Мой Друг, Макс ГрибоедовII

Мой Друг, Макс Грибоедов II

Так сохранялся покой.
Самое лучшее, что делает в своей жизни Макс Грибоедов это созерцание себя в себе. В конце лета, как только начинало смеркаться, он лез на крышу дома, садился в позу лотоса, зажигал свечу, а затем ставил ее себе на голову. И закрывал глаза.
Затем наступала осень. И снова он сидел на крыше в позе лотоса с горящей свечой на голове и закрытыми глазами. Так сохранялся покой.
В отличные от таких посиделок дней  на крыше, он брал бубен в руки, начинал прыгать с ним и танцевать. Все говорили:  “Что же ты делаешь?”. Но он как всегда лишь улыбался в ответ.
Заснеженной зимой он вновь сидел в позе лотоса на той же крыше. Но свеча  гореть уже не хотела в такие лютые морозы, тогда он ставил ее себе в грудь, в область сердца. Так сохранялось тепло.      

Бывало, Грибоедов совершал неожиданные поступки. Вернее “неожиданными” они казались окружающим, потому что люди не могли их понять.  Мотивов и причин для поступков не было, тем не менее, они имели место быть.
Что по этому поводу думал сам Грибоедов, когда его об этом спрашивали?
Да, да… ему приходилось придумывать что-то прямо на ходу.
Так как причин многих своих странных поступков не мог объяснить даже он сам.
Но этому никак не удивлялся, потому что давно привык.
Грибоедов привык, что некие поступки просто совершаются, не зависимо от него. Наверное, для ясности лучше сказать, поступки совершались через Грибоедова. Они сами считали нужным, свершиться именно через него. 
Многим это покажется не логичным, непонятным. Но так и есть.
Просто он никогда не мог понять нескольких вещей: “Почему в голову приходит эта мысль, а не другая?” или “Почему с самого детства ему приходится выдумывать разные истории, а затем описывать их на бумаге?”
Вот он  и пришел к заключению, что мысли находят нужную голову, чтобы там объявиться, а истории  находят нужных им людей, чтобы стать реальными благодаря писателю.
Да, да, писателем, но не автором. Грибоедов писал, но автором оставался тот самый необъяснимый, которого он даже не знал, а лишь подчинялся его воле.
В конечном счете, время само определило, когда Грибоедову родиться.


ЕНОТ ГРИБОЕДОВА
Енот проявил себя также как и все остальные мысли. Он просто однажды появился и помахал лапкой. “Привет!”
Поэтому всякая мысль, пришедшая в голову Грибоедова, считалась Енотом.


НЕПОСТОЯНСТВО ГРИБОЕДОВА
Если Грибоедов говорил вам о чем-то сегодня, то не факт, что он повторит вам это завтра.
Многих  расстраивало, что он не учит себя наизусть.
А он так и оставался зеркальной гладью воды.
Он не привязывался к собственным словам. Но, бывало, привязывался к словам других людей, это, конечно, было большой ошибкой.
Тогда он просил прощения у себя.

ТЕНЬ ГРИБОЕДОВА
Как у Луны есть обратная сторона, что не видна нашему глазу, так и у всякого есть обратная сторона, что не видна со стороны. Эта сторона названа темной, потому как скрыта.
В книгах по философии, психологии и в учениях древних, обратная сторона названа Тенью.
И прав у нее всегда ровно столько, сколько прав имеет сторона явная. Я говорю о наружности и внутренности человека.
Тень Грибоедова страшна, и потому он никому ее не показывает. Она жестока и зла, кровожадна и цинична, сексуальна и животна. Если бы он ее игнорировал, то, пожалуй, она обратилась бы против него, чтобы проявлять себя и быть замеченной. (Это комплексы, шизоидные состояния, конфликты с проявлениями чужой и своей психики, которые перерастают в невростенические отклонения). Но Грибоедов знал и чувствовал присутствие Тени, ее дыхание есть во всем, что им делалось, во всем что слышалось, и он не противостоял ей. Если бы он игнорировал ее, то сознание его стало бы медленно распадаться на мелкие частицы, расщепляться на бусины.
Тем более, что стоит только раз нащупать эту шаткую призрачную грань, то уже никогда не забудешь ее.   
Баланс между явной наружностью и скрытой внутренность достигается только покоем. Покоем, что подобен движению. А движение есть во всем.
Так Тень существует всегда и во всем, просто порой мы ее не замечаем. Но это еще не означает, что ее нет. Грань между ней и явью призрачна, и подобна нашему сну.
Состояние иллюзорности – это сон, наше сознание.
Когда же сознание больше границ не имеет, то его называют расширенным сознанием, состоянием просветления.
Но Грибоедов, конечно, срать хотел на это.


