Золотая звезда героя

ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА ГЕРОЯ*
 (Перебирая старые тетради, нашла две небольшие вещички своего сына : сочинение и
сказку.* Это была работа , посвященная 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Написан рассказ в 2004 году. Спросив разрешения , я  немного обработала текст.)

Дед для Леньки был первой нянькой, самым верным товарищем по играм и другом,
которому можно было доверить любую тайну, даже самую страшную.
Старик действительно был мировой: крепкий, никогда не унывающий, мастер на
все руки. Он с удовольствием возился с внуком и вел все домашние дела, стараясь помочь
сыну, вечно бегающему в  поисках подработки врачу, и невестке, тихой и печальной
учительнице младших классов, усталой и надломленной, отгороженной от мира стопками
детских тетрадей.
Родителей  Ленька стеснялся: они казались ему старыми и неинтересными (мальчик был долгожданным  и очень поздним ребенком), дед же, напротив, был близким и понятным. Очень Леньке было удивительно и забавно то, что дед у него воевал на той самой войне, которая для ребят его возраста была уже далекой историей. И вряд ли дети
вообще думали бы о Великой Отечественной войне, если бы не уроки мужества, на которые приглашались одни и те же ветераны, плохо слышащие, слезливые, рассказы-вающие  одно и то же.
У Леньки была возможность прикоснуться к настоящему подвигу: его первыми
игрушками были боевые дедовские награды, среди которых была золотая звезда героя,
но дед о войне не рассказывал.
- Дед, почему ты никогда не приходишь к нам на уроки мужества? – обиженно спрашивал
Ленька.
- Так и без меня рассказчиков хватает. Не след, Ленька, настоящему мужику любыми по –
бедами хвастать да цацками бряцать. Прошлое есть прошлое, жить нужно сегодня, и
пользу приносить настоящую, а на войне, тезка, люди не столько подвиги совершали,
сколько жили, и главная задача была – не одичать, остаться человеком.
- Дед, а какую пользу я могу принести сегодня? – тревожно спрашивал малец.
- Ты учиться должен в полную силу и не посрамить мать-учительницу, да отца, да меня.
Мы же с тобой полные тезки! Стало быть, если тезка-младший не выдюжит, где-то слабину себе даст или – еще хуже – сподличает, значит, бросит тень на  свою семью,
фамилию. Позор будет тезке-старшему.
И Ленька старался изо всех сил, чтобы избежать этого «семейного позора», а пуще-
обидеть деда.
Так бы и текла жизнь мальчишки мирно и правильно, если бы в шестом классе не
появился у них новый ученик, второгодник Санька, и оказалось, что в ученичестве нужны
не только знания и честь: пришел в тот день Ленька домой с подбитым глазом, разбитым ртом и выбитым плечом.
- За что? – коротко спросил дед.
- За то, что отличник, - прошепелявил  разбитыми губами Ленька.
- Ты не ревел?
- Нет, но обидно, что не одолел.
- Ничего, подучишься – одолеешь, - успокоил дед.
Залечив раны внуку, отвел дед Леньку в секцию рукопашного боя. Инструктор Леньке понравился: светловолосый, веселый, открытый. Посмотрели тезки тренировку и
решили посещать секцию оба: группа была разновозрастная – школьники, студенты и даже дядьки лет пятидесяти.
Конечно, к седьмому классу Ленька бегал на тренировки сам: дед несколько
сдал (все-таки возраст). Зато старик нашел себе новое занятие: стал вместе с внуком по платам собирать компьютер. И, надо сказать, вскоре тезки собрали свой первый «комп».
Лихо щелкал дед по клавишам и говорил, что морзянка куда сложнее, а вот мышка
старческим рукам не давалась, поэтому работал дед только «клавкой»…
Все успевал Ленька, очень увлекся русбоем, но не заметил, вернее не осознал,
какие перемены произошли в спортивном клубе. Инструктор решил создавать свою школу, увлекся семинарами, которые становились все дороже, разбил людей на группы, элитной из которых стал мастер-класс, куда вошли парни, имеющие опыт и хорошие
результаты. Заветной мечтой каждого подростка было попасть в эту группу, «получить
волка», как говорили ребята. Леньке страшно хотелось, но деньги на семинар нужны
были немалые.
