Тунисский карлик

Этот базар в центре Туниса рассчитан исключительно на туристов – настолько непомерными здесь кажутся цены. Однако же, ощущение востока, в которое погружаешься, попадая сюда, ни с чем несравнимо, и за это стоит даже немного переплатить. Арабы в национальных костюмах громко кричат, размахивая смуглыми руками и  восхваляя свой сомнительный товар, женщины в покрывалах бесшумно скользят вдоль рядов, и все это представляется тенями загадочного восточного прошлого.
Аня изнемогала от жары. Стакан апельсинового сока, который выжали ей прямо на центральной улице города, давно уже закончился, а пить шербет из грязного кувшина, предложенного на базаре, казалось негигиеничным. Юльке же было совершенно плевать на духоту, усталость и на снующих вокруг людей – она страстно торговалась из-за сувенирного верблюда, сделанного из якобы верблюжьей же кожи. Но, кажется, носатый торговец, и так сбавивший цену вдвое, пока не готов был отдать животное за ту стоимость, которая казалась Юле приемлемой. Разгорелся жаркий, азартный спор, и каждый из оппонентов находился теперь в своей стихии.
 Аня устала и измучилась ужасно, руки оттягивали тяжелые сумки с покупками, очень хотелось пить. Она поискала глазами место, где можно было бы присесть, если не вдалеке от базарного шума, то хотя бы просто в тени, но вокруг  мельтешили лишь бесконечные лавки, заполненные разноцветным товаром и горластые продавцы.
Вздохнув, Аня пошла вперед, отмахиваясь по пути от назойливых торговцев. Почувствовав легкое прикосновение в области лопаток, она раздраженно обернулась, и замерла в недоумении: за спиной никого не было. Стоило опустить глаза, как взору ее предстал весьма странный молодой человек. Огромная голова араба с трудом умещалась на тоненькой, тщедушной шейке, и все его туловище было  как у пятилетнего мальчика. Белая рубашка, обтягивающая маленькую узкую грудь и короткие черные штаны на подтяжках только усиливали  нелепость соотношения несуразно большой головы и недоразвитого тела.  Но взрослый, сознательный и полный тоски взгляд был устремлен теперь на Аню, и эти влажные черные глаза вызвали в ней почему-то необъяснимое отвращение.
 Тем временем, уродец сделал попытку вновь прикоснуться к девушке своей крохотной рукой, и попытка эта была отвергнута ею с негодованием и плохо скрываемым презрением. Яркие губы карлика изогнулись так, будто он собирался заплакать, а после горько зашептали что-то на арабском. Оттолкнув его, Аня побежала прочь, задевая ногами разложенные в проходах медные блестящие подносы и наступая мимоходом на цветастые ковры торговцев. Каким-то чудом она не заблудилась и вздохнула облегченно, натолкнувшись в проходе на Юльку.
 - Пойдем отсюда быстрее, я только что видела карлика! - прокричала она, задыхаясь.
 - Ну и что? Тоже мне невидаль – карлик, у нас в метро их навалом, - невозмутимо ответила подруга.
 - Но это был странный карлик, он, он… - Аня замолчала, не найдя слов.
 - Да что в нем такого особенного? – Юлька уже держала вожделенного верблюда в руках, и этот карлик был теперь совершенно некстати.
 -  Он ко мне приставал, вот что! Знаешь, как мне теперь мерзко? Давай поскорее уйдем, прошу тебя!
 - Ну, хорошо, давай уйдем, - вздохнула с сожалением Юлька, возвращая верблюда владельцу. Тот, увидев, что из-за ненормальной блондинки сделка не состоится, ужасно расстроился, и в припадке благодушия протянул Юльке кожаного зверя, показав при этом пять пальцев, означающих пять динар – ту цену, ради которой Юлька, собственно, и торговалась.
Уже в отеле Аня начала постепенно успокаиваться. Теперь ей и самой казалось нелепым то, что она так испугалась карлика. Действительно – подумаешь, бывают в жизни вещи и пострашнее.
 

