательно следила за мной. Когда я лег рядом с ней на свое детское одеяльце, то Самойлова Женя расстегнула на себе мою куртку и буквально притянула меня к себе на пухлую грудь. Я ни стал сопротивляться и буквально уткнулся лицом между ее грудей, также как она прошлой ночью спала в моем объятье. Лишь сейчас мы поменялись местами. Я даже как-то и не подумал, что сплю на девичьих грудях. Откровенно говоря, мне было ни до этих мыслей. Хотелось как можно быстрее заснуть, чтобы как-то развеяться от происшедшей трагедии у реки и к утру прийти в себя. Надо было беспокоиться о состоянии собственного здоровья, а не о потере друга. Конечно, мне никак не хотелось смириться с потерей своего друга. Рано утрам весь отряд был на ногах. Мы доели все, что взяли с собой в поход и быстро стали собираться обратно в дорогу. Все понимали, что искать в лесу вторую группу уже нет никакого смысла. Возможно, что они также искал и нас, затем наши группы разошлись в разные стороны, а затем вернулись к месту исхода.
- Они, наверно, ждут нас у автобуса. - опять настаивал на своем водитель. - Нам надо туда идти.
Возможно, что водителя интересовал больше автобус, оставленный на автобусной остановке без присмотра, чем вторая пропавшая группа. Но у нас и так не было никакого другого выбора, как только возвращаться в сторону селения Уруп. Может быть, действительно группа ждет нас в Урупе, а мы впустую их ищем? К обеду наш отряд вышел чуть выше селения Уруп. Мы спустились вдоль берега реки к висячему мосту и через кладку перебрались на правый берег реки Лаба. Затем прошли к своему автобусу. Но возле автобуса второй группы не было. На остановке сидел какой-то старичок. Возможно, что он ждал рейсового автобуса в поселок Курджиново. Селеванов направился на остановку к старику, чтобы спросить о группе.
- Не видели школьников из поселка Курджиново, тринадцать человек? - спросил старика, Селеванов.
- Нет! Был сильный дождь и никто не приезжал. - ответил старик. - Я внуков жду к себе второй день.
Старик показал на свою хату, которая стояла на другой стороне дороги, прижавшись к серой скале, словно хата поддерживала скалу, которая нависла над горной дорогой, готовая в любой момент обрушиться. Может быть, хата сама прижалась к скале, чтобы на старости лет не свалиться в ущелье к бурной речке.
- Из окна моей хаты все видно. - уверенно, сказал старик. - Когда вы три дня назад ушли в горы, то большее никто обратно не возвращался. Внизу дорогу сильно размыло. Транспорта не было два дня.
Селеванов вернулся обратно в отряд. Иван Степанович, Селеванов и водитель автобуса долго обсуждали, как поступать дальше. Возвращаться в лес не было смысла. У нас больше нет продуктов. В отряде многие покашливали после дождя. Могли заболеть. Находится на остановке без всякого толка, нет смысла?
- Может быть, они заблудились, как мы в прошлый раз, и, вышли к поселку Куржиново. - подсказал я.
- Быть может и так. - поддержал меня, Селеванов. - Тогда давайте поедем в поселок Курджиново.
Отряд тут же без приглашения забрался в автобус, который кряхтя старыми железками начал набирать скорость, по горной дороге вдоль ущелья, едва не цепляясь за нависшие над дорогой отвесные скалы. С правой стороны нам угрожали серые мокрые скалы, а с левой стороны была пропасть. Дорога всюду настолько узкая, что когда нам встретился вахтовый автобус лесорубов, то нам пришлось задом сдавать к тому месту, где дорога чуть-чуть была шире. Автобусы могли разъехаться в нужном им направлении. За следующим поворотом был небольшой завал, только что прошедшей лавины. Отряд выбрался из автобуса, мы расчистили место для своего проезда. За целый день езды нам приходилось несколько раз расчищать путь. Лишь к вечеру наш автобус пересек мост на левый берег реки Лаба, в сторону поселка Курджиново, где нас ждали плохие новости. Второй отряд не пришел и тем путем, который я подсказал в горах Селеванову.