- Гарденин, - обратился к нему инструктор, - вам сам Бог велел быть с нами, когда созреете?
Ленька промолчал, но дома все-таки попросил  у родителей денег на семинар.
- Ленька, посчитай последние расходы, - недовольно сказала мать, - тебе новую куртку
купили, отцу ботинки, за твой принтер еще не расплатились и опять в долги?
Возразить было нечего.
Инструктор был настойчив, постоянно задавал острый для Леньки вопрос и наконец сказал, что  ему неинтересны люди, не желающие расти, тем более, что не каждому предлагается мастер-класс.
И Ленька решился. Вместе с приятелем Мишкой, который уже получил «волка»
и рассказывал Леньке, что на тренировках мастер-класса чуть ли не летают, Ленька пошел на рынок и продал  звезду героя, успокаивая себя тем, что дед к наградам относится без трепета, и Ленька обязательно скажет, но позже…
Отработав семинар, счастливый Ленька подставил свое плечо для черно-красной
татуировки – оскаленной пасти волка, а в ней стилизованный солярный знак. Сердце стучало – свой! Потом был заключительный акт: каждый из участников держал горящую свечу, а голубоглазый инструктор говорил речь, в которую Ленька не очень-то вникал, что-то о чистоте крови, славянской миссии, «святой борьбе» и засилье «чурок», устраивающих в наших городах теракты. Этим же вечером Леньке и Мишке поручили
расклеить листовки с изображением  русского витязя, держащего щит с солярным кругом и надписью «Русская честь дороже кавказских денег». Плечо горело и саднило, но радость
от причастности к чему-то значимому перекрывала все, тем более, что завтра каникулы.
Первый день зимних каникул Ленька запомнил на всю жизнь. Болтая с дедом за
завтраком о том и сем, думал, как рассказать о своей радости и одновременно повиниться
по поводу звезды. На полуслове Ленька застыл, увидев, как дед, внезапно побледнев, уста-
вился на его плечо.
- Ты что же, паскудник, сотворил?! - одними губами выдохнул дед и, приподняв Леньку с
табурета, тряхнул с неожиданной силой. – Да ты знаешь, сколько людей в окопах гнило,
чтобы этой нечисти не было?! Ты  в фашисты подался?!
- Дед, - оторопело заговорил Ленька, - это солярный знак, это не, - и вдруг осекся, поняв все и про «чурок», и чистоту крови, и славянскую миссию. Стало стыдно и противно…
Дед неожиданно ослабил хватку и стал оседать на пол, Ленька едва успел подхватить старика. На полуавтомате вызвал «скорую», собрал кое-какие вещи, зная, что деда, наверняка, отправят в больницу. Очнулся Ленька уже в приемном покое, услышав
слово «реанимация», побежал к отцу в поликлинику.
Всю неделю Ленька слонялся из угла в угол: в реанимацию не пускали. Отец  постоянно звонил по телефону, бегал за какими-то лекарствами, а мама металась по неприбранной квартире, звонила подруге, справляясь, «сколько нужно варить курицу»,
бегала от плиты к столу, заваленному какими-то бумагами «для доклада к очередному педсовету» и беспомощно разводила руками: «Я решительно ничего не успеваю!»
Наконец настал день, когда радостный и усталый отец сообщил, что все в порядке,
старика перевели в общую палату, и он просит, чтобы пришел внук. Ленька не побежал,
а полетел к деду.