Следующий день застал их на экскурсии в Карфагене. Единственная башня разрушенного города, отстроенная всего сто лет назад, гордо возвышалась над руинами, устремившись в высокое синее небо без единого облачка. В остальном же Карфаген представлял собой плохо сохранившиеся развалины.
Поторговавшись немного из-за искусственно состаренных монеток с изображением Ганнибала верхом на слоне, продававшихся у древних стен, девушки направились в сторону музея. Задержавшись у безголовой статуи  пунического бога, Аня решила сфотографировать  ее. Она склонилась над сумкой в поисках фотоаппарата, и, когда подняла голову, чуть не потеряла сознание – мерзкий карлик печально выглядывал из-за плеча статуи, примостив свою огромную голову на место отколотой. Кажется, она закричала, потому что туристы  вокруг стали оборачиваться. Прибежавшая Юлька смогла уловить лишь: «Он преследует меня, он здесь, он здесь, я боюсь…» - а остальные слова поглотили рыдания.
 - Ну ты и глупая, - пыталась успокоить ее подруга, - подумай сама – откуда здесь возьмется карлик? Ну что ему здесь делать, скажи? Тебе показалось, что он там, смотри, - Юля решительно подошла и  заглянула за статую, - видишь, никого нет! Никаких дурацких карликов, ни одного!
Аня с недоверием посмотрела за спину статуи – там действительно было пусто. Может, и вправду показалось?
 - Ты вот что, купи себе шляпу, а то совсем голова перегрелась! – Юлька уже поднималась ступенькам   музея. Аня обиженно всхлипнула и поспешила за ней.
 

Девушки остановились в большом новом отеле в нескольких километрах от столицы. Окна их номера выходили прямо в сад, сразу за которым тихо плескалось море. Вечером, когда Юлька нежилась в огромной мраморной ванне, Аня сидела на балконе, задумчиво  вдыхая соленый и душный аромат тунисского вечера. В бассейне уже включили подсветку,  силуэты пальм мерно качались от легкого ветра. Вдоль пустынного берега медленно шел караван верблюдов, и Ане, кажется, слышно было, как покрикивает на них погонщик.
Огромное красное солнце почти уже скрылось за горизонтом, оставив лишь багряные отблески на неспешной воде. В пышных кустах свернули свои головки цветы, а из самой глубины сада  запела какая-то птица. Казалось, ее голос раздается над самым ухом, и Аня привстала даже, пытаясь разглядеть вечернего певца.
И вдруг послышался странный, чуждый окружающей природе шорох. Аня сжалась, опасаясь самого худшего, и не ошиблась: уродливый карлик показался из куста, грустно взглянул на нее, и скрылся так же внезапно. Птица испуганно смолкла, но девушке стало совсем не до нее – перевернув шезлонг, она опрометью бросилась в спасительную прохладу номера, и никакая сила не способна была теперь выгнать ее обратно.
- Ну, подумай сама, зачем ты ему сдалась? – рассудительно говорила Юлька, грея в ладонях бокал молодого вина.
- Он преследует меня, он хочет моей смерти, - шептала Аня, обливаясь слезами.
 - Ну и бред ты несешь… А знаешь, что я считаю? Я считаю, что никакого карлика не было.  Арабы – они ведь все на одно лицо – вот ты и путаешь теперь. Ну, или на рынке карлик был настоящий, а здесь – просто какой-нибудь чистильщик бассейна, просто похожий на того… Как думаешь?
  - Нет, это был тот самый карлик, я везде узнала бы эти мерзкие пронзительные глаза! Ну почему, почему ты не веришь мне?
 - Потому что ты говоришь сейчас абсурдные вещи. Все. Закрыли тему.
 - Давай завтра же уедем!
 - Вот еще! Мы приехали сюда отдыхать, а ты собираешься уехать из-за  воображаемого уродца, которого кроме тебя никто не видел. И, знаешь, больше я не намерена слышать о нем ничего. Поняла? Ни-че-го. Я собираюсь сейчас отправиться в бар и повеселиться там, а ты можешь сидеть здесь и бояться карлика, а можешь пойти со мной.
Ане ничего не оставалось, кроме как отправиться развлекаться с Юлькой – оставаться в номере одной было страшно.
 