             ЯВНОСТЬ ГРИБОЕДОВА
А то, что чувствовалось, виделось и слышалось Грибоедовым мало кому являлось под кайфом, и стучалось в окно. Но, тем не менее, он не записывал себя в учителя-наставники, не становился он и свидетелем Иеговы или проповедником какого-либо учения. Он не примыкал ни к чему, даже к мутному отражению на дне колодца. Явность скрывалось в иллюзорности, мираж оказывался явью. Таков мир. Таковы все радости и все горести. С какой силой мы любим, с такой же силой мы горюем и печалимся при расставании.   

          ЕДИНООБРАЗИЕ
Давай взаймы ближнему во время нужды его и сам в свое время возвращай ближнему. Твердо держи слово и будь верен ему – и ты во всякое время найдешь нужное для тебя.
Книга Премудрости Иисуса   Глава 29
 
Воздух, которым дышал, реки в которых купался, снег в ладонях, песок на подошве ног - все это было в Грибоедове. Воздух дышал его телом, реки омывались его кожей, снег касался холодных  ладоней его, песок прилипал к жарким подошвам его. Он сам  это все чувствовал, а чувствовать можно лишь то, что в тебе уже есть. Поэтому все, что Грибоедов видел, слышал, ощущал - в нем всегда присутствовало. Все что снаружи, то и внутри. Мерцание звезд во вселенной, на которую он смотрел, стрекотание кузнечиков вечером в траве, разговоры с людьми – это внутренний мир, который мы считаем внешним. Происходит это по одно лишь причине, название которой– сознание. Сознание, что есть иллюзорная граница, сознание есть эго. Я иллюзорно, пустота, которой мы придаем значение, потому как по иному нельзя. Мы смотрим в сторону горизонта, пытаясь разглядеть там то, что мы ищем. И порой мы тратим на это целую жизнь, тратим ее на то, чтобы найти самих себя, не понимая до конца, что мы никогда не сможем найти это. Потому что это скрыто в нас самих, а мы ищем снаружи. Да, порой нам кажется, что мы нашли себя, но это лишь спокойствие, гармония, которая приходит к тем, кто ставит между любовью и ненависть знак равенства. (зло = добро) И тогда нет никакого деления, нет конфликта, нет противостояния, и не к чему примыкать, так как в тебе есть и сострадание и ненависть  в равной степени. И как только они уравняются, то и перестают существовать. Это и есть баланс, это гармония. Единообразие всего.               
     

                ОСНОВЫ ГРИБОЕДОВА
Единение с природой Грибоедов ощутил в детстве, когда заблудился в лесу.
Тогда рядом не было ни единой души на несколько километров, кроме леса. Грибоедов впервые за девять лет своей жизни ощутил себя одним. Не было никого, кто мог бы помочь. Он знал, что кричать о помощи – пустая трата времени, все равно кроме него в лесу никого нет. Проходив среди сосен и елей до самого вечера, Грибоедов перестал ощущать в себе страх, а почувствовал нечто странное. Внутри поднялось что-то доселе  непонятное, что прилило волной крови к голове. Только потом он понял, что это была Свобода.
Свобода оказалась полна независимости, нечто такое, что не имело границ. Когда Грибоедов целый день проходил в лесу, то постепенно, уже ближе к ночи он ощутил единство с природой. Эго не стало. Он видел только деревья, птиц и слышал только тишину и молчание. И постепенно, не заметно становился всем, что он видел и ощущал на тот момент.  Да, он заблудился, он потерялся… но он потерял себя самого и стал единым.
Это была первая основа Грибоедова.
Второй раз он заблудился, когда ощутил Любовь, любовь к женщине.
И снова потерял себя девятилетним ребенком в лесу. На сей раз он ощутил единство с человеком, а не с природой леса. Как и тогда он подчинился импульсу, некой внутренней воле, автоматически произошел отказ от собственной. И снова это чувство невесомости застигло его. Свобода.
Только потом через несколько лет, Грибоедов прочел в книгах, что это были “внутренние смерти”. Когда человек отказывается от собственного Я, он “умирает”, становится на время пустым, тогда всякая информация начинает наполнять его. Кто-то называет это “перезагрузкой”.
Часто Грибоедов сравнивал себя с прозрачным сосудом: когда его сосуд пуст - в него затекала новая вода, часто она застаивалась и превращалась в болотную жижу, и ее приходилось сливать, делая сосуд пустым.
Все время пустым быть трудно.
И в книгах было сказано: окунись в воду мертвую, окунись в воду живую, окунись в молоко. И тогда вновь станешь молод.
Молоко Грибоедову давала женщина. Молоком была информация, знания, свет и тьма.
Так он ставил ведро с молоком посреди пустой комнаты, засовывал в него свою голову и начинал петь.
Но песню не было слышно.
В этом и был ее смысл.
Знакомые строки? Это вам передает “Привет” ваше отражение со дна Колодца № 43
Но однажды случилось нечто….



                ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ (мир внутренний)
Он почувствовал время внутри себя. И сразу же оказалось, что нечто подобное он уже когда-то ощущал. Мгновение уподобилось вечности, но ничего важного за это время не произошло. Единственным событием вселенной оказались его ощущения и чувства.           Он ощутил время, как падение в яму, где он был падающим и одновременно ямой. И снова почудилось, что нечто похожее он уже чувствовал. Это было настолько давно, что он забыл слова и все ощущения ушли из словесного оформления. Он понял, что имеет границы и форму. Реальность показалась непостижимой.
Прежнее существование терялась в невыразимом, но все равно в ней не было ничего такого, за что стоило бы цепляться. А в настоящий момент в нем происходят необъяснимые изменения чего-то нового. Сознание ощущало кратковременные трансформации, но они оказывались столь незначимыми и мимолетными, что не могли затронуть его основу. А лишиться ее, значило пробудиться (проснуться).
Когда же он проснулся, то оказалось, что все эти трансформации, которые он в себе испытывал, происходили не с ним. И что на самом-то деле это лишь мгновение уподобилось вечности и ничего важного за это время не произошло. А все что ему казалось – это лишь рябь его сознания. Рябь на воде, которая вот уже превратилась в волны. Тогда чтобы сохранить покой ему пришлось уйти вглубь, туда, где ничего не меняется. И вновь он понял, что вся эта рябь и волны лишь иллюзии, и он снова спит. А чувства эйфории сменялись страданиями. И сразу же оказалось, что нечто подобное он уже когда-то ощущал.
Так он часто впадал в забытье, принимая его за реальность.
Сон и реальность стали настолько запутанными, что ему просто захотелось познать окружающий мир. И как только он захотел этого, то понял, что это первое его проявление, это первое и последнее его желание. Но воля, которую он выделил из себя, как некую энергию, вернее даже не выделил, она сама вышла, то наткнулась на препятствие. Когда она вернулась волной к нему обратно, то он немного сложился внутри себя и согнулся.
 Постепенно его сон, его сознание начало расщепляться и распадаться на отдельные части. И эти части также начинали чувствовать окружающий его мир, как и прежде. Так появились звуки, и свет, формировалось ощущение вкуса  и касания. Это были осколки целого.
Постепенно он заметил, что невесом. Все его существо заполняет весь окружающий мир, в котором он подвешен будто в теплых толщах воды.
Вскоре, становилось ясным, что главное знание о мире - это шум. Иногда еле слышимый, а порой такой раздражительный никогда не прекращающийся шум. Он будил, пробуждал от сна. И когда просыпался,  то вновь становилось ясно, что он снова подвешен в теплых толщах воды. Сверху постоянно что-то стучало, создавая некую незримую вибрацию, которая проходила сквозь все его существо. Вскоре в слышимом шуме он стал различать  красивые последовательные звуки. Это были голоса.
Сумма всех испытываемых ощущений и чувств, привела к тому, что у него сложилась картина создания окружающего мира, и если бы он умел обличать свое понимание в слова, то он сказал бы, что парит в центре космоса мира. Но мир есть лишь иллюзия, которую хочет видеть он сам.
А связывался его мир, в котором он пребывал, с миром полным хаоса и шума  посредством непонятного упругого канала, что исходил из его собственного живота.
Он ощущал, что когда-нибудь он сможет порвать оболочку, отделяющую его от хаоса, и тогда он по-настоящему сможет пробудиться от иллюзий своего мира. И его сущность стала сама стремиться к этому, его воля по-прежнему стремилась познать тайны мира всего сущего. Так он смог проявлять собственную энергию воли в движениях тела. Теперь он мог двигать ногами и руками, поворачивать в стороны голову и проявлять, таким образом, волю своих желаний. И как только он ударил по окружающей его оболочке, как сразу возвратилось эхо: весь мир поколебался. 
Так он стал ощущать, что теперь весь мир сжимается, весь космос давит на него снаружи. Стало страшно. Ведь сила сжатия была пропорциональна силе собственной воли, с которой он стал воздействовать на все, что его окружало.
   Что-то сильное и могущественное теперь  пыталось вытянуть его наружу, пробудить ото сна. Казалось, его сдавливал весь мир  и пытается таким образом вернуть к самому началу.
Его с силой скручивало и сминало, боль сковывала его тело, что казалось ему ничего не остается, как ждать, когда все эти муки закончатся. Но оставалось ощущение того, что они могут продлиться целую вечность. И вдруг он увидел некое пятно, просвет.  И вся вселенная стала выталкивать его именно туда. И вот он уже движется по какому-то туннелю, в конце которого виднеется просвет. Весь мир сокращался, выталкивая его из сна. Единственным непонятным было, кто именно движется: cущность этого просвета тянется  к нему, или он сам тянется к просвету. 
И вот он достиг его.
Что-то сразу подняло его ввысь. И вновь он почувствовал, что повис в невесомости.
Это было спасением.
            