Своими силами из поселка Курджиново, отряд искали еще два дня. Когда все поняли, что без специалистов нам не обойтись, то обратились в краевой Совет, который выделил горных спасателей. Спасатели приехали на второй день. С момента пропажи отряда прошла целая неделя. Вряд ли кто из них был живой. Горные спасатели, а с ними саперы, нашли вершину с немецким танком на исходе третьего дня. Никакого входа в пещеру там не обнаружили, а немецкий танк не стоял на вершине, как видели мы, а лежал на боку у подножия вершины. Очевидно, что там произошел сильный взрыв, из-за которого завалило вход в пещеру и сбросило танк с вершины. Возможно, что этот взрыв произошел в тот момент, когда наш отряд был в пещере у реки. В это время так сильно громыхал гром, что мы могли и не расслышать этого взрыва, тем более, рядом с нами еще громко бурлила река и мы сами были очень далеко от места нахождения вершины с немецким танком. Как бы там не было, но второй отряд, возможно, хотел укрыться от сильного дождя в этой пещере. Наткнулись на мины, которые похоронили весь отряд заживо в пещере смерти. Это лишь мое предположение. Но, что случилось в действительности, наверно, ни кто и никогда этого не узнает.
На следующий день нашего возвращения с гор, когда стало известно о пропаже отряда, из поселка Курджиново исчез председатель поселкового Совета. В поселке Курджиново поползли слухи, что председатель был предателем во время войны с немцами. Об этом указывали на тот факт, что из всей деревни, где он жил, остался лишь он живой. Всю деревню спалили немцы, когда жители этой деревни отказались быть проводниками немцев в горах. Но один человек показал немцам дорогу через перевалы. Возможно, что этим человеком был председатель поселкового Совета. Семьи у него не было, поэтому никто его не искал.
Из центра приехала служба государственной безопасности. Стали всех спрашивать о походе. Я с пеленок знал, что с такими людьми лучше не иметь дело. Сгноят в тюрьме ни за что. Поэтому я прикинулся помешанным. Тем более, что все в поселке Курджиново считали меня сдвинутым после гибели моего друга Миши. Я целыми днями пропадал у реки Лабы и у всех спрашивал про своего друга Бакулина Мишу. Как бы то ни было, но мне удалось использовать свое "сумасшествие" и уклониться от серьезного разговора со службами комитета государственной безопасности, которые допрашивали жителей поселка Курджиново. Как раз в эти дни к нам в поселок Курджиново приехали артисты цирка на сцене. Среди них были - фокусник Арутюн Акопян, силач Баулин(очень похоже на Бакулин), который показывал волны животом, через него по доскам переезжала легковая машина с людьми. Коронным номером артистасилача Баулина было закручивание голыми руками двух больших гвоздей вокруг третьего гвоздя. С этой группой артистов цирка на сцене я встречался в городе Избербаше, когда они приезжали туда с концертом. Как раз тогда мы дружили с Егорычем и Мишей Бакулиными. Закрученные по спирали гвозди никто из зрителей не мог раскрутить обратно. Мы выпросили у силача Баулина такую закруќченную спираль. Отнесли ее Бакулину Мише. Миша свободно раскрутил гвозди руками. Бакулин Миша был намного сильнее этого артиста-силача Баулина.
Суть вопроса не в том, что я дважды видел этих артистов, а совершенно в другом. Среди этих артистов был гипнотизер. Он проводил на сцене различные сеансы гипноза, от которых все смеялись, а мне это было совершенно не смешно. Так как я видел все его дурачества, очень, давно. Но совершенно в другом трюке. Гипнотизер делал пасы руками, заставлял ребят закручивать свои пальцы рук за голову и рассказывал нам о состоянии подопытных людей. Я, как болван, просто сидел в зале и никак не реагировал на все его опыты, на сцене и в зале. Сидел я в первом ряду. Видимо гипнотизеру надоело, смотреть на меня, так как я никак не реагирую на него. Очевидно, что гипнотизер решил на меня как-то воздействовать своим гипнозом.
