Больничный бред

Гудение ламп сводило с ума. Казалось, что лампы находятся в моей голове, испуская мертвенно-бледный свет.
Машина, которая должна была просканировать мою голову потоком микрочастиц, сломалась, и пока техники исправляли неполадки, я отправился гулять по длинным узким коридорам. Мимо меня проносились двери с интригующими названиями: «Исследование гемостаза», «Изучение липидного спектра», «Ординаторская патологоанатомов» и так далее и тому подобное.
Я нашел указатель «Церковь»; двинувшись по его направлению, я уткнулся в выход из больницы. Все это навело меня на мысли, что табличка «Церковь» была либо чьей-то злой шуткой, либо очередным проявлением несовершенства бюрократический системы, либо своеобразным символом власти человека над жизнью в пределах этого здания. Дескать, Бог, ты отойди в сторону – мы своими маленькими тонкими ручонками поправим все твои ошибки: заставим сердце вновь стучать, воскресим мертвых и очень-очень скоро научимся ходить по воде.
Совсем чужими казались звуки музыки, которые неслись из далеких кабинетов. Кто-то пел о любви, счастье и тому подобных глупостях – но все эти звуки таились в кабинетах, не решаясь выйти в коридор, под мертвенно-бледное сияние ламп и запах дезинфекции.
А вот и доктор - словно суслик из норки, высунул голову из кабинета и сразу же спрятал ее обратно. Конечно же, он не хочет выходить из своего маленького царства в болотное состояние мокрых полов, по которым медленно перемещаются живые трупы с безумием в глазах.
Мне всегда казалось, что врачи ненавидят пациентов. Если бы было иначе, я бы сильно удивился. Когда видишь старую бабушку, каждый шаг которой олицетворяет мощь и славу современной некромантии, так и преисполняешься ненавистью ко всему старому, гнилому, забытому.
У меня зазвонил телефон. Это был доктор, или, как я его называл, техножрец Бога-Машины, который хотел сообщить мне о том, что машина работает и ждет меня в свои объятья.
В кабинете было тепло и приятно, вокруг бегал молотящий что-то доктор, выплевывая слова словно немецкий пулемет МГ-42 и командуя небольшим штабом врачей, который занимались тем, что оживляли машину. Казалось, что вот-вот, и в воздухе запахнет ладаном, а врачи молитвенно сложат руки и начнут петь литанию «О Машина, защити и сохрани».
Меня положили на кушетку и затолкнули в недра белого пластика и металла, словно член в женское лоно. «Лоно» загудело, запищало и принялось пиликать, всматриваясь в извилины моего больного воспаленного мозга. От постоянных писков мне захотелось истерично расхохотаться, и чтобы сдержать смех, я больно укусил себя за щеку.
Наконец, меня вытащили на свет божий, и пока я одевался, вокруг начался хаос.
Где-то звонили телефоны, бегали врачи, все смотрели в черные снимки, как я понял, моего мозга.
«Что же это такое делается», подумал возмущенно я, пробился через толпу врачей и посмотрел на снимок. Там был мозг. Череп. Вроде бы все нормально.
Я удивленно поднял взгляд на врача.
- Это свиной мозг, - в ужасе прокричал он, - ты всю жизнь жил со свиным мозгом!
Ты – не человек, ты - свинья! Свинья! СВИНЬЯ!