- Присядь, Леонид, - чужим голосом пригласил осунувшийся старик, оставив без внимания протянутую руку внука, - слушай, только не перебивай…
И Ленька, боясь упустить хоть слово, слушал, как дед, зеленый сержант, в далеком  1943 году  тянул катушки с кабелем, налаживая связь,  отстукивал морзянку, принимал приказы и распоряжения окружного штаба  и отправлял местные сводки. Вроде бы ничего
сверхгероического не было в его рассказе…
Однажды в батальон прибыл грузный генерал в сопровождении нервного полковника и молоденького водителя. Погода была премерзкая: дождь, слякоть третьи сутки, поэтому постоянно находились в блиндаже комбата. Пробыли высокие гости полдня, а достали комбата по полной. Чуть прояснилось – отъехали, но начался жестокий бой. Комбат хрипел в телефонную трубку, зло матерился и вдруг замолк: связь прервалась.
Пришлось сержанту под перекрестным огнем искать обрыв провода, то и дело ныряя в грязь, прополз около километра вдоль кабеля, в неглубоком овраге увидел перевернутую генеральскую полуторку. Быстро спустился:  генерал жив, но весь в крови, молоденький водитель лежит с перебитой ногой в луже без сознания, а от полковника осталось кровавое месиво. Оттащил сержант раненых  поближе к кустам и пополз дальше вдоль провода, устранил повреждение (хорошо, что недалеко было), вернулся за  своими.
Привязал водителя к своему поясу, а генерала стал толкать вперед руками. Так и дополз: одного подтолкнет, другого подтянет, а  кругом  и свои и чужие пули так и свистят, и какая в цель попадет неизвестно. Однако обошлось…
- Дед, а я ведь твою звезду продал, прости меня, - тихо сказал Ленька.
- Зачем? – спокойно спросил дед.
- За семинар…
- Чтоб в фашисты попасть, значит, - голос деда звучал так отрешенно, что  Леньке стало страшно. – Дед, я выкуплю, заработаю и выкуплю.
- Иди домой и помни: оскотиниться легко, а отмыться труднее. Купить награду нельзя, ее можно только заслужить. Иди, а руки я тебе пока не подам.
Через неделю дед тихо угас. На похороны приехали фронтовые друзья – Нодар и Зоя. Их Ленька знал и раньше, они часто встречались во время майских праздников, но как они добрались так быстро сейчас?!
Нодара никак нельзя было назвать стариком: высокий, статный седой грузин. Зоя же, напротив, выглядела сухонькой старушкой с целой копной царственных белоснежных волос.
- Спасибо, что сообщили, - прогудел Нодар. – Чем помочь нужно?
- Как же вы добрались? – мягко спросила мама. 
- Через перевал. Трудно, но возможно. Зоя только очень устала. Жаль, что по такому
поводу приехать пришлось.
Нодар тут же взял на себя организацию похорон: бегал в военкомат,  договаривался о месте могилы, умело распорядился поминками. Леньке поручили приколоть медали к красной подушечке, удивлялись, что нет звезды, ведь всегда была в этой коробочке!
- Что бы мы без вас делали! – вздыхала мама.
Отец отмалчивался, но, видно, был благодарен…
А через три дня, глотая жгучие слезы стыда и боли, Ленька сигаретой выжигал свою татуировку, пока от нее не остался безобразный, вспухший рубец…
Все это пронеслось в голове капитана Гарденина, пока он рассматривал лица вновь
прибывших трех «летех», стоящих перед ним. Что им, таким же молодым, как и сам,
с нахальным задором в глазах, сказать о Чечне?
- Ну, вот что, ребята, война не подвиг, а страшное ремесло, и в ремесле этом главное не оскотиниться, а сохранить в себе человека.
  Мальчишки потупились, лишь один вскинул нагловатые зеленые глаза, полупрезрительно скривив рот, но тут же посерьезнел и отвел взгляд: на груди капитана
среди прочих наград сияла золотом звезда героя…
Вскоре, оказавшись командированным в родной город, капитан Гарденин сидел на полу в своей полузабытой детской комнате и аккуратно складывал в коробку дедовские медали, среди которых была золотая звезда героя.
- Я вернул ее, дед, - проговорил он, - мне очень нужно знать, что я достоин твоего
рукопожатия…