- Мальчик, иди на сцену, - позвал меня гипнотизер. - Сядь на стул напротив зала. Сведи пальцы рук. Не разводи руки врозь, заведи их за голову. Внимательно слушай, что я буду говорить тебе. Засни.
- А я не хочу спать. - возразил я, гипнотизеру. - Это все вранье, что про вас рассказывают ребята. Ваша вода в стакане никогда вообще не может становиться молоком и во внутрь деревьев вы никогда не залезаете.
- Откуда тебе известно про деревья, в которые я когда-то залазил? - удивленно, спросил гипнотизер.
- Когда мне было три или четыре года. - ответил я. - Мы с дедушкой в городе Гудермесе везли сено из леса. Возле большого дерева собралось много людей. Все удивленно показывали пальцами на молодого мужчину, который ничего необычного ни делал. Он просто медленно карабкался на дерево, как ленивая кошка.
- Вы совсем тупые? - удивленно, спросил дедушка, галдящую толпу. - Обычного человека не видели?
- Так он лезет в внутрь дерева! - возмущенно, сказал мужчина с граблями. - Это надо видеть такое!
- Днем пить водки меньше надо. - настаивал на своем дедушка. - Тогда мерещится, ничего не будет.
В это время мужчина с дерева повернулся в сторону дедушки и посмотрел дедушке прямо в глаза.
- У тебя, старик, сено горит. - серьезно, сказал мужчина. - Быстрее спасай свое сено, а то оно сгорит.
- О! Боже мой! - закричал дедушка, когда посмотрел на свою подводу с сеном и стал раскидывать в разные стороны, как бы тушил свое собранное за день сено. Сено тогда совсем не горело. Это был ваш розыгрыш.
Так вот. Этим мужчиной на дереве были вы. Из-за вас тогда наш дедушка так расстроился, что чуть было, не умер. Моему дедушки Гурею в тот день исполнилось восемьдесят лет. Такой вы ему отметили день рождения. Дедушке сейчас за девяносто. Он постоянно вспоминает, как вы его обманули тогда. Ему пришлось затратить много времени, чтобы собрать опять на подводу сено. Мы тогда поздно ночью приехали домой.
- Спасибо тебе, мальчик, за память. - сказал гипнотизер. - Мне жаль твоего деда. Извини, меня за поступок. Но, может быть, поэтому дедушка живет так долго, что вспоминает меня в своих рассказах.
Позже в поселке Курджиново гипнотизера решили использовать органы государственной безопасности при допросах свидетелей происшедших событий. Я не знаю, что там происходило с моими друзьями и жителями поселка Курджиново при допросах, я при этом не присутствовал. Но когда очередь дошла до меня, гипнотизер сразу узнал меня и я его тоже. Ведь прошло с момента нашей последней встречи меньше полгода. Мы оба сделали вид, что совсем не знаем друг друга. Мы просто поздоровались, как обычно делают все люди при первой встречи. Гипнотизер делал свое дело, а я был тогда у него, как подопытный кролик.
- Этот мальчик нуждается в лечении психиатра. - осмотрев меня, сказал гипнотизер сотрудникам государственной безопасности. - У него полная потеря памяти, амнезия, которая не подвластна моему гипнозу. Мальчик перенес сильное потрясение в связи с гибелью в горах своего лучшего друга. Я здесь бессилен.
Так было или не так, что сказал про меня гипнотизер. Судить я не собираюсь. Возможно, что я действительно тогда был сильно болен. Но скорее всего гипнотизер решил мне помочь в такой ситуации, чтобы служба государственной безопасности оставила меня в покое, как больного, чем отвечать за все здоровым. Когда различные службы центра разъехались. Саперы долго ездили к вершине с немецким танком, пытались как-то добраться до заваленной пещеры, чтобы вытащить оттуда погибших. Но там произошел новый взрыв, от которого погибло четыре сапера. Тогда решили оставить все, как есть. Все равно погибших в пещере не вернешь, а дальнейшие жертвы бессмысленны. Ведь живой человек стоит дороже мертвого. Танк немецкий порезали газовой сваркой на куски и сдали в поселок Курджиново на металлолом. Всем строго настрого запретили появляться в тех местах, где заживо был похоронен отряд из тринадцати человек. Над холмом, где раньше стоял немецкий танк, поставили огромный крест из дерева. На кресте перечислили всех погибших там и написали причину гибели всего отряда, чтобы никто там больше не копался.