Весь следующий день они провели в отеле – купались в бассейне и дремали в прохладной тени зонтов, а позже, когда жара спала немного, пошли загорать на пляж. Ане все еще было не по себе, но разговоры о карлике Юлькой мгновенно пресекались. Постепенно она и сама забыла о нем, и, плывя в прозрачной и синей морской  воде, представляла себя русалкой, когда вдруг увидела на берегу маленькую и скорченную фигуру, которая медленно шла вдоль прибоя. Непомерно большая голова четко вырисовывалась в лучах  заходящего солнца, и, кажется, ей удалось поймать этот пронзительный, острый взгляд, которым карлик по обыкновению своему ее одарил. Не помня себя, Аня по-собачьи поплыла к берегу, разбрызгивая вокруг себя плотную соленую воду.
 - Мы уезжаем. – твердо сказала она задремавшей на полотенце Юльке.
 - Куда?  - спросила та равнодушно.
 - Куда угодно – в другой отель, в другой город, а лучше – домой.
 - Опять карлик? Не смешно.
 - Мне тоже. Он следил за мной с берега, когда я купалась.
 - Правда? Возьми сейчас и оглянись – ты кого-нибудь видишь?
Аня посмотрела по сторонам – действительно, никого. Туристы предпочитали проводить вечера в отеле, и потому пляж был абсолютно пустынным.
 - Вот и я никого не наблюдаю поблизости. Более того, я ни разу еще никакого карлика не замечала, хотя мы постоянно с тобой находимся вместе. Помимо прочего, вчера я поговорила с администрацией отеля – они ведь ревностно относятся к охране своей территории. Сама понимаешь, как им невыгодно, чтобы тут шныряли всякие карлики и распугивали гостей! Так вот – они также не встречали твоего маленького дружка.
 - Ты думаешь, я все вру? – прошептала испуганно Аня. – Или, может, у меня проблемы с головой?
 - Я думаю, ты просто загнала себя  на эту тему. И еще я думаю, если, тебе, конечно, интересно что-то помимо карлика, так вот, я считаю, что тебе стоит про него забыть, если ты хочешь провести свой отпуск нормально. Что ты вспомнишь, вернувшись домой? Как тряслась по углам в страхе, что тебя хочет убить неведомый паразит? Попробуй оценить ситуацию сама – это ведь просто. Никакого карлика нет. И не было.
 