                ГРИБОЕДОВ ГРИБОЕДОВА
И вот он слышит прежний шум, голоса и звуки, но вскоре понимает, что он издает их сам. Мягкие пятна проплывали вокруг него. Было тепло и уютно в этом новом, но прежнем его чувствам мире. Пережитый им страх постепенно испарился, он упокоился и уснул. Когда же он проснулся, то понял, что все снившееся ему раньше только отдаляло его от того, к чему он на самом деле стремился. (А стремился он всегда только к познанию мира). И снова волна прокатилась в нем незримой вибрацией. Это был страх, страх, что снившийся сон и есть настоящая явь. А сейчас он снова спит. Страх перед осознанием того, что сон будущий проистекает из сна прошлого. Они вырастают друг из друга.
Но успокоился он лишь тогда, когда понял, что если все сон и одна сплошная иллюзия, тогда что может случиться с ним самим?
Ничего.
Он сам нерушимая вечность бытия.
Он сам все выдумал: горесть и страх, благодать и радость. Все это лишь фантомы, в которые он окунался, становясь ими, чтобы испытывать все это заново, заново, заново, снова и снова. Ведь не бывает в жизни хорошего без плохого. Ничто не может сравниться с радостью пробуждения, но чтобы испытать его, нужно было время от времени крепко засыпать и погружаться в иллюзорности, какими бы они не были.            
Вскоре новый мир начал расщепляться и распадаться на отдельные части, в которых он узнавал лица людей и их голоса, землю и ее тяжесть, небо и легкость, море и воздушные облака. Все это были осколки целого прекрасного мира, в котором он оказался, не понимая, что это он и есть. Но чтобы взаимодействовать с людьми, общаться с природой, и таким образом держать связь с собой, он постепенно учил их язык. 
Вскоре ему стало интересно, а кто же все эти люди, животные, воды и земли, которые снятся ему. Он долго размышлял об этом и копался в себе, и, наконец, пришел к пониманию того, что абсолютно все, что он видит во сне – это те, кем он был во снах. Просто он не помнит эти сны.
Потом ему однажды приснилось, что он повзрослел. И окружающие его фантомы стали рассказывать, ссылаясь на свой опыт, что ему рано или поздно, но придет конец.
Тогда он стал размышлять, кто же он есть среди всего этого калейдоскопа окружающего мира? Кто он среди этих многочисленных фантомов? Так он напоролся на собственное имя, Макс Грибоедов.       
Это мгновении вечности приняло форму Грибоедова, но сама форма об этом не подозревает. Форма собиралась из всего сущего, на что она время о времени распадалась. Грибоедов – это страдание, собранное из частиц счастья, что собраны из страданий, что собраны из счастья. Грибоедов – это смерть, созданная из частиц вечности. Но каждая частица вечности создана из частиц смертей.    
Этот сон, как и всякий другой скоро придет к своему логическому окончанию, это и будет завершение Макса Грибоедова. Сон, от которого требуется пробудиться, есть Я, Макс.
Это сновидение, наверное, самое прекрасное в мире. Закаты и восходы, дождь, что лил прохладными каплями на лицо, заставляли его забывать о себе, и тогда Грибоедов становился тем, что он чувствовал и видел вокруг себя. Это была самая настоящая реальность, и его самого, казалось, уже не существовало.
И вот сон закончится, и вновь настанет смерть, так похожая на роды.
Большинство людей боится  этого момента. 
Но на самом деле, если подумать, этот страх не должен иметь причин, ведь каждую ночь Грибоедов засыпал, и исчезал вникуда, будто проваливаясь в яму. Но яма эта вела в новое солнечное утро. И бояться смерти, конечно, не стоит.