В поселке Курджиново нам с жизнью не повезло. После этих событий на нас стали смотреть косо. Говорили, что наш приезд принес беду в поселок Курджиново. Отца на работу нигде не принимали. Мама не работала из-за детей, которым исполнилось по пять лет и в детский садик их не брали. Пока были деньги, вырученные в городе Избербаш, пытались развести свое хозяйство, чтобы как-то жить. Купили курей и посадили огород. Но прошел сильный град, который был размером с голубиное яйцо. Град побил всех наших курей и огород. От домика, в котором жила наша семья, остались лишь сильно ободранные стены после града и побитая черепица. Восстанавливать свой дом и хозяйство, в нашей семье не было никаких денег. Отец сильно запил. В поселке Курджиново с нами дружили только Казаровы и Стрельниковы. Они понимали, что и без нас могла произойти подобная трагедия. Ведь это не мы, а немцы завезли сюда смертоносный металл. До нашего приезда были случаи подрыва людей на минах в горах. Так что обвинять нас в трагедии было бессмысленно. Тем более о нашем походе заговорили местные ребята. Это они сами меня выбрали руководителем похода, также на моем месте мог быть любой другой человек. Даже после всего этого. Кто просил егерей отправляться с нами в поход? Можно было провести поиск холма без отряда ребят.
Вопрос об отъезде из поселка Курджиново появился сам по себе. Вот только куда? С такой оравой! Мне не хотелось никуда уезжать. Тем более, что в поселке Курджиново я повстречал свою первую любовь. Это Казарова Люба. Я совершенно не понимал, как все это вышло. Мы с ней даже не целовались. Просто дружили семьями. Играли все вместе в футбол. Ходили ловить рыбу. Собирали в лесу грибы и ягоды. Но, постепенно, я стал замечать в себе какую-то не естественную для меня привязанность к Казаровой Любе. Если я ее не видел в течение нескольких часов, то мне было не по себе. Я начинал у всех спрашивать, где Казарова Люба. В наших "Верхних дубках" на это сразу обратили внимание и стали говорить, что чокнутый влюбился в Казарову Любу. Но я не был чокнутым. У меня все прошло после гибели Миши, я отчетливо разбирался во всем. Собственно говоря, после трагических событий в горах я всерьез задумался о сущности своей жизни. Задумался о том, как мы все плохо живем. Стал смотреть на окружающий нас мир совершенно другими глазами. Первая моя любовь мешала мне окончательно определить цель своей жизни, так как я постоянно думал о ней - Казаровой Любе. Может быть, что она даже не подозревала о моей любви. Мы прожили в поселке Курджиново всего один год. Но в начале перевернутого года стали мы собираться уезжать на новое место жительство. В районный центр, поселок Псебай, где нам обещали снять жилье.
- Папа, а что такое перевернутый год? - прервала Виктория, терпеливое молчание. - Объясни нам.
- Это 1961 год. - пояснил я, дочери. - Когда его можно было читать и перевернутым. Тебе понятно? Больше не мешай мне рассказывать о каптарах. Все. Я скоро закончу рассказ о встречи с каптаром.
