Красавица Чудовище?

Далеко от людского жилья, в  самой сердцевине дикого леса есть большая поляна. Когда-то она была еще больше, и к ней вела широкая, мощеная камнем дорога от города. И по этой дороге частой дробью стучали копыта, не затихал грохот колес, роняли перья из пышных плюмажей важные лакеи, подпрыгивающие на запятках карет, звенели палаши и кирасы бравых солдат, охранявших странных гостей. Это было, но сейчас дорогу засыпали сломанные ветви, прошлогодние листья, а через щели в булыжнике с небывалой скоростью растут молодые, но крепкие деревца. Еще пара-тройка лет, и от широкого ровного пути не останется следа. А чтоб разрушить о нем даже память, высокая арка из вековых дубов, обрамлявшая некогда въезд на поляну, ныне сплошь заросла буйными кустами дикой розы с крупными красными шипами.
Посереди поляны стоит дом. Даже, пожалуй, замок. Из белого камня, с башенками по краям, и с крытой медью островерхой крышей. И хотя уже много лет никто из города не приезжал в замок, а те, кто по старой памяти было собрался, проплутав пару дней в лесной чаще, не солоно хлебавши, возвращался обратно, замок не выглядит покинутым. Дорожки вокруг него чисто выметены и посыпаны песком, зеленая изгородь аккуратно подстрижена, в саду цветут цветы, краснеют спелые помидоры и лежат на грядках тыквы-великаны. Во всем чувствуется верный хозяйский глаз и заботливые руки. Ее руки. Потому, что хозяйка всего этого: и замка, и лужайки, и цветов, и тыкв с помидорами – маленькая хрупкая девушка с копной темно-рыжих волос. Сейчас она завтракает, сидя за огромным дубовым столом в большой светлой комнате. Солнце пробивается сквозь цветные витражи в высоких окнах, светит девушке в лицо, отражается в начищенном медном чайнике и серебряной ложечке, которой девушка мешает сахар в полупрозрачной фарфоровой чашке. Девушке весело, она что-то тихонько напевает, изредка забавно дуя уголком рта на непокорную прядь, падающую ей на глаза. Сейчас она поест, строго глянет на грязную посуду, которая, повинуясь ее взгляду, заторопится в мойку,  и пойдет гулять по саду.
Сад встретит ее ритмичным звоном порхающих в воздухе ножниц, подстригающих кусты, гуденьем пчел, деловито переносящих пыльцу с цветка на цветок, щебетом птиц, выклевывающих незадачливых вредителей, посмевших покуситься на  огромные  ягоды, овощи и цветы.
Потом девушка пойдет в библиотеку, где, уютно устроившись на круглом кожаном диване около огромного  глобуса, будет неторопливо читать книгу в кожаном переплете с медными застежками, листая страницы, испещренными картинками всяческих заманчивых иноземных небылиц.
А потом прозвонят часы. Громко и гулко пробьют дважды, и эхо загуляет по пустынным коридорам замка. Девушка нахмурится, с сожалением захлопнет книгу, потом опять дунет на закрывшую глаза надоеду-прядь, решительно встанет и пойдет на кухню. Наберет там еды и питья – так, совсем немного, пару кусков хлеба, кусок сыра и графин с водой, и пойдет в спальню. Только не в свою, розовую и воздушную, с кудрявой куклой в юбке-солнце, лежащей на подушке, а в другую, мрачную, в полуподвале, с огромными дубовыми дверями, запертыми на мощный стальной засов. Девушка откроет засов, толкнет ногой дверь и боком, придерживая поднос с едой, войдет в комнату. В нос ей сразу ударит ужасный запах, но она даже не поперхнется – дело есть дело. А ужаснее запаха – странные зловещие инструменты, украшающие стены комнаты. О назначении некоторых из них может догадаться только человек с очень специфическими жизненными интересами. Впрочем, и на инструменты девушке плевать – привыкла. Не глядя по сторонам, она пойдет прямо к огромной дубовой двуспальной кровати, на которой лежит, прикованное ручными и ножными кандалами, странное существо. Огромное, худое, покрытое линялой рыжей шерстью. Подойдя к существу, девушка начнет засовывать в полуоткрытый рот куски хлеба и сыра, заливая их водой. Существо будет кашлять, плеваться, щелкать на девушку желтыми кривыми клыками, но, в конце концов, успокоится, и начнет есть. Молча. И лишь когда девушка покормит его и засобирается из комнаты, существо произнесет одно слово. Просьбу. Но девушка только засмеется в ответ. Она-то знает, что если существа не будет, волшебный замок перестанет быть волшебным, а она не дура, чтоб тут самой  надрываться по хозяйству. Так что пусть пока живет, старый извращенец, любитель молодых и неопытных девушек, заблудившихся в лесу. А там посмотрим. Если замок продавать, то с этим красавцем что-то надо будет делать по любому!