Время близилось к утру, но никто из отдыхающих не собирался расходиться. Юлька лихо отплясывала с немолодым итальянцем, а Аня сидела у барной стойки, отупев немного от выпитых коктейлей и жары. Ее сильно клонило в сон, и, попрощавшись, она неверной походкой направилась в свой номер.
 Внимание  привлек сложенный листок бумаги, выделявшийся белизной на синем ковролине коридора.
Полная самых дурных предчувствий, Аня развернула листок. Сердце заколотилось бешено, и кровь отлила от лица. «Я помогу вам избавиться от той страшной участи, которая ожидает вас, если вы не придете. В 4 утра жду на пляже». Без подписи. Текст на английском. «Это он. Карлик. Заманивает. Не пойду». – Аня заплакала.
Через двадцать минут она опасливо спускалась между раскидистых пальм. Песок еще хранил тепло солнца, а темное море шумело близко и страшно. Луна клонилась к горизонту, и ее бледно-оранжевый диск слабо освещал пляж. У самой воды Аня различила сгорбленную фигуру. На негнущихся ногах она подошла ближе – фигура привстала, и девушка с облегчением убедилась, что человек, хоть и закутанный в покрывало, все же одного с нею роста. Значит, не он.
Это была  старая сморщенная арабка. Она семенила рядом с Аней и подобострастно заглядывала в глаза. Потом заговорила на скверном английском, вставляя французские, и, видимо, арабские слова, от которых девушка покрылась холодным потом, несмотря на тепло южной ночи.
 - Это родственник мой, - шептала старуха, - неприкаянная душа… Прадеда моего покойного брат.
 - Какого прадеда? Что вы говорите? Он же молодой совсем! – возмутилась Аня.
 - Молодой был, молодым и остался.
 - Что за глупости!
 - Да, мучился он сильно от уродства своего, страдал ужасно… А потом… - Старуха жалостно всхлипнула,  - ушел к морю, как ночь наступила, и никто его с тех пор и не видел…
- Не может быть такого!
 - Может, милая, может… Все на свете бывает…
 - Допустим. Но что ему нужно от меня?  - Аня ни на секунду не усомнилась, что старуха бессовестно лжет.
 - Ведь никто его не любил за всю его несчастную жизнь… Вот и ходит он, не упокоенный, вот и мстит тем, кто молод и счастлив… Один раз покажется – ничего еще, но если вдруг увидишь его снова, тогда уже поздно что-либо менять…
 - О чем вы? – ужаснулась Аня.
 - Тебе ничего не грозит, если ты только однажды с ним виделась и улыбнулась ласково.
 - А если нет?
 - Плохо тогда,  – старуха вдруг сжалась вся  и взглянула на Аню. В глазах ее промелькнул затаившийся страх. – сколько раз уже являлся тебе? – испуганно спросила она.
 - Не помню… Четыре, кажется…
 - Значит, я ничем не смогу теперь тебе помочь. Прощай. – Завернутая в покрывало фигура стала быстро удаляться вдоль берега моря.
 - Стойте, подождите, а я? – закричала Аня.
Старуха медленно обернулась. Страшная улыбка исказила ее черты, сделав еще старей и уродливей.
 - А ты свое упустила. Я теперь не причем.
 - Но что же мне делать?
 - Не мои это проблемы. Ты чужая мне, я тебя не знаю. Думала предупредить, но, как оказалось, поздно.
 - И вы не сможете меня защитить? Вы же с ним родственники!
 - И что с того? Пусть, он и является мне по ночам, но послушает ли? Да и ты мне никто.
 - Я сделаю все, что вы скажете… Я… я заплачу! Сколько?
 - Что мне деньги твои, когда душа беспокойная страдает, при жизни отвергнутая и после смерти не понятая? – горько усмехнулась старуха.
 - Я же не знала… Я испугалась просто… Я не хочу умирать, ну, пожалуйста!
 - Ладно, давай свои деньги, - сказала старуха, отвернувшись, - как саму себя предаю. Но если явится он к тебе в пятый раз – значит, не послушал он меня, и жди тогда смерти. А скажешь кому про меня – пожалеешь. Нам, женщинам, на востоке нельзя показываться вот так. – И она поспешила прочь, постепенно растаяв в рассветных лучах.
 

До конца отпуска оставалось несколько дней. Неизвестно, помогла ли тут старуха, или же еще что-то произошло, но карлика Аня больше не видела, постепенно начав забывать о нем. Они с Юлькой исправно езди на экскурсии, и даже провели два дня в Сахаре. Если бы не испорченное начало, отпуск можно было бы считать весьма удачным.
 - Ну что, не вспоминаешь больше о навязчивом и страстном поклоннике? – спросила однажды Юлька, когда они вдвоем сидели на балконе после вечернего купания.
 - Ты о ком? 
 - Да о карлике, о ком еще!
 - Фу, вспомнила тоже. Был карлик, и нет карлика. Забудь.
 - Я рада, что ты одумалась. Ну, я в душ, а потом на ужин пойдем, - Юлька исчезла в номере, прихватив полотенце.
Аня осталась на балконе одна. Светлые мысли охватили ее, унеся далеко-далеко. Она задумчиво смотрела на закатный пляж, на длинные тени пальмовых ветвей, ложащиеся на песок, и на душе было легко и радостно. Внезапно внимание ее привлек шорох. Свесившись через перила, Аня посмотрела вниз и испуганно вскрикнула – маленький уродец стоял, прижавшись спиной к пальмовому стволу, и закатное пламя плясало в его грустных глазах, устремленных на нее пристально и внимательно.
Не помня себя, Аня вбежала в номер, и, упав на кровать, зашлась в неистовом крике. Испуганная Юлька, выскочив из ванны на крик, с трудом могла разобрать: «Она обманула… Это был пятый раз… Теперь он заберет меня… Утащит в пучину, проклятый призрак…»
 

***
Тем временем, карлик резво несся сквозь кусты на своих маленьких, кривых, и, вместе с тем, вполне реальных ногах. На пляже он обессилено упал на песок, переводя дух.
 - И зачем надо было пугать ее еще раз? – сердито спросила поджидающая тут же тетка. – Деньги-то она отдала.
 - А просто так… Уж больно презрительно она на меня смотрела.