Так вот, этот год был поистине перевернутым, не только в арифметическом действии и в нашей семье, но и во всем мире тоже. В апреле этого года с Земли в космос полетел первый человек - Юрий Алексеевич Гагарин. Весь мир невооруженным взглядом следил за полетом человека в космосе. У всех людей изменились планы на жизнь, каждый человек захотел лететь в космос. В этот год всех новорожденных называли Юрой. Семья наша переехала жить в поселок Псебай. За оставшиеся деньги от города Избербаш мы купили себе маленький домик в конце поселка, прямо в лесу, у берега маленькой речушки Псебай. Дальше нас за речушкой жила семья Дубовиковых. У которых шесть девчонок. Родители девчонок сразу объявили, что я и мои братья будут женихами их дочкам. Стали дружить семьями. Дубовиковы была хорошая семья, которая всячески помогала нам в поселке Псебай. Мы были частыми гостями в семье Дубовиковых. Мой отец сразу устроился районным фотографом в центре поселка. Мама пошла, работать в магазин. Когда я был в школе, то за моими братьями присматривали девчонки Дубовиковы. Мы учились в разных сменах и в разных классах. Мои братья-близнецы всегда были под присмотром кого-то из наших семей. Поселок Псебай находился большим полукругом вокруг огромной возвышенности покрытой густым лесом из каштанов и лиственных пород деревьев. В одном конце Псебая жили мы, а в другом конце Псебая, прямо за горой, поселились наши родственники из города Избербаш. Это приехала мамина младшая сестра Тамара со своей семьей. Они так ездили за нами всюду, как хвостики. Из города Гедермес в город Избербаш. Из города Избербаша в поселок Псебай. Из поселка Псебай в город Беслан, с которого огни никуда не выезжали.
Наша семья быстро прижилась на новом месте. Развели гусей, уток, кур, поросят и еще кроликов. Правда с кроликами у нас ничего хорошего не вышло. Они стали подыхать в клетках. Тогда мой отец разозлился на них и выгнал всех кроликов из клеток. Кролики не покинули наш двор, а стали самостоятельно обживать эти лесные места. Нарыли себе нор в мягкой почве не берегу речушки Псебай и стали плодиться. Да так быстро, что в течение лета и зимы съели у соседа целую скирду соломы. От кроликов ни стало покоя. Никто не мог из-за кроликов сажать огород. Кролики съедали растения на корню. Зато у отца стала на дому своя собственная охота. Когда к нам приходили гости, то отец брал свое ружье и прямо из окна дома подстреливал кролика к приему гостей. Мама разделывала кролика, готовила из него гостям разные вкусные блюда. По тем временам, в течении шести месяцев мы стали очень богатыми людьми. Хозяйство росло, как на хороших дрожжах. У отца заказы на портреты постоянно растут. Пушниной от кроликов завален весь наш дом. Мой отец купил себе старенькую машину марки "Волга". Собирались рядом со своим домиком купить большой дом, во дворе которого кролики съели, целую скирду и по этой причине, там, у соседей, от голода сдохла корова. Поэтому соседи решили перебраться подальше от наших мест, так как кролики их достали.
Но я не зря говорил, в самом начале, что в нашей семье, это был поистине перевернутый год. Отец опять ударился в пьянку. Потом пошли слухи, что у отца есть любовница. В это я никак не мог поверить и решил проверить сам. Когда мама была на работе, а у нас в школе не было уроков, я пошел к отцу на работу и захватил его прямо на диване с голой женщиной. У меня был сильный удар. Я всегда считал своего отца героем великой отечественной войны с фашистами. Но чтобы отец так низко пал!? Этого я не мог пережить. Я ни сказал маме о том, что увидел, не хотел оскорблять ее женское достоинство. Но когда отец по пьянке, в очередной раз, хотел ударить маму, я вышел с ружьем и сказал, что убью его если он хоть раз поднимет на маму руку. Мама была в шоке. Она тут же собрала наши вещи. Мы уехали в Северную Осетию в город Беслан, к ее средней сестре Надежде. Больше мы с отцом не жили. Отец вскоре пропил все нажитое нами совместно - наш дом, машину, хозяйство. Мотался по всему белому свету. Приезжал к нам извиняться. Я сказал маме, что если ты отца еще примешь, то я уйду из дома навсегда и больше никогда к тебе не вернусь. Но это совсем другая моя история, которую я могу вам рассказать другой раз в свободное время.